Глава 5

Для той Татьяны, которой она была до беременности, выйти на берег озера в купальном костюме через пять с половиной недель после рождения ребенка было просто немыслимо. Теперь же все изменилось. Ей, конечно, хотелось бы влезть в цельный черный купальник с большей легкостью, но она уже успела понять, что сейчас у нее появились куда более важные приоритеты, чем идеальная фигура. Ее тело подарило ей Сезара. А поскольку плавать она любила, то после приезда в Нью-Йорк специально встретилась с акушеркой с целью убедиться, что ей можно заходить в воду. Купание в бассейне с подогревом, который имелся в их здании, очень расслабляло.

И если она уже не так превосходно выглядит в купальнике, что с того? Она решит, что делать с дополнительными складками на теле, когда в следующий раз отправится по магазинам.

А пока спасибо тому, кто придумал пляжные накидки. Тонкая малиновая туника с рисунком мило развевалась на ветру, когда она спускалась по деревянным доскам к лодке.

Ее сын спал под присмотром заботливой няни, и Татьяна намеревалась максимально воспользоваться образовавшимся перерывом.

Она увидела, как один из братьев Жан-Пьера спускается с яхты на пирс, и обняла себя руками, ожидая его приближения.

В мужчинах Рейно было нечто такое, от чего с большого расстояния было трудно разобрать, кто есть кто. Они все высокие и атлетически сложены. Телевидение не способно отдать таким людям должное: поскольку всех их снимают в определенной обстановке и рядом друг с другом, не очень понятно, какого они на самом деле роста. Но когда футболист оказывается рядом с обычным человеком, невозможно не восхититься его телосложением.

Когда мужчина подошел ближе, Татьяна узнала в нем брата Жан-Пьера, Дэмпси, по квадратной челюсти и ямочке на подбородке, скорее всего доставшимся ему по материнской линии. Но темные волосы и карие глаза с зелеными крапинками – это уж точно от Рейно.

– Привет, Дэмпси, – с улыбкой поприветствовала она его, не обращая внимания на расшалившиеся нервы.

Как его родные отнесутся к ней после того, что она столько времени держала Жан-Пьера в полном неведении относительно сына? И в особенности этот человек, учитывая тот факт, что его мать долгое время скрывала его от отца?

– Татьяна. – Он очень удивил молодую женщину, распахнув свои объятия и коротко обняв ее. – Я так рад тебя видеть! Я знаю, что брату не терпится провести с тобой время наедине, но надеюсь, что ты придешь сегодня на семейный ужин. – Его губы тронула улыбка. – То есть, если ты не против, воссоединиться со всеми нами разом. У Жерве чертовски хороший повар, так что встречаемся в его доме. Его невеста, Эрика, хочет собрать нас вместе, чтобы поделиться новостями о свадебном расписании.

У Татьяны свело живот. Ужин сразу со всеми Рейно? Это хуже, чем пожар. Однако теплый прием Дэмпси растопил ее сердце. Солнце, казалось, начало светить чуть ярче, отражаясь в бьющихся о берег волнах.

– Спасибо за приглашение. Было бы здорово. – Ей было ужасно любопытно посмотреть на женщин, завоевавших сердца братьев Рейно. Пресса много писала обо всех трех, но правды от журналистов ждать не приходится. – Мы непременно придем, если твой брат доставит нас к тому времени обратно живыми и невредимыми. Я ведь помню, что он водит лодку так, будто работает в береговой охране.

Дэмпси запрокинул голову и расхохотался.

– Некоторые вещи не меняются. Но я еще ни разу не видел, чтобы он терял пассажиров. Я скажу Жерве и Эрике, что будут еще двое. – Он замолчал ненадолго. – Или, может, трое?

Ноги у Татьяны стали ватными, голова пошла кругом.

– Он рассказал тебе?

Если да, то кто еще в курсе? Она знала, что новости нужно сообщить семье как можно скорее, и, положа руку на сердце, ей не слишком хотелось при этом присутствовать. Ей было трудно предстать даже перед своими родителями и ощутить всю тяжесть их неодобрения, что уж говорить о семье Жан-Пьера.

