#Глава 30

Ходящий по волнам напоминал самого настоящего пирата – борода заплетена в две косички, в ушах маленькие золотые кольца, мохнатые черные брови сходятся над самыми глазами.

Высокий, черноволосый, широкоплечий и какой-то… огромный, что ли.

Да, правильнее всего сказать, что Ходящий по волнам действительно был крупного телосложения черноволосым мужчиной с короткой бородой, заплетенной в две косички, и крепкими смуглыми ручищами, способными, наверное, шутя, с одного раза расколоть кокосовый орех.

Он поднялся к нам на борт по канату, который кинула ему Миес, спрыгнул на палубу, и с его черных сапожищ тут же набежала лужа.

– Встретились, значит, Им Сиан. Как ты и говорил. Пришло и мое время, выходит, так? – пробасил он низким громким голосом и обвел нас всех черными глазищами, так и сверкающими из-под бровей.

– Передашь мне карту? – устало спросил Иоко. – За подсказку спасибо. Ты, можно сказать, спас всех нас.

– Как же не спасти? Миес и мальчишки тоже чуть не погибли. Не думал я, что они решатся подплыть к воющим камням с человеком на борту. Вот уж не ожидал, что способны на такую глупость.

– Камни нас сами притянули! – крикнул один из мальчиков, крупный, широкоплечий и как две капли воды похожий на своего отца.

– Меньше надо было зевать, Шторм! – зло зыркнул на него отец и тут же обратился к Иоко: – Ты уж прости их. Мозгов еще совсем мало, видимо, надо бы добавить хорошей трепкой. Я принес тебе карту, не опоздал. Все как договорились, верно?

Иоко невозмутимо промолчал, но я догадывалась, что он совершенно ничего не помнит ни о каком договоре. Только знает ли это Ходящий по волнам? Очень скоро мы поняли, что знает.

– Ты не помнишь, конечно. Проклятие Проводников, лус бы его подрал! Тогда вон моя малышка пусть напомнит. Она не соврет, она девочка правдивая. Верно, Миес?

Миес вскинула голову, сверкнула белыми зубами в нагловатой улыбке, хлопнула в ладоши и согласилась.

– Верно, папенька. Все знают, что Миес не врет. Но… Добровольно отдашь Проводнику карту?

Брови Миес полезли вверх, обозначая удивление.

– Конечно. Суть нашего договора в том, что я стану человеком, как только верну карту. Если сумею ее сохранить и в нужное время передать Проводнику, проклятие мое спадет. Таков был наш уговор, Им Сиан.

– Я не умею возвращать призракам человеческий облик, – сухо и осторожно пояснил Иоко.

– И не надо. Проклятие само рассеется, как только карта окажется у тебя, – Ходящий хохотнул, провел ладонью по косичкам бороды и полез в кожаную сумку на поясе. – В последнее время всегда ношу ее с собой. Поначалу-то хотел выкинуть ее вовсе, но лишь она одна показывает проход между рифами к Радужным Островам. Без нее никак, сам понимаешь. – Ходящий достал желтый свиток, перевязанный темной бечевкой, выразительно крякнул, посмотрел на него, выпучив глаза (я чуть не засмеялась, увидев его гримасу), и протянул моему Проводнику: – Держи. Вот карта. Все честно, это она.

Иоко протянул руку, и свиток оказался у него в ладони.

В тот же миг воздух вокруг нас словно налился матовым белым светом, зазвенел и опять стал нормальным. Ходящего будто подкинуло в воздух, и он рухнул на палубу, крепко стукнувшись головой, замер на мгновение, но через пару секунд радостно рассмеялся.

– Отличный стук вышел, вы слышали? Слышали? Вот он я, самый настоящий, и голова болит, и все чувствую не хуже человека! Ну-ка, девочка, дотронься до меня! – обратился он ко мне.

Я приблизилась, брезгливо коснулась пальцами его ладони и почувствовала дубленую, теплую и твердую, как дерево, кожу моряка. Сомнений не было. Ходящий по волнам стал человеком.

– Он человек, – тихо сказала я.

– Сбылось, – облегченно выдохнула Эви, – сразу два предсказания сбылись. Мы на правильном пути.

