Глава 16
Часы показывали девять вечера, когда Женю осенила новая свежая мысль. А почему она ищет суррогатных матерей на съемных квартирах, ведь гораздо проще начать поиски с места их постоянной регистрации! Паспортные данные в базе фирмы имелись, а значит, и выяснить адрес регистрации не проблема, если ты имеешь соответствующие связи. А она их имела. И журналистка Потапова помчалась одеваться.
Да, была пятница, да, был вечер, да, она поругалась с Суровцевым, но ведь это было давно, а майор мужик отходчивый и работящий, и наверняка до сих пор сидит на работе. К тому же, если не говорить ему, что эти женщины связаны с делом Матвеевой, он вообще может счесть, что проще выдать Женьке требуемое, лишь бы от нее отвязаться. Эх, жаль, у нее сегодня котлет нет или еще чего-нибудь вкусного, можно было бы преподнести вечно голодному, страдающему гастритом майору в качестве взятки.
Женя оставила в покое джинсы и отправилась на кухню. Что бы такое изобразить? Обнаружив в холодильнике вчерашнюю картошку, она включила духовку и принялась толочь картошку, потом вбила туда яйцо, кинула кусок масла, все это хорошенько перемешала и выложила блином на противне, посыпала укропом, выложила на картошку остатки селедки, сверху закрыла картошкой и засунула в нагревшуюся духовку.
— Вот и славненько, будем надеяться, майору понравится, — потерла она самодовольно ладошки и пошла одеваться.
— Тук, тук! — Женя ласково и музыкально поскреблась в дверь майорского кабинета.
— Кто там еще? — как всегда, любезно откликнулся майор.
— Картофельная запеканка с селедкой, — нежно пропела девушка, приоткрывая дверь и протягивая внутрь руку с завернутой в фольгу благоухающей запеканкой.
— Потапова? — шевеля носом и стараясь втянуть в себя побольше воздуха, спросил майор напряженным голосом. Невооруженным глазом было видно, как от запаха еще не остывшей запеканки у майора началось обильное слюновыделение. — Ты что, человека убила?
— Двоих, — презрительно фыркнула Женя. — А у вас как дела?
— Примерно так же, — буркнул майор. — Ну, давай уже, чего ты там принесла? Володька тебя, наверное, только из-за стряпни и терпит, — язвительно заметил майор, принимая от нее вилку.
— Он меня не терпит, а любит, — заметила обиженно девушка. — А с вашей стороны хамство кусать руку, которая вас кормит.
— Что-то мне подсказывает, что эта еда мне дорого обойдется, — закидывая в рот порядочный кусок запеканки, заметил майор. — Вкусно. Ну, выкладывай, чего тебе надо?
— Моя просьба и на кусок селедки не потянет, — закатив глаза, ответила журналистка. — Мне просто нужно узнать адреса регистрации этих девиц. Они жили раньше на съемных квартирах, а мне надо отыскать их для интервью.
— Да? — подозрительно прищурился Суровцев. — А что за интервью?
— Для новой программы. Недели через две получите материал для ознакомления и все в подробностях узнаете. Я проблемой усыновления сейчас занимаюсь, — почти не слукавила Женя.
— Ладно. Давай, сейчас пробью, — милостиво протянул руку майор.
— Эге-ге-гей, ге-ге-гей, хали-гали! — пританцовывая, покидала отделение полиции Женя, дежурный даже вышел за ней следом, чтобы посмотреть на сумасшедшую телезвезду. Но ей было все равно. Как и предсказывал маг Лаврентий, дела шли в гору пропорционально прикладываемым усилиям и вере в себя. И если она поднажмет и не оплошает, ближайший эфир обещает быть фееричным, скандальным, с продолжительным общественным и административным резонансом.
Но главное, это найти и наказать убийц Лены Матвеевой, переставая приплясывать, строго напомнила себе Женя.
