Как я и планировал, команда разделилась, чтоб не привлекать внимания. В первой группе помимо нас с Алешей и Полковником шли красавица Пуля, двойник Винсента Веги из тарантиновского фильма и Крэнк, которого все время хотелось назвать Горлумом.

Ганн нас уверял, что лучше ему задержаться, их группу поведет Зяблик, который знает все секреты и потайные тропы не хуже легендарного Картографа, они нас все равно обгонят.

Мы должны были спланировать время так, чтобы на закате добраться до поселка Задний Двор, расположиться во втором доме с краю и затаиться, ждать их. Зяблик предупредил, что возможны вспышки немотивированной агрессии, страха, тревоги, отчаянья – там какая-то аномалия, от которой никак не защититься, надо не реагировать, не ссориться, терпеть и слушаться Пулю.

Уже на месте, когда Зяблик сделает обход знакомых мест, мы возьмем языка, допросим его и разработаем план. На рассвете, пока все спят, желательно начать действовать.

Дело за малым: преодолеть чуть более двадцати километров вдоль Периметра.

Выдвинулись мы, как настоящие самоубийцы, перед закатом, когда все сталкеры расползаются по убежищам, на поверхность выбираются невиданные исчадия Зоны и рыщут в поисках жертв. Вот и посмотрим, добираются ли они до самого Периметра.

Наша небольшая группа разделилась. Впереди шли Пуля, Винс и Горлум, то есть Крэнк. Как ни крути, для меня он Горлум, нужно не забыть и случайно так его не назвать. Вряд ли он знает, кто это, но вдруг обидится?

Моя команда топала, отставая на пятьдесят метров. Так было задумано на случай, если навстречу будут идти другие сталкеры, тогда Пуля громко позовет Винсента – это сигнал к тому, чтоб мы прятались: многие сталкеры под программой и могут на меня броситься, а так мы без риска пройдем к пункту назначения.

Аномалий возле самого Периметра было мало, можно сказать, не было вообще. Вояки перестраховывались и включали в Зону «здоровую» землю, чтобы до большого мира не доходили всплески и там не образовывались аномалии, и мы немного расслабились.

Тут ходили так часто, что вытоптали широкую тропинку, усеянную окурками, обертками, пакетами. Периодически мы переговаривались с первой группой, чтобы не отстать. Пока план работал, и нам никто не встретился.

Странное дело, я не нервничал. Наверное, потому что не до конца верил в свою удачу. Нам предстоит сложнейшая задача победить врага на его территории, я должен буду прикончить бывшего напарника, и если раньше сомневался, что смогу, теперь сомнения отпали. Хотелось не просто пристрелить Химика, а задушить его собственными руками и посмотреть, как он синеет. А говорят, что люди не меняются, что не бывает такого, когда нормальный человек стал сволочью, типа, сволочами рождаются. Нет! Химик был честным сталкером, да, химичил помаленьку, но чтобы губить людей… Плевать на всякие твои идеи! Убивать детей – преступление, такое нельзя оставлять безнаказанным.

Вспомнились похороны Димки, обливающаяся слезами мать, вспомнилось, как Деня истекал кровью у меня на руках. Может, ты, Химик, этого и не хотел, тебе плевать, что где-то помирают людишки, которые тебе никто. Но эти людишки – мои друзья, и ты заплатишь за них!

Из-за тебя в опасности моя семья, я даже не могу поинтересоваться, все ли у них в порядке, мне остается верить в десантника Табишева и надеяться на благополучный исход.

За тобой идут люди, которые ни перед чем не остановятся, отборные убийцы и отморозки, под стать тебе нынешнему. Готовься, наслаждайся последними минутами жизни!

Я так себя завел, что прибавилось сил и участился пульс. Наше дело правое! Мы обязательно победим, потому что Зона на стороне тех, за кем правда!

