Глава 15
Штурм

Хан выделил мне отдельную комнату в своем доме. Конечно, не такую большую и шикарную, как мой номер в отеле Скагаранского Халифата. Да там у меня ванная была больше, чем вся эта комната!

Но здесь воздух был намного свежее. За окном шумел не густонаселенный город со своими машинами, кондиционерами, приглушенными расстоянием разговорами. Шелестела листьями ива, ласкаемся легким ночным ветерком. Щебетали хохлатки. Пахло цветами и свежеструганными досками, а не автомобильными выхлопами и искусственными ароматизаторами. Лишь где-то вдалеке жужжала одинокая болгарка.

Растянувшись на кровати, предварительно спрятав пистолет под подушку, я приготовился отойти ко сну. И в этот момент снова зазвонил телефон. Неужели, все Хадаш не уймется? Я хотел сбросить вызов, но некстати вспомнилось, что я отключал трубу! Брагин…

— Капитан, ты чего это как затвор? — вкрадчиво проговорил офицер.

— В смысле — быстрый? — попытался угадать я.

— В смысле — то туда, то сюда, — пояснил полковник. — То на острова, то опять на материк.

— Давай ближе к делу, — ответил я. — Не для того ты дозвонился мне на выключенный телефон, чтобы обсудить мои перемещения. Да и поздно уже. Спать охота.

— Как скажешь, — усмехнулся куратор. — Какого хрена ты забыл в Вашнадаше?

— А откуда ты знаешь, что я в Вашнадаше? — удивился я.

— Неужели ты думаешь, что мы не слушаем телефон Хадаша! Так какого хрена ты делаешь в Вашнадаше? — повторил вопрос Брагин.

— Пытаюсь предотвратить войну, — честно признался я.

— Ты совсем дурак? — завопил старый друг. — Насколько я помню, приказ был прямо противоположен тому, что ты сейчас пытаешься сделать!

— Саша, у меня руки и так по локоть в крови, — тихо проговорил я. — Я — солдат, а не палач. Я не хочу жить с пониманием того, что причастен к резне, которую здесь устроит Хадаш.

— Я вижу два варианта. Первый: ты немедленно валишь к своему лепшему корешу и рассказываешь, как ты героически сбежал из Вашнадаша. Второй: я сливаю тебя Армушу, который, кстати, воевал на стороне НАШ, и он сам тебя кончает. Какой тебе больше нравится?

— Хадаш готов заплатить за меня выкуп в сто тысяч алтынов, — рассмеялся я. — Как ты думаешь, мне дадут покинуть город? И что предпочтет Армуш? Кончать меня бесплатно, или, даже, сдать меня за двести золотых, или получить сто тысяч?

— Сколько? — прохрипел, закашлявшись Брагин.

— Сто тысяч.

— Я думал, стенограмме ПТП нулями ошиблись… да когда же у этого козла рогатого деньги кончатся?

Последний вопрос был адресован явно не мне. Идиотизм! Сначала сами накачивали скагов золотом, едва ли не тоннами, а потом встал вопрос — а откуда у них столько бабла?

Сами-то ручками разучились работать! Хотят сидеть в кабинетах за лакированными столами, в галстуках и пиджачках, стряпать компьютеры, новые модели мобильников и эксклюзивные часы, наивно предполагая, что чем дороже товар, тем богаче продавец.

А вот хрен там! На простом хлебушке заработали гораздо больше, чем на тортиках, пирожном и фуа-гра вместе взятых! Все потому, что без тортика человек проживет. А вот без самого простого, элементарного, бюджетного куска хлеба — нет.

Любой проживет с обычной «Электроникой» в нержавеющем корпусе вместо «Ракеты», сделанной из титана с бриллиантовыми метками на циферблате. А вот без четырех стен и крыши над головой не проживет никто! Ни земляне, ни даже черти, которые еще полвека назад совершенно отлично обходились пещерами на Сигнальной горе. А многие и продолжают там жить.

