Сомнения

Возвращаюсь в те времена, когда все ещё были живы. А мы пытались постичь профессию актёра в Щукинском училище, или, как его зовут студенты и выпускники – Щуке.

На первом курсе мы собирались все вместе на дни рождения, шумно отмечали праздники. Но традицией на всё время учёбы общие «посиделки» не стали. Как ни парадоксально, ко второму году обучения курс разбился на группы – «талантливых» и не очень (глупость, конечно, – как можно это определить на начальном этапе: даже опытные педагоги ошибаются!), «лириков» и скептиков…

Единственной традицией осталась подготовка к экзаменам – так было удобней готовиться и сдавать: темы распределялись, и тот, кто подготовился, рассказывал всему курсу, ну, и шпаргалку заготавливал – одну на всех. Собирались мы обычно у Кости Райкина – жилплощадь позволяла; или у Володи Тихонова – у него мама, Нонна Викторовна, чаще всего была в отъезде. Постепенно всё скатилось к тому, что наиболее усердные готовились практически по всем темам, а остальные «квасили» «портвешок», а потом засыпали до тех «лучших времён», когда «зубрилы» разбудят их и начнут объяснять разобранную тему.

Как вы понимаете, я относилась к категории «наиболее усердных». Видимо, все считали, что – ну, нравится мне учиться!!! Вообще-то, доля истины в этом была – хотя «зубрить» мне, конечно, не сильно хотелось…

А довольно большая часть сокурсников считала, что почти все предметы по общему образованию – ни к чему. Мастерство актёра – это да! А остальное – пустая трата времени. Я даже не спорю – логика в этом есть. Но кто знает, как сложится жизнь и что в ней пригодится. Я вот, например, была убеждена, что математика мне никогда не пригодится, а потом страдала, что после 6-го класса я старшему уже не могла помочь в приготовлении заданий. Правда, с младшим я напряглась и умудрилась доползти до 8-го класса – обучалась вместе с ним. Другой вопрос, что ни мне, ни сыновьям – знания по математике никогда (по крайней мере, до сих пор) не пригодились. Правда, «ещё не вечер»…

Вспомнила сейчас забавную историю с Ларисой Халафовой, нашей красавицей из Баку, – я о ней уже немножко рассказывала. Она, конечно, себя не утруждала подготовкой к экзаменам и верила в «авось», который её всегда вывезет. И вот перед экзаменом по литературе, в тот момент, когда я уже собиралась войти в аудиторию, ко мне подлетает запыхавшаяся, испуганная Лариса, хватает меня за руку и трагическим басом просит: «Наташа! Умоляю! Быстренько расскажи мне краткое содержание „Войны и мира“!!!»

Тогда нас всех эта история очень развеселила. А ведь сейчас «адаптация» великих, но объёмных произведений шагнула и в наше образование из далёких америк. И в пособиях по подготовке к экзаменам по литературе есть (о, времена!) «краткое содержание „Войны и мира“», которое бы так пригодилось тогда моей экзотической сокурснице…

Но вернусь к своим комплексам по поводу актёрских способностей, которые подкреплялись тоской по цирку. По большому счёту, с цирком я не расставалась – мои самые близкие друзья так и остались в цирке, и я продолжала с ними общение. Я ходила не только на все премьеры новых программ, но и просто так. Когда становилось грустно – бежала на представление и подзаряжалась сильной и чистой энергией. Мало того, я и своих друзей-щукинцев приобщила к цирку и заразила их любовью к этому яркому и доброму искусству.

Представления тогда шли почти всегда с аншлагами, свободных мест в зрительном зале не было, но сидеть на ступеньках было даже приятно: это означало – свои!.. И со мной на ступеньках сидели – то Таня Сидоренко, то Костя Райкин и Юра Богатырёв, то Борис Галкин или Володя Качан, то Томочка Абдюханова. Я рассказывала им о выступающих на манеже, объясняла, какие трюки особенно опасны, где артист может «завалить», и мы вместе – своим сопереживанием – вкладывая все силы и энергию, сжав кулачки, «помогали»…

Костя и Юра, влюбившись в цирк, начали ходить туда и без меня и дружить с моими цирковыми друзьями: Славой Бекбуди, Юрой Дуровым, семьёй Волжанских – Володей, Женей, Мариной…

Летом мы с моей подружкой, Тамарой Абдюхановой, полетели в Сочи. Поселились в гостинице цирка. Каждый день ходили на представления, а я ещё бегала на репетиции. В общем, я чувствовала себя там очень гармонично…

А вот вернувшись в Москву на занятия, я опять стала испытывать неуверенность. И тогда я подошла к Юрию Васильевичу и всё ему рассказала. Он к этому отнёсся очень серьёзно. Усадил меня в одной из свободных аудиторий, и мы долго разговаривали. И он сказал мне: «Девочка! У тебя нет никаких оснований не верить в себя. Есть ребята, которые пришли в училище более подготовленными, есть обладающие уверенностью в себе. Ты же сама знаешь, что и в цирковое училище поступают с разной степенью физической подготовки, с разными способностями. Но от упорного труда и веры в свои возможности многое может измениться. Да, у тебя совсем иной, чем, предположим, у Наташи Гундаревой, характер, совсем другая индивидуальность. Она – социальная героиня, характерная актриса, а ты – лирическая героиня. Но послушай меня: ты просто обязана избавиться от излишней самокритичности и самоанализа – тебе это мешает. Пусть педагоги анализируют и критикуют то, что ты делаешь. Скоро мы подойдём к репетициям дипломных спектаклей, и у меня есть прекрасные роли для тебя – увидишь! Всё, выбрось из головы мысли об уходе из училища. Работай!»…

Вот такой был у нас разговор. Я помню слова Юрия Васильевича почти дословно. И они стали моей силой и стержнем. Больше я к этой теме не возвращалась. Я продолжала бегать в цирк и дружить с цирковыми артистами. Но я поверила в себя и уже, не отвлекаясь на сомнения, работала в полную силу. Всё встало на свои места…

Юрий Васильевич внимательно следил за нашими творческими судьбами и после окончания училища. Мне было невероятно радостно, когда после премьеры телеспектакля «Машенька» Юрий Васильевич прислал мне открыточку, в которой благодарил за то, что я «тонко, искренне и глубоко сыграла труднейшую роль» и «не подвела его». Я храню это дорогое для меня послание. Действительно, Машенька – одна из самых удачных моих актёрских работ. Я сыграла пятнадцатилетнюю девочку, её первую несчастливую любовь – в прекрасной телевизионной постановке Виктора Карловича Монюкова. Этот спектакль прошёл с большим успехом, был снят на плёнку. А потом… Михаил Жаров снял для телевидения свою версию, где он играл дедушку, а Машеньку – его внучка. И хотя этот спектакль был явно неудачным, но он был тоже снят на плёнку. И его сохранили. А наш – СТЁРЛИ… Грустно об этом вспоминать.

Так, ещё об одном человеке расскажу, опять уйду немножко в сторону. Но не могу не вспомнить о нём. Без этого я, пожалуй, не перейду к следующей теме.