На следующее утро обработать полученную от майора информацию она не успела, потому что убирала квартиру и ездила за раскладушкой. Потом надо было торопиться за Валерой, детский дом располагался в пригороде.
А еще по дороге звонила родителям и торопливо объясняла сложившуюся ситуацию. Вечером она просто-напросто забыла им позвонить. Так что все утро субботы пошло коту под хвост.
Зато Валерка очень понравился маме с папой, хотя поначалу и струхнул, когда Женя объявила, что они прямо сейчас едут на дачу к ее родителям.
— А к тебе нельзя? — съеживаясь на сиденье и мгновенно скисая, спросил мальчик, услышав такое известие.
— Ко мне мы всегда успеем, — успокоила его Женя. — А на даче тебе понравится. Там воздух, лес рядом, шашлыки можно пожарить, — бодро рекламировала она поездку, пока не заметила, что Валерка, прижавшись к дверце машины, нервно грызет ногти. Тогда она сменила тон и совсем иначе продолжила: — Валер, у меня хорошие родители, они тебя ждут и очень хотят познакомиться. К тому же программа, в которую ты меня включил, — с хитрой улыбкой взглянув на него, проговорила девушка и поймала его быстрый, самодовольный взгляд, — называется «Семья выходного дня». А какая же я семья? Я лишь отдельный ее представитель. Так что назвался груздем, полезай в кузов. И потом Платон там будет. За грибами вместе сходим. А?
— Ладно, — милостиво согласился Валерка, выслушав все Женькины доводы и явно ободренный присутствием Платона. — Но если я им не понравлюсь или они злиться начнут, ты меня к себе заберешь.
— Договорились. — Женя протянула мальчику руку в знак заключенного договора. — Только заскочим в одно место, мне надо с одним человеком переговорить, — попросила Валерку девушка.
— А что за человек? К адвокату, что ли? — подозрительно прищурившись, спросил мальчик.
— Нет. Володя сейчас в командировке в Мурманске. Это по работе, — не очень довольно ответила Женя, чувствуя, как заворочалась где-то в грудной клетке совесть. Что бы он сказал, узнай, чем она занимается?
— А, вот почему ты с Платоном мутишь, потому что адвокат в отъезде, — небрежно заметил Валерка, глядя в окно.
Девушка тут же возмущенно на него уставилась, но что сказать, не нашлась, потому что Валерка, к ее стыду, был абсолютно прав.
— А что за человек, чего тебе от него надо? — как ни в чем не бывало продолжал расспросы ее подопечный.
— Да, понимаешь, — малодушно радуясь в душе смене темы, ответила Женя, — мне надо выяснить, почему один покойный наркоман оказался в другом районе города и убил одного человека, а потом сам крякнул, — очень непонятно и как-то неопределенно проговорила она.
— И у кого ты собираешься это выяснять? — как ни в чем не бывало продолжал «допрос» Валерка.
— Честно говоря, и сама не знаю, — тяжело вздохнула девушка. — Думала побеседовать с его родственниками, узнать, где его дружков найти, но, с другой стороны, пыталась я недавно с его подружкой разговаривать, безнадежное дело.
— Ну, еще бы, — усмехнулся Валера. — Нашла, у кого информацию собирать!
— А у тебя другие идеи есть? — отчего-то обиделась Женя.
— А он где жил? — вместо ответа спросил мальчик.
— Где, где, в доме. У подруги своей жил. А родственники его в соседней парадной проживают, — недовольно буркнула журналистка, все больше осознающая безнадежность собственной затеи.
— То есть он в этом дворе с детства тусит? — словно сам себе, заметил Валера. — Ладно, не волнуйся… я сам все выясню, — нахально подмигнул он Жене, разваливаясь на сиденье.
— Слушай, друг, — тут же строго заметила Женя, пропустив мимо ушей самонадеянное обещание, — если ты еще раз в моем присутствии используешь подобное выражение, ты немедленно отправишься домой, и на этом наше неформальное общение закончится. Использование ненормативной лексики, курение, алкоголь и хамство в моем обществе строго запрещены. Ясно?
