ГЛАВА 17
Небо заволокло черными тучами, а на землю вновь хлынул дождь. Противный, скользкий и… невероятно мокрый. Довольно странно награждать такими эпитетами ливень, но Лиля не могла сказать ничего иного: противно, скользко и мокро, никаких приятных ощущений.
— Придется возвращаться. — Риккон поднял голову и оценил масштаб катастрофы. — Как все разом потемнело-то… Не иначе до утра прольет.
— Опять?!
— Не моими стараниями, — открестился он. — Сама природа постаралась. Так что решай, либо мы идем в замок и мучаемся, либо возвращаемся в убежище и вновь…
— Мучаемся, — хмуро закончила Лиля. — Еды нет, тепла нет, благодушного настроения тоже нет.
— С теплом разберемся. А вот с ужином придется подождать до завтра.
— Эх, ладно… Не помру.
Разом намокшее платье облепило ноги.
— Пусть сдохнет тот, кто это придумал!
— О чем ты?
— Мечтаю о революции в мире моды, — призналась девушка, стараясь идти быстрее, но сделав буквально пару шагов, покачнулась и охнула.
— Что такое? — Лорд придержал невесту, не позволяя упасть в грязь.
— Кажется, ногу подвернула.
— Почему-то я даже не удивлен, ты и неприятности неразделимы.
— Эй, вообще-то мне больно! Не ехидничай, пожалуйста.
Риккон наклонился и приподнял подол, попутно оглядев стройную ножку, перехваченную выше колен кружевами от панталон. Стянул сапожок, полюбовался на лодыжку и тяжело вздохнул.
— Ну? — Лиля попрыгала на одной ноге, стараясь вернуть равновесие.
— Потерпи минутку…
Сделав несколько пассов руками, лорд довольно улыбнулся. Боль исчезла, а Лиля восхищенно оглядела жениха.
— Доктор в семье — на вес золота!
— Не доктор, а маг.
— Для меня это одно и то же, поверь.
Риккон усмехнулся:
— Иди рядом, иначе опять что-нибудь случится.
К тому времени как они дошли до лесного домика, дождь полил с утроенной силой. Спасибо Риккону, то ли по памяти, то ли благодаря магическому навигатору, но с дороги не сбились.
— Черт дернул меня отпустить лошадей, — бубнила себе под нос Лиля, пока лорд пытался наколдовать тепло внутри убежища. — Хотела как лучше, получилось как всегда.
— Что ты там бормочешь?
— Холодно, аж зубы стучат.
— Потерпи еще пару минут.
Но ни через пару минут, ни через двадцать, ни даже через час достаточно жарко не стало. Риккон принимал это как должное и лишь все больше вкладывал сил в обогрев помещения.
А вот Лиля нервничала. Так и воспаление легких получить недолго. На дворе поздний вечер, почти ночь уже, в помещении темно и холодно, да еще платье мокрое к ногам отвратительно липнет… О, платье! Лиля вскочила со стула и дернула застежки. Лучше посмущать жениха непотребным видом, чем пасть смертью скромных и нравственных.
Оставшись в корсете и панталончиках, Лиля хихикнула. Вид, конечно, далек от обложек глянцевых журналов, но по здешним меркам — просто верх эротичности. Жаль, наш благовоспитанный лорд спиной стоит. Хотя… как бы удар его не хватил.
Порыскав по полочкам, иномирянка вытащила теплый плед и, закутавшись поплотнее, подошла к Риккону:
— Тебе тоже холодно?
— Немного, — отрывисто бросил он.
— А почему? В комнате вроде начало теплеть.
Лорд потер лоб, смахивая крохотные капельки, все еще стекающие с мокрых волос.
— Я согреваю пространство, а не себя самого.
— А это разные вещи? — Лиля встала прямо перед ним.
— Разные. Где ты нашла плед?
— На полке.
Риккон глянул в ту сторону и вдруг заметил развешенное на стуле платье.
— Ты разделась? — чуть помолчав, уточнил он.
— Не в мокром же ходить. А так до утра высохнет. Можешь тоже, кстати… лишнее скинуть. Плед большой.
