Моника и Алиса

— Вот так, милая, ты отлично смешала муку с сахаром. Теперь сюда надо добавить немного соды и погасить ее уксусом, хочешь, я покажу тебе фокус?

— Фокус! — Счастливая мордашка Алисы, вся в муке, озарилась улыбкой. В последнее время Моника искала и находила позитив повсюду. Да, ее дочь никогда не сможет состояться в жизни, но зато она на долгие годы останется просто ее дочерью, ее маленькой девочкой, любящей беззаветно и безоглядно и не подвергающей родительский авторитет сомнению. Если мамочка говорит, что сейчас покажет фокус, значит, она его покажет.

Моника зачерпнула четверть чайной ложки соды и залила ее уксусом. Жидкость вспенилась и зашипела. Алиса пришла в неописуемый восторг.

— Еще хочу! Еще, мама, пожалуйста!

Моника вылила жидкость в сухую смесь, добавила туда заранее подготовленные яйца и потянулась за сметаной.

— Милая, не сейчас, мы должны приготовить тесто и дать ему немного настояться. После этого испечем пирог. Ты пока должна перебрать ягоды.

— Хочу еще фокус, — закапризничала Алиса.

— Нет, нам нужно испечь пирог, для этого ты должна помочь мне с начинкой.

— Фокус, фокус! — затопала ногами Алиса.

— Прекрати! — Моника начинала злиться. Очередная ее идея обеспечить хоть какое-то будущее дочери оборачивалась полным фиаско. Нет, девочка никогда не сможет сама работать, даже в пекарне.

Булочная все больше беспокоила Монику. Ее нельзя было оставлять без присмотра. Оборудование нуждается в работе, а старое помещение — в запахе свежей сдобы, иначе его захватит плесень.

Последние несколько дней Иванна почти не выходила из больницы. Старый доктор и уставшая медсестра смирились и поставили ей раскладушку рядом с кроватью Ивана. Она вышла только несколько раз, обмотавшись шарфом до глаз и избегая людей на улице, чтобы приготовить любимые блюда Ивана. Затем, осторожно держа в руках горячее варево, она возвращалась назад, осторожно кормила его с ложечки и больше никуда не отлучалась.

Эльза пропала бесследно, девушку объявили в розыск. Кто-то убил Антонио, забил до смерти. Даже Моника не смогла придать ему достойный вид на смертном одре. Честно говоря, и не очень хотела. Антонио всегда был омерзителен. Она даже не стала вести с ним никаких диалогов (теперь каждый вечер они с Карлом проводили за бокалом вина и долгими беседами). Просто обмыла и выделила место за оградой кладбища, сославшись на то, что два оставшихся уже были забронированы другими людьми. Ожидаемо на его похороны никто не пришел. В последний момент Моника дрогнула и позвала портовых грузчиков. Они помогли дотащить гроб до могилы, а затем обещали выпить по кружке пива за упокой.

Дожди шли чередой, циклично, с ожесточенным упорством. У солнца не было ни малейшего шанса.

Карл все чаще задерживался на работе и очень беспокойно спал — постоянно просыпался, бродил среди ночи по дому, жаловался на головную боль и давление. Теперь, когда булочная закрылась, он наконец-то сможет похудеть. Дома Моника старалась радовать его вкусной, но полезной едой.

Вот и сегодня задумала пирог с минимальным количеством сахара и масла, привлекла Алису, стараясь увлечь ее новым делом, но ничего не получилось. И хотя Моника рассердилась, она не чувствовала настоящего гнева, скорее жалость к дочери.

Сейчас все пойдет по привычному сценарию — они поссорятся, она отправит дочь в свою комнату и закончит пирог в полном молчании. Он получится горьким на вкус, они съедят по кусочку, а все остальное отправится в мусорку. Моника верила, что еда должна готовиться с любовью. Сегодняшний пирог был обречен.

