Марш-бросок по заснеженным улицам тяжело давался отряду Гаврилова.

Прошагав с километр по рыхлому снегу, люди порядком измучились, и капитан объявил привал. В качестве укрытия они выбрали небольшую пещеру, образовавшуюся в результате обрушения железнодорожного моста в районе Литовской улицы.

Место, выбранное Савелием Игоревичем для привала, казалось идеальным. Мост, рухнув на проезжую часть, образовал что-то вроде грота, попасть в который можно было только с одной стороны. Там дежурил Харитон. Бояться, вроде бы, было нечего. Кроме одного. Поглядывая вверх, на смятые железобетонные конструкции, Чайка с ужасом думала о том, что будет, если остатки моста рухнут вниз.

«Тогда нас раздавит в лепешку, пикнуть не успеем. Неужели кэп этого не понимает?!» – размышляла Алиса, со страхом косясь на стальные балки и опоры, такие мощные и такие хрупкие. Если конструкция рухнула один раз, частично, значит, она могла обрушиться и второй раз, уже окончательно.

Еще девушка была зла на капитана за то, что тот повел отряд на Выборгскую, чем вызвал совершенно неоправданные потери. Караульных с Выборгской можно было понять. Сначала приходит страшное известие о начале войны с Веганом. Потом с той стороны, откуда может прийти угроза, появляются вооруженные люди.

«Если бы мы вышли на Площади Ленина, то спокойно прошли бы по поверхности, и никого не пришлось бы убивать», – размышляла девушка.

Видимо, состояние Алисы не укрылось от Савелия Игоревича даже здесь, в полумраке. Он подсел ближе.

– Ты че? Че случилось? – прогудел он через маску респиратора.

– Мы могли выйти из метро на Ленина, – отозвалась девушка. – Тогда не пролилась бы кровь.

Изменился в лице капитан или нет, этого Чайка не могла знать: лицо Гаврилова скрывала маска.

– Ну, ты, блин, даешь. Как мы по туннелю шли? Как по шоссе. А по снегу – каково? Ты – налегке, а мужики оружие тащат, снарягу…

Крыть Алисе было нечем. Этот аспект проблемы ей даже в голову не приходил. Решив осуществить выход на поверхность с Выборгской, Гаврилов сильно облегчил группе задачу, избавил своих людей от необходимости тащиться лишние километры по рыхлому снегу.

Предъявлять командиру вторую претензию – что он выбрал для привала неудачное место, Чайка не решилась.

«Раз вся эта хренотень не обвалилась за двадцать лет, значит, и сейчас не упадет», – решила девушка. Эта мысль принесла некоторое успокоение.

А тут и привал кончился. Зуб и Ван-Дамм вышли на улицу, за ними – Чайка и капитан Гаврилов. Харитон шел в арьергарде.

Ноги людей вязли в рыхлом снегу. Каждый шаг давался с трудом.

– Жопа, полная жопа… – ворчал Ван-Дамм. Трудно было с ним не согласиться.

Разговор Сони и Дениса Воеводина происходил практически с глазу на глаз. Федор и Эдуард ушли наверх, в башню, чтобы следить за окрестностями. Дима проснулся, но активного участия в беседе не принимал. Он забился в угол схрона и посвятил свободное время уничтожению тушенки. Поваренок Самохвалов привык к хорошему питанию. Три дня, проведенные на голодном пайке, сильно подорвали его силы.

– Я простой солдат, Сонь, – говорил Воеводин, прихлебывая кипяток из кружки. – Мне дали приказ – я выполнил его.

Денис сидел на ящике из-под тушенки. Пустых ящиков в схроне оказалось намного больше, чем полных, к большому сожалению сталкеров. Видимо, запасы давно и активно расхищались и очень скупо пополнялись. Дима долго ворчал на эту тему, пока Эд не предложил ему положить что-нибудь взамен съеденных консервов. Восполнить запасы сталкерской базы Дима не мог, поэтому замолчал и больше не ругался.

– Какая удобная позиция, – отозвалась Бойцова. Она сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, тоже с кружкой в руке. Соня еще недостаточно восстановила силы, чтобы снова пуститься в путь. А вот на долгий трудный разговор их вполне хватило.

