Двадцать три
Стоящая за стойкой женщина с толстыми руками, крашенной в черный цвет кичкой на макушке и алыми губами вскинула взгляд, когда в дверях появился освещенный огнями парковки Майк. Как он и ожидал, заведение оказалось узким, и половину его длины занимал сам бар. Барные табуретки не были прикручены к полу, некоторые из них стояли кучками. В задней трети помещения расположились бильярд и музыкальный автомат, а мишень для дартса висела в явно небезопасном месте.
Двое мужчин смотрели негромко бормочущий спортивный канал. За стойкой выпивала пожилая женщина, и ее поднятая рука держала несуществующее воспоминание о сигарете. Мужчина в деловом костюме исследовал свой виски. Джейми, нянча бутылочку пива, сидела в дальнем углу. Майк, поколебавшись, сделал три шага вперед, все еще оставаясь недалеко от двери. Джейми жестом показала ему подойти, приподняв свою бутылку.
Он подошел, но садиться не стал.
– Как дела?
– Карли, – сказала Джейми барменше, – дай этому гаду, который работает на правительство, выпить. За мой счет.
– Вы слишком добры, – заметил Майк.
– Это бар, – процедила Джейми, – сюда ходят пить, а не болтать.
– Что вам налить? – спросила Карли.
– Ром с колой. – И он сел на соседний с Джейми табурет, который, впрочем, стоял на изрядном расстоянии от нее. – Может, мы все-таки поговорим? Или мне беседовать со своим бокалом?
Джейми прикончила свое пиво и с глухим стуком поставила бутылку на стойку бара.
– Выпивка сделает вас более приемлемым?
– Первая порция – нет, возможно, вторая.
– Ну, – сказала она, – вот и ответ.
Барменша с кичкой поставила перед Майком большой стакан, а перед Джейми – еще одну бутылку. Джейми взяла пиво и потянулась к Майку, не глядя на него. Майк чокнулся с ней бокалом. Она сделала три больших глотка и поставила бутылку на стойку.
– Спасибо, что вчера сказали мне про вай-фай, – произнесла она. – Дурацкая ошибка. Я должна была сделать это еще год назад.
Майк отхлебнул из бокала, предварительно вынув оттуда соломинку:
– На здоровье.
– Почему вы мне рассказали?
Он пожал плечами:
– Просто так поступают порядочные люди.
Джейми закашлялась, опять сделала глоток и поставила бутылку на стойку бара.
– Днем звонила подруга Боба, искала его. Ей не сообщили. Пришлось Энн этим заниматься.
Вместо ответа Майк выпил еще.
– Я проверила код, – сказала Джейми, – и смоделировала четырнадцать разных ситуаций. Его не могло произойти. Несчастного случая.
– Он произошел.
Она тряхнула головой.
– Не из-за меня.
Он выждал немного на случай, если она захочет что-нибудь добавить.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Цифры не лгут, а с ними все в порядке. Если что-то вышло не так, как надо, значит, оно и до этого каждый раз происходило так же, и никто ничего не замечал.
– Или в расчетах есть еще какая-то ошибка, – возразил Майк. – Учительница физики у меня в школе как-то рассказывала, что у нее на каждой контрольной один или два ученика неправильно составляют уравнения, но ответы у них, тем не менее, сходятся.
– Думаете, мы все это время использовали не те уравнения?
Майк пожал плечами и сделал еще глоток. Джейми фыркнула:
– Ничего мы не ошиблись. Кроме того, Дверь всегда срабатывала.
– Кроме того случая, когда попытались использовать таймер.
– Да пофиг. Не придирайтесь к пустякам. Дверь работает. Уравнения работают. Математическая часть правильная. Дверь открывается. И мы через нее ходим. Видимо, что-то случилось с оборудованием.
– А Нил с Сашей говорят, что не в оборудовании дело. Что там должно быть что-то еще.
Джейми издала неприличный звук и залпом выпила половину оставшегося пива.
– Как думаете, может, дело в кумулятивном эффекте?
– Лучше допивайте, – сказала она Майку, махнув барменше, – вам через минуту еще принесут.