Это раньше скаги бросались на любую работу за десяток стальных ножей и сотню наконечников для стрел. А потом ножей стало больше, чем инопланетян, и они захотели огнестрел. Потом гром-палок уже стало мало, краснокожим надоело разъезжать на лошадках, они захотели автомобили. Дальше — больше. Керамические тарелки, электрические чайники, микроволновые печи.

И инопланетяне поняли, что бартер — дело крайне невыгодное. Сегодня ты получил бензопилу, а завтра она сломалась. А золото… золото в цене всегда! И черти стали требовать в оплату своих услуг исключительно благородный металл, что, собственно, и привело к появлению алтынных монет.

Земляне рады бы отказаться, но сами разучились делать черновую работу. Или не хотели? Глядя на всю эту грязь и пыль на строительной площадке я б и сам не захотел находиться там постоянно. Только в качестве руководителя. Это потом, когда дом будет достроен, получатся уютные квартирки с кафельным полом, обоями и шторами, в которых приятно жить. А до победного конца стройка — жутковатое зрелище.

Положив выключенный телефон на подоконник, я, наконец, уснул.

Не могу сказать, сколько я проспал, но точно недолго. Стояла глубокая ночь и я не мог объяснить себе, что заставило меня открыть глаза, как вдруг сообразил. Вертолеты! Ветер доносил рокот двигателей винтокрылых машин. Причем далеко не одной!

Это не мог быть Хадаш. Скаги не летают. Значит полковник подключил штурмовые бригады и всему Вашнадашу, так или иначе, наступит кирдык.

Молниеносно одевшись, вернув Грач-22М в карман, я выглянул в окно. Шум геликоптеров был уже хорошо различим. Пять точек, идущих на малой высоте без опознавательных огней, хорошо выделялись на небе цвета кофе с молоком.

По городу метались встревоженные черти. Фермеры выводили из дворов свои наспех сделанные гантраки, готовясь дать отпор. Однако они ожидали нападения с земли, а никак не с воздуха. И ждали банду наемников хана ханов, но не хорошо обученных штурмовиков, с ног до головы облаченных в броню.

Некрасиво как-то. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Желая спасти Вашнадаш, я только ускорил его гибель.

Протрещали первые очереди. Это стреляли по стрекозам инопланетяне, у которых начали сдавать нервы. Конечно, промазали. Машины разошлись веером и теперь я опознал модели — три юрких ударных БеС-52 и два тяжелых десантно-транспортных двухвинтовых БеС-12. Больше на этот город и не нужно.

Из-за дери послышался грохот ботинок. Я быстро отскочил от окна, убрав руку в карман, чувствуя, что пришли за мной. И я не ошибся. В спальню ворвался Армуш, в расстегнутой гимнастерке, обнажавшей торс, исполосованный застарелыми шрамами от пулевых ранений. Глаза хана горели яростью.

— Ты гнилой шуш, Шангшускаг! — прорычал скаг. — Ты меня подставил! Ты специально сдался мне, чтобы вместо Хадаша пришли шанги!

В намерениях колхозника я не сомневался. Его рука легла на затвор автомата, но я сработал на опережение. Не доставая пистолет я выстрелил сквозь куртку, целясь в грудь инопланетянина. Грач традиционно клинануло, но я успел выпустить три пули, вогнав все три куска свинца в корпус Армуша.

Пальбы никто не услышал. Одновременно со мной громыхнули ракетные установки вертолетов, взорвав что-то на улице. Стекло со звоном осыпалось на пол, а комната заполнилась запахом напалма и неровным светом пламени.

Не дожидаясь, пока кто-нибудь хватится хана, я отбросил надоевший мне своими капризами пистолет и подобрал с пола Калашмат.

— Какая же ты тварь, шанг! — прохрипел земледелец, попытавшись схватить меня за ногу.

— Прости, — ответил я. — Я не хотел.

