Глава 44. Возвращение в магазин «Еще послужит»
Беро размышлял о тоннеле под «Еще послужит». Много размышлял, и когда он думал о тоннеле, его переполняла ярость. После смерти Коула Лана – его рук дело! – в Жанлуне шла война, и каждый день на улицах завоевывали и теряли нефрит, но Беро не получил ни камешка. Вместо этого ему приходилось бежать и скрываться, как таракану от луча света.
Но далеко он не убежал. Ковыляя по темному тоннелю целую вечность, когда в любую минуту батарейки в фонарике могли сесть и ему пришлось бы брести вслепую, пока не рухнет и не умрет, Беро наконец ощутил на лице дуновение ветерка. Слабый поток воздуха, воняющий гаванью – морской солью, выхлопами лодок, рыбой и влажным мусором. Потом появился далекий кружок вечерних огней, и Беро помчался к нему, как к давно умершей матери. Как и обещал Мадт, тоннель выходил наружу под насыпью у верфей Летнего парка. Во время ливней весной или тайфунов летом тоннель затапливало, но сухой зимой он служил отличным путем для контрабандистов. Грязный и вымотанный, Беро заплатил за проезд на маленьком частном пароме, но не последовал совету Мадта бежать из Жанлуна как можно дальше.
Несколько недель он отсиживался на Пуговке. Остров находился всего в сорока пяти минутах плавания на пароме и официально не входил в Жанлун, хотя в ясный день Беро видел город на той стороне пролива. На Пуговке был отдельный городок. Много веков здесь располагался дейтистский монастырь, пока шотарцы не превратили его в трудовой лагерь, а теперь остров стал туристической достопримечательностью с восстановленным дейтистским храмом, природным заповедником и старинным городом с многочисленными магазинчиками, торгующими безделушками и сувенирами ручной работы по завышенным ценам. Беро его ненавидел.
Однако городок был хорошим местом, чтобы спрятаться. Здесь было полно иностранцев и жанлунцев, приехавших на однодневную экскурсию, и нетрудно подыскать комнату в мотеле, чтобы в мрачном одиночестве зализать раны и уязвленную гордость, смотреть телевизор, питаться едой навынос и лелеять планы о возвращении. Пуговкой управлял небольшой клан, платящий дань Горным, но, насколько знал Беро, жанлунские кланы не лезли в его дела. Но в целях безопасности он каждую неделю переезжал в новый мотель, чтобы не примелькаться.
Из новостей Беро узнал, что в городе то там, то сям происходят уличные стычки, и неизвестно, какой клан сейчас контролирует некоторые районы, если их вообще кто-то контролирует. Горные оттяпали приличный кусок Доков, но Равнинные по-прежнему удерживали Трущобу и отхватили большую часть Топи. Кому принадлежит Рыбачье – под вопросом. Беро отсутствовал больше месяца. Его явно никто не искал в этой неразберихе. В одно ясное утро он спустился к гавани и переправился на пароме через пролив.
Беро винил в своем положении Мадта и Зеленую Кость с эспаньолкой. Они его подставили. Обещали нефрит и не сдержали слово. Они никогда и не собирались его сдерживать. Чем больше Беро об этом размышлял, тем больше его охватывала ярость. А еще он думал о тоннеле под магазином Мадта и спрятанных там ящиках, которые он впопыхах и в панике не стал красть. Ну вот, опять, попрекнул он себя. Все неприятности от спешки. Что было в тех ящиках?
Он знал, где взять нефрит, принадлежащий ему по праву: у Мадта. У Беро больше не было «фуллертона», очень жаль, но хватало денег, и хотя простым жителям Жанлуна запрещалось владеть оружием, в неразберихе клановой войны легко купить его на улицах. Всего за день в контролируемой Горными части Доков Беро раздобыл приличный револьвер. Он планировал взять сына Мадта в заложники и держать его на прицеле, пока Мадт не расплатится нефритом. Если это не выгорит, он убьет Мадта и заберет его нефрит.
В тот вечер, когда он приблизился к «Еще послужит», его глазам предстало неожиданное зрелище. В магазине было темно, здание явно брали приступом. Большая вывеска сорвана, и никого вокруг. Беро с подозрением подобрался к окну и заглянул внутрь. Там царил беспорядок. Магазин выпотрошили. Пустые полки, вырванные со своих мест. Товар по большей части пропал, а оставшийся валялся на полу, его явно выбросили – бесполезный хлам вроде старых журналов и панам.
Беро пнул входную дверь и сердито затряс засов. Он огляделся. Улица была пуста. Эта часть города находилась близко к границе между Джонкой и Острием, и никто в своем уме не желал здесь шататься. Беро заколотил по выходящим в переулок окнам, так что ставни затряслись. Единственный человек в поле зрения – бездомный на углу когда-то оживленного перекрестка – прокричал:
– Ты что, не слыхал? Мадт мертв, кеке!
Беро обернулся.
– Мертв? Кто его убил?
Бездомный беззубо ухмыльнулся из-под одеяла. Потом пожал плечами и хихикнул.
– Он сам! Если бродить по улицам с нефритом, сам напрашиваешься на смерть!