Накуксившаяся Алиса вышла из кухни, сверкнув желто-голубым нарядом Белоснежки (на этой неделе она была героиней мультфильма), и сердито затопала вверх по ступеням. Моника посмотрела на кусок теста. Обычное месиво из копеечных продуктов. Шаги стихли, наверняка дочь зашла в свою комнату и плачет в уголке. Зачем она ее воспитывает? К чему? Ведь все равно ее воспитание не дает никаких результатов. Алиса не станет лучше, послушнее, умнее. У Карла, который разрешает девочке все на свете и просто любит ее, получается справляться с ней гораздо лучше.

Раздосадованно вымыв руки и стерев приставшие куски теста идеально белым кухонным полотенцем, Моника вышла из кухни. Быстро поднялась по ступенькам и направилась в комнату дочери. Она угадала — Алиса забилась в домик, который соорудил ей Карл с помощью старого стола и двух пледов, и тихонько плакала.

— Милая, иди сюда, — позвала Моника.

— Не хочу, — буркнула Алиса и еще глубже забилась в угол.

— Милая, прости меня, — неуверенно сказала Моника.

Рыдания оборвались. Алиса подняла заплаканную мордашку и уставилась на мать. В наивных круглых глазах мелькнул след недоумения.

— Я была не права, — эта фраза прозвучала тверже и уверенней. — Да, не права. Я понимаю, как тебе хотелось увидеть фокус. Ты ведь никогда в жизни такого не видела, правда?

— Правда, — кивнула Алиса. — Я очень хотела посмотреть.

— Пойдем со мной, я дам тебе соду, уксус, и ты сможешь сделать этот фокус сама, а вечером покажешь папе.

Алиса просияла. Удивительная способность в одно мгновение переходить от слез к радости.

— Честно-честно? — на всякий случай решила удостовериться она. Маму ей никогда не удавалось чувствовать так хорошо, как отца.

— Честно-честно. — Моника протянула дочери руку. Та вцепилась в нее и неловко вылезла из домика, по пути задев стол головой и больно ударившись. Девочка снова нахмурилась, собравшись разрыдаться.

— Давай поцелую, — слова вырвались откуда-то из глубины, из детства, когда ее доченька была еще такой, как все. — Где болит?

— Вот здесь. — Алиса ткнула пальцем в макушку.

Моника прижалась к светлой голове губами и прошептала сквозь легкий пушок: — У собачки заболи, у кошечки заболи, а у Алисы не боли. Так лучше?

— Да! — Алиса снова сияла, как маленькое солнце.

— Пойдем, милая. — Моника обняла дочь за плечи, а та неуверенно прижалась к ней. Что-то странное происходило. Обычно мать была не очень щедра на ласки, а сегодня вела себя как папа.

Через несколько минут они снова были в кухне, и Моника принялась объяснять Алисе, как делать фокус. Выделила ей маленькую ложку, глубокую тарелку, пачку соды и отлила уксус в небольшую чашку (Алиса была способна расплескать всю бутылку). Фокус получился у нее с третьего раза, и она пришла в такой восторг, что Моника готова была сожрать себя с потрохами, из-за того что чуть не лишила дочь такой простой радости.

Погашенная сода шипела, Алиса радостно смеялась, повторяя трюк раз за разом. Остановилась только тогда, когда услышала звук поворачивающегося ключа в замке. Громко топая, она бросилась навстречу обожаемому отцу. Через несколько мгновений из прихожей донеслись ее вопли, она просила отца немедленно пройти с ней на кухню и посмотреть на ее фокус. Карл повиновался, как обычно.

Зайдя на кухню и поцеловав Монику, он с преувеличенным вниманием уставился на то, что делала дочь.

Алиса с нескрываемой гордостью взяла ложку, набрала туда соды (Моника автоматически отметила, что в этот раз ей удалось зачерпнуть необходимое количество) и аккуратно, не расплескав ни одной капли, налила в ложку уксус. Белая шапка зашипела и перелилась через край.

— Ничего себе, — с восторгом захлопал в ладоши Карл, — как тебе это удалось?

— Это секрет! — напустив на себя важный вид, ответила Алиса. — Правда, мама?

— Конечно, милая, — кивнула Моника и обратилась к мужу: — Где ты видел фокусников, которые рассказывают публике свои секреты?