Валерка тут же недовольно нахохлился, но на сиденье выпрямился и пробубнил:
— Ясно.
— Вот и замечательно, — кивнула Женя. — А за помощь спасибо, но лучше, наверное, я сама.
Увы. Самой не получилось. Когда зять наркомана Воробьева распахнул перед ней двери, она мгновенно поняла, что ничего хорошего ей здесь не светит, но попытаться все же стоило.
— Вам чего? — любезно спросил здоровенный, мордатый детина с лиловой, опухшей то ли от излишних возлияний, то ли от пересыпа небритой физиономией.
— Здравствуйте, меня зовут Евгения Потапова, я по поводу Сергея Воробьева, он…
— Ах, по поводу Сереги? — протянул, кивая, детина. Потом шагнул на лестницу и, прикрыв за собой дверь, схватил Женю за грудки, грубо, оскорбительно, беспардонно. Так, что у нее от обиды и какого-то животного, унизительного страха даже слезы на глазах выступили.
— Слышь, ты, чувырла обдолбанная, еще раз сюда притащишься, я тебе ножульки повыдергаю и обратно не вставлю. Поняла, тля размалеванная?
— Вы что себе позволяете? — попыталась вернуть себе попранное человеческое достоинство Женя, болтаясь в руке воробьевского зятя, словно щенок. Ноги ее едва касались пола, и она из последних сил пыталась удержаться на носочках, воротник давил на горло, мешая говорить, и голос ее был больше похож на писк, чем на возмущенный протест. — Я, между прочим, по делу пришла, я журналистка!
— Журналистка? — приблизил к Жене сизую, смердящую перегаром морду ее оскорбитель. — Вот я тебя сейчас в журнал и закатаю на веки вечные, чтобы дорогу сюда забыла!
Особый ужас его омерзительные, дикие угрозы вселяли потому, что он не кричал, а шипел их Женьке в лицо, страшно вращая глазами, и потому что не было в нем в этот момент ничего человеческого, сплошная животная ненависть, тупая и неуправляемая. И девушка вместо того, чтобы припугнуть его полицией или надменно отшить, просто испуганно кивнула.
Детина самодовольно усмехнулся, поставил ее на пол, одернул насмешливо, издевательски ее куртяшку и добавил напоследок:
— Вот и хорошо. А теперь катись отсюда и дружкам своим передай, чтобы дорогу сюда забыли, а не то в порошок сотру. — Затем последовала отборная, злая, отвратительная, почти физически ранящая брань. Закончив монолог, детина ухмыльнулся зловонным ртом, полным гнилых корявых зубов, и, сунув напоследок Жене в нос здоровенный волосатый кулак, скрылся за дверью.
Девушка осталась стоять на лестнице, борясь с приступом тошноты и отвращения.
Вероятно, когда она, выйдя из подъезда, направилась к машине, на ней все еще лица не было, потому что Валерка вдруг выскочил ей навстречу и, схватив за рукав, тревожно всматриваясь в ее лицо, непривычно взволнованным, даже испуганным голосом торопливо принялся расспрашивать.
— Тебя что там, обидели, они ударили тебя? Что там случилось? С тобой все нормально? Ты что там видела, а? — Он топтался вокруг нее, не отпуская рукав и пытаясь заглянуть в глаза.
Но Женька молчала, стремясь поскорее спрятаться в машине, чтобы не разреветься прямо на улице.
— Женя, да говори ты сейчас же! Иначе я твоему Володьке позвоню! — крикнул на нее разнервничавшийся Валерка, едва они залезли в машину.
Тут только девушка толком посмотрела на мальчика и, увидев его бледное взволнованное лицо, попыталась взять себя в руки. Она мельком взглянула в зеркало заднего вида, разглядела свою перекошенную от обиды и пережитого унижения физиономию и, глубоко вздохнув, попыталась привести себя в норму.
