Глава 15

Алена Наумова, девушка Алексея Девятова, не отвечала. Молчал ее домашний телефон, рабочий и мобильный. Никто не знал, где она. Девушка просто исчезла с работы без объяснений. Полная дурных предчувствий, Женька снова была вынуждена ехать домой к очередной свидетельнице в надежде, что соседи не подведут.

— Кто там? — спросил из-за двери молодой, вполне бодрый голос.

«Слава богу! Жива!» — обрадовалась Женька, отчего-то почти поверившая в то, что и Алена пала жертвой злого рока.

— Алена, здравствуйте! — радостно кричала сквозь дверь Женя. — Меня зовут Евгения Потапова, я к вам по поводу Алексея Девятова, точнее, его учителя, Олега Кайданова! Откройте, пожалуйста.

Дверь распахнулась, хотя и осталась на цепочке. На Женю из-за двери хмуро смотрела высокая стройная девица в спортивной майке, с отпадной фигурой тренера по фитнесу, прямыми, в разлет бровями, широко поставленными глазами, ровным коротким носом и пышной кудрявой шевелюрой до плеч, выкрашенной в золотисто-рыжий оттенок.

— Алена, здравствуйте! — ринулась повторять свой монолог Женька, торопясь выложить перед барышней суть своей проблемы.

— Я не Алена, — сухо перебила ее на полуслове девица.

— А кто вы? — растерялась Женька, отчего-то решившая, что раз девица живет в этой квартире, то она наверняка именно Алена Наумова.

— Меня зовут Настя, я ее сестра, — недружелюбно представилась девица, все так же подозрительно продолжая осматривать Женьку. — А вы кто? И при чем тут Алексей?

— Меня зовут Евгения Потапова. Я знакомая Виктории Кайдановой, жены Олега Кайданова, учителя Алексея Девятова, — пустилась в долгие и какие-то несерьезные объяснения Женя. — Олег Кайданов недавно погиб, и я хотела поговорить с Аленой по поводу его смерти.

— При чем здесь Алена и о чем тут разговаривать? — продолжала сверлить взглядом Женьку противная Настя, по-прежнему не удосуживаясь открыть дверь и пригласить гостью войти.

— А вот это я объясню самой Алене, — рассердилась наконец Женя. — Позовите сестру, пожалуйста.

— Ее нет. И неизвестно, когда она будет. Если хотите, можете оставить номер телефона. Если она будет звонить, я ей передам, — все тем же лишенным любезности, неодобрительным тоном предложила Настя.

— Так она что, в отъезде? — копаясь в сумке в поисках визитки, уточнила Женька.

— Да, и, когда вернется, я не знаю, — тут же подтвердила Анастасия.

К машине Женька шла крайне озадаченная. Что делать дальше, она не знала. Домой ехать боялась. Обратиться за помощью ей было не к кому. Впервые в жизни девушка попала в такое сложное, почти безвыходное положение. И Женька почувствовала, как слезы снова подступают к ее горлу.

— Да что ж это такое! — сердито топнула она ногою, борясь с подступающей паникой. — Наверняка есть какой-то выход. Не может его не быть! Надо только как следует подумать.

Не сирота же она, в конце концов! Есть у нее мама и папа, и друзья, и даже жених. Кстати, о друзьях! Оживилась Женька и поняла, что спасена.

Ольга, выручай! Набирала она знакомый номер Олечки Миловановой, боевой и бесстрашной сотрудницы прокуратуры. Вот к кому она поедет сегодня ночевать. Олька — девушка железобетонная, защищенная служебным удостоверением, к тому же у нее наверняка и табельное оружие имеется. А может, и не имеется. В конце концов, это не важно, с ней все равно не страшно. Но сколько ни звонила Женя, сидя на подоконнике в Алениной парадной, подруга ей не ответила.

