Глава 12

– Леди Сефтон очень мила, так что насчет нее вам нечего беспокоиться. Графиня Ливен язвительна, но это тоже не должно вас волновать, просто постарайтесь держаться как можно мягче и потерпите, пока она не перейдет к следующей жертве. Миссис Драммонд Баррел нам надо по возможности избегать. Леди Джерси без ума от Макса, но, к сожалению, ее нет в городе, так что сегодня ее можно не считать…

По мере того как Хетти давала Софи краткую характеристику персонажей высшего лондонского общества, перед которыми ей предстояло предстать, Макс наблюдал, как то и дело меняется ее лицо, выражая то радостное любопытство, то испуг, граничащий с ужасом. Как бы ему ни хотелось, они не могли избежать этого испытания. Обычно молодых девушек из провинции свет практически не замечал, если только они не могли похвастаться исключительной красотой или богатством. Но после того, как в утренних газетах вышло объявление об их помолвке, Софи ждало что угодно, только не отсутствие внимания. При всем желании они с Хетти не могли полностью оградить ее от любопытства и даже злобы. И все же Макс надеялся, что та внутренняя сила, которую он чувствовал в ней, поможет Софи справиться с этим легче, чем большинству других женщин.

Она не казалась ему слишком взволнованной, если не считать того, что она избегала смотреть на него. Но в свете тех фантазий, что мелькали у него в голове с того момента, когда он увидел ее в этом очень соблазнительном платье, Макс был даже рад, что ему не приходится встречаться с ее выразительным взглядом. Дополненная фантазией реальность распаляла его похоть, и ему то и дело приходилось напоминать себе, что у него еще нет права давать волю своим желаниям. А ему так хотелось снять с нее это модное платье, которое было слишком открытым, чтобы не нарушать его душевного покоя. У себя в Эштон-Коув она наверняка никогда не носила ничего подобного.

– Это новое платье? – резко спросил он.

Софи и Хетти повернули головы.

– Да, – несколько сухо ответила Софи. – Его доставили сегодня.

– Очень милое, правда? – вмешалась Хетти. – Я немного беспокоилась насчет цвета, но мадам Фаншаль оказалась абсолютно права, Софи идет это сочетание розового и старого золота. Ты согласен, Макс?

Макс кивнул. Цвета очень шли ей, но его волновало не это. Его тревожил низкий вырез лифа, напоминавший о том, как его пальцы скользили по этой линии, ощущая тепло ее тела… и мысль о том, что Брайнстон или кто-нибудь другой будет думать о том же, о чем сейчас думал он.

– Хотя, по-моему, вырез чересчур глубок, – коротко бросил он.

– Глупости. Софи давно не школьница, чтобы носить белые платья под горло с дурацкими оборками. Это последний парижский фасон. Я считаю, что вы выглядите прелестно, Софи!

Хетти бросила на брата недовольный взгляд, и он мысленно отругал себя за свою глупость, заметив, как губы Софи сжались в линию. Он только испортил ей настроение, и сделал это без всякой причины. Вернее, по самой глупой из причин.

– В том-то и проблема. – Макс сделал попытку отшутиться. – Я надеялся провести вечер тихо и пораньше лечь, но теперь мне ясно, что на это нет никаких шансов. Мы будем в осаде.

Нахмуренные брови Хетти разгладились, но Макс смотрел на Софи, и, хотя она не взглянула на него и ничего не сказала, он видел, как покраснели ее щеки. Это должно было его успокоить, но вместо этого он снова ощутил жаркую волну ревности. На пользу не пошло и то, что они подъехали одновременно с Брайнстоном, который с радостным возгласом бросился к ним и склонился в низком поклоне над рукой Софи. Макс безошибочно узнал взгляд, которым он окинул ее с головы до ног.

– Что там писал Байрон? «Она идет, прекрасна словно ночь…» Знаешь, Макс, если бы ты не был моим другом и, что еще важнее, отличным стрелком, я бы тебя вызвал на дуэль. Страшно несправедливо, что ты украл у нас такую прелестную даму, не позволив другим попытать счастья.

– Я всегда к твоим услугам, Брай. Может, хоть это укоротит твой длинный язык.

– Я сказал «если бы». Ты же знаешь, что я никогда не встаю раньше полудня, а какая дуэль средь бела дня? – Он снова повернулся к Софи. – Могу я потанцевать с вами, о прекрасное виденье?