— Все нормально. Никто меня не бил. Просто сильно разозлили, — объяснила она Валере, продолжая глубоко дышать и убеждая себя в душе, что ничего не произошло, подумаешь, наткнулась на хама, так его небось самого до крайности наркоманы довели.
Но Валерка ее объяснению не поверил, о чем прямо и ясно заявил:
— Врешь. Тебя не разозлили, а обидели. Кто тебя обидел?
— Да никто. Правда, — успокаиваясь от его заботы и сопереживания, тяжело вздыхая, проговорила Женя. — Просто этим людям здорово в жизни досталось, вот они и бросаются на каждого встречного-поперечного. — И она героически попыталась улыбнуться.
— Да? — немного успокаиваясь, переспросил мальчик. — А я тут кое-что для тебя выяснил. Ты посиди в машине минут двадцать, я с местными ребятами переговорю. — И он, не дожидаясь Жениных возражений, выскочил из машины и вразвалочку устремился в глубину заросшего рябинами и березами двора.
Девушке ничего не оставалось, как сидеть в машине и ждать.
Валерка вернулся почти через час. Женя к этому времени вся извелась. Самое ужасное, что у парня не было мобильника. Она несколько раз выходила из машины, пыталась искать его во дворе, не упуская в то же время автомобиль из виду, чтобы не пропустить возвращение подопечного. Нервно хваталась за телефон и бессильно опускала руки, понимая, что звонить некуда, включала и выключала радио, вертела головой в надежде увидеть возвращающегося мальчика так интенсивно, что заболела шея. И уже готова была разреветься, когда он наконец явился.
— Ну наконец-то! Где ты так долго болтаешься? Завтра же куплю тебе мобильник! Почему от тебя куревом пахнет? Ты что, курил, да? — набросилась на паренька Женька, едва он сел в машину.
— Расслабься. Я не курил, я вливался в тусовку, — отмахнулся от нее Валерка, устраиваясь поудобнее на сиденье.
— Ну ты хоть узнал что-нибудь, пока я тут с ума сходила от неизвестности? — спросила с надеждой в голосе девушка, глядя на довольную физиономию своего малолетнего помощника.
— А то, — усмехнулся Валера. — Серый Воробей здесь фигура известная.
— Кто? — нахмурилась Женя.
— Сергей Воробьев, ты же про него просила узнать? — усталым голосом пояснил мальчик.
— А, ну да. И что?
— То. Законченный нарик был. Про Ваську, Васильевский остров то есть, никто толком не знает, но вроде говорят, был там у него какой-то знакомый гонец, но чтобы Воробей такую даль за вмазкой потащился? Это вряд ли.
— А с кем ты разговаривал, откуда они все это знают, и кто такой гонец, и вмазка тоже?
— Вмазка — доза, а гонец — это торгаш, который наркоту толкает, ну, по мелочи, — закатывая глаза, объяснял ей Валера. — А разговаривал я с местными пацанами. Они тут всех знают, и мужика, к которому ты ходила. Говорят, просто зверь, мог и навешать, — осуждающе поглядывая на нее, поделился он.
— Ясно, — кивнула Женька. — А что еще про Воробьева узнал?
— Да неплохой вроде мужик был, хотя, конечно, и пропащий. Он до отсидки еще как-то держался, даже работал где-то, а потом, как вернулся…
— А он разве сидел? — удивилась журналистка, Суровцев ей об этом, кажется, не рассказывал.
— Да в предвариловке, срок ему так и не дали, вроде как отмазал кто-то, но он после этого совсем покатился, а все потому, что не с той бабой связался.
— Да что ты? — наигранно удивилась Женя, с усмешкой наблюдая, как по-взрослому осуждающе рассказывает Валерка чужую жизнь.
