Глава тридцать первая

Поначалу мне даже не было больно, только что-то сильно давило на позвоночник.

Я очнулась в полной темноте, а Нико громко звал меня по имени и сжимал мои плечи. На один благословенный момент мозг дал сбой, и не мог связать то, что я видела, чувствовала и ощущала, с тем, что только что произошло. Все подернулось тьмой.

– Нет! Сначала я должен ее найти…

– Проклятье, Лиам, шевелись! – взревел Коул. – Иди с остальными!

– Они здесь, – услышала я Вайдин голос. – Помогите мне с этим…

Вес, придавливавший меня к Нико, исчез, и в легкие хлынул дымный, пыльный воздух. Откашливаясь, я шарила рукой по полу, пока не нащупала светящуюся палочку.

Нет, не палочку. Чей-то палец, отдельно от тела.

Поднявшись на ноги, я постояла, пока не перестали дрожать колени.

– Кто-нибудь… – начала я.

– Бункеробойные бомбы, – объяснила Вайда. – Валим.

– Джуд…

– Я здесь, – отозвался мальчик. – Я тебя не вижу, но я здесь…

– Все здесь; все в порядке, – оборвал его Толстяк. – Говорите, куда идти.

– Вниз… – я закашлялась, сплевывая комок пыли, набившейся в горло и на язык. Теперь глаза привыкли к темноте, и я поняла, что тусклое оранжевое свечение, окружающее нас, исходит не от светящихся палочек, а от огня, занявшегося после взрыва. И тут осознание обрушилось на меня со скоростью пули: с полуобрушившейся крыши свисали провода, фрагменты кровли тоже грозили обрушиться нам на головы. И звук отдаленного грома никуда не делся, стал даже громче, продолжая свой убийственный ритм.

Они бомбят город. Сейчас даже неважно, кто «они». Я вытерла скользкий теплый ручеек, сбегающий по подбородку, оглянувшись удостовериться, что Нико в порядке. Они с Джудом, обнявшись, прижались друг и другу.

Я повернулась, пересчитывая тех, мимо кого проходила.

Толстяк стоял, наблюдая, как темные фигуры детей и агентов покидают комнату через запасной выход. А Вайда… она уставилась на неподвижные тела, разбросанные по полу, некоторые были завалены обломками потолка. В комнате пахло горелой плотью и дымом. Повсюду валялись кроссовки и ботинки, сорванные с окровавленных, неподвижных ног.

– Мы не можем их оставить, – заплакал Джуд, потянувшись к телу Сары, одной из Синих. Сарины невидящие глаза уставились прямо на него, ее грудь прогнулась под обрушившимися на нее обломками. – Мы… Это неправильно, мы не можем оставить их здесь! Пожалуйста!

– Придется, – сказала я. – Пойдем.

С тех пор как я присоединилась к Лиге, мы дважды проходили учебную эвакуацию, и оба раза использовали разные выходы, чтобы покинуть штаб. Один шел через лифт и через туннель, который мы обычно использовали. Другой – через огромную винтовую лестницу, которая выходила наружу недалеко от завода, что служил нам прикрытием. Сейчас ни один из них не годился. Я поняла это, взглянув Коулу в лицо.

– Вперед, вперед, вперед, – подгонял он нас, подталкивая каждого ребенка и агента к двери. – Вниз – до уровня три, выходим, как вы вошли. Держитесь агента Кэлба!

Я все попыталась пересчитать головы, но было слишком темно и дымно. Стены снова содрогнулись, отбрасывая меня вперед, к Лиаму, который ждал нас у двери.

– Ты в порядке? – задыхаясь, спросил он. – Он заставил меня, я не хотел идти.

Коул схватил его за воротник и выволок в коридор первым. Нашей целью была центральная часть здания. Мы плелись сзади, один за другим, пытаясь пробраться через бетон, пылающие обломки и шипящие, плюющиеся паром прорванные трубы. То, что коридор оказался разворочен не так сильно, как Атриум, было настоящим чудом.

Лестница на второй уровень наполнилась дымом и паром. Рубашка до последней нитки пропиталась потом. Стягивая куртку, я по привычке принялась нащупывать флешку, которой там уже не было.

«Кейт, – подумала я. – Где Кейт? Что случилось с Кейт?»

Следующий взрыв швырнул меня вперед, прямо в спину Лиама. Один из детей перед нами кричал, но я слышала лишь шепот Джуда позади нас: «О Господи, Господи», и так снова и снова. Не знаю, о чем думал мальчишка, но если он, как и я, представлял себя погребенным под десятью тоннами бетона и грязи, удивительно, что он еще держался, а уж тем более двигался вперед.

