Глава 45
Амос
Приятно было снова пользоваться ручным терминалом, пусть даже ограниченным системой «Чан Хао». Амос висел на опоре, вбитой клином между обшивками. О помощниках по ремонтной бригаде говорил только тихий звон магнитных присосок и слабый, успокаивающий запах сварки. Тестер, который Амос закрепил на проводе, показывал ноль.
«А сейчас?» — спрашивала Кларисса.
— Ничего.
Прошло несколько секунд.
«А теперь?»
— Нет.
Еще секунда. Вольтметр звякнул, скакнул от нуля к восьмидесяти девяти. Амос ухмыльнулся.
— Так держать, Персик. Чуть не дотянул до девяноста. «Есть так держать!» — откликнулась она, и, хотя ручной терминал передавал только звук, Амос не сомневался, что девушка улыбнулась. Он сиял прибор и залил герметиком дыры в изоляции.
— Эрик? Если ты на месте, можно попытаться еще раз. «На месте, конечно, — откликнулся Эрик. — Куда я денусь. Начинаю диагностику. А вы двое пойдите, разомните ножки, что ли».
Амос присвистнул сквозь зубы, вызвав резкое эхо от корпуса.
— Объявляю перерыв. Вы там, ребята, не закрывайте проводку, подождите меня. Не умничайте.
Под хор, заверяющий в послушании, он завилял между распорками, добираясь до ремонтного люка. Подсобная бригада не то чтобы особенно помогала, однако справлялась с простыми, но тягомотными задачами, пока Амос с Клариссой и Эриком готовили «Чан Хао» к полету. Пока все трое больше разгребали последствия робких усилий слуг и разбирались, почему корабль не летает. Снаружи он был хоть на выставку, а внутри оказался старьем. На машинной палубе Амос, откопав чистую ветошь, стер с рук подсыхающую корку герметика. Там, где слой оказался потоньше, он совсем застыл и отшелушивался скорлупками.
Обе двери шлюза были открыты, к полу ангара вела переносная лесенка. За окнами все так же стояла темень, дождь горстями мелкого гравия бил по стеклам. Тени от верхнего света казались слишком четкими, чтобы быть настоящими. Стокс с остальными домашними держались вместе, не выпуская из рук мешков и чемоданов. Слуги тихонько переговаривались. Батч привалилась к стене и приставила к уху ладонь, нарочито прислушиваясь. Амос, спускаясь от люка, разглядывал ее. В женщине чувствовалась готовность к немедленному насилию. Амос знавал таких людей. Иногда те бывали преступниками. Иногда полицейскими. Батч поймала его взгляд и вскинула подбородок — приветственно или с вызовом. Он дружески улыбнулся и махнул ей.
Пока он спускался на пол, из люка показалась Кларисса. Стокс отделился от робеющих слуг и рысцой с заискивающей улыбкой приблизился к Амосу.
— Мистер Бартон? Мистер Бартон?
— Зови просто Амос.
— Да, спасибо. Я хотел спросить: можно Наталии сходить в дом Силасов? Ее муж там сторожем, и она боится, что, если улетит без него, они никогда уже не увидятся. Она очень волнуется, сэр.
За спиной Амоса мягкой кошачьей походкой спустилась по лесенке Кларисса. Ее тень тянулась к нему. Амос развел руками.
— Вот какое дело: через сорок пять минут мы почти наверняка начнем предстартовую проверку. Все, кто будут здесь, полетят с нами, если хватит места. Тем, кто не полетит, лучше держаться подальше, чтобы не распасться на атомы при взлете. В остальном мне плевать, кто из вас куда пойдет.
Стокс захихикал, по–птичьи кивая.
— Очень хорошо, мистер Бартон, спасибо.
Амос проводил его взглядом.
— Мистер Бартон, значит? — спросила Кларисса.
— Похоже на то. — Амос ткнул большим пальцем вслед Стоксу. — Он что, решил, будто я шучу? Я ведь сказал примерно, что солнце восходит на востоке.
Кларисса дернула плечом.
— Для него мы — хорошие парни. В этом смысле он и толкует все, что мы говорим. Скажи, что тебе плевать, жив он или умер, он сочтет твои слова юмором висельника.
