«Не ходите, дети, в Африку гулять…»
Я часто путешествовала по Африке, и у меня есть множество экзотических историй, связанных с поездками по этому континенту. Расскажу несколько коротеньких…
Африканские страны очень интересны, своеобразны и совершенно не похожи одна на другую, как может подумать обыватель («в Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы…»). Природа – разная, обычаи, языки, даже цвет кожи и рост – разные…
Но я буду рассказывать не об этом.
Когда я впервые оказалась в Африке – а у нас была длинная поездка, три страны: Гана, Того, Бенин, – выяснилось, что там так много опасных бактерий, которые в жаре замечательно размножаются, что помимо прививок и лекарств считается обязательным с утра и натощак выпивать не меньше ста граммов крепкого алкоголя – виски, джина, водки, коньяка и т. п. Когда мне это сказали, я заохала и наотрез отказалась от подобной профилактики – мероприятий много, все ответственные, и что же – я буду с утра пьяной?! Да ещё в жару!..
Но за своё упрямое сопротивление я поплатилась почти сразу – в Гане я слегла с какой-то желудочной хворью, потому что на границе Того и Ганы мы с представителем «Совэкспортфильма» Серёжей Кузьмичёвым умудрились съесть по куску «мяса с кровью» (он сам нас инструктировал, что этого делать в Африке нельзя, и вдруг в сказал, что ИМЕННО В ЭТОМ РЕСТОРАНЕ – можно!!!). Ну, и всё… Сутки я просто умирала. Меня поднял – уколами – врач из посольства, но предупредил: чтобы не было последствий, лучше сделать промывающую, какую-то серьёзную, инъекцию, после которой нужно спать 16 часов. Но… наш посол в Гане сказал, что переносить открытие «недели советского кино» не будет, потому что это «политическое мероприятие». И вечером мы стояли на сцене местного Дворца культуры (а может, кинотеатра) в столице Ганы Аккре – актёр Борис Токарев, представитель «Совэкспортфильма» Сергей Кузьмичёв и я. Я стояла посередине в длинном платье, с длинными волосами, бледная и с кругами под глазами – просто Панночка из «Вия». Мне было очень плохо. И последствия этого отравления периодически отзываются в моём организме до сих пор…
Больше я не сопротивлялась. С утра послушно выпивала свои «боевые сто грамм», таблетки от малярии, и начинался рабочий день…
Возвращаясь из Ганы и Того в Бенин, наша делегация находилась в приподнятом настроении – программа выполнена, скоро улетать в Москву. В машине играла замечательная музыка – пел Джо Дассен. Дорога шла вдоль океана. Окна открыты. Слышно, как плещут волны…
Переполненные чувствами, мы решили остановить машину на берегу, вышли и стали самозабвенно танцевать. Странная, наверное, была картина: три человека, каждый их которых танцует «свой» танец…
Секунд через тридцать – не больше – к нам с рёвом подъехали два мотоцикла с полицейскими, которые очень сурово, даже грубо, потребовали у нас паспорта. Увидев «краснокожие паспортины», они были немножко ошарашены. Когда Кузя (так ласково мы звали нашего Кузьмичёва) объяснил, что мы «делегация советских кинематографистов, возвращаемся с фестивальных мероприятий», полицейские смягчились (к нам тогда в большинстве стран относились с любовью и уважением), но велели быстренько отсюда уезжать…
Мы робко спросили: «А вообще-то, в чём дело?» И нам разъяснили, что мы и так-то выбрали место на берегу океана как раз НАПРОТИВ Дворца президента Того, да ещё и танцуем. Так что нам крупно повезло, что в нас не стали стрелять без предупреждения…
Мы сказали «мерси», «оревуар», «лямур», «тужур», попрыгали в машину и моментально уехали. Минут пять мы ехали в полной тишине. А потом начали безудержно хохотать…
Занятная история произошла со мной в другой африканской стране – на Островах Зелёного Мыса (Кабо Верде). Я была там с кем-то из чиновников Госкино…
Когда мы прилетели на эти Острова, выяснилось, что ничего зелёного там практически нет – выжженная земля, да и только. Засуха. Оказывается, население уже которую неделю молит своих богов о том, чтобы они послали дождь, который так необходим!.. Но – дождя нет…
Мне, честно говоря, не понравилось в этой стране. Как-то ничего и не запомнилось, кроме красивого названия, не очень чистого моря и выжженной засухой земли. Но «неделю советского кино» мы открыли. И со сцены, приветствуя местных зрителей, я пожелала им всяческих благ и ОБЯЗАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ КАК МОЖНО БЫСТРЕЙ ПОШЁЛ ДОЖДЬ. Все громко и одобрительно зааплодировали…
На следующее утро мы улетали. Я проснулась в отеле – за окном шумел сильный ливень. Представитель принимающей стороны, провожая нас в аэропорту, пошутил, сказав мне: «Жаль, что вы улетаете! Вы теперь здесь уже национальная героиня: пожелали дождя – и вот он пошёл!»…
В Гвинее-Бисау «неделя» открывалась «Кавказской пленницей». На открытии во всех странах обычно с нашей стороны присутствовали: посол, консул, сотрудники посольства, торгпредства и консульства. «Неделя советского кино» считалась политическим мероприятием. Поэтому, пока шёл фильм, до тех пор пока посол был в зале, никто из советской делегации не мог уйти…
И приходилось в миллионный раз смотреть свои картины – на разных языках. Ну и наблюдать, как принимают кино местные зрители…
Так вот. На открытие «недели советских фильмов» пришло очень мало гвинейцев. Наших – несколько рядов, а местных – представители «принимающей стороны» и разрозненные кучки зрителей. Начался фильм. Мы сидим. И видим, как и эти «разрозненные кучки» встают и выходят из зала. Что можно подумать? Провал!..
Но через несколько минут они возвращаются, ведя с собой «кучки» побольше. И так – несколько раз за первые пятнадцать минут фильма – народ подтягивался. К тому моменту, когда Шурик и Эдик собираются делать Моргунову-Бывалому укол гигантским шприцем, зал был уже переполнен, проходы забиты, зрители сидели на ступеньках, на полу…
И я наблюдала уникальную реакцию на этот смешной эпизод: слева от меня на ступеньках сидела молодая негритянка с младенцем на руках. Когда, глядя на экран, она хохотала, она подбрасывала своего ребёночка вверх – не меньше чем на метр! Хохотала она, верещал младенец. Параллельно с нашей кинокомедией, рядом со мной разыгрывалась другая комедия, не менее интересная…