– Вы всегда так много пьете?
– Только когда знакомые умирают у меня на глазах. – Она прикончила бутылку и поставила ее на стойку бара.
Майк медленно кивнул и взял следующий стакан.
– Это впечатляет.
– Что?
– То, что вы уже полностью проверили код.
– А знаете, для вроде бы порядочного парня вы довольно-таки хладнокровный ублюдок, нет?
– Я?
– Боб всего полтора дня как мертв, а вы всё говорите о работе.
Майк одним глотком прикончил свой бокал.
– Мне нечего сказать.
– Это я и имею в виду, – процедила она. – Хладнокровный ублюдок.
Карли поставила перед ними новый бокал и новую бутылку. Посмотрела на Майка, потом – на Джейми.
– Все еще за твой счет?
Джейми кивнула. На этот раз она не потрудилась поднять бутылку в подобии тоста. Сделала два глотка и поставила пиво.
– Ну, – сказала она, – почему же Лиланд «Майк» Эриксон, который временами кажется порядочным парнем, при этом такой ублюдок?
– Вы правда хотите знать?
– Нет, но эта тема для разговора получше всех остальных.
Он отпил из бокала. Потом еще.
– У вас в детстве умирали домашние животные?
Джейми наморщила лоб:
– Что?
– Кошка. Или собака.
– Вы сравниваете Боба с кошкой?
– Я пытаюсь кое-что объяснить.
– Да, конечно. Было такое.
– Вы сказали, кошка? Как ее звали?
– Кот. Спок.
– Вы плакали, когда он умер?
Она опять подняла бутылку.
– Вам-то что за дело?
– Плакали?
– Ну ладно, да, мне было восемь, и мой кот умер.
Он выпил еще рома с кока-колой.
– А сейчас не плачете.
– Прошло почти тридцать лет.
Майк кивнул.
– А дедушки, бабушки? Вы теряли кого-то из них?
– Обоих со стороны матери, – сказала Джейми. – И одного со стороны отца.
– И по ним вы тоже не плачете.
Она поставила бутылку, стукнув ею о стойку достаточно громко для того, чтобы привлечь к себе внимание.
– Это какая-то супергениальная аналогия, чтобы доказать, что я не меньший ублюдок, чем вы?
– Нет, – сказал Майк, – просто объясняю.
– Хорошо. Что?
– Да все то же. Я помню всё. Мои воспоминания никогда не уходят. Не ослабевают, не выцветают. Никогда.
Джейми моргнула.
– Когда мне было шесть лет, моего пса, Бэтмена, сбила машина, – проговорил Майк, – и я плакал четыре часа. Я потерял деда по матери в девять лет, а бабушку по отцу в одиннадцать. Нашего кота Джека пришлось усыпить в то утро, когда мне исполнилось шестнадцать. Мама умерла, когда я учился на третьем курсе в колледже, и я был с ней в больнице. Я могу рассказать вам каждое слово, которое говорили те, кто нас окружал, каждую свою мысль, каждый вид, и звук, и запах. Я помню каждую секунду их умирания с идеальной, кристальной ясностью. Это все всегда свежо. Всегда «слишком близко».
Джейми опустила бутылку.
– Это ад какой-то.
– Хорошего мало, – согласился Майк. – И теперь всю свою оставшуюся жизнь я каждый день буду помнить, как прямо передо мной умирал Боб. Я совру, если скажу, что ни разу по ночам не мечтал о том, чтобы у меня начался Альцгеймер, потому что даже думать не хочу, сколько всего скопится у меня в голове к шестидесяти или семидесяти годам.
– Вот ведь лажа!
– Да, – сказал он и наклонился ближе к стойке бара.
– Никогда не думала об этом с такой точки зрения.
– Никто не думает. – Он дважды отхлебнул из бокала.
– У вас правда была собака по имени Бэтмен?
– А у вас был кот по имени Спок.
– Ага.
Майк пальцами обвел свои глаза.
– У него на морде была черная шерсть, как маска. Я думал, по ночам он уходит из дому и борется с преступниками.
Губы Джейми изогнулись в слабой улыбке.