Иоко тем временем размотал бечевку и развернул карту. Старинная плотная бумага сухо скрипнула, явив присутствующим темно-синие линии и надписи, обозначающие Воющий Пролив, острова в нем и удобные проходы. Все это я увидела лишь мельком. Ничего примечательного больше на карте не было. Зачем она нужна?

Иоко тоже мало что понял, поэтому вопросительно посмотрел на Ходящего. А тот успел подняться и теперь с удовольствием притопывал и похлопывал себя по бокам, приговаривая, что он самый настоящий и очень хорошо сохранился, и еще ого-го какой крепкий.

– Что должно быть на карте? – строго спросил Иоко.

– Ох, батюшки вы мои, беда с вами, Проводниками, нынче. Начисто все забыли, как я погляжу, – закудахтал довольный отец Миес, – палкой своей проведи да наколдуй, чтобы проявились скрытые надписи. Это только ты можешь, а я понятия не имею, что там должно быть записано. Ты сам наносил надпись, так что сам и вспоминай.

Иоко молча поднял Посох, тот заискрился, рассыпая крохотные голубые искорки, легкий отблеск от него упал на карту, и по нижней кромке проступили слова, начертанные ровным четким почерком.

– Написано на кромке, – громко прочитал Иоко.

– И что это? – буркнул Лука, привстав на цыпочки, чтобы рассмотреть надпись.

– Это еще одна подсказка. Надпись-указатель, оставленная во́ронами, – тут же пояснила Эви.

– Так и есть, – Иоко поднял голову, – видимо, эту надпись мы спрятали у Ходящего, когда закрывали портал. Надежное укрытие, ничего не скажешь.

Иоко устало опустился на корточки, аккуратно свернул карту и протянул мне.

– Нарисуешь ее у себя в альбоме, ладно? – попросил он.

Я лишь кивнула в знак согласия.

А ветер вовсе утих, и установился такой штиль, что ни один волосок на моей голове не шелохнулся. Тимай, который на этот раз выглядел как мальчишка, радостно подпрыгнул и поинтересовался, не наловить ли рыбы на ужин.

– Или на завтрак? Уже и не ясно, что и как называть, – проговорил он, в нетерпении поглядывая на небо.

– У нас есть мясная похлебка, я уже сварила, – ответила Эви, – можно прямо сейчас сесть за стол. Ходящий, ты с нами? Теперь, чтобы добраться до своего судна, тебе понадобится лодка. По воде ходить уже не сможешь.

– Да и шут с ней, с этой водой! Ужасно хочу ступить, наконец, на землю и посмотреть на нормальных людей. Столько лет в одиночестве в море кого угодно сведут с ума, – пробасил он, радостно потирая руки, – так что если покормите, буду рад. И обществу вашему тоже возрадуюсь.

– Что-то больно ты хороший нынче, – недоверчиво сощурилась Миес. – С чего бы это?

– Посиди одиноким призраком на судне несколько лет, сама узнаешь. – Ходящий ткнул указательным пальцем в грудь дочери.

– Несколько лет? Здесь нет времени, твои годы некому считать, папаня, – объяснила Миес, – ты хоть знаешь об этом?

– Да, лусы разодрали бы этот мир! Только как понять, сколько ты просидел на своей посудине? Никак, если ты в Безвременье. Хватит болтать, от вас всегда было мало толку. Что там есть пожрать?

– Да идите уже к столу, болтуны, – нежным голоском пригласила Эви, и я снова подумала, как не вяжется он с серьезным взрослым взглядом малышки.

Мы решили поесть, тем более что спешить нам уже было некуда. Карта оказалась у нас слишком быстро, да и грозный Ходящий неожиданно переметнулся на нашу сторону. Но мы желали все узнать, мы хотели рассказов.

Нетерпеливый Хант громко хлопал хвостом и бросал резкие взгляды на бородатого гостя, мальчишки, Шторм и его брат, от любопытства разве что в рот к своему отцу не залезали, да и Лука тоже норовил держаться поближе к грозному капитану, чтобы ничего не пропустить. Лишь Миес недоверчиво щурилась и бормотала себе под нос, что ни за что не поверит Ходящему.