Когда стемнело, на стене Периметра, до которой было метров двести, зажглись прожекторы, залили синим светом макушки деревьев. Возле пропускного пункта выла собака, еще не привыкшая к Зоне, переговаривались вояки. Лес здесь был редким, и свет просачивался сквозь стволы. Мы перебегали от ствола к стволу и замирали. Когда к Периметру примыкало безлесное пространство, приходилось его огибать и терять время. Пока задержек не было, и мы укладывались в график.

Спасибо, что ночи в июне длинные, а сейчас, как по заказу, небо чистое, серое. Темнеет на два часа ночью, но ничего, это время переждем и продолжим путь.

Глаза привыкли к темноте, к тому же вышла ущербная луна с откушенным боком, и ее света хватало, чтобы рассмотреть тропинку перед собой.

В самое темное время мы добрались до Клина, населенного призраками. К этому времени наша команда объединилась, потому что теперь нам на пути точно не встретится никто из людей. Посовещавшись, мы решили обойти условно опасное место. Желательно было бы сделать это лесом, но вокруг Клина села срослись в конгломерат. Наверняка в домах поселились мутанты, возможно, даже кукловод… Хотя он нам не страшен, пока у нас браслеты.

Чтобы избежать неожиданностей, Пуля надела прибор ночного видения с тепловизором, второй отдала мне. Если поблизости окажется кто-то теплокровный, мы его заметим. Всю дорогу Пуля тащила крупнокалиберную снайперку в огромной черной сумке и пресекала любые попытки ей помочь.

ПНВ – штука, конечно, замечательная, но очень сужает кругозор. Сколько, интересно, она стоит? Вижу красное пятнышко – вдоль забора движется мышь, впереди меня – красный силуэт Пули, причем тело ярче, а бедра подсвечены не так интенсивно. Мутантов поблизости нет. Если снять ПНВ, долго надо будет привыкать к темноте.

Первой шла Пуля, за ней – Винс, а уже потом я. Выискивая мутантов, мы забыли о том, что забрели далеко от Периметра и тут возможны аномалии.

– Пуля, не забывай про гайки, – напомнил я, красная безволосая голова молодой женщины качнулась.

Мутанта в заброшенном доме у дороги мы увидели одновременно, я озвучил наблюдение первым, указывая на железный забор:

– Там один упырь. Пока не двигается.

Мы прошли мимо, упырь добежал до забора, увидел толпу из шести человек и нападать передумал. Спасибо, молодец, живи дальше. Выводок норушников поначалу нами заинтересовался, но наше количество отбило желание атаковать. Мутанты возле Периметра пуганые, знают, что на большие вооруженные группы лучше не нападать. Исключение – подыхающие от голода. Еще колоссам все нипочем, они привыкли, что в Зоне самые большие и сильные. Ну и шатуны не в счет. Их обычно сотни, они берут числом.

Сколько, оказывается, вокруг мутантов! В каждом пятом доме, и под землей что-то движется. Одиночку или двоих давно сожрали бы… Дорогу переползло что-то… То ли рак, то ли собака, не понять. Теплокровное, огромные задние лапы коленками назад, передние – то ли с лопатами, то ли с крючьями. Огромный горб, морду не рассмотреть. Размером оно с барана, даже чуть больше. Остановилось, затаившись за развалинами, но нападать пока не спешило. Винс выпустил в тварь очередь, поливая ее отборными ругательствами. Тварь застрекотала и предпочла убраться. Он собрался добить ее из подствольника, но Пуля распорядилась:

– Винс, нет! Мы здесь не для этого. Потерпи сутки, настреляешься, поохотишься.

– Богопротивная тварь, – проворчал Горлум и щелкнул зажигалкой.

Так я и не понял, он из нашего мира или нет. Вроде Ганн говорил, что нет, но уж больно на зэка похож.

Винс громко зевнул, самому зевнуть захотелось. Расслабиться не давали красные пятна мутантов, прячущихся в домах. Понятно, что побоятся напасть, но вдруг?..

Пока мы шли без приключений, самое большое препятствие – аномалии «топка» и «кислота». Серьезное препятствие ждало нас недалеко от Ямуги – речка. Вроде бы и небольшая, но вброд не перейдешь, не переплывешь. Моста поблизости нет, хоть и дома вокруг. Зато дворы выходили к воде, где на берегу имелись старые лодки, на которых теоретически можно переплыть.