– Так все эти штучки с вашим супермозгом проявились не в последнее время?
– Бэтмен был потрясающим псом. Он вполне мог бороться с преступностью, пока я спал.
Ее губы были опасно близки к тому, чтобы снова улыбнуться. Миг спустя она подняла полупустую бутылку. Еще через мгновение он чокнулся с ней своим бокалом.
– Простите, если казалось, будто мне все равно, – сказал Майк. – Мне нравился Боб. Он производил впечатление порядочного парня.
– Он таким и был, – отозвалась Джейми.
Ее язык слегка заплетался, поэтому у нее вышло «такхим». Она покачала головой, повела плечами. Они еще дважды чокнулись.
Барабаня пальцами по бокалу, Майк кивнул на ее плечо:
– Простите за утро.
– А что было утром?
Он снова указал ей на плечо подбородком.
– Я коснулся вас.
Она нахмурилась, потом покачала головой.
– Ничего страшного. Я просто злилась, надо было спустить пар. Сорвалась.
– Это было неуместно.
– Ой, мать твою налево, – сказала она, – ты нечаянно меня за плечо тронул. Не по жопе же хлопнул или еще что-то такое.
– Тебя это обеспокоило.
– Потому что у меня есть заморочки. Но тебя они не касаются. – Джейми подняла бутылку с пивом и запрокинула голову.
Майк допил свой бокал. В горле стало тепло, а от затылка вниз побежало приятное покалывание. Джейми расправилась с последней бутылкой и махнула барменше.
– Это которое пиво по счету? – спросил Майк.
– Она выпила достаточно для того, чтобы оно было последним, – сказала барменша.
– Так которое? – опять спросил Майк.
– Вот это – десятое примерно за два часа.
– Блин, – сказала Джейми, – Боб умер, Карли.
– Знаю, – ответила та. – Давай сюда ключи, и можешь выпить еще две бутылки, прежде чем я вызову такси.
Джейми порылась в кармане плаща и шлепнула на стойку беспорядочную связку ключей.
– Давай три, а домой меня отвезет гад, который работает на правительство.
Майк поднял брови.
– Ой, только губу не раскатывай, – сказала ему Джейми.
– Ты действительно знаешь этого мужика? – спросила Карли. – Он выглядит малость…
– Как гад, который работает на правительство?
– Я собиралась сказать: как Снейп из «Гарри Поттера».
– Ничего, что я здесь сижу? – спросил Майк.
– Он ничего, нормальный, – сказала Джейми и постучала кольцом для ключей. – Неси выпить.
Карли посмотрела на Майка. Тот взглянул на нее в ответ. Она вздохнула, прибрала ключи и пояснила:
– Обычно я столько не пью.
– Ну, у тебя получается профессионально.
Она фыркнула, но потом усмехнулась:
– Боб всегда велел мне раскрепоститься. Никогда его не слушала.
– Заморочки?
– Угу.
Вернулась Карли. Она поставила перед Майком очередной бокал и сунула пиво в руки Джейми. Бутылка была уже пуста на треть, но программистка, казалось, не заметила этого. Майк вытащил из бокала соломинку и положил ее на стойку бара.
– Хочешь поговорить?
– О чем?
– О твоих заморочках.
Джейми выпрямилась и уставилась на него:
– Ты серьезно?
Майк развел руками:
– Это часть работы учителя.
Она помотала головой:
– Думаю, все было в моем персональном досье, которое ты видел.
– Хочешь верь, хочешь нет, но даже в наши дни правительственные досье не такие подробные, как думает большинство, – ответил Майк. – Я кое-чего натворил в юности и был уверен, что это попадет в мое досье, но нет. Даже обидно немного.
Она ухмыльнулась.
– Не такой ты и особенный, в конце концов. Для тебя это, наверное, был удар.
– Случалось и похуже.
Джейми быстро отпила из бутылки.
– Ты ведь знаешь, что я от скорости тащусь, да?