– Здесь? – спросила она, весело сверкнув глазами, и огляделась по сторонам на толпу людей, направлявшихся к широкой лестнице, ведущей в бальный зал.

– Здесь или где угодно. Я мог бы танцевать с вами даже на булавочной головке, потому что вы, несомненно, ангел, сошедший с небес.

– Ради бога, Брай, – не выдержал Макс, колеблясь между раздражением и польщенной гордостью.

– Вы можете выбрать между котильоном и сельским танцем, лорд Брайнстон, – распорядилась Хетти, и Брайнстон вздохнул.

– Полцарства за вальс, – с надеждой предложил он.

– Ты не получишь ни одного. По крайней мере, пока жива твоя тетя, – отрезал Макс.

– И потом, – более любезно добавила Хетти, – мисс Тревелиан не может вальсировать, пока ее не одобрит патронесса клуба «Олмак». Чуть не забыла, нам надо раздобыть рекомендацию для «Олмак». О, дорогая, как жаль, что через два дня я должна вернуться в Сомерсет. Надо еще так много сделать! И не смотри на меня такими глазами, Макс. Я знаю, что ты ненавидишь это место, но для порядка Софи надо побывать там хотя бы раз перед поездкой в Харкот.

– Я готов вас сопровождать, мисс Тревелиан, – вмешался лорд Брайнстон, злорадно усмехнувшись в сторону Макса.

– Твое общество – единственное, что может сделать пребывание там терпимым.

Брайнстон засмеялся:

– Макс стал галантным! Боже, что будет дальше?

– Двигайся, Брай. Ты задерживаешь всю очередь.

Когда они дошли до лорда и леди Сефтон, стоявших у входа в зал, леди Сефтон встретила их дружеским приветствием и поздравлениями. Несмотря на то что его раздражало глупое заигрывание приятеля, Макс был рад, что Брайнстон прицепился к ним. Войдя в бальный зал, они невольно оказались в центре внимания друзей и знакомых, которые выстроились еще в одну очередь, чтобы поздравить их с помолвкой и разнюхать еще что-нибудь о его тайных намерениях. Большинство из них держались любезно, но не обошлось без жадного и не всегда доброжелательного любопытства, и Макс видел, что Софи сознает это. Они с Хетти делали все возможное, чтобы смягчить и парировать самые неделикатные вопросы и комментарии, но через некоторое время Макс заметил, что Софи все труднее играть роль светской дамы.

Он уже собирался прервать затянувшуюся процедуру представлений и повести ее танцевать, когда заметил, как Хетти застыла и бросила на него почти панический взгляд. Макс повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что к ним приближается леди Акрайт с дочерью в сопровождении вдовствующей леди Пеннистоун. Должно быть, он сильнее сжал руку Софи, потому что она взглянула на него и слегка нахмурилась, но было уже слишком поздно.

– Моя дорогая леди Суинберн! – громко воскликнула леди Акрайт. – Ваша светлость! Примите наши искренние поздравления с помолвкой!

Макс стиснул зубы и представил их друг другу. Леди Мелисса, державшаяся спокойно и холодно, как лед, рассматривала Софи с высоты собственного величия. Судя по краске, выступившей на щеках Софи, она поняла, кто эта молодая дама. Ее приветствие и слова благодарности прозвучали едва слышно. Это продлилось всего мгновение, прежде чем леди Акрайт двинулась дальше, уступая место похожей на встревоженного ястреба леди Пеннистоун и ее робкой внучке. Вдова осмотрела Софи сверху донизу. Софи выпрямилась, румянец сбежал с ее щек, и смущение уступило место воинственному взгляду, напомнившему Максу те редкие моменты, когда ее гнев прорывался наружу. Он встретился глазами с Хетти. Определенно, настало время кончать с представлениями.

– Так это и есть внучатая племянница Минер-вы? – спросила леди Пеннистоун, не обращаясь ни к кому конкретно. Ее голос выражал что угодно, только не одобрение. – По крайней мере, не похожа на нее, но все равно не годится даже на то, чтобы держать свечу леди Мелиссе или моей внучке, – добавила она, презрительно фыркнув.

– Бабушка! – шепотом взмолилась ее внучка.