Да что ж это за напасть, снова приуныла Женька. Все словно сговорились и покинули ее в самый острый момент жизни, когда они так нужны ей. Может, это судьба испытывает ее на прочность? Или темные силы встали на Женькином пути? И вот при мыслях о темных силах Женька вспомнила о маге Лаврентии и поняла, что он единственный, кто сможет ей теперь помочь, он один способен ее защитить и от энергетического нападения, и от физической расправы и что именно к нему ей сейчас до смерти хочется.

Тьфу, тьфу, тьфу! Сплюнула Женька тут же через левое плечо. До какой еще смерти? Просто хочется. И она спрыгнула с подоконника и поскакала вниз по лестнице, потому что во всех детективах и фильмах ужасов лифт считается крайне опасным местом, входя в который человек попадает в ловушку.

На этот раз, пожалуй, впервые в жизни, Женя предупредила Лаврентия о своем визите, и, несмотря на поздний час, он сразу же и без лишних вопросов согласился с ней встретиться.

— Лаврентий, извините, я так поздно… — начала оправдываться в прихожей Женька, пока маг помогал ей снять куртку.

— Все в порядке, моя прекрасная гостья, — поднял тонкую изящную руку маг. — Я редко сплю по ночам, так что поздние визиты мне гораздо приятнее утренних. Прошу. — И он распахнул двери в свой роскошный кабинет средневекового алхимика.

И, разумеется, на столе тут же появился серебряный поднос с вином и фруктами. Иногда Женька задумывалась о том, сколько посетителей за день принимает Лаврентий и сколько он пьет. Но что удивительно, вот сейчас в конце трудового дня он выглядел абсолютно трезвым. А может, он не со всеми пьет, а только с избранными?

— Вино — это магический, сакральный напиток, — словно подслушав ее мысли, произнес Лаврентий, с ним это часто случалось, — и пить его стоит лишь в определенном настроении и, уж конечно, в избранной компании, иначе таинство превращается в пьянство, священнодействие — в балаган.

Он разлил по старинным кубкам густое невероятного черно-красного оттенка вино.

Сегодня Лаврентий был облачен в длинный атласный балахон, украшенный богатой вышивкой, с широкими рукавами, которые он вынужден был поддерживать, разливая вино. На ногах его красовались расшитые восточные туфли. Лаврентий любил дорогие, эффектные наряды. Женька в своем скромном свитере и в заляпанных уличной грязью джинсах казалась рядом с ним бездомной дворняжкой.

— Итак, моя дорогая, пришло время излить душу, — без всякой насмешки и иронии предложил Лаврентий, и Женька его предложением тут же воспользовалась. Причем, к своему стыду, не просто поделилась проблемами, но и разревелась по недавно приобретенной скверной привычке.

Лаврентий ее слушал, не перебивал и только время от времени протягивал ей шкатулку с носовыми платками. Да, даже обычные одноразовые бумажные платочки хранились у него в специальной шкатулке темного дерева с серебряной отделкой.

— А еще у меня завтра эфир, а я даже не знаю, доживу ли я до него! — совсем уж глупо и неуместно провыла Женя, окончательно теряя лицо крутой журналистки и превращаясь в размокшее, распухшее, жалкое нечто. Отвратительное даже самой себе.

— Эфир пройдет достойно, с обычным успехом. А что касается всего остального, — задумчиво сказал маг, — ты носишь мой амулет?

— Ну да, — перестав всхлипывать от удивления, кивнула Женька и полезла за воротник свитера доставать чудесный камень.

— Очень хорошо. Береги его, не снимай ни при каких условиях, — велел маг на полном серьезе, как будто речь шла о заряженном пистолете под подушкой. — А сейчас ты останешься у меня, выспишься, отдохнешь. А я подумаю о твоих делах. — Лаврентий поднялся из своего низкого кресла и протянул Жене руку. — Я сам завтра отвезу тебя в студию и подожду, пока не закончится передача. Позволишь мне занять место в зрительном зале? — спросил он с улыбкой, разряжая сгустившуюся в комнате тревожную атмосферу.

— Ну, конечно, — улыбаясь, с облегчением сказала Женя.

