Мы нашли «Островитянина с Боубина» ровно там, где он и должен был ждать. Мореходные навыки Исы, не без помощи пилотного ПО тримарана, были безукоризненны. Сиерра Трес поговорила с пилотом, который – судя, конечно, по очень краткому знакомству, – оказался приличным парнем. Будучи заложником, во время полета он не нервничал и однажды сказал Сиерре Трес что-то такое, отчего она засмеялась вслух. Теперь он лаконично кивнул, пока она говорила ему на ухо, поднял на максимум пару шкал на приборной доске, и свупкоптер упал навстречу яхте. Я попросил жестом лишнюю рацию и прислонил ее к уху.

– Еще тут, Аюра?

Вернулся ее голос, точный и пугающе вежливый.

– Я еще слушаю, Ковач-сан.

– Хорошо. Мы готовимся садиться. Твой летун знает, что надо быстро отвалить, но лишний раз подчеркну: я хочу, чтобы небо было чистое во всех…

– Ковач-сан, у меня нет полномочий на…

– А ты найди. Я ни на миг не поверю, что Конрад Харлан не может опустошить все небо над Миллспортским архипелагом, если захочет, даже если не можешь лично ты. Так что слушай внимательно. Если увижу в следующие шесть часов хоть один вертолет на нашем горизонте – Мици Харлан конец. Если увижу в следующие шесть часов воздушный след на нашем радаре – Мици Харлан конец. Если увижу хоть одно судно на хвосте – Мици Харлан…

– Ты понятно объяснил, Ковач. – Чинный тон в ее голосе быстро улетучивался. – За вами не будут следовать.

– Спасибо.

Я бросил рацию обратно на сиденье рядом с пилотом. Снаружи свупкоптера было мрачно. С самого взлета не ударило ни одного орбитального разряда, и, судя по отсутствию фейерверков на севере, световое шоу подходило к концу. С запада надвигались плотные тучи, удушая поднимающийся край Хотея. Дайкоку скрывалась выше за тонкой вуалью, а Мариканон вовсе пропала из виду. Казалось, что пойдет дождь.

«Дракул» сделал узкий круг над тримараном, и я увидел на палубе Ису с белым лицом, которая неубедительно размахивала одной из старинных шрапнельных винтовок Бразилии. При этом виде уголки моих губ тронула улыбка. На повороте мы отошли подальше и опустились к уровню моря, затем скользнули боком к «Островитянину с Боубина». Я стоял в дверях и медленно махал. Напряжение отпустило лицо Исы, и она убрала шрапнельную винтовку. Пилот посадил аппарат в углу палубы «Островитянина с Боубина» и прокричал нам через плечо:

– Конечная остановка, народ!

Мы спрыгнули, спустили все еще полубессознательное тело Сильви и аккуратно положили на палубу. Туман водоворота накрыл нас, как холодное дыхание морских духов. Я наклонился обратно в кабину.

– Спасибо. Плавно долетели. Тебе пора валить.

Он кивнул, и я отступил. «Дракул» расцепился с палубой и поднялся. Нос повернулся, и через секунды аппарат уже был в сотне метров, поднимаясь в ночное небо с приглушенным шепотом. Когда шум стих, я сосредоточил внимание на женщине у моих ног. Бразилия согнулся над ней, поднимая веко.

– Вроде бы все не очень плохо, – пробормотал он, когда я присел рядом. – Небольшая температура, но дыхание нормальное. У меня внизу есть снаряга, на которой ее нужно проверить.

Я приложил тыльную сторону ладони к ее щеке. Под пленкой брызг водоворота она была горячей и сухой на ощупь, как тогда в Нечистой. И, несмотря на экспертное медицинское мнение Бразилии, ее дыхание не казалось мне таким уж нормальным.

Ну да, это же человек, который предпочитает наркотикам рекреационные вирусы. Видимо, небольшая температура – термин относительный, а, Микки?

Проблеск яркого гнева.

– Может, спустим ее вниз, – предложила Сиерра Трес.

– Да, – без тепла отозвалась Иса. – Она хреново выглядит.

Я подавил внезапную иррациональную вспышку неприязни.

– Иса, какие новости от Коя?