Заботливая Эви разлила похлебку по маленьким глиняным мискам и подала каждому, предупредив, что еда горячая. Дно миски приятно согревало мои колени, я медленно помешивала варево и с наслаждением вдыхала густой, насыщенный приправами аромат. Иоко, сидевший рядом, тоже осторожно ел горячую похлебку. Зато Ходящий буквально выдул свою порцию даже без ложки.

– Это не еда, девочка, – вытирая рот, пробасил он, – а одно название. Где вы отыскали такие крошечные мисочки? Налей-ка мне еще, да погуще!

Миес, которая в этот раз не желала есть – да ей как призраку и не надо было, – лишь скривилась, но промолчала.

Эви проворно выдала Ходящему добавки, и тот расправился с ней так же быстро, после чего еще съел сразу три лепешки и наконец принялся рассказывать.

– Ты не смотри так на меня, Миес. Я теперь не такой урод, как раньше, можешь не сомневаться. С той поры как Им Сиан заколдовал меня, утекло много воды и прошумело много штормов, а я все сидел и сидел на своем судне. Мои услуги больше никому не были нужны, собственные дети от меня сбежали, паршивцы, хоть я и умудрился сделать их призраками. Я торчал на своей проклятой посудине один как перст. Земля была совсем рядом, а я и шагу на нее не мог ступить, дери вас всех лусы! Ох как я злился поначалу! Думал, что ни за какие коврижки не отдам Хранителю карту, пусть он хоть удавится!

Ходящий сверкнул черными глазищами в сторону Иоко и растянул губы в белозубой улыбке, от которой лицо его вдруг стало добродушным и немного комичным.

– Да, – протянул он, поглаживая бороду, – дни для меня тянулись очень, очень долго. Мне страсть как хотелось сойти на берег. Совсем рядом были Радужные Острова, на которых зрели сладкие фрукты, но дотянутся до них – шиш! Не дотянешься! Только соль морская на губах. А еще закрытый портал, через который я видел Мир Прозрачных Островов. То еще зрелище, скажу я вам.

Ходящий тоже все время жестикулировал, как Миес, и еще постоянно наклонялся к своим собеседникам – то к Иоко, то ко мне, – и от него пахло солью, рыбой и ветром. И совсем немного горьковатым мужским потом.

– Да, портал закрыт, Им Сиан, тут ты постарался. Проникнуть туда уже никто не сможет, даже каменная мышь, это я вам клянусь якорем своего судна. Только стена прозрачная стоит в портале, и потому видны цветущие розовые берега и желтые ракушки на них. И дети, играющие на этих берегах, – их я тоже видел. Все время мог ими любоваться. Вот как было дело. Я смотрел на них каждый день.

Губы Ходящего искривились, он коснулся моей руки, словно хотел привлечь внимание.

– Каждый день видел играющих детей. И все время помнил, что этих самых детей мы воровали. Сначала я злился и думал, что зря пропадает столько золота. Дети с Прозрачных Островов – самое настоящее золото, ты ведь знаешь, Им Сиан.

Иоко неопределенно пожал плечами и промолчал.

– Да, я смотрел на них каждый день. Делать-то мне было нечего. У меня была пропасть времени, или, как вы говорите, время перестало для меня существовать. Мир лежал проклятым, людей не стало, кроме разве что придурковатых капитанов, которые боялись меня, как огня. Никто из них так ни разу и не поднялся ко мне на борт, чтобы пропустить со мной чарочку. Я топил их суда, когда хотелось развлечься, но это быстро надоедало. Скука смертная царила в этом Воющем Проливе! Такая скука, что хотелось лечь и сдохнуть. И тогда я подплывал к прозрачной стене портала и наблюдал за детьми. Дааа…

Он замолчал, вылупил глаза и посмотрел на Миес так, что та фыркнула и отвела взгляд.

– Продолжай, – коротко попросил Иоко.

– А что продолжать? Вот когда смотрел на детей, мне и стало вдруг жаль их. Не знаю, что со мной произошло, наверное, от скуки я сошел с ума. Мне стало жаль и своих детей тоже, но с моими-то все было в порядке. Они уцелели, хоть и стали призраками, и были вместе, ведь так, Миес? Парни наши всегда были с тобой, верно?

– Конечно. Хоть ты и заколдовал нас, но сойти на берег мы могли. Вот и сошли.