— А теперь спать. Все необходимое ты найдешь в ванной комнате и в шкафу.

То ли вино подействовало, то ли присутствие Лаврентия, а может, и его чары, но Женька уснула, едва ее голова коснулась подушки, и спала глубоким сладким сном, без тревог и волнений, словно ничего страшного в ее жизни и не происходило. Все же хорошо, что она приехала именно к Лаврентию, особенно потому, что у него были бронированная дверь и пуленепробиваемые окна. В последнем она была не уверена, может, ей это сказал сам Лаврентий, провожая в спальню, а может, и приснилось, Женька сомневалась.

— Не волнуйся, работай в обычном режиме, — наставлял Женю Лаврентий. — Выброси прочие проблемы из головы. Все будет хорошо, вот увидишь, и даже раньше, чем ты ожидаешь. — Он улыбнулся таинственной, полной срытого смысла и мудрости улыбкой, положил Жене руку на макушку, и она почувствовала, как в голове ее наступают покой и ясность. С этим настроем она вышла в студию и блестяще отработала эфир, вызвав в конце бешеные овации зрителей и нескончаемый поток звонков телезрителей. Жаль, что Труппа в студии не было, говорят, он с самого утра уехал куда-то на переговоры и до сих пор не появился, а Женьке так хотелось показать ему, чего она стоит. Ну да ладно, потом в записи посмотрит.

— Жень, тебе тут звонили несколько раз во время эфира. Вика какая-то, — протягивая Жене телефон, отчиталась Марина, — говорит, это очень срочно.

Женька уже сидела в гримерке, усталая, довольная, засыпанная цветами и поздравлениями.

— Вика? Кайданова? — выпрямляясь и стряхивая с себя беззаботную эйфорию, переспросила Женя.

— Не знаю, кажется, да, — отмахнулась Марина. — Ты тут сама разберись, а мне еще надо гостей проводить и в кол-центр сбегать. — И она унеслась, взмахнув на прощание морковно-красной копной кудряшек.

— Евгения Викторовна, наконец-то, — мгновенно ответила на Женин звонок Виктория Кайданова. — Извините, что я вас беспокою, но мне звонила Алена Наумова, понятия не имею, где она мой телефон раздобыла.

— Алена Наумова?

— Ну да, та самая девушка Алексея Девятова, о которой вы мне говорили. Она позвонила и спросила, что случилось с Олегом, потом спросила, знаю ли я вас и действительно ли вы хотели с ней встретиться. Я все подтвердила, и она сказала, что согласна с вами встретиться, и оставила номер телефона, по которому ей надо звонить. Но сказала, чтобы звонили не со своего телефона, а с чужого и назвали пароль. А пароль я могу вам сообщить только при личной встрече. И велела, чтобы вы приехали ко мне домой и только там я вам его сообщила, показав на бумажке, — торопливо, нервным, слегка раздраженным голосом рассказала Вика. — Вы что-нибудь понимаете? — спросила она наконец. — Может, эта девица сумасшедшая? Что это за шпионские игры? Я ничего не понимаю. — В последней фразе Вики звучала уже плаксивая жалоба.

— Нет, она не сумасшедшая, — твердо уверила Вику Женька. — Надо делать в точности, как она сказала. Нам же будет лучше. Я к вам сейчас приеду. Из дома не выходите, дверь никому не открывайте.

— Как, и вы тоже? — растерянно переспросила Вика, но в трубке уже была тишина.

— Лаврентий, а вы меня подстрахуете? Ну, хотя бы только к Вике съездим вместе, а? — жалобно канючила Женька, сидя в машине мага, продолжая к собственному стыду изображать из себя плаксивую идиотку.

— Я буду рядом сколько понадобится, — спокойным голосом пообещал Лаврентий, уверенно ведя машину. — Но, думаю, долго это не потребуется. Ты идешь по верному пути, угроза жизни постепенно слабеет. Я это вижу совершенно отчетливо. Но это не значит, что ты можешь расслабиться, — искоса взглянув на Женю, предупредил маг.