– Вы совершенно правы, леди Пеннистоун, – ответила Софи, прежде чем Макс успел что-нибудь сказать. – И все же я здесь и имею удовольствие быть представленной вам. Пути Господни неисповедимы, вы не считаете?

У Брайнстона вырвался сдавленный смешок, а леди Пеннистоун, фыркнув еще раз, отошла прочь, уводя за собой внучку, которая оглянулась и бросила на Софи извиняющийся взгляд.

– Думаю, на сегодня достаточно представлений, – сказал Макс и, взяв Софи под руку, повел ее в сторону танцевального круга.

– Давно пора, – заявил Брайнстон, последовавший за ними. – По негласному правилу первый танец со своей нареченной танцуешь ты, и, если ты не сделаешь этого как можно скорее, я никогда не дождусь своих двух танцев. Так что идите и танцуйте!

– Прекрасная мысль, Брай. Идемте, Софи.

– Извините, я не должна была этого говорить, – сказала Софи, когда они заняли свои места. – Думаю, просто это оказалось чересчур, особенно после… Вы сердитесь?

– Не на вас. Мне жаль, что вам пришлось все это вытерпеть. Не только эту старую ведьму, но и других. – Он не стал называть леди Мелиссу. Некоторые вещи всегда лучше обходить молчанием.

– Не стоит. Не ваша вина, что некоторые считают, будто высокое происхождение дает им право быть вульгарными и грубыми. В этом смысле Лондон ничем не отличается от того, к чему я привыкла. Но обычно я менее чувствительна к подобной ерунде. Возможно, это потому, что там я дома и… не важно. В следующий раз я подготовлюсь лучше.

Софи произнесла это с такой решимостью, что Макс невольно улыбнулся.

– Надеюсь, самое худшее уже позади. После этого танца я последую совету Хетти и попрошу Салли позволить вам танцевать вальс. И будь я проклят, если меня заставят танцевать только кадрили и сельские танцы, пока мы в городе. Вы танцуете вальс?

– Конечно. Папа не одобряет, но мама и другие дамы, которые заправляют у нас в Ассамблее, не могли бы допустить, чтобы кто-то сказал, что мы отстали от времени. Они очень гордятся своими прогрессивными взглядами. Они даже устраивают карточные вечера!

Макс улыбнулся, слушая ее.

– Грядет Армагеддон! Значит, ваша мать бросает вызов викарию? Это не похоже на тот образ, который вы рисовали.

– Нет никакого вызова, просто папа знает, что в делах светских с мамой лучше не спорить. В них она властвует безраздельно. Вернее сказать, она, миссис Стинчком и леди Маргарет, жена сквайра. Папа только выражает надежду, что нарастающее падение нравов в Эштон-Коув не заставит нас пожалеть, что мы не приложили достаточных усилий, внушая современной молодежи осмотрительность и правильные нравственные устои, но он уступает ей в надежде, что ее принципы не дадут ей сбиться с пути.

– Боже правый, он действительно так выражается?

– Это сокращенная версия. Он большой дока в спорах. Но я думаю, своими победами он обязан исключительно тому, что способен заговорить любого до смерти. Сейчас это кажется вам забавным, но посмотрим, что вы скажете, когда с ним познакомитесь! – Макс не смог удержаться от смеха, и Софи нахмурила брови. Но он заметил, как сверкнули ее глаза, и почувствовал, что сковывавшее ее напряжение отступило, движения стали свободнее.

На какое-то время танец развел их в разные стороны, а когда она снова устремилась к нему, Макс почувствовал странный прилив гордости за то, что она так хорошо владеет собой. Танец закончился, и он отвел Софи в относительно спокойный угол зала, взял с подноса лакея бокал холодного шампанского и протянул ей.

– Теперь, когда я думаю от этом, – сказала Софи, наклонив голову набок, – мне кажется, что при данных обстоятельствах все эти представления не так ужасны. Я ждала, что будет гораздо хуже. Правда, мне показалось, что люди вас немного побаиваются.

– Побаиваются? Чепуха.

– Или опасаются. Даже обращаясь ко мне, они краем глаза следили за вами, как за собакой, которая ведет себя спокойно, но может и укусить. Определенно, они держались настороженно.

– Не знаю, что и думать по поводу сравнения с собакой. Тем более с такой коварной. Хетти бы вам сказала, что я предсказуем до скуки.