Успокоив Армуша ударом приклада между рог, я вышел в коридор. Бой уже гремел вовсю. Тяжелые орудия вертолетов долбили по земле, им отвечали немногочисленные пулеметы и автоматы. В основном сухо трещали дробовики.

На выходе двое краснокожих увлеченно посылали в ночное небо заряды картечи, не оборачиваясь и не замечая меня. Я срезал одного короткой очередью, кубарем покатившегося по ступенькам. Второй, заметив что-то неладное со своим товарищем, начал разворачиваться, но я вогнал пулю ему в бок и добавил еще одну — в висок, когда черт согнулся от боли.

Штурмовые машины кружили над городом, поливая свинцовым смерчем дома, технички и скагов. Многочисленные пожары превратили ночь в день. Огонь отражался в стеклах моего джипа, пока целого. К нему я и поспешил. Пора убираться из Вашнадала. Тоже мне, спаситель!

Спускаясь по склону к автомобилю, я прикончил еще парочку чертей, опустошив магазин. Основной бой гремел у окраины города, где, похоже, высадился десант и куда спешили защитники, не обращая на меня внимания. Тоже мне, спаситель нашелся!

Достав из багажника NAA Scagaran Sport II, распихав по карманам запасные магазины, я обошел внедорожник, чтобы сесть за руль. И в этот момент прозвучал пронзительный вопль:

— Шанг!

Упав на колено, я выпустил град маслин на крик. К своему удивлению — попал! Слишком внимательный черт, обливаясь кровью, свалился в траву. Но меня заметили другие краснокожие, перенеся огонь на новую цель. На счастье вооружены они были лишь гладкоствольными ружьями, неэффективными на такой дистанции.

Я дал длинную очередь заставив противника вжаться в землю. Кажется, даже ранил одного. Не дожидаясь, пока мое присутствие обнаружит какой-нибудь скаг с более серьезной гром-палкой, я нырнул за руль и запустил двигатель.

Машина задрожала от ударов картечи. Боковое стекло на задней двери разлетелось вдребезги, а по водительскому пошла сетка трещин. Вдавив педаль в пол, я рванул с места, оставив после себя пыльное облако. Теперь рогатые стреляли наугад, не причиняя вреда.

Автомобиль несся мимо пылающих развалин к выезду из города. Я лихорадочно крутил руль, огибая догорающие останки гантраков, от которых ввысь поднимался густой черный дым. Запах цветов в Вашнадаше целиком вытеснил тяжелый смрад от жженой резины и пластика.

Внезапно дорогу перегородил пикап, выживший неведомым чудом. Прокопченный, избитый шрапнелью, но еще живой. Как и стрелок у пулемета на раме. Фермер быстро опознал во мне чужака и начал разворачивать оружие. Я только поддал газу, увеличивая скорость.

Водитель технички слишком поздно сообразил, что я иду на таран, включил заднюю, но не успел. Тяжелый внедорожник врезался в мобильную огневую точку уже травмированным правым углом, окончательно гася фару. Раздался скрежет металла. Гантрак просто смело с дороги. Пулеметчика от удара выбросило из кузова, но и для меня столкновение не прошло без последствий. Переднее колесо захлопало разорванной покрышкой.

Джип превратился в бешеную лошадь, норовившую выскочить с грунтовки, запрыгнуть на забор или поцеловать фонарный столб. Но и останавливаться нельзя. Позади вовсю работали штурмовые вертушки.

Стиснув зубы, поминая Тилиса, Единого В Трех Ликах через слово, я топил, торопясь покинуть объятое пламенем селение. Руля машина практически не слушалась. Скорость заметно упала. Приборная панель мигала кучей лампочек, сигнализируя о неисправностях, будто я сам не догадывался, что попал в нефиговый такой замес. Пыль, залетая в салон через разбитое стекло, скрипела на зубах и слепила глаза.

Как я выбрался из Вашнадаша — это просто чудо какое-то. Затормозил я только у фонтана за городом, одиноко торчавшего среди пепелища, бывшим картофельными полями. Того самого фонтана, у которого, по словам Армуша, земляне и скаги заключили мир после Чертовой Войны.

