Глава двадцатая
Не знаю, кто перенес меня из задней части ангара в переднюю, знаю только, что, когда черное покрывало слетело с мозга и тошнотворная яркость верхнего света разгорелась до невыносимого свечения, Джуд поддерживал меня под одно плечо, Оливия – под другое, и мы смотрели, как Майкл и четверо его парней забирают наше оружие и сумки с пайками.
Справа от них, дрожа, как последний лист на осеннем дереве, стоял Нокс, уставившись перед собой пустым взглядом.
Так вот куда отправился Майкл и другие – искать прежнего вожака их стаи.
Только чем это им помогло? Раскачиваясь на пятках взад и вперед, Нокс все бормотал одно и то же слово: «Уйти, уйти, уйти».
– …вы предпочли! – прокричал Майкл. Шум стих, но сигнальные огни продолжали мигать. – Вы предпочли чужаков Ноксу! Мне. Хотите забрать у нас все и дать нам пинка? Это мы нашли этот долбаный склад! Мы все обустроили!
Джуд дрожал, но не от страха или холода – от бешеного гнева.
– Значит, если у вас этого нет, этого не должно быть ни у кого – так, что ли? – спросил он, рука, поддерживающая меня за талию, напряглась. – Вы ненавидите свою жизнь и поэтому хотите сделать всех остальных такими же несчастными, голодными и жалкими?
– Я не жалкий – никто из нас не жалкий! Если бы она не покалечила Нокса, он бы сам вам это сказал. Посмотрите на него – посмотрите! Хотите, чтобы она сделала с вами то же самое? Хотите увидеть еще один номер из ее уродского представления?
– Поверьте мне… – Я покачала головой в тщетной попытке избавиться от пляшущих перед глазами пятен. – Если не поставите сумки и не уберетесь к черту с глаз долой через две секунды, будете следующими.
Он поднял пушку, но Оливия с Бреттом тут же встали передо мной.
Слева от меня началась какая-то суета. Один из группы Майкла дергал дверь, чтобы снова ее открыть. Вот почему сработала сигнализация.
– Пора идти! – крикнул какой-то мальчик. – Они подъезжают!
Сердце мгновенно обратилось в камень. Если они здесь, то уже слишком поздно.
– Не делайте этого, – попытался предупредить его Бретт, но Майкл уже сгреб Нокса и устремился вслед за остальными в ночь. Последовало две секунды тишины. Закрыв глаза, я отвернулась от двери, из-за которой раздались крики, визг машин, и где ждали вооружденные люди в униформе. Прогремел одиночный выстрел. И сотня в ответ.
– Лежать! – скомандовала я, хватая Джуда. Пули отскакивали от внушительной двери ангара и от меньшей, боковой двери, через которую мы вошли, но некоторые все же пробивали тонкий металл и застревали в полках с припасами, которые мы только что обшаривали.
Голова соображала с трудом, пульсирующая головная боль отдавалась даже в пояснице. Я вытерла выступивший над верхней губой пот. Мне не нужно было, как Бретту, выглядывать из прохода или искать способ посмотреть, что там снаружи. Я знала, что увижу: четверых мертвых глупых подростков и черно-камуфляжный рой, выстраивающий линию обороны.
– Я насчитал тридцать, – сказал один из Синих. «Я даже не знаю твоего имени, – оцепенело подумала я, – а ты пришел сюда за нами. И я позволю тебя убить».
Поднявшись, я почувствовала жуткую тошноту. «Мы покойники. Я погубила нас».
– Что, вляпались? – проговорил Бретт, поворачиваясь к остальным. – У них пушки, зато у нас – мозги. Такой расклад меня устраивает.
– Сделаем все одним рывком, – согласилась Оливия. – Я могу повести половину обратно через реку, как мы пришли, но кому-то другому нужно попытаться повести других длинной дорогой.
Бретт, усмехнувшись, провел рукой по темным волосам:
– Под кем-то ты подразумеваешь меня? Так не терпится избавиться?
Синие разделились, выстроившись за Оливией и за Бреттом. От абсурдности того, что мы собирались сделать: разделиться по командам, словно игрокам на детской площадки, а потом бегать наперегонки с выпущенными по нам пулями – хотелось кричать.
Я застыла, будто отстранившись и от шума, и от движения – словно то, что происходит вокруг, меня не касалось. Но Джуд… справившись с паникой, пробился через ребят к электрощитку на стене.
– Всем выстроиться у двери, – сказал он, сбивая с него замок ближайшим огнетушителем.
Отбросив покореженный кусок железа, Джуд распахнул серую дверцу. Зубами стянув с правой руки перчатку, мальчик положил ладонь на переключатели. Счетчики наверху бешено завертелись – крошечные красные стрелки слились в размытые пятна.
– Отшвырните их назад, ребята, и следующий удар будет мой. – Его голос звучал спокойно – слишком спокойно для него.