— Нет, спасибо.
— Зря. О здоровье заботиться надо, — авторитетно заявила Лиля и невинно улыбнулась.
Раз уж сама сглупила с лошадьми, надо пользоваться ситуацией. Как там Матильда говорила? Сделать так, чтобы Риккон не просто хотел свадьбы, а по-настоящему привязался, почувствовав к ней что-то особенное. Одним словом, срежиссировать собственное будущее так, чтобы не провести остаток жизни в заточении.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — спокойно ответил лорд. — Если кто-то увидит нас в подобной ситуации…
— Кто увидит?
— Мало ли.
— Риккон, я же просто предлагаю согреться, а не… Что ты себе на воображал?
Мужчина скупо улыбнулся и, протянув руку, чуть приподнял плед, натягивая его на девичью грудь как можно выше.
Лиля фыркнула.
— Я просто предлагала согреться, — повторила она. — Пледа хватило бы на двоих. Но раз ты такой правильный, то мерзни в одиночестве, делиться не буду.
Чертов мир, чертовы правила, чертов жених! В чем же прелесть замков и балов, если не можешь жить так, как хочется?
Риккон пожал плечами, но предпочел остаться в мокрой одежде. Еще немного, и само все высохнет, недаром же температуру повышает. Тут главное — не торопиться, иначе весь дом спалить можно, магия — штука тонкая…
Насколько тонкая штука магия, Лиля не знала. Да и вдаваться в такие подробности не хотелось. Постепенно согревшись, девушка отошла в другой угол комнаты и принялась размышлять о том, как несправедлив мир.
Вот захотелось попасть в фэнтези — попала. Вроде бы радоваться надо, но на самом деле радости особо никакой не чувствуется. Что тут хорошего, скажите на милость? Где драконы? Где прекрасные эльфы? Хорошо хоть маг имеется.
Лиля покосилась на жениха.
Или вот, например, Средневековье. Замок, слуги, балы, прекрасное платье и проклятый корсет. Сказка же! Однако в этом самом Средневековье современной девушке очень трудно жить. Развернуться негде, приходится на горло собственным привычкам наступать.
— О чем задумалась? — прервал ее размышления Риккон.
— Почему ты меня в комнату не пустил? — наобум ответила Лиля.
— Когда?
— Перед прогулкой на лошадях. Я хотела зайти, обговорить все подробнее, а ты дверь закрыл. — Она сузила глаза. — У тебя там кто-то был, да?
Хоть Матильда и утверждала, что спальня пуста, но какое-то противоречивое чувство продолжало царапать душу изнутри. Иногда Лиле казалось, что это ревность. Но, порассуждав здраво, тут же отвергала подобную нелепицу. Ревновать? Кого? Глупости!
— Так любопытно? — посмеиваясь, спросил Риккон.
— Просто не хочу, чтобы слуги перемывали мне косточки. Если у тебя кто-то есть, то будь добр, тешь свое самовлюбленное эго так, чтобы об этом не прознали обитатели замка. Не хватало еще становиться предметом сплетен.
— А если бы ты зашла ко мне в спальню в середине дня, это не вызвало бы сплетен? — Лорд опустился на лавку и потянул невесту следом. — Садись, нечего стоять, вдруг опять подвернешь что… Сплетни, Лиля, — это достаточно сильная вещь, поверь. Стоит тебе хоть раз зайти ко мне на глазах у слуг, и о хорошей репутации, как твоей, так и моей, можно забыть. Но мне-то как раз должно быть все равно, а вот ты…
— Что — я?
— А ты слишком беспечно ко всему относишься. Даже моя матушка не позволяла себе такого, хотя уж кто-кто, а она вряд ли может похвастаться благопристойностью.
Лиля поморщилась.
— Ты так говоришь, будто я делаю что-то неправильное.
Продолжать беседу не хотелось. В домике наконец-то стало тепло, и глаза сами собой начали закрываться. Лиля прислонилась к плечу жениха и вздохнула:
— Если бы не твоя мокрая рубашка, стало бы намного уютнее.
Риккон фыркнул, но вместо того чтобы раздеться, поплотнее укутал Лилю в плед, прикрыв не только грудь, но и плечи.