– Ладно, ладно, не дуйся. Я успел заколдовать тебя еще до наступления Безвременья, и вы уцелели. А город-то погиб, сами знаете. Кто его уничтожил? Правильно, ваш драгоценный Им Сиан. Вот так бывает в жизни… Поэтому сначала я и думал, что ни за что не отдам карту Им Сиану, а потом мне так жаль стало играющих детей, что я понял: даже если не стану снова человеком, все равно верну ему карту. Так что, Хранитель, Ходящий теперь на твоей стороне, можешь не сомневаться.

– А толку? – недоверчиво сощурилась Миес.

– А это, рыбка моя, вам предстоит увидеть. Еще никто не спрашивал – есть ли какой толк от Ехимеса. – Бородач поднял указательный палец и потряс им в воздухе. – Вы сейчас направляетесь в убежище Агамы, клянусь всеми рыбами пролива. Верно?

– Откуда ты знаешь? – смутился Лука, который до этого слушал с поразительным вниманием.

– А куда еще плыть в здешних местах? Только к Агаме, о ней нынче всякое болтают. А я могу провести вас через Радужные Острова коротким и безопасным путем.

– Нет безопасных путей через Радужные Острова, – уверенно возразил Хант.

– Есть, – хмуро проговорила Миес. – Отец знает, как преодолеть опасные рифы. У него ведь была карта, которую он передал сейчас Иоко.

– Иоко? – удивился Ходящий. – Тебя так нынче называют?

– Твое имя, Ходящий, тоже поменялось, – парировал Иоко.

– Да без разницы, – тут же согласился Ходящий и погладил косицы бороды. – Плывем? Или станете петлять по Заливу?

– Что скажешь, Миес? – Иоко пристально посмотрел на нее.

Миес взъерошила волосы, посмотрела сначала на отца, потом на братьев. Мотнула головой, широко улыбнулась и вмиг стала похожей на своего папашу.

– Ладно, папаня, – согласилась она, – но если ты опять нас обманешь – берегись! Ты меня знаешь…

– Да уж как не знать, дочка, – ответил тот, широко улыбаясь.

– Ничего себе семейка… – пробормотал озадаченный Лука.

Миес вместе с братьями проворно поставила паруса, и хотя ветра почти не было, суденышко наше медленно двинулось вперед между умолкнувшими исполинскими камнями. Волны ласково плескались у бортов, круглая большая луна раскрашивала воду серебром, и вокруг разливался такой покой и мир, что хоть садись и рисуй картину.

Я решила так и поступить. Пока выдалась спокойная минутка, стоило запечатлеть то, что хранила в себе карта Ходящего. Устроившись на носу около все еще топившейся печки, я с удовольствием погрузилась в работу. Печной жар согревал, ведь погода в проливе не баловала теплом, и поэтому, протянув ноги к разогретому железному боку печки, я вдохновенно водила кистью по бумаге.

Странно, но благодаря морской воде краски стали еще ярче и я без труда добивалась нужного оттенка. Рядом оказался Иоко, подвинул еще одну скамеечку, наклонился, коротко сказал, что все чудесно.

Он был молчалив и хмур, и я догадывалась, что новые сведения о прошлой жизни слишком его мучат.

– Опять голова? – уточнила я.

Он не ответил. Посмотрел вдаль на приближающиеся острова, которые уже прорисовывались темными силуэтами на фоне круглой луны, потер ладонями глаза, устало вздохнул.

Ходящий суетился, отдавая приказы, и его громовой бас то и дело раздавался над палубой. Но тут он неожиданно подошел к нам, кинул на меня быстрый равнодушный взгляд и осторожно тронул Иоко за рукав.

– Я вот что… Хранитель, ты ведь не забудешь о главном твоем правиле? Не заколдуешь меня снова? Хранители должны быть милосердными.

– А ты им был? Милосердным? – глухо поинтересовался Иоко и так посмотрел на бородатого капитана, что мне поневоле стало страшно. Только от жуткой ярости во взгляде моего Проводника можно было заколдоваться, превратившись в какую-нибудь мышь.

– Ну… Что было, то было. Как же теперь исправить?

– Никто не может исправить зло, которое сотворил однажды! – сердито ответил Иоко, поднялся и ушел в каюту.