— Мутабор, — произнесла Женя в трубку странное, но отчего-то знакомое слово. Веяло от него чем-то сказочным и восточным.

— Евгения? — спросил тут же глуховатый, словно доносящийся из-под подушки, голос.

— Потапова Евгения Викторовна. Могу назвать год рождения и адрес регистрации, — без всякой иронии предложила Женя.

— Не надо, — отказались на том конце связи. — Я Алена Наумова, и у меня есть для вас информация о смерти Алеши. Только я очень боюсь, мне кажется, что после его гибели за мной следят.

— Верю. На днях меня едва не похитили трое неизвестных, спасла лишь случайность, — поделилась своими невзгодами Женя, уверенная, что Алена ее поймет.

— Тогда вы не удивитесь и не обидитесь на мою просьбу, — произнесла таким же глухим, напряженным голосом Алена. — На встречу вы поедете на метро, причем сделаете несколько пересадок, покатайтесь взад-вперед по одной и той же линии. Проверьте, нет ли хвоста. Потом поезжайте на «Кировский завод», выйдете у метро, встаньте у тротуара на проспекте Стачек и ждите. Вас заберут зеленые «Жигули» шестой модели, затонированные, номерной знак пять-шесть-четыре. Запомнили?

— Да. А во сколько я должна там быть? — повторила в уме указания Женя.

— В двадцать два двадцать пять. И, конечно же, вы должны приехать одна. Если водитель машины заметит слежку, мы с вами не встретимся. — На этом Алена отключилась, оставив Женю в глубоких раздумьях.

Женьке страшно не хотелось расставаться с Лаврентием, но условия, выдвинутые Аленой, были предельно конкретны, к тому же маг заверил, что сегодня Жене ничего не угрожает.

Покатавшись по метро, изучив лица всех встречных пассажиров, несколько раз в последнюю секунду выскочив из вагона, Женя наконец сочла, что принятые меры достаточны, и отправилась на станцию метро «Кировский завод», выйдя на неуютный, малолюдный проспект, встала у обочины, страстно надеясь, что Лаврентий и на расстоянии может уберечь ее от бед.

Стоять ей пришлось недолго, минут пять, вероятно, потребовавшихся водителю зеленых дряхлых «Жигулей» на изучение обстановки. Когда машина подъехала, дверца распахнулась, и напряженный мужской голос спросил из темных недр машины:

— Потапова Евгения Викторовна?

— Мутабор, — на всякий случай ответила Женька и полезла в автомобиль.

Когда глаза ее привыкли к царившему в машине сумраку, Женька смогла рассмотреть водителя, серьезного молодого парня лет двадцати. Ну, естественно! Кто еще согласится играть в подобные шпионские игры. Они покрутились по дворам и улицам, заложили несколько путаных петель и, наконец, остановились перед кирпичной пятиэтажкой. Парень молча вышел из машины, Женя последовала за ним. Такая молчаливая собранность выглядела бы смешной и глупой, если бы не внутреннее напряжение, угадывавшееся в спутнике. Они поднялись на третий этаж, парень открыл дверь своим ключом и, войдя в темную тесную прихожую, тут же задвинул все засовы и защелкнул все замки.

— Алена, мы пришли! — крикнул он приглушенным голосом в глубь квартиры, и только тогда зажегся свет и появилась на пороге комнаты Алена.

— Здравствуйте, — поздоровалась первой Женя, придирчиво осматривая девушку.

Женька никогда не видела Алексея Девятова и даже его фото, но ей почему-то казалось, что он был высоким и симпатичным, да и после встречи с сестрой Алены она продолжала представлять себе саму Алену высокой, стройной красавицей. Ошиблась. Алена была пухлой, ширококостной, невысокой, весьма заурядной. Единственное, что их с сестрой делало похожими, так это кудряшки. Только у Алены они были длиннее, почти до самой поясницы.