Эта мысль посетила и Винса:

– Пулиа, иа против, чтоб идти. Приедлагаю плыть.

– Давай, попробуй, – проворчала она, сняла ПНВ, осмотрела одну из лодок. – Они гнилые, рассыпаются все. – Кто помнит, где тут мост?

– На карте глянь, – посоветовал Алеша, сливающийся с темнотой, его можно было обнаружить только тепловизором. – У вас что, ПДА нет?

– Нем незачем, – ответил Горлум и снова закурил.

– Минуту, – Полковник достал ПДА – он подсветил сосредоточенное лицо с вертикальными морщинами на переносице. – Полтора километра западнее. Разумнее не геройствовать, а переправиться по мосту.

– Согласна, – Пуля снова надела ПНВ.

Мост сохранился отлично, хоть прямо сейчас по нему езжай, только кое-где проросли молоденькие тополя, перила поржавели так, что вот-вот развалятся. Винс думал о том же, подошел и пнул железки, но они не сломались, только прогнулись.

– Ты что творишь! – воскликнул Горлум таким тоном, что Винс вздрогнул, посмотрел на него вопросительно. – Они всю конструкцию держат, если сломается хоть одна, мост рухнет.

Здоровяк поверил, уши сложил и чуть ли не на цыпочках поспешил на тот берег реки, Горлум рассмеялся гавкающим смехом, больше никто шутку не оценил. Я провожал взглядом красный силуэт Винса и думал, что ему подошел бы малиновый пиджак. Странный тип.

В ПНВ с тепловизором не видно лиц, кто перед тобой, понятно только по очертаниям силуэта, даже Алеша был виден наравне со всеми – длинный, плечистый, с руками чуть ли не до колен. Полковник – подтянутый, спина, как струна. Пулю выдавали формы. Горлум по-обезьяньи сутулился, наклоняя тело вперед, отчего руки казались длинными. Винс ходил, как на подиуме, весь его вид говорил: вот он я, посмотрите на меня!

Вопреки прогнозам Горлума мост не рухнул, мы не спеша перебрались через речку, я не удержался, перегнулся через перила и посмотрел на воду, чтобы понять, будут ли видны рыбы или другие твари, но видел только черную гладь со своим смутным отражением и огрызком луны.

На рассвете мы добрались до поселка, откуда начали путь вглубь Зоны. Теперь Пуля и подельники снова шли впереди, мы старались держать дистанцию. Ветер доносил хохот Винса и голос Пули. Изредка Горлум вставлял свои пять копеек.

Лишь единожды нам встретилась группа сталкеров, Пуля громко позвала Винса, и мы залегли за кочками, поросшими мхом. Судя по голосам, сталкеров было минимум трое, я лежал, вжимаясь в мох, и ловил звуки, потому что среди идущих может быть и Химик, тогда мы нападем, возьмем языка и допросим с пристрастием, не надо будет ловить его вблизи Института.

Началась заболоченная местность, где вероятность встретить человека сводилась к нулю. Пуля остановилась, вскинула руку, мы тоже замерли, заозирались. Все тут было изрыто маленькими воронками, где скапливалась стоячая вода. На кочках росли сосны, некоторые пропали и почернели. По низине, перетекая через кочки, сочился туман, прозрачные щупальца оглаживали стволы и пытались взобраться выше, но опадали, растворялись в белесом мареве.

– Оно опасное? – напряженным голосом спросил Алеша, дышащий в затылок.

Я на всякий случай прицелился в туман и заметил мерцание в его глубине.

– Твоиу мать! – прошипел разлученный с Пулей Винс, который замыкал колонну. – Эта… как ее… Фузирия… Тьфу!

– Инфузория, – прошептала Пуля, но вложила в слова столько чувств, что ее шепот воспринимался громче крика. – Побежишь – догонит. Останешься – найдет.