Когда мы завернули ко второму уровню, наткнулись на невидимый заслон. Я протиснулась мимо Лиама и схватила Коула за руку.

– А что с теми, кто остался в медицинском блоке?

– Если они не могут сами встать и пойти, мы не можем сделать это за них, – безапелляционно заявил он.

– А Клэнси? – спросила я, хотя уже знала ответ. – Его выпустили?

– Времени проверять этаж не было, – ответил Коул.

Я оглянулась, жалея, что в темноте не вижу лица Лиама. Зато почувствовала его руки на талии, мягко подталкивающие меня вперед. Потом его голос прошептал мне на ухо:

– А что бы сделал он, останься там ты? Или я?

От этих слов легче мне не стало – к горлу по-прежнему подкатывала желчь. Одно дело – запереть человека в качестве заключенного и совсем другое – оставить на верную смерть.

– Ты, блин, надо мной издеваешься? – прорычала Вайда, когда они с Толстяком схватили запаниковавшего Нико, заставляя его шагать дальше. За ними маячило бледное, искаженное ужасом лицо Джуда.

– Я схожу за ним, – объявил Нико. – Я могу за ним сходить!

– Нет! – закричал Джуд. – Мы должны держаться вместе!

Толчок следующего взрыва швырнул нас всех на колени. Я приложилась головой о стену, перед глазами заплясали пятна. Я поднялась, и мы все ринулись вниз по ступенькам, через темный коридор, и очутились в отсеке для допросов. Часть стены справа от меня обрушилась.

– Держитесь прямо за мной, – бросил Коул, оглянувшись на нас. – Давайте, нам надо оказаться впереди.

Он смог пробиться сквозь толпу, но остальные застряли в узком проходе перед дверью в туннель. Представляю, что бы мы услышали, если бы все вшестером, вслед за ним, попробовали бы растолкать людей.

Наконец мы подошли достаточно близко, чтобы увидеть, в чем проблема. Дорогу преградили трубы, да еще с потолка туннеля свисали куски бетонной арматуры. Так что пробираться приходилось с большой осторожностью и по одному.

Кровь тяжело пульсировала в голове, от паники ноги тряслись, а мы все ждали, ждали и ждали своей очереди. Лиам встал на цыпочки, словно был готов в любой момент ринуться вперед.

Как только мы оказались у двери, я остановилась, пропуская остальных вперед, но Лиам мне не позволил. Он поднял меня, перенося через обломки, потом перелез сам, преграждая своим телом путь к отступлению.

Сзади ругалась Вайда и сопел Толстяк. От такого количества наполнивших его людей в туннеле стало жарко и влажно. От громыхнувшего наверху взрыва обрушилась еще одна его часть. Нам пришлось пойти еще медленнее, преодолевая очередную полосу препятствий.

Прежде чем новый звук обвала достиг моих ушей, я кожей почувствовала громовые вибрации. Это была серия из четырех низких ударов, каждый громче и разрушительнее следующего. Вайда что-то кричала нам, но я не услышала. Желудок, сердце, все во мне, казалось, рухнуло вниз, когда туннель ушел из-под ног. Время будто остановилось, чтобы я успела отвернуться от взрыва, прорвавшегося через дверь, из которой мы только что вышли.

Когда волна серой пыли, кусков бетона и стекла хлынула из дверного проема, мы бросились на землю. Туннель так сильно задрожал, что я испугалась, не рухнет ли потолок. Дети, агенты – все кричали, но я слышала голос Коула, перекрывающий остальные:

– Вперед, вперед, вперед.

Но я не могла. Могла только, цепляясь за стену, заставить себя подняться с колен. Вайда с Толстяком перекрикивались, проклиная темноту и то, что не видят даже друг друга.

– Это был наш Штаб, – прошептала я. – Он разрушен?

– Кажется, – ответил Лиам.

– Теперь назад пути нет! – кашляя, крикнул Толстяк. Дети передали новость по цепочке. Послышались крики потрясения и плач.

Агенты… дети… тела, которые нам пришлось оставить – их семьи никогда не узнают, что с ними случилось, кому не выпало шанса спастись, кто до сих пор цеплялся за жизнь, когда…

Рыдания застряли в горле, и я никак не могла проглотить этот ком. Я не плакала, но меня так трясло, что Лиам обнял меня сзади. Его сердце колотилось у меня за спиной, лицо уткнулось мне в шею.