– В самом деле?

Софи посмотрела на него с нескрываемым любопытством, как будто пыталась расшифровать в его словах какой-то скрытый смысл. На миг у Макса возникло странное ощущение утраты понимания самого себя. Как будто, отвечая ей, он поставил под сомнение свою способность судить о себе.

– Да, конечно, – подтвердил он, и любопытство в глазах Софи сменилось весельем.

– Вам лучше знать, – согласилась она.

– Вы знаете, что совсем не умеете лгать?

– Знаю… и это очень печально.

– Вовсе нет. По меньшей мере, это должно радовать вашего отца.

– Я думаю, его бы обрадовало, если бы я не пыталась, а не то, что у меня не получается. А это, согласитесь, совершенно разные вещи.

Макс снова не смог удержаться от улыбки.

– Мне кажется, вы гораздо больше похожи на своего отца, чем готовы признать. Вы тоже могли бы переспорить кого угодно.

Софи удивленно вытаращила глаза:

– О нет, что за мысль! Уверяю вас, я ничуть не похожа на папу!

– Конечно. Вам лучше знать, – смиренно парировал Макс, и Софи рассмеялась.

Но прежде, чем она успела ответить, к ним подскочил Брайнстон, за ним следовал Крэнворт в сопровождении маленькой брюнетки с большими темными глазами.

– Вот вы где! Ты ведешь себя чертовски неблагородно, Макс! Этот танец был обещан мне, а его уже станцевали до половины. Крэнворт, ты будешь моим секундантом, если я вызову Макса?

– Знаешь, в один прекрасный день кто-нибудь поймает тебя на слове насчет дуэли, Брай, – ответил Крэнворт. – Мисс Тревелиан, позвольте мне представить вам мою жену, леди Крэнворт.

Софи улыбнулась брюнетке, которая вышла вперед и порывисто пожала ей руки.

– Рада знакомству! Какое прелестное платье! Выглядит совершенно по-парижски, я вам завидую. Пойдемте со мной, я познакомлю вас со своими друзьями.

– Куда?! Это же мой танец! – воскликнул им вслед Брайнстон, но они уже скрылись в толпе.

– Не волнуйся, Макс. Ты же знаешь Сильви, она позаботится о твоей невесте. – Крэнворт улыбнулся.

– Но как же мой танец? – возмущенно возразил Брайнстон. – Это заговор!

– Иди пригласи мисс Пеннистоун, она не сводит с тебя глаз, – предложил Макс.

– Господи, ни за что. Ее бабушка потребует, чтобы ей принесли мою голову на подносе. Рядом с головой твоей Софи. За долгие годы никому не удавалось так осадить ее. Ай да девушка! А я лучше пойду поищу Хетти. Она, по крайней мере, не будет ждать, чтобы я женился на ней из-за одного танца!

Макс покачал головой, когда Брайнстон двинулся прочь.

– Напомни мне, Макс, зачем мы терпим это самодовольное воплощение всех светских совершенств? – задумчиво спросил Крэнворт, и Макс рассеянно улыбнулся, гадая, должен ли пойти посмотреть, как там Софи.

– Затем, что он хороший друг и готов ради тебя на все, что не потребует от него слишком рано встать.

– Верно. Перестань высматривать «твою Софи», как Брай ее называет. У меня такое ощущение, что эта провинциальная барышня способна сама о себе позаботиться. Я никогда не видел тебя таким встревоженным, даже когда ты стоял перед позициями французов под Тулузой. Между прочим, твой счастливый вид после сельского танца вредит образу сурового герцога.

– Что?

Крэнворт усмехнулся:

– Так-то лучше. А теперь пойдем, ты поможешь мне уговорить Мичема продать мне своих длиннохвостых рысаков. Грэхем тоже хочет их заполучить, но Мич побаивается тебя, я хочу это использовать, чтобы надавить на него. Когда дело будет сделано, можешь снова подобреть.

– Роб, временами ты бываешь не лучше Брайа.

– Вот так, хорошо. Продолжай хмуриться, и ты даже не заметишь, как все закончится.