– Рассказал. И я очень рад за вас обоих. Все остальные тоже будут счастливы, – убежденно произнес он.

– Я не уверена, что стоит приносить его на большое семейное мероприятие…

– Это как сама решишь. Но не забывай, что мы его семья. А мы своих защищаем. – Дэмпси поднял руку, пожал ей плечо и быстрым шагом направился дальше.

Оставив ее одну на трясущихся ногах. Рейно защищают своих. В этом она не сомневалась. Но еще она уловила в его словах собственнические нотки. Словно Рейно были кровно заинтересованы в ее сыне и никогда не забудут об этом. Эти люди располагали невообразимыми ресурсами. Бороться с таким богатым и сплоченным кланом просто бесполезно.

Ее имя, долетевшее от воды, заставило Татьяну вздрогнуть. Она с радостью ухватилась за возможность стряхнуть свои страхи и помахала рукой Жан-Пьеру. Ей не нужно было видеть выражение его лица – язык тела говорил о том, что он волнуется и его одолевает любопытство.

Она поспешила к нему, напоминая себе о том, что нельзя очаровываться. Нельзя попасть в ловушку своих мечтаний о том, что ей нужны эти сильные руки. Ей и без того всю ночь напролет снилось, будто он ее обнимает. И не только обнимает…

– Все в порядке? – Он перегнулся через борт, чтобы помочь ей забраться в лодку.

На мгновение их тела соприкоснулись. Ее кожа зазвенела, в голове всплыло воспоминание о том, как они лежат обнаженные в кровати…

– Все отлично, – выдавила она, отпрыгнув от него так резко, что ей пришлось ухватиться за капитанское кресло, чтобы не упасть. – Просто отлично.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Надеюсь, мой брат не расстроил тебя. – Он взял ее за плечо, помогая восстановить равновесие, и это прикосновение вновь взволновало в ней кровь. – Мы же договорились рассказать все нашим родным до того, как представить Сезара миру.

– Конечно. Я не расстроена. – Она должна взять себя в руки, иначе он увидит, как она изголодалась по нему.

Взяв ее ладони в свои, он так долго смотрел на нее, что она заподозрила: он разгадал ее чувства. Неужели у нее на лице все написано?

– Не забывай, почему мы запланировали этот выход. – Жан-Пьер проговорил это очень тихо.

– Чтобы показать прессе, что мы проводим время вместе. Что между нами нет никаких недомолвок. – Хотя это, честно говоря, было последним, о чем она думала после встречи с Дэмпси. Не говоря уже об огорчительном телефонном звонке от отца спозаранку. Она даже проснуться толком не успела.

Звонок, в котором он снова упрекал ее в том, что она скрыла от него рождение внука. Требовал сказать, когда она собирается вернуться к адвокатской практике.

– Мы должны показать, что мы не просто друзья, Татьяна. Мы выстраиваем историю, которая поможет нам представить миру нашего сына. – Он придвинулся поближе и заговорил прямо ей на ушко, касаясь губами ее волос. – Но если ты будешь вздрагивать каждый раз, когда я дотрагиваюсь до тебя, никто на это не купится.

Его тело излучало тепло, и каждая ее клеточка, каждый нерв тут же пришли в возбуждение. Она положила руки ему на грудь.

Касаться его было невероятным удовольствием.

– Договорились.

Стоя рядом с ним на слегка покачивающейся палубе, она осознала ценность его предложения. Если они изобразят, будто между ними роман, это пойдет на пользу их сыну.

– Серьезно? – Он приподнял ее лицо за подбородок, и теплое солнышко заиграло на ее щеках.

– Да. Твой план имеет смысл. – Татьяна очень тревожилась по поводу того, как все это прозвучит в прессе. Она слишком много времени потратила на создание своей репутации адвоката.

Его темные глаза с тревогой смотрели на нее.

– Как-то не верится, что столь упрямый юрист может вот так запросто дать свое согласие.

– Может, материнство смягчило меня. – Ей отчаянно захотелось прижаться щекой к его ладони. – Возможно, я навсегда оставлю судебную практику и сфокусируюсь на правовых исследованиях.