– Что-то я раньше о таком не слышал, – еле слышно проговорил я. – Это что, аномалия или мутант?

– Хэзэ. Что-то среднее, – ответил Горлум и громко сплюнул.

Я принялся лихорадочно искать решение.

– Что оно делает?

– Парализует, – ответила Пуля. – И уплывает, а тебя сжирают мутанты.

– Надо разделиться и бежать, – предложил Полковник.

– Нет, – продолжила Пуля. – Догонит поодиночке. Винс! Расчехляй огнемет!

Второй был у Горлума. Он быстро привел его в боеготовность, и мы сбились в кучу, глядя на устремившийся к нам хищный туман. И правда похож на инфузорию из учебника, только размером с баскетбольное поле: прозрачная, белесая, ворсинки-щупальца, а внутри мерцают эти… как их. Органы простых существ.

Понимая, что толку не будет, мы все равно целились в инфузорию. Когда она приблизилась к нам метров на десять, одновременно ударили две струи огня, схлестнулись с туманом. Потянуло дымом вспыхнувшей хвои, жженого мяса. Значит, инфузория – существо, а не аномалия, уже проще. Тварь растянулась по поляне и принялась нас обтекать. Пуля и Горлум начали водить огнем из стороны в сторону. Невозможно было понять, наносит ли урон огонь огромной инфузории. Наконец она дрогнула, втянула щетинки и поплыла прочь, Пуля и Горлум повернулись к ней, в любую секунду ожидая атаки, но даже такой мутант хотел жить.

Больше она не возвращалась, зато за время пути мы встретили еще две такие штуки, одна отступила, вторая издохла, превратившись в кисель, пахнущий сероводородом.

Аномалий на нашем пути встречалось немного, зато здесь кишели упыри. Нападать на большую группу они не решались, но преследовали нас, и для острастки приходилось стрелять, отпугивая их. Я начинал понимать, почему мало кто слышал об Институте и «Руне» – место, выбранное для убежища, не представляло ценности для сталкеров: аномалий мало, значит, мало и артефактов, зато мутантов целое море, некоторые трудноубиваемые.

Продвигались мы медленно, к полудню едва преодолели пять километров, но вроде успевали. Подумалось о том, что подходы к Институту должны охраняться, потому нужно будет усилить бдительность. От поселка Задний Двор до метки – три километра.

Вдалеке загромыхало. Выискивая опасность на земле, я забыл смотреть в небо, а там наливалась чернотой огромная туча.

– Надеюсь, не всплеск, – проговорил Полковник.

– Он выглядит иначе, – объяснил я. – Начинает клубиться багровая муть, ломит виски, смолкает живность. Жабы квакают, значит, никакого всплеска, мы просто промокнем.

– Давайте шевелить поршнями, – предложил Горлум. – Намокнем же!

– Лучше намокнуть, чем издохнуть, – сказала Пуля. – Зона не любит спешки. Мы брали дождевики?

– Твою мать! – воскликнул Винс, шагающий в хвосте колонны. – Эй, ты, черный! Вот смотрю на тиебя… Ты обгорел или мутант? Дождь для тиебя не опасиен?

– Просто давно не мылся, – отшутился Алеша. – Специально, чтоб меня ночью видно не было.

– Винс – иномирец. У них там нет чернокожих, – объяснил я, чтоб Алеша не считал Винса расистом, ни к чему мне конфликты в группе.

Я посмотрел на Винса, с серьезнейшим видом переваривающего информацию. Похоже он, как ребенок, верил каждому слову.

Ни с того ни с сего пришла мысль-образ: связанная Олеся, мертвый сын, Элина… Это все из-за меня, потому что мне плевать на других, я пошел на поводу тщеславия. Не жажда справедливости двигает мной – амбиции. Еще не поздно вернуться и спасти их. Все договорено, и без меня разгромят Институт, мне нечего там делать…

Я мотнул головой и разозлился, принялся стыдить себя за малодушие, но поселившийся в голове трус пищал, что не стоит совершать ошибку, нужно возвращаться в большой мир, спасать Олесю. Поглощенный своими мыслями, я не сразу заметил, как изменилось настроение отряда: Пуля шла очень медленно, целилась в каждый сосновый ствол, как и Горлум. Винс, наоборот, скис, опустил ствол и не на мутантов охотился, а пинал шишки. Алеша сменил цвет лица на землисто-серый, испуганно вращал глазами и втягивал голову в плечи каждый раз, когда громыхало. Полковник уподобился хищному зверю, выискивающему жертву: пружинящий шаг, четкие движения, палец на спусковом крючке.