Он был здесь, из плоти и крови, и мы оба остались живы. Живы, живы, живы. Мы выберемся. Но я все равно представляла себе обрушившийся потолок, падающее стекло, исчезающий из-под ног пол, покрывающую все темноту.

«Сосредоточься, – скомандовала я себе. – У тебя за спиной – дети. Ты все еще здесь. Не смей сдаваться. Лиам, Толстяк, Вайда и Джуд. Лиам, Толстяк, Вайда и Джуд».

– Дыши, просто дыши, – прерывающимся голосом проговорил Лиам.

Ровный ритм его поднимавшейся и опускавшейся груди за моей спиной успокоил меня, и я смогла разжать хватку и выпустить его. Он прижал губы к моему лбу, думаю, что от облегчения.

– Мы в порядке, – проговорила я. – Мы в порядке. Просто продолжай идти.

Мой разум зацепился за эти слова, и они вели меня вперед. Просто продолжай идти. Чем дольше мы шли, тем труднее становилось понять, с какими чувствами я сражаюсь сейчас: страхом, яростью или чувством вины. Они разрастались у меня в груди, причиняли страшную боль. Кто-то впереди нас то ли смеялся, то ли рыдал, в этом шуме было не разобрать.

Самый большой страх, заставлявший мое сердце биться где-то в горле, а колени – подгибаться, когда низкий бетонный потолок опускался на мои плечи, рождался из осознания того, что в любой миг нас может просто засыпать.

Дыши.

Знание, что за мной идет Лиам, должно было утешать. Наконец-то мы добрались до неповрежденного участка туннеля, где можно было встать в полный рост. Теперь двигаться было гораздо проще, словно нам подали знак, что мы уже почти выбрались. Только кромешная тьма все никак не отступала. Сколько бы раз я ни оглядывалась, ничего, кроме смутных очертаний лица Лиама, рассмотреть не удавалось.

Продолжай идти… Опустив голову, сложив руки, я просто шла вперед, вперед, вперед, так быстро, как только несли ноги. Я потеряла счет времени. Прошло минут пять, может, десять. Пятнадцать. Запах плесени уступил место прогорклой вони, когда туннель снова сузился.

Я нащупала руками стены по обе стороны от себя, позволяя ладоням скользить по гладкому, мокрому бетону. Лиам глухо ойкнул, задев головой низкий потолок, и мне тоже пришлось пригнуться.

От густой стоячей воды несло гнилью и плесенью. Кого-то стошнило, и как всегда – стоило одному начать, как у всех остальных тоже скрутило животы.

Я попыталась смахнуть свалявшиеся в липкие колтуны волосы с лица и шеи. Внезапно горло сковало от удушья – остатки кислорода в плотном, липком воздухе, казалось, испарились, туннель сузился, я ничего не видела, совсем ни черта.

Мы не умрем здесь. Мы здесь не сгинем.

Я попыталась сосредоточиться на том, как медленно ползет моя рука по неровному бетону, на мерном звуке капающей с потолка воды. Как получилось, что выходить из туннеля оказалось совсем иначе, чем когда мы в него заходили? Он снова расширился, уходя вниз. Возможно, глаза просто привыкли к темноте, но я могла поклясться, что становилось все светлее.

Я не придумывала. Сначала изменения были едва различимы, слабый намек на сияние, но потом оно стало таким ярким, что я смогла различить удивленное лицо наклонившегося ко мне Лиама. Туннель наполнился вздохами облегчения. Встав на цыпочки, я пыталась увидеть что-нибудь над устремившимися вперед головами. Источник свечения с булавочную головку забрезжил в конце туннеля, с каждым шагом становясь немного больше. Резкий всплеск энергии подтолкнул мои ноги, и они задвигались быстрее, быстрее и быстрее, пока я не увидела лестницу, ступени, поднимающиеся из ужасной темноты на свет.

Долгое время не было ничего, кроме дыма.

Он висел вокруг нас серо-коричневым занавесом, нагретым лучами закатного солнца. Мусор, поднятый в воздух взрывной волной, до сих пор не осел. Он залетал внутрь через открытую дверь, в воздухе стояла цементная пыль, которая не развеивалась. Я карабкалась вверх по лестнице, цепляясь за нее дрожащими руками. Коул, который ждал нас у входа в туннель, сжал мою руку и вытянул наверх, после чего поднял из туннеля Лиама.

– Чертов тупой мальчишка! – тряся брата, вопил он. Его голос хрипел, казалось, что парень задыхается. – До усрачки меня напугал! Когда я говорю, держитесь за мной, я имею в виду держитесь за мной. Почему ты просто не ушел, когда я велел? Почему ты не можешь просто слушаться меня!