– Да, это там было. – Муравьишки уже тащили странички ее досье. – Двадцать три штрафа за превышение скорости в четырех штатах за пять лет. Восемь случаев опасной езды. Это вызвало изрядный шум, еще когда тебя проверяли для проекта СЕТ, даже после того, как Артур поручился за тебя и заставил всех забыть о твоих хакерских историях. Вообще, чудо, что у тебя до сих пор права не отобрали.
– Пришлось пройти курсы для водителей-нарушителей. А авария там упоминается?
Майк покачал головой:
– Авария?
Джейми вздохнула.
– Твоя интеллектуальная мощь не подсказывает, почему чирлидер вдруг превращается в компьютерного гика?
– Я подумал только, что ты – мужская интернет-греза во плоти.
Джейми издала неприятный звук и вновь приподняла бутылку.
– Мне было шестнадцать, – начала она. – Я встречалась с парнем из соседнего городка. Кевин Улинн его звали. В его пользу говорили две вещи – он был первокурсником колледжа и ездил на мотоцикле. Мои родители психовали из-за того, как он ездил. Я потихоньку сбегала по ночам, и мы катались. Выезжали на хайвей, разгонялись до ста десяти и в конце концов оказывались хрен знает где. Идеальный летний роман старшеклассницы.
– Да, видел я такие.
Джейми кивнула.
– Могу спорить, что да, мистер я-просто-учитель-старших-классов. – Она сделала два больших глотка и подняла брови на почти опустевшую бутылку. Дважды попробовала совместить ее донце с влажным кольцом, оставленным на салфетке, потом сдалась и поставила бутылку куда попало. Глаза у нее были стеклянными. – Как-то ночью он поскользнулся на мокром асфальте и не удержал байк. Мы шли около девяносто пяти миль в час. Мне сказали, он умер мгновенно. Ударился головой о землю и свернул себе шею, даже шлем не помог. А я слетела с мотоцикла и почти сто футов проехала по шоссе на спине. Он дал мне свою кожаную куртку. Без нее меня бы об асфальт на лоскутки разорвало. Когда скорая приехала, от куртки только лохмотья остались. Настоящее чудо, что я не оказалась на всю жизнь в инвалидном кресле. Очнулась в больнице с переломом руки и тремя – позвоночника. До самого Рождества ходила в держателе для головы. – Она потянулась показать ему два шрама у себя на лбу.
– Наверно, было ужасно.
– О да. Повезло, что обошлось без кучи ортопедических булавок или там похожей фигни, но пришлось делать пересадку кожи на спине, боках и на этой руке. – Она подняла левую руку с бутылкой, словно для тоста, но пить не стала. – Прижилось не очень, осталось много рубцов. Сплошное месиво. Ну и кончились мои чирлидерские денечки. Никаких больше открытых топиков. Никаких коротких рукавов. На выпускной пришлось надеть ужасное платье с высоким воротом. Знаешь, это погано, когда восемнадцатилетний парень не хочет в ночь выпускного бала секса со своей партнершей.
Майк посмотрел на ее плечо.
– Так спина до сих пор побаливает, когда до нее дотрагиваются?
– Не-е, – сказала Джейми, – она вообще ничего не чувствует. Во время аварии погибли практически все нервные окончания от шеи до задницы. Никаких ощущений почти семнадцать лет.
– Так что тогда…
– Просто не люблю напоминаний о том, что изуродована.
– Едва ли я с этим соглашусь, – сказал Майк. – Если ты ничего не имеешь против, я скажу, что ты одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал.
Она отмахнулась от его слов:
– Ага, все так говорят. А потом видят меня голой. – Она опрокинула в себя остатки пива.
Бутылка сильно и громко ударилась о стойку бара.
Майк посмотрел на Джейми.
– Можно задать тебе вопрос?
Она покачала головой из стороны в сторону:
– Нет, тебе нельзя посмотреть на мои шрамы.
– Не об этом. Я просто удивлялся, как это ты сегодня читала код.
– Что?
– Больше двух миллионов строк кода. Как ты справилась с ними за один день?
Джейми мгновение смотрела на него. Затем медленно вздохнула. А потом ее глаза наполнились дрожащей влагой.
– Ах ты бедный сукин сын!
– Что такое?
– Я буду блевать всю дорогу домой.