Отплевавшись, я напился обжигающе ледяной воды и только после этого оценил полученные повреждения. Правый передний угол внедорожника просто отсутствовал. Вместо фары торчал пучок проводов. Фигня все эти пластиковые крепления! Нет бы дали наш автомобиль, отфрезерованный из цельного куска чугуна. И дешевле и практичнее. Хрен бы я сейчас остановился, будь у меня отечественная машина! Американское фуфло…

Бампер рассыпался в труху, а вот помятое крыло впилось в покрышку, изодрав резину в лохмотья. Делать нечего, придется менять. Пинками убрав металл, я достал из багажника домкрат и запасное колесо. Осталось открутить последнюю гайку, как на меня упал луч вертолетного прожектора.

Бросив балонник, я, на всякий случай, поднял руки.

— Не паникуй, капитан! — прозвучал голос Брагина, многократно усиленный матюгальником. — Свои.

— Хрен вас тут разберет, кто теперь свои, — проворчал я.

Вертушка, сделав широкий полукруг, приземлилась поодаль, подняв целую бурю из пепла, превратив мой автомобиль из белоснежного в черный, покрытый равномерным слоем сажи. И меня тоже. Я еще не успел отфыркаться, а из БеС-12 высыпали штурмовики, взявшие периметр под контроль. Следом, важно вышагивая, вышел полковник.

— Я уже спрашивал, но ответа так и не услышал, — улыбаясь, как улыбаются, глядя на несмышленое дите, произнес офицер. — Грачев, ты совсем дурак?

— Когда-то ты утверждал обратное, — невинно заметил я.

— А мне кажется, что для того, чтобы выбраться живым из такого пекла, простого везения мало, — заметил куратор. — Надо быть полным дебилом, настолько конченным, чтобы тебя хранил сам Тилис, Единый В Трех Ликах. Да еще так хранил, как никого… чтобы выйти живым из города, по которому работает штурмовая авиация!

Я обернулся в сторону Вашнадаша. От него осталось немного. Только догорающие развалины. Нормально так я спас женщин и детей, нечего сказать. Зато Хадаш теперь может еще и выбрать, кого назначить безвременно почившим Шашанов. Трупов там предостаточно. А на моих руках добавилось крови.

— Как-то нехорошо получилось, — вздохнул я.

И сам удивился спокойствию своего голоса. Усталость и нервное напряжение включили природные защитные рефлексы, сделав меня безразличным к тысячам погибших инопланетян, в чем, косвенно, была и моя вина.

— Нормально получилось, — отмахнулся офицер. — Этот твой хан ханов со своим жижишом недели две возился бы. А тут раз — и нет города.

— Только спалил-то его не Хадаш, — покачал я головой.

— А кто? — удивился Саша. — Мы, что ли? Окстись, капитан! Именно Хадаш его и спалил!

— Но это же враки! — возразил я.

— Не враки. Это правда. А правда — это то, что мы покажем в новостях. Интернеты все эти ваши… все подконтрольно! Чтобы мы, люди, вырезали целое поселение скагов? Да кто когда в это поверит? Конечно, это сделал Хадаш.

— А что ты там говорил про живым выбраться? — внезапно дошло до меня.

— Я тут навел справки про Калаша, — сменил тему разведчик. — Он в самом деле потомок Коноша. Один из.

— Так ты меня уже похоронил, что ли?

— У них там с Хадашем презабавная история получилась… — продолжал игнорировать вопрос Брагин.

— Какая еще история? — купился я.

— А вот послушай. После Пограничной Войны Кушур, отец Калаша, вызвал Холаша, отца Хадаша, на жимаскагаш. Это на скагаранском означает — честный бой насмерть.

— Да-да, знаю, — кивнул я. — Кто первый умер — тот и проиграл.