– А, – она пожала плечами. – Последний раз, когда я проверяла, все было нормально, они передвигались…

– В последний раз, когда ты проверяла? Какого хрена, Иса? Давно это было?

– Не знаю, я следила по радару за вами! – ее голос стал громче от обиды. – Увидела, как вы прибываете, подумала…

– Иса, давно, мать твою?

Она закусила губу и уставилась на меня.

– Недавно, понял!

– Ты… – я сжал кулак опущенной руки. Призвал спокойствие. Она не виновата, она ни в чем не виновата. – Иса, спустись и немедленно сядь за рацию. Пожалуйста. Свяжись, узнай у Коя, все ли в порядке. Скажи ему, что мы здесь закончили, уже уходим.

– Хорошо, – в ее лице и интонации все еще сквозила обида. – Спущусь.

Я посмотрел, как она уходит, вздохнул и помог Бразилии и Трес поднять вялое, горячее тело Сильви Осимы. Ее голова закатилась, и мне пришлось быстро сдвинуть руку, чтобы ее подхватить. Повисшая копна серых волос местами как будто дергалась, мокрая от брызг, но движение было малозаметное. Я вгляделся в бледное и одновременно раскрасневшееся лицо и почувствовал, как поджимается от разочарования подбородок. Иса была права: выглядела она хреново. Не то, что представляется, когда думаешь о статной героине боев Отчуждения с огнем в глазах. Не то, что ожидаешь, когда люди вроде Коя разглагольствуют о пробудившихся и мстительных призраках.

Не знаю, не знаю, как раз призраком она может стать очень скоро.

Ха-ха, сука.

Иса появилась у сходного трапа на корме, как раз когда мы подошли. Погрузившись в свои горькие мысли, я не сразу заметил ее лицо. А к этому времени уже было слишком поздно.

– Ковач, прости, – сказала она умоляющим голосом. Свупкоптер.

Слабая, мягкая рубка роторов, появляющихся из шума водоворота. Смерть и ярость на крыльях ниндзя.

– Их накрыли, – плакала Иса. – Их выследили коммандос Первых Семей. Адо ранена, все остальные… половина из них. Мици Харлан у них.

– У кого? – Сиерра Трес с нехарактерно расширившимися глазами. – У кого она? У Коя или…

Но я уже знал ответ.

Это крикнул я. Уже пытаясь положить Сильви Осиму на палубу, не уронив. Бразилия подумал о том же, но сделал противоположное. Мы потянули тело Сильви в разные стороны. Сиерра Трес закричала. Мы все двигались словно в грязи, неграциозно и медленно.

Словно миллион разъяренных водяных, океан у нашей кормы разорвал град пулеметного огня, а затем обрушился на любовно отполированную палубу «Островитянина с Боубина». Самое жуткое, что все происходило в тишине. Вода плескалась и шлепала, безобидно молчаливая и игривая. Вокруг нас всюду разлетались щепки пластика и дерева. Иса закричала.

Я опустил Сильви на диван на корме. Упал на нее. Из потемневшего неба над водой на высоте бреющего полета пронеслась машина «Дракул», словно привстав на собственном приглушенном пулеметном огне. Пушки снова дали залп, и я скатился с дивана, стаскивая безучастную Сильви за собой. Когда я упал в тесном пространстве на пол, что-то тупое ударило мне в ребра. Я почувствовал, как по мне проскользнула тень свупкоптера, а затем исчезла, и только затихшие моторы бормотали в стороне.

– Ковач? – это был Бразилия, выше на палубе.

– Еще здесь. Ты?

– Он возвращается.

– Ну, сука, естественно, – я высунулся из укрытия и увидел, как «Дракул» разворачивается в дымке. Первый прогон был скрытной атакой – он не знал, ожидали мы его или нет. Теперь это не имело значения. Он не будет торопиться, пересидит на расстоянии, покрошит нас в ошметки.

Ярость брызнула из меня гейзером. Все спертое бешенство, которое не позволила выпустить встреча с Аюрой. Я с трудом вскочил у кормовых диванов, схватился за комингс трапа и подтянулся на палубу. Там скорчился Бразилия, прижав к себе обеими руками шрапнельную винтовку. Он угрюмо кивнул вперед. Я проследил за взглядом, и ярость завязалась во мне в новый узел. Сиерра Трес лежала с ногой, размазанной на красные блестящие клочки. Иса была рядом, вся в крови. Ее дыхание вырывалось крошечными частыми выдохами. В паре метров лежала брошенная шрапнельная винтовка, которую она вынесла на палубу.