— Ну, да. Верка эта его окончательно на иглу посадила. Сама дура жизнь свою загубила, говорят, она когда-то в консерватории училась, — не очень уверенно и почти по слогам проговорил мальчик малознакомое слово. — А потом на иглу села, учебу бросила, по кабакам играла, в переходах, потом вовсе работать перестала, мать на тот свет отправила своими выходками. А потом вот Серого нашла и к нему присосалась.
— А на что же она живет? — запоздало удивилась Женя.
— А фиг ее знает. Раньше Воробей бабки где-то доставал, а теперь не знаю. Наверное, нового хахаля завела, — пожал плечами Валерка.
— Ну, ладно. Фиг с ней, с этой Верой, как ты говоришь. А что еще ты про Воробья выяснил?
— Ребята говорят, его мент какой-то все время пас. Как Воробей из тюряги вернулся, так его на крючок и посадили, но зато его по мелочи никогда не прихватывали. И бабло подкидывали.
— А еще что? — нетерпеливо спросила девушка.
— Это все. Что он делал в тот день, когда закололся, никто не знает, — пожал плечами Валера.
— Закололся? — задумчиво переспросила Женя.
— Ну, лапти откинул от передоза.
— Ясно. Значит, говоришь, гонец на Ваське был. Но он бы туда не потащился? — все так же задумчиво проговорила она.
— Ну, да. Дозу и здесь достать можно, коли бабки есть.
— Я тоже так думаю, — кивнула журналистка. — Но все же он туда поехал. Вопрос, кто его туда послал? А может, у него денег не было, а тот дилер ему должен был?
— Понятия не имею. Хочешь, чтобы я еще раз пошел с ребятами поговорил? — берясь за ручку двери, спросил Валерка.
— Нет. Хватит на сегодня, — решительно возразила Женя, — нас и так уже на даче ждут.
На даче Валерке понравилось, а он понравился Жениным родителям, потому что очень старался вести себя культурно, всячески помогал, не ругался и не курил, что для него было своего рода подвигом.
С Платоном он окончательно подружился. Они вместе кололи дрова для печки, потому как дача отапливалась по старинке, ремонтировали насосную систему, а в воскресенье утром втроем с Женей ходили в лес и даже набрали грибов на жарку. Валерка был счастлив, и хотя из грибов он научился различать только белые и сыроежки, это ничуть не омрачило ему день. Потому что, найдя очередной гриб, как правило поганку, он с криком: «А что это?» несся то к Жене, то к Платону, и Платон под конец даже начал ворчать, что он своим криком все грибы распугает.
А ближе к полудню позвонил Кирюша и спросил, как идут дела с Грачевыми, удалось ли Жене раздобыть материал для анализа. И хотя она объяснила, что раньше понедельника заняться вопросом не сможет, все равно полезла к себе на чердак, разыскивать суррогатных матерей по списку Суровцева — он раздобыл для нее еще и номера их телефонов. И слезла с чердака, лишь когда запах шашлыка, который Платон с прилепившимся к нему Валеркой, папой и мамой жарили в саду, стал вовсе непереносимым. Погода в выходные, на радость дачникам, стояла сухая и солнечная, и небольшой утренний морозец впечатления от выходных не испортил.
А вечером она лично отвезла Валерку в детдом, от избытка впечатлений и свежего воздуха он всю дорогу клевал носом, а под конец и вовсе заснул, и во сне лицо его было совсем детским и очень трогательным. И Женя, не сдержавшись, даже протянула руку и погладила его короткие светлые волосы, а в носу у нее отчего-то защекотало, и на глаза навернулись слезы.
Интересно, как часто этого мальчика кто-то гладил по голове, или обнимал, или просто говорил, какой он хороший, или жалел, когда ему было больно или плохо? Женьке захотелось остановить машину и прижать его к себе, пожелать, сказать что-то хорошее. Но она сдержалась, боясь испугать его и потревожить своими переживаниями. Разбередить душу. И все же, когда они вышли из машины, она обняла его за плечи, а потом вдруг прижала к себе и поцеловала в лоб, потому что до макушки ей было не дотянуться.