Коул обнял брата за плечи, и вымотанный до предела Лиам не сопротивлялся. Что они говорили друг другу, застыв у двери, было не разобрать. Но когда Вайда буркнула «Некоторые все еще пытаются выйти, придурки!», момент единения был разрушен.

Другой агент сопроводил нас вниз по набережной реки Лос-Анджелес, к пятачку, где остальные сбились все вместе под мостом. Я задрала рубашку, чтобы не вдыхать пыль, но меловой привкус уже осел на горле. Дневную норму яда я уже проглотила, позволив ему смешаться с дымом и желчью.

Мы не были готовы столкнуться с тем, что осталось от Лос-Анджелеса и от складского района. Никто из нас не хотел повернуться и увидеть картину разрушения. Все мы знали, что город атаковали, но воочию наблюдать горящие небоскребы на горизонте и черный дым, поднимающийся в ясное голубое небо, было тошно.

Мы с Лиамом сидели поодаль от других обнимающихся и плачущих детей. Мне было достаточно того, что он находился рядом, и его плечо прижималось к моему. Я смотрела на них, на слезы, струившиеся по лицам, и жалела, что не могу позволить себе тоже сломаться – выплеснуть бурлящий во мне ужас.

Я изнемогла настолько, что даже не могла пошевелиться. Я старалась сосредоточиться на том, что олицетворяло собой обычную жизнь. Вот покрытые пылью автомобили, вот земля. Мир обрушился у нас под ногами, словно город в песочнице. Мы сидели за много километров от центра, но находили документы, офисные кресла, солнечные очки, портфели и ботинки, выброшенные и забытые или принесенные взрывной волной из ближайших разрушенных зданий. Авианалет оставил от «Уан-Уилшира», старого небоскреба, в котором размещалась Федеральная коалиция, горящий черный каркас. Он показался всего-то на секунду, а потом клубящиеся потоки дыма заволокли чернотой целый квартал.

– Проклятье, – снова и снова повторял Лиам.

Глубоко вдохнув, я попыталась успокоиться. Краем глаза я заметила, что из-под моста вышел Джуд, глаза его были закрыты, лицо обращено к проблеску солнечного света, прорвавшемуся сквозь дым. Я не могла заставить себя встать, но притворилась, что тоже стою там, рядом. Откинула голову назад, позволяя теплу высушить влажные слипшиеся пряди. Позволяя выжечь привкус страха на языке. Делая вид, что мы где-то далеко отсюда.

Когда Толстяк с Вайдой подошли к нам, Лиам поднялся им навстречу. Их темную кожу покрывал слой серебристой пыли. Положив руку Толстяку на затылок, Лиам легонько подтолкнул друга поближе ко мне.

– Мы слышали, что Коул разговаривает с теми агентами, которые вышли из туннеля первыми. По их словам, все машины и телефоны, что они нашли, вышли из строя. Коул думает, это действительно был какой-то электромагнитный импульс. Мы не поняли этого, потому что находились глубоко под землей.

Вот почему Албан настоял на том, чтобы обустроить Штаб на такой глубине – для защиты от подобных вещей. Если Коул был прав и они запустили электромагнитный импульс, все произошло именно так, как рассчитывал Албан и как обещал всем нам. Детонация выбила электростанцию, питающую Штаб, но по крайней мере на какое-то время включился резервный генератор.

Я не могла поверить, что Грей – или кто был за это в ответе – зашел так далеко: поджарил каждую машину, компьютер, телевизор, сам оставшись беспомощным. Беззащитным.

– Мы не можем связаться с Кейт, – сказала Вайда.

– Она в порядке, – заверила я ее, надеясь, что голос звучит не так безнадежно, как я ощущала себя сейчас. Флешка. Флешка по-прежнему у Кейт. И если что-нибудь случилось с Кейт, тогда…

– Город?..

– Очевидно, полон солдат, – сказал Толстяк. – Это нехорошо.

– Полномасштабное вторжение, – заметила Вайда, плюхаясь рядом со мной. Она кивнула в сторону Нико. Мальчишка стоял у двери, которая вела в туннель. Он смотрел вниз, словно ожидая еще одного. Последнего.

Потерев лицо руками, я попыталась выбросить из головы образ Клэнси Грея, оказавшегося в ловушке, внизу, во тьме.

«Где ему самое место», – отозвался дикий голос в голове. Начнем с того, что мы оказались здесь только из-за него… Он лгал, подвергая наши жизни опасности, и ради чего? Чтобы он мог решить какую-то мамочкину проблему?