Он нахмурился и опустил руку.

– Ты очень умна и талантлива и наверняка добьешься успеха в любой сфере деятельности.

Она с облегчением вздохнула, избавившись от физического контакта с ним, но в то же время каждая ее клеточка тут же захотела вернуть его обратно.

– Спасибо за комплимент. – Татьяну нечасто хвалили за профессионализм. Обычно ее поддерживали коллеги, от родственников ничего подобного она не получала.

У Жан-Пьера были причины презирать ее как адвоката. Он ясно дал понять, что не согласен с ее желанием любой ценой вырвать победу в деле против его друга Маркуса.

Но сейчас они собирались провести день на воде, и Татьяна решила оставить все их разногласия на берегу. И не важно, что роман, который они выстраивают, – это всего лишь шоу для репортеров.

Примерно через час Жан-Пьер нашел бухточку, которую искал.

Он не был уверен, узнает ли ее Татьяна после стольких лет, но собирался воскресить все их совместные переживания – те времена, когда они с ней были счастливы. Он не хотел прямо сейчас обсуждать ее дело против Маркуса или то, как пресса быстренько выкопала его из могилы. Оставалось надеяться, что она пока не в курсе.

Татьяне всегда удавалось все, что она задумывала, благодаря необходимости постоянно угождать окружающим – а именно ее отцу. Что касается Жан-Пьера, он обычно добивался своих целей, отказываясь принимать иной результат, чем тот, что запланировал. Итак, они оба надели маски, ни на секунду не забывая о возможных фотокамерах папарацци.

Это очень не нравилось Жан-Пьеру. Он мечтал об искренних отношениях с Татьяной. Честных, открытых, не продиктованных необходимостью.

– Не могу поверить, что ты привез меня сюда. – Татьяна оглянулась на него через плечо, не вставая со своего постеленного на лежаке полотенца. Она наносила на тело крем от загара, упрямо игнорируя его предложение помочь ей.

Желание прикоснуться к ней росло в нем с каждой минутой, но он действовал осторожно, выжидая момента, когда она сама не сможет устоять перед возникшим между ними притяжением.

– Помнишь ее? – Он нажал кнопку, опуская якорь тридцатишестифутовой яхты.

Она повертелась на ярко-желтом полотенце, устраиваясь поудобнее.

– Мы плавали здесь голышом, так? – Она вопросительно приподняла черную бровь.

Несколько локонов выбились из пучка на затылке. Он отметил, что она стала роскошной женщиной. Волосы длиннее и гуще, а изгибы ее тела…

Он даже думать не мог о произошедших с ней изменениях без того, чтобы его собственное тело не отреагировало определенным образом. В черном цельном купальнике ее фигура в виде песочных часов напомнила ему коварных соблазнительниц из прежних эпох. Высокая грудь. Пышные бедра.

Он не должен забывать, что она еще не оправилась от родов.

– Правда? – Он не мог выйти из-за капитанского мостика, пока не овладеет собой, – реакция тела не мысли, ее вот так запросто не скроешь. – Было слишком темно, и я ничего не смог рассмотреть, так что не уверен, правда ли ты все с себя сняла.

– Все ты прекрасно знаешь, ты ведь трогал меня под водой, – возразила она. – Не притворяйся.

– Я же сказал, что это была рыба. – Он в притворном негодовании ударил себя ладонью в грудь. – Я уважал установленные тобой границы.

Он улыбнулся этим воспоминаниям.

– У вас уже тогда были весьма скользкие понятие об этике, месье Рейно. – Она передвинула большие солнечные очки на голову и встала к лееру. – Очень странно, что та таинственная рыбина выбрала именно мою левую грудь.

– Если бы это был я, то не удовольствовался бы одной. – Он пытался не думать о том, что можно дотронуться до нее прямо сейчас, в этой закрытой от посторонних взглядов бухточке, недаром же он выбрал для остановки именно ее. Этот участок берега так и остался незаселенным. Не появится ли у них шанса обновить воспоминания?