В помещении царил полумрак. Горела только маленькая красная лампочка аварийного светильника, который включил Денис, чтобы не сажать батарейки фонаря. Этого света Диме было достаточно, чтобы уминать тушенку, а Воеводину и Соне – чтобы видеть лица друг друга.

– Удобная позиция, Дэн. Снимает ответственность. Что, неправда? Во всем виноват полковник – и точка. Красота. А своей головы на плечах у тебя нет?

– Голова есть, – сухо отозвался командир. – И в нее заложена установка: «Приказы не обсуждаются».

Соня скривилась от этих слов, точно разжевала кусок лимона.

– Сразу видно, что ты, уж прости, баба, – заметил Воеводин. – Тебе не понять простых мужских правил.

Дима хмыкнул, как бы намекая, что он – не баба, но ему тоже не очень понятна логика Дениса.

– Знаешь, Дэн, я иногда думаю… – Бойцова скрестила ноги поудобнее и устремила задумчивый взгляд на потолок, туда, где вздрагивал, словно в нервном припадке, красноватый отсвет аварийной лампочки. Светильник горел неровно, мерцал, иногда почти гас. Лампочка старалась из последних сил.

«А ведь почти все, что нас окружает в метро, или выработало свой ресурс, – отметила девушка, на миг отвлекшись, – или скоро выработает. Скоро все посыплется. Никакой войны не надо. Без фильтров, насосов и генераторов нам в метро и недели не протянуть. А война ускорит разрушение всех систем. И тогда капец всем».

– Полезное занятие, – усмехнулся Воеводин.

– Что – полезное занятие? – Бойцова забыла, что не договорила последнюю фразу.

– Ну, это. Думать.

– Угу. И вредное тоже. Так вот, я иногда думаю… Если выжили те политики, кто нажимал на «красные кнопки». Те военные, которые запускали ракеты… Если они уцелели… Наверное, тоже себя так успокаивают. «Ничего не знаю, мне приказали».

– Сонька, твою за ногу, кончай, а?! – Денис рассердился не на шутку. – Я – солдат. Полковник приказал проверить Царя и Волка – я проверил. Все, закрой варежку.

Денис сурово сдвинул брови и стукнул кулаком по ящику. В красноватых отсветах аварийной лампочки лицо его приобрело зловещий вид, как у вампира из довоенных фильмов ужасов. Но девушка спокойно выдержала дуэль взглядов, не смутилась, не потупилась.

– И ваще, спасибо скажи, что согласился выручить этого… Псарева. Жалко мужика. Мы своих не бросаем.

– Говорю. Спасибо, – отозвалась Бойцова без особой благодарности в голосе. – Попробовал бы ты не согласиться.

На частице «не» девушка сделала акцент. Денис хмыкнул в ответ и пробормотал: «Ну и баба».

– Кстати, а если проверяли тебя? – Соня посмотрела Воеводину прямо в глаза.

– Э-э-э. В смысле? – командир растерянно моргнул.

– А если полковник подозревал тебя, а не их? Если это ты должен доказать, что ты – не верблюд?

– Какой, на хрен, верблюд?! – Денис был окончательно сбит с толку.

– Это просто предположение. Мысль вслух. Ты сказал, что ребята, Эд и Федя, должны были доказать лояльность. Типа, если они получат на поверхности полную свободу действий и все равно придут в назначенное место, то есть, сюда, – девушка обвела взглядом сталкерскую базу, – значит, парни точно не веганцы.

– Ну, – кивнул Денис, признавая ее правоту.

– А если на самом деле задача стояла совсем другая? А если смысл был вообще не в этом? Мы все – пешки в чужой игре, Дэн. И ты, и я. Думаешь, ты – ладья? Или слон?

Дима хихикнул из своего угла.

– Кто точно слон, так это ты, Димон, – рявкнул Воеводин. – Кончай жрать, блин. Нам тут еще хрен знает сколько куковать.

Самохвалов выронил банку с тушенкой.

– Так вот, ты – не слон, Дэн. Ты тоже пешка. А че там на самом деле хотят ферзи – пес их знает. Только честно. Зачем вы сюда пришли? Что вы тут ищете, ребята?