О мертвых думать не хотелось, так что я сосредоточилась на живых, на людях рядом со мной, которые благодаря какому-то чуду оказались наверху, прежде чем рухнула вся конструкция. Я все еще боялась в это поверить, но дети – вот они. Лиам, который, склонив голову к своему лучшему другу, прошептал:

– Мы останемся с ними, пока не выясним, как выбраться из города.

Толстяк кивнул, изо всех сил стараясь не заплакать. Вайда откинулась на спину, руки лежали на животе, который поднимался и опадал при каждом ее глубоком вздохе.

А Джуд…

Я повернулась направо, оглядывая группки детей. И… вот он. Голова в темных кудряшках, на которую я смотрела, удалялась от меня – Джуд оживленно разговаривал с другим ребенком. И куда это он намылился? Мальчик повернулся к нам и оказался…

Как я могла перепутать? Этот ребенок был совсем на него не похож – он был одним из Зеленых, на добрую голову ниже. С чего я подумала, что это Джуд? Я лишь мельком взглянула на его шевелюру, и мой мозг словно «подгрузил» память.

Как я вообще могла его спутать?

Каждая мышца в теле, каждый сустав окаменели. Я снова задрожала от усилий, чтобы пошевелиться, повернуться один последний раз. Попыталась его окликнуть, но вместо вскрика только хватанула ртом воздух. Схватившись за горло, я с усилием прижала руку, пытаясь выдавить из себя кошмар, который наполнил меня до отказа.

– Руби? – окликнул меня Толстяк. – Что случилось?

– Что? – спросил Лиам, поворачиваясь ко мне. – Что такое?

– Где… – начала я. – Где Джуд?

Парни обменялись взглядом, а потом повернулись в ту сторону, где сидели дети.

– Джуд! – позвала Вайда, оглядываясь по сторонам. – Джудит! Это не смешно!

Я не видела его лица среди сидевших вокруг нас детей, а агенты уверяли, что из-под моста никто не уходил. Лица начали обращаться к нам, в том числе Коула.

– Он спустился, так? – спросила я высоким от волнения голосом. – Он ведь шел с вами, ребята, позади?

Брови Вайды резко сдвинулись, глаза потемнели.

– Вайда! – Я вцепилась в ее толстовку. – Когда ты последний раз с ним говорила? Когда ты в последний раз его видела?

– Я не знаю! – закричала она, отталкивая меня. – Не знаю, понимаешь? Было слишком темно…

Протолкнувшись мимо Вайды, я бросилась к входу в туннель в верхней части набережной. Нико поднял на меня глаза, и я, наконец, поняла, что он ждал Джуда, а не Клэнси.

– Руби… – запнулся мальчишка. – Где он?

– Стой, – приказал Коул, хватая меня за локоть. Я сопротивлялась, пытаясь вырваться. Джуд был внизу. Он был внизу.

Я бы никогда не оставила Джуда в темноте.

– Вы шли сзади, так? – продолжал Коул. – Я отправил одного из агентов вниз – убедиться, что никто не отстал. Мне сказали, что вся конструкция, должно быть, просела…

– Замолчи! – Лиам оттащил меня от Коула. – Мы с Толстяком сходим, хорошо? Уверен, он просто отбился от группы.

– Черта с два я позволю тебе туда вернуться, – возразил Коул. – Сделай хоть шаг, и я надеру тебе задницу.

Лиам даже не повернулся к брату.

– Он мог подвернуть ногу или поскользнуться и удариться головой, – добавил с несчастным видом Толстяк. – Может, он просто застрял в обломках.

– Нет, – прорычала я. – Он мой…

– Руби, я знаю, хорошо? – поспешно сказал Лиам. – Но ты, Коул и остальные должны понять, как нам отсюда выбраться и быстро. Позволь нам сделать для тебя хотя бы это.

– Я за него в ответе, – возразила я. – Я командир.

– Мне ты не командир, – тихо сказал он. – Помнишь? Выйдет быстрее, если пойдем мы с Толстяком. Обещаю, мы там не задержимся. А ты с остальными должна придумать, как вытащить нас отсюда.

Я затрясла головой.

– Руби, пусть идут они, – проговорила Вайда, беря меня за руку. – Пойдем.

Коул испустил резкий, злой стон, пихая брату в руки светящуюся палочку.

– У вас есть час, и не секундой больше. Не успеете – уйдем без вас.

Лиам посмотрел на Толстяка, кивая в сторону двери.