— Серьезно?
— Ага.
— Глупо он живет.
— Так живут почти все.
— Значит, почти все глупы.
— А все же мы добрались до звезд, — напомнила Кларисса.
Амос потянулся, чувствуя приятную боль в плечах.
— Знаешь, Персик, помощь — это хорошо и все такое, но мне больше по душе, когда мы с тобой вдвоем.
— Очень мило. Я хочу поискать кофе или чая. Или амфетаминов. Тебе что–нибудь нужно?
— Нет, я в норме.
Он посмотрел вслед девушке. Она все еще была слишком худенькой, но с тех пор, как он увидел ее в тюрьме Вифлеема, обрела некоторую уверенность. Интересно, подумал он, повторит ли Кларисса просьбу убить ее, если придется вернуться. Пожалуй, об этом стоит спросить. Амос подавил зевоту и постучал по терминалу:
— Как оно там?
«Пока ошибок не выводит, — сказал Эрик. — Вот, значит, чем ты теперь занимаешься?»
— Уже много лет.
«И каково зарабатывать на жизнь такой работой?»
— Нормально, если тебя не раздражает, когда жуткие инопланетяне и придурки из охраны корпораций собираются тебя убить.
«До сих пор не раздражало, — сказал Эрик. — Ну вот и все, диагностика завершена. Регенератор воды чуть запнулся, а с остальным можно лететь».
— Если мы просидим в этой колоде столько, что придется восстанавливать воду, значит, мы в чем–то здорово ошиблись.
«Ну, если ты разрешишь взять…»
Ручной терминал квакнул и заговорил незнакомым голосом:
«Босс? У нас, кажется, гости».
«Что видишь?» — спросил Эрик.
«Три грузовика».
«К черту, — сказал Эрик, — запускаю ректор».
Амос полубегом направился к выходу из ангара. Часовые у окон напряглись. Уже знали. Слуги все толпились в углу, под ноги не лезли.
— Все же прогони–ка сперва проверку, — сказал он. — Обидно будет, если все наши старания выльются в славный фейерверк для жителей Вермонта.
Молчание было шершавым. Амос не понимал, в чем дело, пока Эрик не заговорил:
«Ты мне не приказывай, Бартон».
Амос закатил глаза. Нe стоило говорить этого по открытой связи. Столько лет, столько катастроф, а мы все волнуемся, как бы не потерять лицо.
— Я просто высказал мнение специалиста, — ответил Амос и добавил: — Сэр.
«Учту. Тогда я этим займусь, а ты мог бы держать периметр, — ответил Эрик, и Амос усмехнулся. Как будто он уже не занимался именно этим. Эрик продолжал: — Уолт, заводи пассажиров в корабль. Кларисса могла бы помочь с предстартовой».
— Иду, — отозвалась та и побежала к лестнице.
Стокс с тревогой наблюдал за ней. Амос помахал ему.
— Сэр?
— Та девушка, что собралась к своему старику… ей бы лучше передумать.
Стокс стал белым, когда в окно хлынул луч прожектора — ярче солнечного света. Кто–то орал в мегафон, выкрикивая отдельные слоги, не складывавшиеся в слова. Пустое, суть все ухватили. К тому времени, как Амос добрался до двери, на свету показались люди. Люди в полицейском снаряжении, с винтовками в руках подходившие к ангару, выглядели чуть более агрессивными, чем требует подавление случайного бунта. Слуги выстроились перед входом в шлюз, но очередь двигалась слишком медленно. Один из людей Эрика — лет двадцати, с красным платком на шее, — подал Амосу винтовку и ухмыльнулся.
— Стреляем по лампочкам?
— Лучше такой план, чем никакой, — отозвался Амос и прикладом выбил окно.
Выстрелы зазвучали прежде, чем он перевернул винтовку. Они слились в общий вой, где–то закричали, но Эрик с Клариссой были уже на борту, Алекс с Наоми — где–то в космосе, а Лидия умерла, и ей уже ничего не грозило. «Почти не о чем беспокоиться», — подумал Амос. Парень рядом издал невнятный боевой клич. Амос прицелился, выдохнул, нажал. Отдача ударила в плечо, и один из слепящих огней погас. Тут же кто-то угодил во второй. Один из пинкуотерских отвел руку, готовясь к броску, и Амос прострелил ему бедро. Едва тот упал, рванула граната, и сквозь струи дождя стало расползаться облако слезоточивого газа.