Макс вздохнул, но пошел за Крэнвортом в комнату, где играли в карты. Крэнворт прав, нелепо было стоять и, словно ревнивый любовник, ждать, когда вернется Софи. Но самое смешное, что он чувствовал себя именно так. Это только потому, что здесь она не в своей стихии, утешал себя Макс. Если бы речь шла о леди Мелиссе, ему бы и в голову не пришло волноваться. Вместе с тем Макс знал, что может доверять Сильви.

Крэнворт как раз заканчивал свои дела, когда в комнату вошли его жена и Софи. Софи выглядела спокойной и счастливой, и Макс почувствовал себя глупо из-за того, что до сих пор не мог расслабиться.

– Все хорошо? – спросил он.

– На удивление да. Леди Крэнворт очень мила. Мне понравились ее друзья. Вам повезло.

– Полагаю, да. Хотя временами мне кажется, я с удовольствием придушил бы Брайа.

– О нет. Он очарователен.

– Можно подумать, что вы говорите про Мармадюка. Главное, чтобы вы не принимали его флирт всерьез.

– Он вовсе не флиртует, так что мне нечего принимать всерьез. Он просто добр ко мне, на свой манер, да и то только из любви к вам. Я его не интересую. Он хороший.

Макс взял ее под руку и отвел в сторону от шумной толпы. Однако он понимал, что это лишь предлог, чтобы к ней прикоснуться.

– Это у вас такая привычка? Видеть в людях хорошее?

– Вовсе нет. На самом деле людей, которые мне нравятся, совсем немного. Но те, кто нравятся, действительно нравятся.

– Значит, Брай вам нравится.

– И Хетти, и Сильви, и Крэнворт, и вы. Как видите, список не слишком длинный. Ладно, в Эштон-Коув есть еще несколько человек.

Макс не знал, обижаться или чувствовать себя польщенным тем, что оказался в конце списка.

– А Мармадюк? – заметил он.

Софи улыбнулась, и Максу сразу же захотелось увести ее в одну из ниш, расположенных по периметру бального зала, и, задернув бархатные гардины, отгородиться от всей этой суеты. Он повернул ее так, что она оказалась в тени колонны, а сам встал, загородив ее от всех, создавая иллюзию уединения.

– У меня существует шкала предпочтений. Например, вы нравитесь мне больше, чем Мармадюк, – сказала она слегка охрипшим голосом.

Желание прикоснуться к ней пересилило благоразумие. Макс протянул руку и провел пальцем по губам Софи. Они раскрылись, и легкий вздох коснулся его лица.

– Я счастлив, что вы цените меня выше мопса.

– Только не говорите ему. Он такой чувствительный, – шепнула Софи, ее глаза потеплели.

Макс уже начал узнавать выражения ее лица, и это действовало сокрушительно. Его пульс зачастил, рождая во всем теле болезненный ритм, успокоить который он мог, только заставив сердце Софи биться с ним в унисон. Он уже протянул к ней руку, но вместо того, чтобы коснуться Софи, оперся ею на стену, ощутив ее успокаивающий холод.

– Я не стану хвастаться. Идемте, надо вернуться к остальным, пока нас не застали в этом углу.

– Хотя мы не делаем ничего плохого, – с тоской заметила она.

– Но сделаем, если сейчас же не уйдем отсюда. Не сочтите это приглашением, – добавил он, заметив, как в глазах Софи мелькнула надежда.

Она засмеялась и позволила Максу отвести себя в зал.

– Прекрасно, они как раз начинают танцевать кадриль. Мне бы не хотелось быть невежливой к лорду Брайнстону.

Макс увидел, что Брай уже спешит к ним, и с трудом сдержал желание крепче сжать руку Софи. Он напомнил себе, что принял решение позволить событиям идти своим чередом. Через несколько недель у него будет полное право дать волю своим желаниям, а до тех пор он должен держать себя в руках. Хуже всего был смех в ее глазах. Макс не мог вспомнить, чтобы в его отношениях с людьми было столько юмора. Во всяком случае, с женщинами. Возможно, Крэнворт прав, Серена и война сделали из него… как сказал Крэнворт? Сурового герцога. А смех Софи действовал на него расслабляюще, как вид моря вблизи Харкота. Оно точно так же вызывало желание скинуть с себя все оковы, одежду и… стать самим собой, стать свободным. Но она была обманчивой, эта свобода. Потому что рано или поздно ему пришлось бы вернуться к реальности. Он не должен забывать об этом.