– Что ты делаешь? – спросила я. Лицо щекотал нагревающийся воздух. Копна темно-рыжих волос передо мной начала подниматься и потрескивать. Я шагнула назад, но, только когда погасли лампочки и умолкла сигнализация, я наконец заметила голубые ручейки искр, текущие по его ладоням.
– Руби, нажми кнопку на двери, – проговорил он. Волоски на моих руках зашевелились – а я всего-то оказалась чуточку ближе.
– Что ты делаешь? – повторила я. Казалось, Джуд раздваивался у меня на глазах. Я мигнула, но ореол света, образовавшийся вокруг мальчика, не исчез.
– Верь мне, – ответил он все тем же неестественно спокойным голосом. – Есть идея.
Джуд начал обратный отсчет с цифры три, предварительно заставив Синих выстроиться согласно его плану, сам встал в середину шеренги, следя за тем, чтобы ни к кому не прикоснуться. Остальные расположились позади него полукругом, повинуясь ноткам лидера в его изменившемся голосе.
«Нет, – подумала я, не позволяя себе закричать. – Нет, только не туда. Не туда, где с тобой может случиться что-то плохое».
– Один! – взлетел вверх голос Джуда, и моя рука легла на кнопку.
Пока мы находились внутри, снег сменился проливным дождем. Он барабанил по листьям, разбивая световые лучи, нацеленные прямо на вход. Белые лучи залили наши ступни и ползли вверх по ногам, поднимаясь вместе с огромной дверью. Джуд подождал, пока свет не ударит ему прямо в грудь, а потом сжал кулаки.
Это не прожекторы, поняла я. Просто фары четырех автомобилей, припаркованных полукругом напротив двери ангара. Большинство солдат заняли позиции позади машин, для большей устойчивости водрузив оружие на капоты. Еще человек двадцать стояли перед ними на коленях, подняв винтовки и опустив шлемы.
Дверь, визжа, остановилась у нас над головами.
Несколько солдат в камуфляже сели на корточки или отодвинулись от прицелов пулеметов – удивленные, я уверена, тем, что перед ними всего лишь кучка уродцев. Один из мужчин впереди повернулся и крикнул что-то остальным, но дождь поглотил его слова. Прорезался визг помех – кому-то из командиров вручили мегафон.
– Вы должны пойти с нами, – прогудел голос. – Под командование офицера СПП Джозефа Тейлора. Если откажетесь сотрудничать, мы применим силу.
– Да?! – крикнул Бретт. – Передайте Джозефу Тейлору, что он может отсосать – под нашим командованием.
Хотел парень того или нет, но это послужило сигналом. Вскидывая руки, Синие сделали шаг вперед. Даже те, кто понял, что происходит, не успели выстрелить. Редкие поп-поп-поп автоматов поглотили испуганные вопли, когда целую толпу солдат вместе с грузовиками подбросило и откинуло назад невидимой ударной волной.
И тут под дождь ступил Джуд.
Это было одновременно и пугающе, и красиво, даже в чем-то знакомо: видеть, как ревущее электричество, вытянутое из ангара, парит вокруг мальчика, словно голубое солнце. Свечение разрасталось, набухало, вырываясь из-под оболочки его кожи, и устремлялось вперед по лужам дождевой воды, заливаемым рекой слепящего света. Очертание Джуда стало тенью, простым контуром, когда электрический шар сформировался перед ним, разрастаясь, словно бесшумный ослепительный взрыв.
Ночь лишилась освежающего аромата дождя, наполнившись запахом горелой кожи, волос и сильной вонью раскаленной добела резины, от которой выворачивало желудок. Выплескиваясь, электричество шипело. Прыгало мимо ботинок на резиновой подошве. Подпаливало одежду, кости и кожу, накаляло металлические оболочки перцовых баллончиков, пока те не взрывались. Солдаты, уцелевшие после удара Синих, корчились на земле. Одному каким-то чудом удалось вытащить ствол, и он прицелился было в Джуда, но был тут же отброшен Бреттом еще дальше. Джуд держался на ногах, сколько мог – тело его сотрясалось. А потом подросток рухнул, коленями на бетон, грудью на бетон, лицом на бетон, безвольно как тряпка, и я закричала, проталкиваясь мимо остальных, чтобы скорее добраться до него.
Не обращая внимания на колющие пальцы электрические разряды, я перевернула мальчика на спину. На ощупь его лицо, казалось, пылало даже под струями ледяного дождя. Когда он упал, упал и уровень заряда, а потрескивающие голубые вспышки электричества мгновенно улетучились, словно пар.
Следом выступила группа Оливии, собирая оружие и расшвыривая солдат, пытавшихся им помешать.
– Оливия! – заорал Бретт.
