Глава 43

Дождавшись, когда Оля уснет, Вера тихонько выскользнула из дома. На улице никого не было. Ночь напоминала чернильный сироп с вкраплениями зефира – месяц то прорывался через облака, придавая спящему селу налет мистицизма, то прятался за ними, укутывая дома и улицы в кромешную тьму. Но Вера нашла бы нужное место и с закрытыми глазами, поэтому метаморфозы освещения ее не беспокоили. Ночь была прохладной. Выходя из дома, женщина накинула на себя плотную шерстяную кофту, но чем ближе к цели, тем жарче Вере становилось.

Все эти годы она запрещала себе думать об Алике. Эти мысли были токсичны и смертельно опасны для него самого. Стоило ей вывести его на первый план в своем сознании, как он попал бы в зону риска, ее дар мог причинить ему вред. И вот теперь стоило ей увидеть Алика, как она поняла, что он станет следующим. Потому что чувство – нет, вовсе не то, которое испытывает шестнадцатилетняя девочка к своему ровеснику, а то, что способна ощущать зрелая женщина к состоявшемуся мужчине, затопило Веру с головой. Ей было чертовски страшно, на кону стояло слишком многое, но впервые в жизни она просто не могла сказать «нет». Проще было дать кому-то умереть, чем не пойти к Алику сегодня вечером. Неразумно, опасно, бесполезно – можно подобрать тысячу эпитетов, но в этом не было малейшего смысла. Это как бороться с цунами – куда бы ты ни прятался, гигантская волна все равно настигнет и разрушит даже самую крепкую защиту.

Вера прошла мимо темной громады деревьев и повернула налево – раньше там было поле, куда никто не ходил – близость проклятого леса отпугивала местных жителей. Там, под огромным дубом, они с Аликом проводили все свободное время, а теперь на этом месте стоял небольшой домик. Судя по всему, начальник местной полиции обладал безграничными возможностями.

Вера пустилась бежать. Плевать, на все плевать. Она почти достигла крыльца, когда из густых зарослей возле дома вынырнула тонкая фигурка.

– Виринея? – прошептала Таня.

Вера остановилась, словно споткнулась об узловатый корень, невидимый в густой траве. Титаническим усилием удержалась на ногах.

– Таня.

– Я так и знала, что это ты.

– Ты ждешь оваций по этому поводу? – не удержалась Вера.

С Таней они учились в одном классе, и сколько Вера себя помнила, одноклассница никогда не упускала возможности отпустить шпильку в ее адрес. У Татьяны, единственной дочери главного врача больницы, всегда были лучшие конфеты, лучшие праздники, лучшие наряды. Папочка давал своей девочке все, кроме того, что было ей действительно нужно, – Алика. Но в конце концов она и его получила. Только что случилось с этой хозяйкой жизни? Почему же теперь она выглядит такой жалкой и несчастной?

– Ты приехала за ним? – прошептала Таня, делая шаг к извечной сопернице.

Она с трудом удерживалась, чтобы не закричать. Если Алик ее услышит, это будет конец. Конец всего. Таня шла ва-банк и знала об этом.

– Отойди, – тихо попросила Вера.

– Нет, это ты отойди. – Таня сделала еще два шага вперед, подходя к Вере почти вплотную. – У нас ребенок, – выложила она свой главный аргумент.

Вера улыбнулась:

– Поздравляю.

– И девочка серьезно больна, – добавила Таня, глядя Вере в глаза и мысленно прося прощения у Вероники. – Ты не можешь забрать отца у больного ребенка. Любой стресс – и она… – Таня закусила губу, с трудом сдерживая рвущиеся слезы.

Улыбка исчезла с лица Виринеи, она внимательно вглядывалась в лицо убедительно вошедшей в образ Тани, в лунном свете та казалась мертвецки бледной.

– Уходи, умоляю тебя, ради всего святого. Я знаю, что тебе плевать и на меня, и на Алика, иначе ты тогда не уехала бы. Но не ломай еще и детскую жизнь! – повторяла женщина.

Вера молча смотрела на Таню. Яркий лунный свет позволял рассмотреть ее во всех подробностях. Она похудела и постарела, только взгляд не изменился. Наоборот, стал еще более отчаянным. Он всегда был таким, стоило Алику показаться на горизонте, но сейчас ее глаза полыхали такой безысходностью, что Вере стало жаль соперницу. Похоже, у Тани в жизни ничего нет. Кроме мужчины, который ее не любит, и больного ребенка.

– Он тебя не любит, – твердо сказала Вера.

– Я знаю, – кивнула Таня, – но я могу с этим жить. А ты уходи.

Вера бросила взгляд через плечо Тани на дом. Там ее ждал Алик. Там была жизнь, любовь и счастье. Ей хотелось туда. Но какое у нее право идти на поводу у собственных желаний?

Она сбежала, ничего ему не объяснив, оставив его в больнице. Все эти семнадцать лет Алик считал ее предательницей. Она сама, собственными руками, сломала ему жизнь, толкнув в объятия нелюбимой. В результате родился больной ребенок, которого приходится тянуть на себе, а она, Вера, ничем помочь не может.

Даже если переступить и через ребенка, и через Таню, она, безусловно, сделает Алика счастливым на какой-то непродолжительный отрезок времени, но больше Вере не обмануть смерть. В следующий раз смерть заберет его.

Эта мысль подействовала отрезвляюще. Она не имеет никакого права подставлять Алика под удар и его ребенка тоже. Идти на поводу у собственной прихоти.

Не говоря ни слова, Вера развернулась и направилась к своему дому.

Таня, убедившись в том, что соперница скрылась из виду, бросила взгляд на дом. И хотя в окнах не горел свет, несомненно, Алик был там, ждал Виринею. Татьяна так и не смогла ничего изменить – Алик ее не любит, никогда не любил и никогда не полюбит. Ну что же, как она уже сказала, вполне сможет с этим жить.