Кто–то — судя по голосу, Батч — заорал: «Гоните их!» — Амос же присел и прищурился на «Чан Хао». Цивильные почти все погрузились, Стокс последний, машет руками, кричит, подгоняя. Громыхнуло, во всех окнах выбило стекла. Взрывная волна ткнулась в грудь — как лошадь копытом ударила. Амос встал, выглянул в окно и выстрелил ближайшему противнику в лицо. Снаружи низко зарокотало, дульная вспышка сверкнула ярче уцелевших светодиодок. В стене появились дыры, сквозь них под соборные своды ангара брызнул свет.
— Можно отходить! — выкрикнул мальчишка в платке.
— Приятно слышать.
Амос начал отступать, стреляя в окно. Через полсекунды мальчишка догнал его. Остальные либо заметили их движение, либо сами додумались. Двое уже поднимались по лесенке, стреляя на ходу. Никто сейчас никуда не целился, задача была сдержать врага и дать остальным подняться на борт. У Амоса кончились патроны. Он выронил винтовку и бегом припустил к лестнице, прижав к уху терминал.
— Как там? — выкрикнул он.
«Ты умница, — прокричала в ответ Кларисса. — На предстартовой вылезла ошибка. Потеряли бы маневровый».
— А теперь потеряем?
«Не думаю».
— Хорошо.
Он остановился под лестницей. Мальчишка в платке отстал на шаг и скрючился, перезаряжая винтовку. Когда новый магазин встал на место, Амос вырвал оружие у него из руки и кивнул на лестницу. Парень благодарно качнул головой и, пригибаясь, пронесся вверх по ступеням. В окнах плясали тени, боковая дверь вылетела, в нее ворвались трое. Этих Амос скосил. Теперь по лестнице поднимались полдюжины людей Эрика — некоторые еще отстреливались на ходу. Кто–то из них Батч! — на четвертой ступени сорвалась. Кровь залила ей плечо и шею сбоку. Амос, не опуская винтовки, решетя пулями стены, встал перед ней на колени.
— Давай, — сказал он, — пора валить.
— Думаю, не выйдет, — ответила Батч.
Амос вздохнул и, запихнув терминал в карман, ухватил ее за ворот освободившейся рукой. Он бежал к лестнице под треск собственной винтовки. Женщина визжала и билась. Что–то взорвалось — Амос не стал задерживаться и выяснять что. У люка он протолкнул Батч внутрь, выпустил остаток патронов и ударил по кнопке закрытия шлюза.
Вокруг толпились люди Эрика и домашние слуги. Амос был весь в крови. Он полагал, что вся кровь чужая, но стопроцентной уверенности не испытывал. Случалось, что в горячке он не замечал таких пустяков, как пулевое ранение. Опустив Батч на палубу, Амос достал терминал.
— Порядок, теперь можно.
«Наш взлет сожжет всех, кто там есть», — отозвался Эрик.
— Нам какое дело?
«Никакого…»
Взревел, оживая, двигатель.
— Ложись, — выкрикнул Амос. — В амортизаторы не успеть. Всем на пол! Пусть тяжесть распределяется на все тело!
Он тоже лег рядом с Батч. Та смотрела на него, в глазах стояла боль — или гнев. Женщина молчала, он тоже. Голос Эрика разнесся по кораблю, приказывая всем держаться, и тут же Амос стал намного тяжелее, чем секунду назад. По палубе прошел низкий лязг — «Чан Хао», взлетая, проламывал крышу ангара. Корабль задребезжал, просел и снова пошел вверх. Палуба вдавилась в спину. Если предстоят резкие повороты, по меньшей мере дюжину человек сметет в груду в одном углу, там, где палуба сходится со стеной.