Я подняла взгляд, когда он и те, кто оставался с ним, поспешили за ее группой. Девушка резко, чуть не поскользнувшись, остановилась, оборачиваясь. Одна рука Бретта легла ей на плечо, другая коснулась ее растрепанной косы. Склонившись к изуродованному лицу Оливии, Бретт поцеловал ее. Это длилось не дольше удара сердца. Решительное, недвусмысленное сообщение.
– А теперь беги! – бросил он, подталкивая ее к остальным.
Я билась с нескладно-длинным Джудом, пытаясь поднять его. Бретт отпихнул меня. Ни времени, ни возможности вывести мальчишку из оцепенелого ступора не было, так что Бретт просто взвалил Джуда на спину, швырнув свою сумку другому Синему, подхватившему ее на лету.
– Сюда! – позвал он.
Бежать оказалось намного хуже, намного тяжелее, чем я ожидала. Позади нас ожили двигатели внедорожников. Я увидела еще машины, которые мчались по ближайшей к нам дороге, но только в двух последних нас успели заметить. И внедорожники вместо того, чтобы въехать на территорию небольшого аэропорта, свернули прямо на поле. Свет фар подпрыгивал, пока внедорожник «пересчитывал» все бугры и ямы. Деревья! Там впереди были деревья, их темные, толстые стволы, освещ…
Рука, сомкнувшаяся вокруг моего запястья, рванула меня обратно. Я тяжело упала, ноги заскользили по мешанине грязи, инея и льда. Под веками расцвел взрыв серых пятен, когда голова приложилась о землю.
Женщина-солдат посветила фонариком мне в лицо, прямо в глаза, и мне пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть. На грудь опустилось колено, выжимая из нее последний глоток воздуха. Я извивалась и билась, с горла сорвался крик бессилия.
Когда свет метнулся в сторону, я снова смогла открыть глаза. Она была молодой, но, что гораздо важнее, пылала от ярости. Женщина стянула оранжевое устройство с пояса и удерживала его прямо перед моим лицом. Она что-то кричала, но я не слышала. Дождь – все теперь стало дождем – заливал рот, нос, глаза, уши. Оранжевый прибор снова вплыл в поле моего зрения, исчезнув в очередной вспышке белого света.
Я поняла, в какой момент устройство загрузило мой профиль. На лице СППшницы застыл ужас, глаза метнулись обратно ко мне.
Повернув голову, я впилась зубами в розовую обожженную плоть ее запястья. Женщина завопила, но я уже оказалась у нее в голове. Яркие фары автомобиля раскроили тьму, высвечивая бегущие в нашу сторону фигуры, направляющиеся в лес.
– Отвали! – Я мысленно пнула преследовательницу последний раз, так сильно, что впечатлился бы сам инструктор Джонсон.
Женщина резко отлетела от меня, тяжело приземлившись в грязь. Уставившись в мое лицо широко раскрытыми пустыми глазами, она ждала приказа.
Я не потрудилась вытягивать из нее свои мысленные когти. Мне было пофиг. Тело казалось заторможенным и тяжелым. Пришлось собрать все силы, чтобы дотащиться до деревьев и не упасть, и напрячься еще больше, чтобы волочить ноги через похрустывающий кустарник и обледеневшие сугробы. Земля вздыбливалась передо мной: каждый бугорок, казалось, все дальше отбрасывал меня от группы.
Я побежала. Или попыталась побежать, испробовав все, что могла, чтобы протолкнуться через застилавший голову туман, унять дрожь в ногах, усиливавшуюся с каждым шагом. Я думала о Лиаме, Толстяке, о Вайде и Джуде. Мы должны вернуться и рассказать остальным, должны перевезти их, если кто-нибудь из солдат за нами проследит.
– Джуд… – пробормотала я. Ноги скользили. Что-то обжигающе горячее побежало по бедру. – Джуд… Вайда… Толстяк… Лиам… Джуд…
Бретт забрал его, верно? Если он смог протиснуться через переплетенные ветки с тяжелым ребенком на спине, то и я могу. Смогу устоять на ногах.
Это ты сделала. Все кончено. Они заберут нас, и я никогда не увижу никого из них.
Я выдыхала их имена, пока в груди совсем не закончился воздух. Шла, пока ноги подо мной не подогнулись. Смотрела, пока последние очертания детей впереди не исчезли на гребне холма, нырнув в глубокую темень леса. Я не помнила, как упала. Помню только, как удивилась, что каким-то образом потеряла половину тела и оставила его под прикрытием деревьев.
Я перевернулась на спину, руки шлепали по поясу в поисках оружия, которого там не было. Принять, приспособиться, приступить. Всхлипнув от боли, я с усилием подползла к дереву и привалилась к стволу спиной. Я увижу, если кто-нибудь подойдет. А пока могу отдохнуть.
Могу смотреть сквозь голые кости старых деревьев на дождь, капля за каплей изливающий небо на землю, пока не осталось ничего, кроме тьмы.