Вспомнилось предупреждение Зяблика, и я сказал:

– Народ, держите себя в руках. Тут какая-то «психичка», от которой не защититься. Вы будете злиться, бояться, каждый по-разному. Это нормально, терпите. Нам главное – до места добраться и друг друга не перестрелять.

Горлум громко сплюнул, ударил себя по лбу и выругался. Над головой затрещало, словно небо рвалось пополам, пробежала ветвистая трещина молнии и хлынул ливень. Давно такого не помню. Тяжелые капли били по соснам так, что их грохот перекрывал гром. Мы спрятались под елью, сбились в кучу и подняли над головами единственный дождевик, но косые струи настигали нас и здесь. Минута, и начал подниматься уровень воды, в берцах захлюпало.

Затрещало так, что вздрогнула земля, потянуло гарью.

– Молния ударила в дерево! – заорала Пуля. – Валим отсюда! Лучше намокнуть, чем поджариться, наша ель – самая высокая в округе!

Поначалу мы пытались спрятаться под дождевиком, но потом отдали его Полковнику, пусть хоть кто-то сухим останется, а он уступил его Пуле. Спустя пару секунд мы промокли до нитки. Я положил ладони на темя, чтобы капли не лупили в голову.

Через полчаса дождь прекратился, и промокшие до костей, замерзшие, мы вышли на дорогу и обнаружили указатель «Задний Двор».

Бен Ганн не соврал: его группа прибыла на место раньше нас, они даже не промокли! На вздувшемся ламинате в середине комнаты лежала потрепанная бумажная карта. У входа нас встречал Ганн с автоматом наготове. В кресле, положив ноги на стол и закрыв лицо капюшоном, дремал Зяблик. Рыжебородый Соло курил, опершись задом на подоконник, и по привычке закрывал огонек рукой. Из соседней комнаты доносился храп Чуи – то ли человека, то ли мутанта, похожего на Чубакку из «Звездный войн».

– Все-таки попали под ливень, – посочувствовал Ганн и развел руками. – Извините, огня у меня нет, печь топить не буду, чтоб дым не привлек внимание.

Пуля с протяжным вздохом сняла рюкзак, сбросила куртку.

– Молодцы, что справились со страхами, – сказал Соло и повернулся, не вставая: на его скуле красовался кровоподтек. – Зяблик прочесал окрестности, мы допросили языка и разработали план. Таки Пригоршня был прав, здесь что-то затевают. Охрана слабая, так что мы возьмем Институт без риска, – он хищно осклабился. – Хабар обещает быть знатным. Тут есть даже молодые бабы!

– Бабы? – обрадовался Винс, но напоролся на такой взгляд Пули, что захлопал глазами и сделал виноватый вид.

Я представил апокалиптическую картину со сценами каннибализма и насилия, но полет фантазии оборвал Ганн:

– Пленных не берем. Мочим всех, включая баб. Всем все ясно? Кто будет крысятничать и прятать хабар… – он посмотрел на Горлума и ненадолго смолк. – Тому пулю в лоб.

Горлум сделал вид, что намек адресовался не ему.

– Быстро сушимся, переодеваемся и обсуждаем план захвата, – продолжил Ганн, водянистые глаза на его рептильей голове сияли алчным блеском. Если мной двигала жажда справедливости, то этими людьми – жадность. – Ночью спим, выдвигаемся на рассвете.

Скрестив ноги, он сел возле карты, сложил ее и принялся подгонять нас, замерзших и продрогших. Пора было приступать к штурму.