– Это самый убедительный аргумент, который ты привел за все это время. – Она развернулась к нему лицом, и солнце полыхнуло в ее каштановых волосах, словно это была расплавленная медь. – Но поскольку голышом купаться сегодня мы явно не собираемся, мне очень интересно, зачем ты привез меня сюда?

– Мы и так слишком часто у всех на глазах. Я подумал, тебе понравится побыть в тишине. – Он показал на ее наряд. – Ты оделась как для купания, хотя ни один из местных жителей не подумает лезть в озеро в это время года.

Он дважды перепроверил локационной системой дно и знал, что здесь нет ни скал, ни других опасных объектов. Глубины вполне достаточно, чтобы прыгнуть прямо с борта.

– Доктор разрешил мне плавание, и я вот уже две недели хожу в бассейн. К тому же после Нью-Йорка тут у вас настоящее лето. – Она подняла голову, подставив солнышку лицо. – Только не говори, что сам ты останешься в лодке. Я видела, как ты ныряешь в воду в январе.

– Я всегда лезу в воду, когда рыба клюет. – Он так сосредоточился на футболе, что уже много лет не ходил на рыбалку.

– Я одна подумала сегодня о возможности поплавать? – Она заправила волосы в пучок и покрепче затянула узел.

– В последнее время температура воздуха редко переваливала за восемьдесят, поэтому трудно сказать, насколько холодна вода. – Он посмотрел за борт и наигранно поежился.

– Похоже, у тебя не такая горячая кровь, как у меня. – Она промаршировала к купальной платформе на корме.

– Может, и так, но мне кажется, будет неправильно отпускать тебя одну. – Он направился к ней. Татьяна сняла очки и отбросила их в сторону. – Мои вожатые в летнем лагере всегда говорили, что нужно действовать сообща и никогда не лезть в воду по одному. Командный метод и все такое.

Она покачала головой, улыбнулась и с громким всплеском прыгнула за борт.

И закричала: вода оказалась ледяной, но для распаленного Жан-Пьера это было настоящим спасением. Сбросив рубашку и обувь, он нырнул в воду в нескольких футах от Татьяны. Она гребла уверенными движениями. Он на мгновение ухватил ее за лодыжку, затем, позволив ей освободиться, принялся баламутить воду, наблюдая за тем, как она качается на волнах.

– Я думала, для тебя слишком холодно. – Она остановилась, когда он перестал дурачиться. Ее темные густые ресницы превратились в черные копья вокруг зеленых озер глаз.

– Я побоялся, что на тебя могут напасть рыбы.

Она – мать его ребенка. И у него были все причины защищать ее.

– Мне кажется, одна из них только что проплыла мимо моей ноги.

– Ты когда-нибудь скучала по этим местам? – спросил он, подплывая ближе.

Ее улыбка погасла.

– Если и скучала, то никогда этого не показывала. Мне это не разрешалось. – Она пожала плечами, пустив по воде небольшую рябь. – Я научилась любить Нью-Йорк.

Она оставила позади не только Луизиану, но и Жан-Пьера.

– Помнишь, как я приехал к тебе в Нью-Йорк на весенние каникулы, а ты даже не вышла ко мне? – В те времена Жан-Пьер пренебрег мнением своих старших братьев и сел на коммерческий самолет до Манхэттена. Он стучал так, что чуть не выбил дверь Дусе, пока отец Татьяны не пригрозил вызвать копов.

– Конечно, помню. Ты сказал, что не уйдешь, не повидав меня. – Она стала вдруг очень тихой. – Через некоторое время отец выпустил меня из комнаты, чтобы я велела тебе уезжать домой.

– Я прекрасно понимал, что тебе всего семнадцать и тебя заставили это сделать. Я не ждал, что ты прыгнешь со мной в такси и убежишь в Испанию и все такое. – Вообще-то он предлагал ей это однажды. Но в основном потому, что один из любимых игроков ее отца преследовал Татьяну, и Джек спускал ему все с рук. – Просто родители не всегда знают, что хорошо для их ребенка, а что нет. Я надеялся, ты воспользуешься шансом и скажешь об этом отцу.

