LXVII
Плотные облака заслонили полуденное солнце, и над городом протянулась широкая тень.
Лишь изредка по улицам разносился стук копыт, грохот повозки или детский плач.
Ворота стояли открытые, но почти никто не проходил в них.
Перед воротами были устроены навесы, под которыми складывали товары в дощатых ящиках. Люди без карантинного свидетельства не могли просто так попасть в город. Несколько раз в день подручных заставляли голыми руками копаться в ящиках и наблюдали, подхватят ли они заразу. Даже конверты с письмами прокалывали иглой и окуривали дымом, чтобы уничтожить заразу.
Стражники всячески старались убедить ремесленников и торговцев, что им не стоит опасаться чумы, но людской поток почти иссяк, и на город опустилась зловещая тишина.
* * *
Только из небольшого салона в здании ратуши доносились мелодичные звуки клавесина. Иоганн Йозеф Фукс играл свои новые сонаты.
Члены городского совета, духовенство и купцы собрались, чтобы за бокалом хорошего вина послушать музыку и показать свое пренебрежение к эпидемии. И уладить дела на политическом фронте.
Фон Пранк стоял чуть в стороне и рассеянно покачивал в руке бокал вина. Он наблюдал за покровителями города, которые словно не замечали, что солидная часть этого города оказалась на краю гибели. Либо они старались продемонстрировать свое хладнокровие, либо им было все равно. Фон Пранк склонялся ко второму.
Его самого судьба Вены нисколько не трогала. Единственное, что имело для него значение, – это Лист и его потаскуха.
Как по волшебству, рядом появился отец Бернард.
– Ну как, удалось разыскать их?
Фон Пранк покачал головой.
– Мы прочесали город, но пока безрезультатно.
– Значит, они могут быть лишь в одном месте. У них, – задумчиво произнес Бернард.
Фон Пранк кивнул.
– Я сегодня же отправлюсь туда с отрядом солдат.
Доминиканец мотнул головой.
– Это ни к чему. У меня есть план получше.
Генерал раскрыл было рот, но по фанатичному блеску в глазах Бернарда понял, что возражать бессмысленно.
Конечно, он мог помешать доминиканцу, у него были для этого возможности. С другой стороны, в квартале полно заразных, и некоторые даже одержимы. Так что пусть Бернард поступает по-своему. В случае чего он всегда успеет сровнять квартал с землей. И заполучить Листа.
– Как пожелаете, – он насмешливо поклонился и отпил вина.
Бернард кивнул и отошел к бургомистру Тепсеру и отцу Виргилию, стоявшим среди гостей.
– Насколько нам известно, это не чума. – Бургомистр раскраснелся, скорее от возмущения, чем от выпитого.
– И тем не менее вы приняли правильное решение, господин бургомистр, – заметил Бернард. – И сделали это из лучших побуждений.
– Но проблему это, увы, не решило, – добавил отец Виргилий. – Поэтому закономерен вопрос: как долго вы намерены держать людей взаперти, здоровых бок о бок с больными?
– Не уверен, что вы способны оценить положение лучше врачей, – возразил Бернард. – Впрочем, как и я. Но я вижу то, что вижу, любезный брат, и действую соответственно. – Он повернулся к бургомистру. – Тот, кто понимает и не принимает мер, все равно что ничего не понял, верно?
– Именно так, – Тепсер глотнул вина. – Я и сам оказался в непростом положении. Гильдии требуют снять карантин, чтобы возобновить сбыт и окончательно не распугать приезжих. Рыночные торговцы хотят того же. Я уже не говорю о простых горожанах…
– И поэтому наш долг – поскорее выяснить, что случилось с этими несчастными. Ибо в одном я соглашусь с отцом Виргилием: сомнительно, чтобы в этом состоял замысел Божий. Но что, если это дело рук Сатаны?
Разговоры мгновенно смолкли.
Задорная мелодия звучала на заднем плане, как насмешка.
– Но, отец Бернард… – в изумлении выдавил бургомистр.
– Это уже слишком, – возмутился отец Виргилий. – При каждом удобном случае вы, доминиканцы, малюете дьявола. В прямом смысле слова.
– Успокойтесь. Какая нам от этого выгода? Но чтобы исключить возможные варианты, их следует озвучить, ведь так?
– Что вы хотите сказать этим? – Бургомистр терял терпение.
– Я хочу сказать, что даже высшее духовенство не может исключить возможного вмешательства дьявола.
Тепсер неуверенно посмотрел на епископа, который стоял в другом конце зала.
– В интересах истины необходимо подвергнуть допросу несколько добровольцев, чтобы исключить это.
– Полагаю, вы говорите о допросах с пристрастием, – пренебрежительно отметил отец Виргилий.
– Если добровольцы признаются, мы сможем покарать виновных и избавим от страданий других.
– А если никто не назовет виновных? – продолжал отец Виргилий, хотя уже знал ответ.
– В таком случае они очистятся от греха и отправятся на небеса, – заключил Бернард.
– И тогда решение этой проблемы ляжет уже на мои плечи, – произнес Тепсер с недобрым предчувствием.
Он понимал, что навлечет на себя недовольство горожан. В ситуациях вроде этой было просто невозможно угодить всем. Хотя в прежние годы ему всегда удавалось привлечь на свою сторону наиболее влиятельных жителей.
– Это плохо кончится, и я не могу этого одобрить, – отец Виргилий гневно скрестил руки на груди.
– Тогда, может, скажете об этом лично епископу, любезный брат? – Бернард расплылся в елейной улыбке.
Виргилий понял, к чему клонит доминиканец. Он развернулся и стремительно покинул зал. Тепсер недоуменно посмотрел ему вслед.
– Могу вас заверить, господин бургомистр, мы разрешим проблему быстро и без лишнего внимания.
Тот кивнул.
– Тогда поступайте как сочтете нужным.