— Ну, что, в следующие выходные поедем на дачу? — наигранно весело спросила Женя, отпуская растерянного Валерку.
— Ага. Если можно, — кивнул он, глядя на нее какими-то новыми непонятными глазами.
А в понедельник Женька, выспавшись как следует и не спеша, с удовольствием выпив кофе, уселась за работу.
Поскольку в воскресенье она так никого из суррогатных матерей разыскать и не сумела, несмотря на множественные усилия, пришлось браться за дело с утра пораньше.
Дозвониться удалось только до двоих. Одна сидела дома с больным ребенком, а второй Женя дозвонилась на мобильник, номер которого ей любезно сообщила пожилая родственница.
Увы, в обоих случаях Женю ждало разочарование. Обе женщины были настоящими суррогатными матерями, никаких претензий к фирме и биологическим родителям у них не имелось. Увы, увы, увы.
Недосягаемыми оставались две матери, снимавшие квартиру, и та женщина, что жила в своей квартире, но ее номер отчего-то не отвечал уже несколько дней. Если она и сегодня до нее не дозвонится, завтра поедет на разведку, решила для себя Женя. А пока что… А что пока?
Французы пока не нашлись. Воровать волоски у ребенка Грачевых Женя была не готова. Может, выяснить, кто был отцом ребенка Полины Егоровой? Непонятно, как это может помочь, но вдруг это окажется доктор Синельников?
Женькин мыслительный процесс явно буксовал. Что делать? Срочно нужен прорыв. Она прошлась по квартире, задумчиво ероша стриженые волосы. Нужна система.
Девушка снова вернулась к столу. Во-первых, во всех случаях фиктивного суррогатного материнства надо устанавливать имя матери, отца и биологических родителей. Всех проверять. А также роддома и женские консультации. Здесь важны любые связи.
Женьку осенило. Очень важно как-то выяснить, почему именно эти женщины попадали в поле зрения «Материнство возможно». Ведь в городе еженедельно беременеют сотни женщин. Почему выбрали именно этих? Вопрос показался ей крайне интересным, и она обвела его в кружочек.
Далее. Все же надо не лениться и выяснить, какая могла быть связь между убийцей Лены Матвеевой и злополучной фирмой. Связь быть просто обязана.
За что же взяться сначала? Проще всего, наверное, было позвонить Полине.
— Как звали отца моего ребенка? Зачем это вам? — без всякого оттенка дружелюбия спросила та.
— Ну, понимаете, я ищу возможные связи между вами и другими женщинами с похожей историей, оказавшимися в базе данных фирмы. Любые, самые абсурдные, — объяснила ей как можно доходчивее журналистка.
— Слушайте, я не знаю, как еще вам объяснить, но я не желаю, чтобы кто-то копался в моей личной жизни. Я не желаю, чтобы беспокоили людей, со мной знакомых, и особенно человека, с которым я уже рассталась и с которым нас связывали непростые отношения. Я желаю, а точнее, требую, чтобы вы оставили меня в покое, — четким, очень напряженным голосом выговаривал ей Полина. — Вам это понятно?
— Да, — покладисто согласилась Женя. — Но …
— Никаких «но», не смейте больше сюда звонить. — И она повесила трубку.
В общем-то, этого следовало ожидать, вздохнула девушка, расстроенно глядя на телефон. Что же теперь делать?
Искать французов, похищать волосы новорожденных младенцев? Что?
Женя как-то приуныла. Она сидела, грустно глядя в окно на затянутое жемчужно-серыми облаками осеннее небо, когда тишину квартиры нарушил разливчатый, веселый трезвон.
— Это еще что? — отрываясь от созерцания небесного свода, проворчала журналистка и поплелась в прихожую.
— Кто там? — недовольно спросила она, пытаясь в глазок разглядеть непрошеного гостя, но обычный лестничный сумрак не давал ей этого сделать.