В то время Жан-Пьер был очень зол на нее за то, что она так легко покорилась судьбе. Но он не понимал, насколько важно ей было получить признание. Заработать одобрение отца. Возможно, он и сейчас не понимает этого в полной мере.

Опять же, его родители никогда не ждали многого от него самого и от его братьев. Отец всю жизнь был игроком, и не только на футбольном поле. И единокровный брат, очень близкий по возрасту к Жерве, стал последней каплей для матери. Он ушла вскоре после того, как Тео привел Дэмпси в дом.

Жан-Пьеру пришлось много работать над тем, чтобы его перестали ассоциировать с отцом и не смотрели на него как на распутника.

– Со временем я поняла, что для меня хорошо. – Она проплыла мимо него к лодке. – По крайней мере, я на это надеюсь.

Татьяна поднялась по лестнице на яхту, вода стекала с нее ручьями. Жан-Пьер поднялся следом за ней.

– Я забыла полотенце, – бросила Татьяна через плечо. – У тебя есть запасное?

– Есть. – Он выдвинул из-под сиденья ящик и достал то, что она просила. – Но может, ты захочешь посидеть в джакузи на передней палубе, чтобы немного согреться?

Он бросил ей полотенце и откинул кожаный кожух с небольшой встроенной ванны. Из нее тут же вырвался клуб пара.

Она плотнее закуталась в полотенце.

– Я представить себе не могла, что тут есть джакузи. – Татьяна подошла, чтобы рассмотреть это чудо современной техники. – Я думала, там контейнер для рыбы или что-то подобное.

– Это вряд ли. – Он свернул кожух пополам и полностью стянул его с ванны. – Мне уже не восемнадцать, Татьяна. Я дожил до того возраста, когда люди начинают стремиться к комфорту.

Она прикусила губу и расстегнула заколку, удерживавшую ее локоны.

– Я не могу задерживаться слишком надолго. Скоро пора будет кормить Сезара.

И все же, глядя на то, как она переминается с одной стройной ножки на другую, он поставил бы на то, что джакузи манит ее. Он и сам не отказался бы посидеть с ней в пузырьках.

– Я могу домчать нас до дома в два раза быстрее, чем мы плыли сюда. Так как насчет того, чтобы понежиться в ванной и согреться? Это много времени не займет. Кроме того, ты столько времени уделяешь заботе о Сезаре, что сама совсем не отдыхаешь и не расслабляешься. А тебе ведь нужно восстановиться. Малышу вряд ли пойдет на пользу, если ты окончательно себя измотаешь.

Она на мгновение встретилась с ним взглядом, прежде чем потрогать теплую воду пальцем ноги. Он потянулся к переключателю и включил воздушные струи. Мотор мерно загудел, на поверхности стали появляться пузырьки и лопаться, добавляя еще пару.

– Ну, если только на несколько минут, – сдалась она, сбрасывая с себя полотенце и ступая в ванну.

Он поддержал ее за локоть, помогая спуститься в пенный водоворот.

Она застонала от удовольствия, устраиваясь рядом с ним на сиденье. Ох, как бы ему хотелось заставить ее издавать такие стоны при других обстоятельствах!

– Хорошо? – Ее присутствие всегда заводило его, а сегодняшний день наедине с ней стал настоящим испытанием для его силы воли.

Он позволил своему взгляду приласкать ее тело так, как это сделали бы руки, дай он им волю. Проделать это было нетрудно, поскольку Татьяна сидела, крепко зажмурившись и откинув голову на подушечку. Она походила на русалку, которая тянет его в свои владения, на дно морское, чтобы там погубить. Распущенные волосы плавали вокруг ее плеч. Высокие полные груди колыхались над водой, маня к себе его губы. Ему вдруг показалось, что температура в ванне резко подскочила.

– Просто восхитительно, – ответила она, не открывая глаз. – У меня такое чувство, что в последние недели меня будто пропустили через центрифугу. И не только из-за рождения ребенка. Даже носить его на руках тяжеловато… знаю, это звучит глупо, однако это так. – Она выпрямилась и посмотрела на него. – В нем всего девять фунтов. Но я не привыкла к такому положению тела – позвоночник постоянно изогнут.