Я побежал к ней, подхватил, как любимого ребенка. С другого конца палубы открыл огонь Бразилия. Его шрапнельная винтовка издала ревущий, разрывающий треск, дульная вспышка вырвалась из ствола на метр. Свупкоптер мотнулся вправо, задирая нос, когда пилот заметил огонь. Мачты «Островитянина с Боубина» со свистом разорвал новый пулеметный залп, но слишком высоко, чтобы летчик переживал. Я закрепился на слегка качающейся палубе и прижал приклад к плечу. Прицелился и начал стрелять, как только «Дракул» опустился обратно. Винтовка заревела в ухе. На попадание надежды было мало, но стандартная шрапнель винтовки детонирует при близости к цели, и может быть, может быть…

На миг я вспомнил про «Санджет», брошенный на парапет, когда я поднимал Сильви Осиму. Если бы он был у меня сейчас, снять этого гада с небес было бы раз плюнуть.

Второй стрелок с нашего корабля, похоже, заставил пилота понервничать, хотя ничего, что мы запустили в небо, его не тронуло и близко. Может, он не был военным пилотом. Он снова прошел над нами под крутым углом скольжения, чуть не зацепившись за мачты. Он был так низко, что я видел лицо за маской, всматривающееся вниз, пока он разворачивал аппарат. Со скрежетом зубов, лицом, пропитанным брызгами водоворота, я вел сопроводительный огонь, пытаясь не выпускать его из прицела, чтобы задеть хоть раз.

А затем посреди оружейного рыка и плывущего тумана у хвоста «Дракула» что-то взорвалось. Один из нас смог засадить снаряд достаточно близко для детонации в воздухе. Свупкоптер запнулся и развернулся. Он казался неповрежденным, но выстрел, видимо, напугал пилота. Он снова поднял машину, обходя нас по широкой поднимающейся дуге. Снова вдарили бесшумные пулеметы, разрывая палубу по направлению ко мне. Магазин винтовки опустошился, раскрылся для перезарядки. Я бросился в сторону, упал на палубу и заскользил к лееру по мокрому дереву…

И тут явился ангельский огонь.

Из ниоткуда – длинный любопытный палец голубого цвета. Он ткнул из-за облаков, прорезал мокрый от брызг воздух, и свупкоптер разом исчез. Никакого жадно бегущего ко мне пулеметного огня, ни взрыва, никакого шума вообще, не считая потрескивания потревоженных молекул воздуха на пути луча. Небо, где «Дракул» принял удар, вспыхнуло и угасло, оставив след на сетчатке.

…и я врезался в леер.

Долгий миг было слышно только водоворот и шлепанье волн о корпус прямо подо мной. Я выгнул шею и осмотрелся. Небо упрямо оставалось пустым.

– Попался, сволочь, – прошептал я.

Подгрузилась память. Я поднялся и побежал туда, где в ползучих алых разводах, разбавленных водой, лежали Иса и Сиерра Трес. Трес привалилась к рубке хорошей погоды и накладывала себе шину из обрывков пропитанной кровью ткани. Когда она затягивала, скрежетала зубами – мимо проскочил один-единственный вздох боли. Она поймала мой взгляд и кивнула, затем перекатила голову туда, где возле Исы присел Бразилия, хлопоча руками над раскинувшимся телом подростка. Я подошел и заглянул ему через плечо.

Она получила не меньше шести или семи пуль в живот и ноги. Ниже груди зрелище было такое, словно ее задрала болотная пантера. Теперь ее лицо было неподвижным, а учащенное дыхание замедлилось. Бразилия поднял взгляд на меня и покачал головой.

– Иса? – я встал на колени в ее крови. – Иса, поговори со мной.

– Ковач? – она попыталась перекатить ко мне голову, но та не послушалась. Я наклонился ниже, приблизился к ее лицу.

– Я здесь, Иса.

– Прости, Ковач, – простонала она. Ее голос был голосом маленькой девочки, едва ли громче шепота. – Я не подумала.

Я сглотнул комок.

– Иса…

– Прости…

И она перестала дышать.