— Вы Евгения? — спросила Алена, переминаясь на толстеньких, обутых в стоптанные тапочки ножках. — Я вас сразу узнала, смотрела сегодня вашу передачу. Здорово, — и в голосе, и во взгляде девушки читались искренние восхищение и любопытство. — Вот уж не думала, что Кайдановы знакомы с такой знаменитостью. Алеша мне про вас никогда не рассказывал.

— Они не были со мной знакомы, — продолжая стоять в прихожей, объяснила Женя. — Мы познакомились с Викой после гибели Олега. Она просила меня о помощи.

— Ну да. Конечно, — спохватилась, выходя из восторженного транса, Алена. — Да вы раздевайтесь, проходите. Тимка, дай гостье тапочки.

— Не надо, я так, — остановила парня Женя, не любившая чужих тапок, а точнее, болезненно брезговавшая чужой обувью. Мамина школа.

— Итак, Алена, что вы хотели мне сказать? — устраиваясь в комнате на стареньком неудобном диване, спросила Женя, уже порядком уставшая от всех этих конспиративных игрищ. Окна в комнате были плотно завешены одеялом.

— Понимаете, мы с Алексеем встречались, еще с института, — потупив взор, начала издалека Алена.

— А у вас нет его фото? — с интересом спросила Женя.

— Да, конечно, вот. — Алена, порывшись в телефоне, протянула его Жене.

Алексей так же не оправдал Евгениных чаяний. Был он худощавым, немного сутулым, вероятно, среднего роста, со смешными, чуть вытянутыми пухлыми губами, как у карапуза, пухленькими, слегка обвисшими щеками, маленьким, но решительно выступающим вперед подбородком, рыжевато-русой короткой округлой бородкой, такими же коротко стриженными волосами, сквозь которые просвечивала круглая голова. У него был высокий, крутой лоб, переходивший в залысины, и смешные кругленькие ушки. Вид он имел скорее забавный, чем серьезный, даже несмотря на костюм и галстук.

— Знаете, сначала все думали, что мы поженимся, — тяжело вздохнула Алена, — но нам и так было хорошо. — И Женя ей, конечно, не поверила. — К тому же Алеша был весь в науке, мне кажется, ему и мысли такие в голову не приходили. Но виделись мы часто и вообще были лучшими друзьями.

Женя сочувственно кивала.

— И вот я заметила, что Алеша в последнее время на себя не похож. Нервный стал, озабоченный. Я его спросила, в чем дело, он говорит, неприятности на работе, а какие, не объяснил, только отмахнулся. А спустя какое-то время я ему позвонила, мы в театр собирались, а он мне сказал, что не сможет пойти, ему надо срочно с Кайдановым увидеться.

— А вы были с ним знакомы, с Кайдановым? — вновь перебила девушку Женя.

— Нет. Скорее я его знала, а он меня нет, — потрясла своей лохматой гривой Алена. — Но Алеша все время про него говорил, он для Алеши был главным авторитетом. — Алена как-то робко усмехнулась и, покраснев, сказала: — Мне кажется, что Алеша и женился бы только в том случае, если бы ему Кайданов велел.

— Ясно. Извините, что перебила, — поспешила вернуться в нужное русло Женя, — так что там с его работой?

— Я точно не знаю, но с Кайдановым он встретился и даже не раз, и потом, я знаю, что тот приезжал к ним в исследовательский центр и разговаривал с руководством, но, насколько я поняла, они ни до чего не договорились, — спешила загладить неловкое отступление Алена.

— А зачем ему надо было ездить в исследовательский центр? — включила незаметно диктофон Женя.