— Непробиваемый… — прошептала она.
— Невозможная, — отозвался мужчина.
Алые кудри сказочной россыпью блестели при свете свеч, бирюзовые глаза смотрели внимательно, выжидающе… Риккон перевел взгляд на губы:
— Откуда ты такая взялась на мою голову?
— Это тебе в наказание за вредность, — улыбнулась она, подаваясь вперед.
Риккон рвано выдохнул. Ведь от одного поцелуя ничего не случится? Ведь это ничего не значит? Всего один поцелуй… Простое действие, построенное на чистой физиологии, никаких эмоций…
Но именно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник хмурый Блай.
— Вот они где, голубки. Их, значит, ищут по всему Чернолесью, а они тут… в неглиже. Собирайся, господин лорд, император прислал приглашение. На этот раз настоящее, я проверил. Тебя и леди Лилию ждут во дворце немедленно.
Испуганная Матильда упаковывала чемоданы, торопясь собрать все самое необходимое в короткие сроки.
— Только веди себя там нормально, — умоляла она. — Не позорь Златодол.
— Все будет хорошо, не переживай. Ты же едешь со мной?
— Конечно, еду, иначе ты опять что-нибудь натворишь. Ох, надо было взять с собой побольше украшений… Но кто знал, кто знал…
Лиля сидела на кровати, обложенная подушками, и пила утренний кофе. Что ни говори, а теплая постель намного приятнее проливного дождя. Она хотела было помочь со сборами, но камеристка лишь отмахнулась и предпочла сделать все сама. Так, мол, быстрее и надежнее.
— А Артемис где?
— Уехал. — Матильда еще раз внимательно осмотрела висящие в шкафу вещи и, выбрав парочку самых ярких, решительно откинула их в сторону. — Эти точно не берем… Артемис вернулся в Златодол, сказал, что больше никогда не согласится на подобную авантюру. Слабак.
— Ого, — округлила глаза Лиля. — Раньше ты так о нем не высказывалась, что-то произошло?
— Ничего особенного, просто он почувствовал на себе всю прелесть настойчивых мужских ухаживаний.
— Опять?! И кто на этот раз соблазнился нашей большегрудой красавицей?
— Не красавицей, а духами с приворотными свойствами, — многозначительно поведала Матильда. — И не соблазнился, а немного пошутил.
— Ну и кто же у нас такой шутник? — Лиля нетерпеливо закусила губу, предвкушая захватывающую историю, но, видя ироничный взгляд подруги, охнула: — Неужели…
— Он самый.
— Но как?
— Я же говорю, пошутил немного, пока лорда в замке нет. Согласись, он же тоже мужчина, хоть и… своеобразный.
— Ты меня прости, но Блай — очень своеобразный мужчина. Вот прям совсем на любителя.
— Поэтому Артемис и сбежал даже раньше, чем рассчитывал. Видела бы ты эту сцену! Он попытался что-то приказать горбуну, потребовать на правах будущей родственницы хозяина замка. Ну, Блай тоже не лыком шит, ухмыльнулся пошире и ка-а-ак ущипнет!
— Оу… А за что он… гм… ущипнул-то?
— За самое нужно место, — со знанием дела ответила Матильда и вновь вернулась к роскошным платьям. — И знаешь, мне Артемиса совсем не жаль.
— Жестокая ты. — Лиля вновь пригубила кофе.
— Я реалистичная и…
— Практичная. Я помню.
— Именно. А вот ты совершенно неприспособленная. Чего вчера устроила? Как можно было допустить такое? А если бы заболела?
— Я же не знала, что пойдет дождь. Думала, лишние несколько часов, наедине с лордом, в романтической обстановке… Была уверена, что это поспособствует нашему сближению.
— Ну и как? Способствовали?
— Не совсем, — призналась Лиля. — Он меня почти поцеловал, но помешал горбун. Вот скажи, что будет делать нормальный мужик в подобной ситуации? Одинокий домик в лесу, почти ночь, даже одна из лун выглянуть успела, дождик шуршит по крыше, и я… в нижнем белье…
— Нормальный мужчина в подобной ситуации будет вести себя так, как предписывают понятия о чести и достоинстве, — учительским тоном поведала камеристка. — А то, о чем подумала ты, позволяют себе лишь совершенно аморальные личности. Крестьянка какая-нибудь, например.