Она поводила плечами и покрутила головой, разминая шею.

Он сделал глубокий вдох и укрепился духом. Сейчас ему потребуется вся его выдержка.

– Повернись. – Он взял ее за плечо и развернул так, чтобы она оказалась к нему спиной. – В этом я большой специалист.

– Не нужно, – попыталась возразить она, но, как только он начал массировать ей плечи, ее сопротивление мгновенно ослабло. – О-о-о-о!

Она растаяла под его сильными руками. Он, конечно, не отказался бы от чего-нибудь более интимного, но был счастлив доставить ей хотя бы такое наслаждение.

– Расслабься, – велел он ей и усадил ее между ног. – Это поможет.

Он почувствовал, как она напряглась, задев под водой бедром его ногу. Но стоило его пальцам взяться за дельтовидные мышцы, как она тут же вновь превратилась в желе, ее голова опустилась на грудь.

Пузырьки весело бурлили и лопались вокруг ее тела в бесконечном движении воздушных струй.

– Я понятия не имела, что ты обладаешь подобными талантами. Я трачу безумные деньги на профессиональных массажистов, но такого результата не получала ни разу.

– Работа с тренерами реально повысила мои знания о мышечных группах. Тебе не удастся построить спортивную карьеру без хорошей терапии. – Он постарался сосредоточиться на разговоре, а не на том, как хороша ее кожа. Какая вся она теплая и мягкая под его руками.

И как она восхитительно пахнет.

Даже купание в озере и хлорированная вода джакузи не смогли перебить свежего запаха лимонов, исходящего от ее кожи и волос. Он сделал глубокий вдох и набрал полные легкие этого божественного аромата.

– Ты часто делаешь массаж? – Она медленно покрутила головой и повернулась к нему.

– Часто, но не всегда массаж бывает приятным. Чаще всего это глубокая проработка мышц, после которой остаются синяки.

– Ого! – Она поежилась, сочувствуя ему. – Мне бы это не понравилось.

– Это не всегда так, но временами иначе от мышечного напряжения просто невозможно избавиться.

– Как в прошлом сезоне с твоими трицепсами?

– Точно. Тогда я получил растяжение руки… Эй, а как ты об этом узнала? – Он перегнулся через ее плечо и заглянул ей в лицо.

Яхту качнуло, и часть воды выплеснулась из ванны на палубу.

– Наверное, следила за некоторыми из твоих игр. – Она тоже повернулась к нему, и ее волосы поплыли веером по воде. – Было здорово. Спасибо.

– Мне нравится дотрагиваться до тебя, – пожал он плечами, удивленный тем, что она следила за его карьерой. – Всегда нравилось.

Он заметил, что один из темных локонов прилип к ее шее, и поддел его пальцем, собираясь вернуть на место. Но, случайно задев ее, он вдруг почувствовал, как лихорадочно бьется пульс на ее горле.

Жан-Пьер не хотел давить на нее, однако рука, казалось, утратила связь с мозгом и начала действовать самостоятельно. Он накрыл ее шею ладонью, чтобы в полной мере прочувствовать это биение. В ответ она опустила веки и запрокинула голову назад, подставив ему губы для поцелуя.

Дикий голод покатился горячей волной по его телу. Его ладонь скользнула ей на затылок, и он впился губами в ее губы. В голове тут же зазвенели тревожные колокольчики, предупреждающие его о том, что нельзя допустить повторения прошлого раза. Поэтому, собрав всю силу воли в кулак, он лишь нежно поцеловал ее, при этом не устояв перед искушением провести языком по ее нижней губе. И в конце легонько прикусил ее зубами – она была такая вкусная, такая манящая, ну кто способен противостоять таким чарам?

С этим он отпустил ее. И хотя это было трудно, он убрал руку. Она сидела в ванной, раскрыв от удивления рот, и пораженно смотрела на него.

У него еще будет время насладиться ею, когда она сама этого захочет. А пока он станет руководствоваться исключительно ее желаниями, ее выбором. Это хороший план. Жан-Пьер сделал несколько глубоких вдохов, прекрасно понимая, что нескоро вылезет из ванны.