— Алеша говорил, у них возникли непредвиденные трудности с препаратом, который начал разрабатывать еще Кайданов, а Алеша потом продолжил. Но, что там точно было, он не рассказывал. Затем Алексей попросил меня приехать к нему, и я приехала. Он был весь нервный и дерганый какой-то, на себя не похожий. — Теперь Алена сидела, опустив голову, и теребила свою длинную, толстую, в нелепую клеточку юбку. — Знаете, метался, как зверь в клетке, хотя обычно всегда такой спокойный был. А тут то к окну подойдет, то в кухню выйдет, то комп включит, на каждый шорох вздрагивал. А потом вдруг спросил ни с того ни с сего, думала ли я когда-нибудь о смерти. Я тогда не поняла, что он боится чего-то. Стала какую-то ерунду умную говорить. А он вдруг повернулся ко мне, сказал, что все бы отдал, лишь бы не умирать, да они, наверное, не поверят. И знаете, быстро, так быстро, словно в бреду, говорил. — Алена вскинула на Женю глаза, и та отчего-то сразу поняла, как выглядел Девятов во время последнего разговора с Аленой.

— «Вот если бы они мне ту таблетку дали, чтоб страха не чувствовать, так ведь не дадут! Мне-то как раз и не дадут!» — И рассмеялся, страшно так, словно ненормальный. Я так растерялась и спросила, кто ему не поверит и кто таблетку не даст. Так просто спросила, чтобы не молчать. А он вдруг смутился, улыбнулся и говорит, ангелы, конечно. Потом мы какое-то время молчали, я пыталась о чем-то постороннем говорить, но он не слушал, так кивал только, — то и дело, судорожно втягивая в себя воздух, торопилась рассказать Алена. — А потом вдруг совсем невпопад и говорит: «Это все Кайданов, дурак. Сам дурак и меня научил». Зло так сказал. Я очень удивилась и спросила, почему дурак. А Алеша говорит: «Ты старые черно-белые фильмы про ученых смотрела? Там, где они опыты на себе ставили ради науки и ради будущих поколений собой жертвовали?» Да, говорю. «Ну, так вот, Кайданов всю жизнь из себя такого дурака разыгрывал, все про совесть твердил, про моральный облик и высокую ответственность, и я, как дурак, его слушал. Все соответствовать хотел. Ну, так вот, теперь мечты сбываются!» Руки вверх поднял и опять захохотал. Уж тут я не выдержала, подбежала к нему, хотела обнять, успокоить, даже заплакала. А он сперва отбивался, кричал, чтобы я его в покое оставила, а потом вдруг сник, а когда совсем успокоился, стал меня домой выпроваживать.

— А это когда было? — снова встряла Женя.

— Примерно за неделю, может, больше до его смерти, — вскинула глаза на Женю Алена.

— А потом что было?

— Потом он позвонил и сказал, что у него большие неприятности, за ним следят и ему угрожают. Я испугалась, подумала, у него нервный срыв или еще что-то. — Алена снова покраснела. — Ну, знаете, от перегрузок, усталости, такое бывает с талантливыми людьми. Он понял, о чем я думаю, и рассердился. Сказал, что хотел мне довериться, как лучшему другу, а я… — В голосе Алены послышались невыплаканные слезы. — А на следующий день он позвонил и говорил каким-то грустным, непривычным голосом, попросил у меня прощения и сказал, чтобы я о нем плохо не думала ни сейчас, ни потом. Сказал, что взял отпуск и хочет пожить пару дней на даче. Я тут же пообещала приехать. Меня саму совесть мучила, а на следующий день, когда я приехала на дачу, его уже не было.

— Он отравился? — переспросила Женя сочувственно.

— Да.

— А почему вы тогда прячетесь? — недоуменно нахмурив брови, спросила Женя.

Алена снова вскинула голову и взглянула на Женю напуганным, затравленным взглядом.