— И правда. Эх, а мне бы хотелось тоже такому научиться!

— Я тебя научу, папочка, — запрыгала от восторга Алиса.

Пока Карл с дочкой погрузились в тонкую науку гашения соды, Моника быстро собрала на стол. Сегодня она подавала грибной суп и фаршированную курицу. Немного поразмыслив, не стала добавлять в суп сливки. Курицу фаршировала овощами. Так Карл сможет есть вкусную еду без ущерба для здоровья. Ей не хотелось ущемлять мужа ни в чем и превращать его в жизнь в пресный кошмар.

Полностью погрузившись в собственные мысли, она точными, как швейцарские железные дороги, жестами накрыла на стол, зажгла свечи и позвала семью ужинать. Сегодня в столовой царило радостное оживление. Алиса не капризничала, увлеченно слушая отца, который пытался ей объяснить, почему сода так реагирует на уксус. Монике показалось, что в столовой душно. Она открыла ставни и отодвинула в стороны занавески, впуская в дом холодный свежий воздух и кваканье лягушек.

Алиса съела весь суп и курицу без лишних слов, после чего с загадочным видом удалилась на кухню.

— Надо же, такая простая вещь, а каков результат! Ты не поверишь, но она была занята сегодня больше получаса. — Лицо Моники разрумянилось от свежего воздуха и красного вина, которое Карл купил к ужину.

— Не может быть, — поразился муж. — Доктор говорил, она не может концентрироваться дольше десяти минут!

— Представь себе! — Моника и сама была в восторге от такого достижения дочери. — Пирог она печь со мной не захотела, но, может, у меня получится увлечь ее глазировкой или украшением выпечки?

— Было бы прекрасно, милая. — Лицо Карла потухло, как накрытый ладонью светлячок.

— Как дела? — после минутной паузы спросила жена. Оба понимали, что стоит за простым вопросом.

— Никак. Все ходят, спрашивают, ищут виноватых. Матиас уволился сегодня, передал заявление через Андерса. Люди бегут. Я их понимаю.

— А ты?

— Что — я?

— А тебе вопросы задают?

— Конечно. Их интересует, почему я заснул на работе.

— И почему?

Карл промолчал. Жена и так обо всем догадалась, вначале осудив, но потом все равно встав на его сторону. Однако выливать на нее всю информацию было нельзя. Во-первых, она сама окажется вовлеченной в это дело. Во-вторых, если ее поймают, то ей ничего не стоит назвать имена всех причастных, чтобы вывести из-под удара мужа. Поэтому от упоминаний об Эльзе лучше воздержаться.

— Потому что у меня больной ребенок и ночь накануне была бессонной, — мрачно пояснил Карл, вторую минуту подряд размешивая сахар в чашке.

— Хорошо, — кивнула Моника.

Какое-то время они сидели молча, Моника бросила взгляд на тяжелые бронзовые часы на каминной полке и внезапно осознала, что Алиса отсутствует уже дольше десяти минут и из кухни не доносится никаких звуков. Моника вскочила со стула и кинулась в кухню. Если дочь молчала, можно было ожидать самое страшное!

— Ты куда? — удивился Карл.

— Алиса! Там же уксус, скорее! — на бегу пояснила она.

Карл, вновь опрокинув уже новый тяжелый стул, бросился за женой, неловкая заминка в дверном проходе, и они одновременно ступили в небольшую кухню.

Алиса сосредоточенно перемешивала ягоды с сахаром. Моника совсем о них забыла, выкинула тесто, когда пошла извиняться перед дочерью, и рассталась с мыслью о пироге.

Медленно, аккуратно насыпая сахар чайной ложечкой в миску, Алиса мешала ягоды прямо с веточками.

Моника почувствовала, что сейчас разрыдается, отвернулась к окну и закусила губу.

— Мама, я уже почти закончила! — просияла Алиса, гордая выполненной работой. — Когда будем печь пирог?

Карл обнял жену за плечи, и та уткнулась лицом в его рубашку, чтобы дочь не видела слез.