— Так вот. Кушур, как и велят заветы предков, явился один. А Холаш привел с собой троих чертей. Ясен палец, Кушура разделали под орех. И тогда Холаш отрубил Кушуру башку, чтобы, как того велят обычаи, насадить ее на кол перед домом, привязал к седлу… но сильно поранился об рога Кушура. А поскольку время тогда такое было — сам знаешь. Разруха. Спали в чистом поле, про медицину вообще молчу. В общем, сепсис. И загнулся батя хана ханов через три дня. Совсем загнулся. Оправился к Тилису, Единому В Трех Ликах в страну вечного солнца.

— Сложный случай, — согласился я.

И это воистину так. Поскольку Холаш нарушил священные правила жимаскагаша, то совершил неш. Не большой, великий смертный грех, т. е. винеш, наказание за который неотвратимо. А неш — проступок частного характера, который дает право обиженной стороне самостоятельно решить — мстить или нет. Но какой инопланетянин откажется выплатить долг крови?

Так Калаш должен был замочить Холаша, однако как раз с этим — и проблема. Должник уже умер, и, по идее, потомок Великого Хана получил право отомстить его сыну — Хадашу. Если бы не одно большое «но». Холаша убил сам Кушур, правда, после своей смерти. Получалось, что долг крови выплачен, но строитель лишился удовольствия выпустить обидчику кишки собственноручно. Не то, чтобы это был совсем какой позор, но как-то не приятно. Не по-скагарански это — не омыть лицо кровью убийцы отца. И теперь хан ханов живет в постоянном ожидании, гадая, что придумает Калаш, дабы вернуть свое самолюбие. От такого крыша у кого угодно посвистывать начнет.

Впрочем, принимая во внимание, что с того момента прошло уже немало лет, а мой подрядчик так и не придумал, как отомстить Хадашу, то эту историю можно и забыть.

— Давай, капитан, — похлопал меня по плечу Саша. — Вали на свою стройку и носу оттуда не кажи.

— Не выйдет, — возразил я. — Если после всего этого сыр-бора я не появлюсь у хана — он что-то начнет подозревать.

— А как ты ему объяснишь, что Вашнадаша больше нет, а ты — жив-здоров? — усомнился куратор.

— Придумаю что-нибудь, — зевнул я. — Твои архаровцы мне колесо не поменяют?

Офицер посмотрел на меня, черного с ног на головы. Перевел взгляд на автомобиль, тоже весь в саже. Затем — на колесо. И, наконец, на бойцов штурмовой бригады, замерших в кольце с оружием в руках.

— Нет, — покачал головой Брагин. — У них форма свежая, только получили. Перемажутся, как черти. Сам трахайся.

— Вот за что я люблю наше правительство — так это за то, что оно всегда готово прийти на помощь простым гражданам, — признался я.

— Кстати, — опомнился разведчик, уже отойдя на пару шагов. — Как там моя книга понравилась? Калашу понравилась?

— В восторге, — ответил я. — Зачитана до дыр.

— Тогда перед тем, как отправиться на острова, загляни ко мне. Я тебе еще одну дам.

— Заметано, — пообещал я.

До Скагаранского Халифата я добрался только около полудня, зарекшись вообще когда-либо еще покидать город. Каждый раз, как углубляюсь на территорию чертей — начинаются какие-нибудь приключения. Нафиг надо. Надоело. В Скагаранском Халифате как-то спокойнее. В этом мегаполисе ничего никогда не происходит.

Моя машинка еле дотащилась. Похоже, после удара где-то треснул радиатор и уже через тридцать километров я остался без антифриза. Приходилось постоянно останавливаться, давая мотору остыть. Как назло — на всем пути до развилки на Пашнашидж не попалось ни одной попутки. Направление какое-то не популярное.

Но даже после поворота на Горы, когда трафик более-менее ожил, никто не горел желанием подвезти человека, заляпанного копотью, голосующего у помятого внедорожника со следами боя на боковине. С ума сойти! Меня боялись даже черти!