Ожил экран над управлением механикой: облака и дождь обрушивались на носовые камеры — корабль поднимался. Блеснула молния, раскатился гром. Амосу не помнилось случаев, когда выход на стандартную орбиту требовал бы трех или четырех g, да и в любом случае в амортизаторе перегрузка переносится намного легче. Челюсть ныла, он напрягал руки и ноги, чтобы не отключиться. Остальные забыли об этом способе, а скорее не знали. Многие, должно быть, впервые покидали колодец.
Долгое время спустя дождь и облака на экране поредели. Молнии остались позади. На равномерно сером небе проступили первые звезды. Амос восторженно расхохотался, но никто не поддержал его радости. Оглянувшись, он убедился, что единственный остался в сознании, и, откинувшись на палубу, стал ждать невесомости при выходе на орбиту.
Звезды понемногу становились ярче — сперва моргали сквозь верхние слои атмосферы, потом разгорелись ровно. Млечный Путь проявился темным, подсвеченным сзади облаком. Почувствовав, как уменьшается тяжесть, Амос поднялся на ноги. Остальные один за другим приходили в себя. Мальчишка с платком, собрав нескольких парней, потащил Батч к лифту — в медотсек, если на «Чан Хао» был медотсек. Стокс и его подчиненные смеялись, плакали, ошеломленно и недоверчиво таращили глаза. Амос осмотрел себя и, не найдя более тяжелых ран, чем четыре глубоких рваных пореза вдоль левого бедра, почувствовал себя уверенней.
Он переключил терминал на общий канал.
— Говорит Амос Бартон. Никто не будет возражать, если я подойду в рубку?
«Разрешаю, Бартон», — ответил Эрик. В его голосе слышался легчайший намек на самодовольство. Эти шуточки со спасением Эрикова лица скоро должны были наскучить, но пока Амос чувствовал себя слишком хорошо, чтобы хотелось спорить.
Рубка оскорбляла взгляд роскошью. Противоударная обивка изображала обои из красного бархата, а светильники па стенах блистали серебром и золотом. Эрик занял место капитана. Здоровой рукой он работал на лежащей на коленях деке, а больной держался за ремень. Кларисса с блаженной улыбкой, прикрыв глаза, развалилась в штурманском кресле.
— Садись, куда хочешь, — улыбнулся Эрик. Старый друг, а не главарь банды, стремящийся поставить на место подчиненного. Переключившись на корабельную систему, он объявил: — Приготовиться к маневрированию. Повторяю, подготовиться к маневрированию.
— Так не делается, — заметил Амос, пристегиваясь к креслу перед постом связи. — Это только в кино так говорят.
— Пока сойдет, — отмахнулся Эрик, и шарниры сдвинулись под ними, отозвавшись на поворот корабля. В поле зрения медленно вплыла Луна, а за ней — Солнце. Луна отсюда была черным силуэтом с тончайшей белой кромкой и сетью городских огней. Кларисса забулькала горлом — она уже открыла глаза и теперь зажимала рот ладонями. В глазах ярко блестели слезы.
— Думала, уже не увидишь, а, Персик?
— Она прекрасна, — сказала девушка. — Все прекрасно, а я думала, ничего уже никогда не будет.
С минуту все помолчали, а потом Эрик изменил вид на экране, начав медленный спуск. Земля под ними была размытым сероватым пятном. Там, где раньше сверкали огнями материки, рассыпалось несколько тусклых тлеющих точек. Моря и суша сливались. Планета оделась погребальным саваном, и все знали, что творится внизу.
— Черт, — сказал Эрик, вложив в этот слог всю тяжесть ужаса и отчаяния.
— Да, — согласился Амос.
Снова надолго замолчали. Колыбель человечества, взлелеявшая единственную жизнь в Солнечной системе, была красива и в предсмертной агонии, но все они точно знали, что видят.
Молчание прервала проснувшаяся панель связи. Амос ответил на вызов, и в окне высшего приоритета появилась молодая женщина во флотской форме ООН.
«„Чан Хао“, говорит база Луна. Мы не получили на вас полетного плана. Предупреждаю, что действуют ограничения военного положения. Немедленно назовитесь или будете расстреляны».
Амос включил передачу.
— Эй, на Луне. Я — Амос Бартон. Не хочу никому оттаптывать ноги, но, если у вас там есть старушка по имени Крисси Авасарала, она за меня поручится.