Беро нашел камень потяжелее и швырнул его в витрину «Еще послужит». Раздался страшный грохот, но никто, кроме бродяги, на него не отреагировал. Беро откинул ногой стекло и осторожно перебрался в разгромленный магазин, испытывая смесь разочарования и надежды. Так, значит, Мадта больше нет, как и его нефрита. Кто-то опередил Беро. Но этого ведь и следовало ожидать. Вечно что-то случается, то судьба ему улыбнется и поманит мечтой, то отпихнет. То везет, то не везет, таков уж он. А теперь, видимо, попал в полосу невезения. Быть может. Быть может.
Кладовка в подсобке была открыта. Ящики тумбочки на колесах вытащены, а содержимое выпотрошено в поисках денег и ценностей, но сама тумбочка осталась на месте. Его сердце прыгнуло до гланд, Беро приналег на нее всем весом и отодвинул. Он пошарил в темноте в поисках щели в ковровом покрытии. Откинув его, обнаружил люк, через который сбежал месяц назад.
Беро закрыл дверь кладовки и заблокировал ее тумбочкой. Он дернул выключатель единственной лампочки над головой, и тесное пространство залил желтоватый свет. Беро потянул за металлическое кольцо люка, и дверца поднялась с громким скрипом, подняв облачко пыли. Дрожа от предвкушения, он осторожно спустился по лестнице в тоннель.
Ящики и коробки по-прежнему стояли там, нетронутые стервятниками, выпотрошившими магазин. Беро взял верхний ящик и поставил его на ступеньку. Он взрезал перочинным ножом ленту и открыл рот от изумления.
Потом снова уставился на стопку ящиков. Откуда Мадт все это взял? Уж точно не у Зеленой Кости с эспаньолкой, тот принес лишь одну коробочку в тот первый вечер. Наверное, Мадт был дилером. По лицу Беро расплылась ухмылка, и он вытащил из открытой коробки одну запечатанную склянку.
«Сияние». На всю жизнь хватит. И теперь все это принадлежит ему.
Его руки тряслись от восторга, Беро рассовал по карманам столько ампул, сколько удалось уместить. Потом поставил полупустую коробку поверх остальных и, алчно оглянувшись, выбрался обратно в магазин. Он закрыл люк, раскатал ковер на место и придвинул тумбочку в точности к выходу из тайного тоннеля. Беро выключил в кладовке свет и шагнул обратно в разгромленный магазин, с набитыми карманами и роящимися в голове мыслями. Скорее всего, здание скоро кто-нибудь захватит. Нужно побыстрее переместить свое сокровище в укромное место, куда он мог бы с легкостью добраться…
От шороха за спиной и луча фонарика из-за плеча Беро подпрыгнул и развернулся в темноте. Он выхватил револьвер и поднял его к лицу мальчишки лет тринадцати или четырнадцати. Сын Мадта.
– Что ты здесь делаешь? – рявкнул Беро.
– Я принял тебя за него, решил, что он вернулся за мной, – пропищал парнишка.
Он сжимал в кулаке дешевый боевой нож, пальцы побелели от напряжения. Луч фонарика остановился на Беро, и они уставились друг на друга.
– Кто за тобой вернулся? – спросил Беро, положив палец на спусковой крючок. Ему не хотелось, чтобы мальчишка проболтался о его возвращении или решил, будто запас «сияния» в отцовском магазине теперь принадлежит ему, а не Беро.
Мадт-младший задрожал, вместе с ним задергался и слабый луч фонаря, а потом Мадт с ненавистью произнес:
– Маик. Он убил папу. Маик Тар убил моего отца, и я убью его, даже если это будет последним, что я сделаю в жизни!
Палец Беро по-прежнему обнимал спусковой крючок, но он заколебался. Потом медленно опустил револьвер.
– Настоящую Зеленую Кость трудно убить, – сказал он.
– Мне плевать, я на все пойду ради этого!
Подросток опустил и фонарик, и нож, его дыхание сбилось, щеки пылали, а глаза стали безумными, он как будто ждал, что Беро начнет возражать.
– У меня это уже получалось, – с гордостью сказал Беро. – Я убил Зеленую Кость. Никто на это не рассчитывал, но они ошиблись, все ошиблись.
Глаза мальчишки расширились от жадного удивления. Прежде Беро не обращал на Мадта-младшего ни малейшего внимания. Тот всегда казался послушным и неприметным. Тощий, с сальными волосами и крысиной мордочкой. Но оказался не таким слабаком, как Сампа или Щекастый.
Плохо работать в одиночестве, решил Беро. Судьба – она как встреча с тигром на дороге, лучше отвлечь внимание. Когда все шло совсем наперекосяк, кто-то послабее и помельче всегда оттягивал на себя невезение.
– Я не боюсь Зеленых Костей, – сказал Беро. – Это они нас боятся, так-то вот. Они убили твоего отца, потому что боятся людей с нефритом и не из клана. Что нам надо – так это собственный нефрит, кеке.
– Точно, – свирепо отозвался Мадт. – Точно, ты прав.
– И я знаю, где его достать.
Мадт снова вскинул фонарь.
– Правда?