— Это было на кладбище, — сразу же съежившись и словно сдувшись, проговорила девушка. — Гроб уже закопали, и мы шли к автобусу, и тут ко мне подошел незнакомый мужчина. Обыкновенный такой, ничего особенного, поздоровался, я еще подумала, что он с Алешиной работы. Взял меня под локоток и повел к автобусу. Только медленно очень повел так, что нас почти все обогнали. Сначала рассказывал, какой Алеша был хороший человек и талантливый ученый, а потом спросил как бы между прочим, не передавал ли мне Алексей на хранение папку с документами. Я удивилась. А он мне говорит, что Алексей перед смертью взял домой папку с данными новых разработок и обратно ее не вернул, а там очень важные сведения. — Алена взглянула на гостью потерянными несчастными глазами. — Я тогда ему поверила и честно сказала, что ничего ни о каких папках я не знаю, Алексей мне ничего не передавал. Да и зачем она мне? Тогда он стал спрашивать, не мог Алексей передать документы родственникам или кому-то из друзей? Я сказала, что не знаю, что ему лучше у них спросить, а близких друзей у Алексея, кроме меня, не было. Про Кайданова я тогда забыла. И слава богу!

Женя согласно кивнула, но про себя подумала, что Аленина забывчивость Олегу все равно не помогла.

— И что было дальше? — участливо спросила она Алену.

— Потом мою квартиру обыскали, а еще на поминках Алешина сестра подсела ко мне и стала говорить о том, что они так мало общались с братом в последнее время, что она совсем не знала его взрослым. Что, когда она приехала к нему за вещами, там был такой кавардак, все вверх дном, а в детстве он был такой аккуратный мальчик, и так далее.

— И что вас удивило?

— Алеша всегда был аккуратным до педантизма, для исследователя это очень важное качество. Сам он никогда в жизни не оставил бы в квартире даже легкого беспорядка, — многозначительно произнесла Алена.

— То есть вы думаете, что его квартиру обыскивали? — с интересом спросила Женя.

— Тогда я ничего такого не подумала, потому что Алеша был сам не свой перед смертью. Но через два дня кто-то рылся в моей собственной квартире. Я пришла с работы домой, а там все верх дном и дверь квартиры едва прикрыта.

— Ничего себе, — присвистнула Женька.

— Я тогда проверила все вещи, все было цело, и вот тут-то я и вспомнила того мужика с кладбища и рассказ Наташи.

— И подались в бега? — с пониманием спросила Женя.

— Нет, — удивленно взглянула на Женю Алена. — Я вместе с сестрой живу, так что мы просто порядок навели, поменяли замки, а ее парень, здоровый амбал такой, борьбой какой-то занимается, согласился пожить у нас. Точнее, он давно об этом мечтал, у него своего жилья нет. Но я все время возражала, не хотелось, чтобы по квартире чужой мужик слонялся, — капризно и как-то не очень великодушно рассудила Алена. — К тому же он какой-то грубый, шутки у него дурацкие, но тут уж пришлось согласиться. А буквально через день я в метро ехала и почувствовала, как меня ощупывает кто-то, а когда из поезда выскочила, поняла, что и сумку мою перетряхнули. Когда сумку увидела, сразу поняла, что это не маньяк, а документы ищут. — Рассказывая о своих злоключениях, Алена то и дело сдувала и надувала свои пухленькие щечки, и у Жени создалось впечатление, что девушка без конца что-то пережевывает, на манер жвачного животного.

— И вот тут вы решили сбежать? — спросила Женя, воспользовавшись затянувшейся паузой.

— Нет. Зачем мне было бежать? Они меня уже обыскали, квартиру тоже, что еще им могло от меня понадобиться? — на редкость здраво рассудила девушка.

— А что же тогда случилось? — с искренним интересом спросила заинтригованная Женька.

— Начались звонки с угрозами, — вздохнув, поделилась Алена. — Сперва какой-то мерзкий сальный тип стал в красках рассказывать, что он со мной сделает, если я не раздобуду документы, было очень страшно и мерзко. Они звонили по нескольку раз в день с разных номеров.

— А вы что? — сочувственно спросила Женя.

— Я пыталась им объяснить, что ничего не знаю ни о каких документах, но они и слушать не хотели. А потом я заметила, что за мной следят, причем нагло, в открытую, какой-то хмырь уголовной внешности, — всхлипывая, продолжила Алена. — Когда мы случайно встречались глазами, он так сально, противно улыбался!

— И что вы сделали?