— Умеешь ты, Матильда, поддержать.
— А ты что хотела? Чем выше социальное положение, тем больше ответственности. А то, что лорд не позволил себе ничего непристойного, говорит лишь о его к тебе расположении и уважении. Должна признать, господин Риккон оказался неожиданно заботливым и достойным человеком. Слухи-то о нем ходили самые противоречивые. В другой ситуации я, может, даже согласилась бы на брак чернолесского лорда и златодольской наследницы…
— Э-э! Ты чего?!
— Шучу, — довольно хмыкнула Матильда. — А ты все-таки ревнуешь, просто признай это.
Признавать Лиля ничего не собиралась, но и явно отрицать уже не хотелось. Поэтому с наигранным безразличием пожала плечами и вновь уткнулась в кружку с кофе. Что и говорить, поездка к императору обещала быть весьма волнительной.
В столицу выехали этим же днем.
Пришлось приспособить сразу две кареты. В одной уместились Лилия с Рикконом и Матильда с Блаем, а во второй везли многочисленные платья, собранные умелой рукой камеристки. О да, Матильда расстаралась на славу, решив поразить императорский двор богатством и красотой златодольской наследницы. Ну и что, что на данной момент этой самой наследницей являлась не она? Зато слава о благополучии края будет еще долго на устах у всех придворных.
Лиля во все глаза рассматривала пейзажи. Чем ближе они подъезжали к столице, тем богаче становились города.
— А мы остановимся во дворце? — спросила она.
— Нет, у меня там есть дом. — Риккон равнодушно поглядывал в окно, совершенно не разделяя восторга невесты. — Он, конечно, не так велик, как замок Чернолесья, но тебе должен понравиться.
— Дом в самом сердце империи — это прекрасно, я уже в восторге.
Город произвел приятное впечатление. Необычный для современного человека, но совершенно стандартный для Средневековья. Высокая стена окружала столицу, даря ее обитателям чувство полнейшей защищенности. Тяжелые ворота, к досаде иномирянки, оказались широко распахнуты. Жаль, Лиля с наслаждением бы послушала, как они скрипят. Маленькое такое желание: услышать скрип распахиваемых городских ворот, почувствовать себя значимой личностью, для которой нет никаких преград.
Лиля покосилась на лорда. Хорошо, что он не умеет читать мысли, был бы в шоке.
За стеной путешественников встречали небольшие дома зажиточных горожан, но чем дальше они продвигались, тем здания становились все богаче и фундаментальнее. Как Лиля поняла, самые знатные господа жили в центре, недалеко от дворца, ну а учитывая, что их кареты стремились именно туда… В общем, невеста была довольна. Если еще и император окажется благодушным властителем, то операцию по нахождению своего места среди знати можно считать успешной.
Кстати, об императоре…
— Я… гм… будучи дамой очень скромного и тихого поведения, в столице ни разу не была и с императором не встречалась. Не подскажете, какой он? Чтобы не ошибиться, а то вдруг оскорблю монаршую особу ненароком.
Риккон напрягся и промолчал, а Блай насмешливо приподнял один уголок рта.
— Император? — Он поправил шейный платок. — Обычный человек, вон с господином лордом знается, но и от простых людей носа не воротит. А обидеть его не бойся, сам кого хочешь обидит, коли нужда появится.
— Блай прав, — кивнул Риккон, — Император — достойный правитель.
— Вот только приказы у него странные. — Лиля с теплотой посмотрела на жениха. — Но мы же не против, правда?
Он ничего не ответил, а вот горбун почему-то хохотнул. Да не просто хохотнул, а чуть ли не засмеялся в полный голос. Лиля не сомневалась: если бы в карете не было посторонних, Блай дал бы выход эмоциям. А пока лишь сплошная недосказанность.