Соня выдохлась и замолчала.

Дима вернулся на кровать, присел рядом с девушкой.

Денис нахмурился, глубоко задумался. Тишина воцарилась в подземном убежище сталкеров. Только наверху тоскливо завывал ветер. И все хлопала, хлопала на ветру какая-то ставня, чудом не отвалившаяся за долгие годы. Федор и Эдуард, отправившиеся в башню почти час назад, все не возвращались. В который раз Соне стало не по себе.

Никогда еще ей не приходилось оказываться так далеко от дома. И с таким количеством больных вопросов в голове. Полная неизвестность приводила девушку в отчаяние. Они потеряли Игната. Никаких идей насчет того, как выручать друга, ни у Сони, ни у Димы не было. Они даже не могли решить, как проникнуть во владения северян. А ведь прорыв в метро был только началом операции, первым звеном. Дальше предстояло действовать в крайне невыгодных условиях, ведь северяне знали каждый коридор, каждую подсобку. Штурм смысла не имел. А как еще спасти друга – Бойцова придумать не могла. У командира пока тоже не было никаких конкретных идей.

По его приказу Федор и Эдуард следили за площадью, чтобы поднять тревогу, если северяне сами вылезут из своей норы. Пока наблюдение результатов не дало.

– Твоя правда, – произнес Воеводин после долгого молчания. – Не просто так мы сюда приперлись. Мы, типа, разведка.

– И че ищете? – поинтересовалась Соня.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – отшутился командир. – На обратном пути надо в метро одного человека подобрать и в Оккервиль доставить. Но это так, дополнительная задача. Так сказать, по возможности…

– Дело ясное, что дело темное, – вздохнула девушка. – Ох, не люблю я эти шпионские игры! Короче, растолкайте меня, если что-то прояснится.

Соня укрылась одеялом и заснула.

Но Дима не спал. В полумраке было отчетливо видно, как парень шевелится и время от времени открывает глаза.

– Только честно, Димон, – произнес Денис шепотом, чтобы не разбудить девушку. – Чем ты ее охмурил?

– Не знаю, – Самохвалов пожал плечами.

– Может, ты это самое? Постельный гигант? – произнес Воеводин без улыбки. Сложно было понять, шутит он или говорит серьезно.

– Да какой там. Че ты. Неумеха я. Опыта никакого.

– Угу. Ясно-понятно. За ней мужики табуном бегали, – размышлял вслух Денис, поглядывая то на Диму, то на его спящую подругу. – Баба неглупая, фигуристая…

– Не мужики, а кобели, – Дима вспомнил рассказы девушки о том, как она отбивалась от настойчивых кавалеров.

Главная беда Бойцовой, ее главная боль – неспособность иметь детей – превращалась в глазах ветреных парней в огромное достоинство. Не нужно было тратиться на крайне дефицитные в метро контрацептивы. Дима, в отличие от многих, мечтал оставить потомство, но мужественно принял как данность то, что с Соней его мечте осуществиться не суждено.

– И мужики тоже. Царь, например. А она выбрала тебя. Странные они люди, эти бабы.

Сказав это, Денис выключил светильник и вылез из подземелья. Видимо, пошел проверить, как обстоят дела на постах.

Дима ворочался под одеялом и никак не мог уснуть. Слова Воеводина не на шутку встревожили его.

«Как?! И Царь тоже был ее… Ее парнем? – эта мысль не давала юноше покоя. – Кто его знает, этого Федора, чего он хочет, о чем думает. Он… Он мне даст сто очков форы. Он – мужик, настоящий. Не то, что некоторые».

Самохвалов тяжело вздохнул, вылез из-под одеяла. На ощупь нашел ружье. Проверил, заряжено ли оно.

«Ну, ничего, – размышлял Дима, нащупывая ступеньки лестницы, ведущей на поверхность. – Ничего-ничего. Я тоже кое-что могу».

Сжимая ружье в одной руке, а второй держась за перила, Самохвалов полез наверх. Там, в башне особняка-замка, по словам Дениса, должен был находиться наблюдательный пункт.