— Сестра послала меня в полицию, но там и слушать меня не стали, послали к невропатологу лечиться. А я тогда перестала из дома выходить, но они стали угрожать моим знакомым, а однажды я одна дома была, они стали дверь вскрывать! Я от ужаса так заорала! И, конечно, сразу полицию вызвала, но им-то что, они сбежали, полиция сказала, что это был ложный вызов, что в следующий раз меня оштрафуют, а они на следующий день снова стали дверь вскрывать.

— Ничего себе! А вы уверены, что это они? — Аленин рассказ, обрастая все большим количеством деталей, стал приобретать какой-то фантастический вид.

— Так они сами мне об этом сказали, что все равно до меня доберутся, — немного обиженно пояснила Алена. — Тут уж я поняла, что с меня хватит, и сбежала.

— А как? — Вопрос для Женьки был не праздный, вдруг самой драпать придется.

— Я зашла в крупный гипермаркет и слиняла через служебный вход, а там меня брат троюродный Тимка ждал на своей машине. Она так затонирована, что пассажиров никак не разглядеть. С тех пор вот у него прячусь, — закончила Алена.

— Странно, — задумчиво протянула Женька.

— Что странно? — насторожилась Алена, словно ее готовились обвинить в чем-то плохом.

— Почему они так к вам привязались? Ведь и квартиру обыскали, и вас, что им еще было нужно? Вы же клялись им, что документов у вас нет. Почему они квартиру Кайданова не обыскивали и Викторию не дергали?

— Не знаю. Я же с ними не общалась, я даже о смерти Кайданова не знала, — словно оправдываясь, плаксиво выпалила Алена.

— Конечно. Просто все это очень странно, — озадаченно хмурилась Женя. — Слушайте, а у вас есть ключи от квартиры Алексея?

— Есть, — еще больше насторожилась Алена.

— А можем мы туда съездить? Прямо сейчас?

— Нет, вы что, с ума сошли? А вдруг там засада? — бледнея на глазах, категорически воспротивилась девушка.

— А если я одна съезжу? — Женька плохо представляла, зачем ей понадобилась квартира Алексея, но почему бы не осмотреть ее, если есть возможность, а вдруг ее посетит там какая-то идея.

— Нет, конечно! А вдруг его родственники узнают? Теперь это их квартира, да и ключей у меня с собой нет. Я никогда их с собой не носила, просто хранила на случай, если Алеша свой комплект потеряет.

— А вы уверены, что они не пропали во время обыска? — оживилась Женька.

— Не знаю, но зачем им ключи, когда они квартиру Алеши раньше моей обыскали? — пожала плечами Алена.

— Действительно, — нехотя согласилась Женька. — А ключи от дачи Алексея у вас есть? Ну, или хотя бы ее адрес, поеду, поговорю с соседями, с неотложкой.

— А зачем вам это?

— Как зачем? Алена, вы же сами сказали, что Алексея убили, при этом все считают, что он отравился грибами. Так грибами или все-таки убили? Или вы считаете, что одно другому не помеха? Или все, что вы мне тут рассказали, пустые выдумки? — начала сердиться Женя.

— Нет, конечно. Я просто не подумала. Действительно, странно получается. Выходит, если Алеша отравился грибами, то все остальное не имеет смысла? А Кайданов тогда тоже случайно погиб? — Лицо Алены выражало полнейшее недоумение. На гения мысли она никак не тянула.

— Ладно, Алена, давайте адрес дачи, и я поеду, уже поздно, а у меня был тяжелый день. И на всякий случай давайте договоримся о связи.

Час был уже поздний, Женька очень устала и физически, и психологически. Она устала от шпионских игр, от страха, от скитания по чужим квартирам. Она хотела домой. И решив, что поскольку сегодня за ней никто не следит, ведь она благодаря Алене оторвалась от всех хвостов, то никто ее ждать у подъезда не будет. К тому же Лаврентий ясно сказал, угроза жизни незначительная. И Женька отважно отправилась домой.