Этой же недосказанностью страдала и Матильда. По мере приближения к императорскому дворцу камеристка становилась все более встревоженной. Нервно сжатые в кулаки пальцы, чуть закушенная нижняя губа. Кому-то другому этого, может, и не заметно, но Лиля успела неплохо узнать молодую женщину, и подобное волнение совсем не в ее стиле.
— Матильда, все в порядке?
Нет, ну а что? Может, у человека просто морская болезнь? Хотя, конечно, вряд ли такого стоит ожидать от дамы, любящей путешествия, но мало ли.
— Все прекрасно, миледи, благодарю. — Камеристка растянула губы в беспокойной улыбке и вновь отвернулась к окну.
Тут бы Лиле и успокоиться, но, чувствуя некую ответственность за подругу, она принялась ее пристально разглядывать, ища следы недомогания, чем и привлекала внимание горбуна.
— Что такое, Матильда? — вопросил он. — Дурно? Так, может, окно приоткрыть?
— Нет, право слово, все хорошо, вы напрасно переживаете.
И то ли слишком правильно она ответила, то ли еще где ошиблась, но Блай тут же сощурил и без того проницательные глаза и въедливо осмотрел камеристку.
— А не императора ли ты боишься, девочка?.. Неужели есть повод?
Матильда нервно дернулась и беспомощно глянула на Лилю.
Попаданка нахмурилась. Пришла беда откуда не ждали. Что же ты еще скрываешь, Мотя? Но пока рано выяснять отношения, слишком много ушей вокруг.
Лиля не стала долго измышлять способ отвлечения горбуна от опасной темы. Хлопнув в ладоши, выдала первое, что пришло на ум:
— Господин Блай, все забываю вас поздравить со скорым браком!
— С каким таким браком? — угрюмо поинтересовался он, не отводя взора от камеристки.
— Ну как же! — воскликнула Лиля. — Артелия весточку прислала, что ответила вам согласием и уже готовится к свадьбе. Не думала, что мы станем родственниками, но я очень рада, поверьте.
Блай воззрился на Лилю и многозначительно приподнял брови:
— Какая свадьба? С кем?
— С Артелией, с моей сестрицей, — с удовольствием повторила девушка. — Она говорит, вы так упрашивали, так упрашивали! Ее сердце не выдержало и решилось на столь скоропалительный семейный союз.
Риккон, прислушивающийся к диалогу, озадаченно глянул на Блая:
— Вот как? Не знал… Поздравляю.
— С чем?!
— С… семейным союзом, — с запинкой ответил он. — Не ожидал от тебя подобного выбора, но о вкусах, как говорится, не спорят…
— С каким союзом? — Горбун побагровел. — Я вам кузнечик, что ли, союзы разводить?! Что за глупости!
— Ах это глупости?! — Лиля насупилась. — Ну, знаете ли, как зажимать мою сестру в темных углах — вы, значит, «кузнечик», а как семью создавать — так сразу нет.
— Да кто ее…
— Вас слуги видели! А вы знаете, насколько хрупки честь и достоинство благородной леди? Вы знаете, как легко нанести непоправимый вред и вызвать сплетни?
Риккон хмыкнул — Лиля почти дословно цитировала его собственные слова.
— Вы сгубили девочку, — всхлипнула красноволосая красавица и сердито глянула на Блая. — Будете жениться или нет?!
— Честно признаться, не собирался, — ответил горбун, уже начиная разбираться в происходящем. — Но если ваша сестрица воспылала ко мне такой большой любовью, то разве я смогу разбить ей сердце? Так и быть, можете сообщить госпоже Артелии, что я готов засылать сватов. Осчастливить прекрасную даму — моя святая мужская обязанность.
Лиля милостиво кивнула и, не выдержав, хихикнула, представив, как она перескажет эти слова самому Артемису. Блай тоже фыркнул, признав шутку вполне уместной, а Риккон… А Риккон рассматривал невесту и понимал, что его святая мужская обязанность, в отличие от горбуна, — не осчастливливать одиноких леди, а служить империи. Исполнять все то, что требует государь. Покорить Златодол, обуздать взбунтовавшуюся леди, навязать невесте нежеланный брак.
Но почему-то от этого радостнее не становилось.