— Победитель! — громогласно возвестил из-за двери Володя, и Женька, взвизгнув от передавшейся ей веселой радости, загремела замками.
— Ну, привет, красавица! — крепко обнимая прыгнувшую ему на шею девушку, поздоровался жених. — Соскучилась?
— Очень, — немного слукавила Женя, вдыхая запах его свежего, немного резковатого одеколона.
— И правильно! — Он оторвал ее от себя, подержал секунду в вытянутых руках, чмокнул в нос, а потом поставил на пол. — А я только с самолета и сразу к тебе. С утра вынесли оправдательный приговор, и я, получив награды и поздравления, сразу же рванул к любимой женщине праздновать окончательную и безоговорочную победу. Готова праздновать?
— Всегда, — четко, по-военному вытягиваясь в струнку, отчеканила Женя.
— Здорово. Тогда накрывай на стол. Тут местные деликатесы, тут напитки. — доставая из дорожной сумки пакеты, объяснял Володя.
Но прежде чем девушка потянулась за ними, он привлек ее к себе и поцеловал долгим, очень нежным, головокружительным поцелуем. Отчего у нее по телу мгновенно разлилась томная слабость, а все на свете праздники показались пустой тратой времени. Видимо, Володя решил так же, потому что, оторвавшись от Женьки, прошептал ей в ухо:
— А ну его, этот банкет. Потом отпразднуем, — и, скинув плащ, подхватил маленькую, худенькую девушку на руки и понес в комнату.
Хорошо, что сегодня диван не застелила, подумала она, падая в подушки.
Празднование состоялось ближе к ужину, а Женькины рабочие планы пошли коту под хвост. Зато как пошли!
Батюшки, уже вторник, с тоской глядя на календарь, отметила журналистка. Сегодня ее разбудил нетерпеливый звонок Кирилла, он с простодушной настойчивостью требовал у нее материал для генетической экспертизы и задавал множество неудобных вопросов о том, как вообще идет расследование. Ответить ему Жене было нечего. Пришлось врать.
Но, если честно, пора уже взяться за ум и за дело, одернула сама себя девушка, вылезая из-под одеяла. Вон Володя уже ни свет ни заря на работу умчался, а ведь только вчера из командировки вернулся, чемодан так у нее и бросил, обещал вечером забрать.
Чем бы ей заняться? Во-первых, стоит навестить пропавшую суррогатную мать, как ее имя? Ах, да, Мария Дятлова, и попытаться дозвониться до другой девицы, про которую она вчера вечером забыла. Потом надо придумать, как раздобыть материал для генетической экспертизы. И тут Жене пришло в голову, что было бы честно сдать на анализ не только волосы малыша и Наташи, но и его нынешних родителей. Просто для чистоты эксперимента. А значит, надо просить Платона, чтобы тот у Грачева пучок волос выдернул, покрываясь краской стыда, подумала она.
Кстати, вчера вечером Платон звонил узнать, как Валере понравилось на даче и будет ли она его забирать в следующие выходные. Женька еле-еле успела с телефоном в туалет спрятаться и там заговорщицки прошептать, что разговаривать не может, завтра перезвонит. А Володе соврала, что это звонил Трупп. Какой стыд!
И девушка начала день со звонка Платону. Тот, конечно, поужасался поставленной задачей, но потом покорно согласился достать требуемое. Просто душка.
А затем объявился Трупп и сообщил, что супруги Карон потому не отвечают на звонки в Гавре, что все еще сидят в России. У них серьезные проблемы с ребенком. Более того, он продиктовал ей петербургский адрес французов и их телефон. Женя заглянула в компьютер и с кислым удивлением убедилась, что номер соответствует указанному в базе фирмы. Вот балда! Столько времени потеряла!
Ну, что ж, вот дела на сегодня и наметились. Разыскать двух мамаш и навестить французов.
