В разведке происходили перемены, связанные не столько с образованием в июне 1934 года Народного комиссариата обороны, сколько с сильным давлением извне — со стороны руководства НКВД СССР.

Отношения армии вообще и военной разведки в частности с органами госбезопасности складывались непросто. В чем-то им удавалось достигать взаимопонимания, но так было не всегда. В декабре 1918 года ВЧК отобрало у военного ведомства контрразведку (отдел военного контроля), входившую в состав Региструпра Полевого Штаба РВСР, и полностью сменило его руководство, уже имевшее немалый опыт работы. Усилиями Ф. Э. Дзержинского Совет труда и обороны принял в ноябре 1920 года постановление за подписью В. И. Ленина о подчинении Региструпра (военной разведки), помимо РВСР, еще и ВЧК на правах ее отдела. Но решение это, к счастью, не было исполнено. После возникновения в декабре 1920 года ИНО в ряде стран стали действовать совместные резидентуры военной и внешней разведки. Но их двойное подчинение создавало массу проблем, и потому от этого совместительства пришлось отказаться. Военные и чекисты успешно сотрудничали в ходе некоторых чекистских операций, таких как, например, «Трест», «Синдикат-2», «МакиМираж». Происходил обмен развединформацией как в центре, так и на местах. И вместе с тем возникали противоречия с Особым отделом, в документах которого не всегда верно отражались процессы, происходившие в Красной армии и Разведупре. Объяснение подобным случаям дал еще в августе 1925 года заместитель начальника Штаба РККА С. А. Пугачев: «…Разногласие в определении боеспособности армии между органами аппарата Управления Наркомвоенмора и О. О. ОГПУ объясняется тем, что последний делает обобщения на основании отдельных, ничем не связанных между собой фактов, поскольку вся его работа направлена главным образом на выявление отрицательных, а не положительных сторон…».

Почти с самого начала существования военной разведки имели место случаи необоснованных репрессий против ее сотрудников, которых увольняли по настоянию Особого отдела, арестовывали и содержали под стражей, расстреливали.

25 мая 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о работе военной разведки (в связи с многочисленными провалами последнего времени) и приняло следующее постановление:

«1. Признать, что система построения агентсети IV Управления, основанная на принципе объединения обслуживающей ту или иную страну агентуры в крупные резидентуры, а также сосредоточения в одном пункте линий связи с целым рядом резидентур, неправильна и влечет за собой в случае провала отдельного агента провал всей резидентуры. Переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилось грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавало предпосылки для провалов одновременно в ряде стран.

2. Имевшие место провалы показали недостаточно тщательный отбор агентработников и недостаточную их подготовку.

Проверка отправляемых IV Управлением на заграничную работу сотрудников со стороны ОГПУ была недостаточна.

3. Агентурная работа IV Управления недостаточно увязана с работой Особого отдела и ИНО ОГПУ, вследствие чего возникают недоразумения между этими учреждениями и отдельными их работниками.

4. Руководство агентурной работой штабов приграничных округов децентрализовано и позволяет местному командованию несогласованно с центром ставить агентуре не только оперативные, но и организационные задания.

5. Установка в оперативной работе IV Управления на освещение агентурным путем почти всех, в том числе и не имеющих особого для нас значения, стран неправильна и ведет к распылению сил и средств.

6. Установка в информационной работе на удовлетворение всех запросов военной и военно-промышленных учреждений неправильна, ведет к разбрасыванию в работе, недостаточно тщательной отработке поступающих материалов, широкой издательской деятельности, параллелизму с военгизом.

7. Начальник IV Управления не уделил достаточного внимания агентурно-оперативной работе, что привело к ряду серьезных промахов.

1. Наркомвоенмору выделить IV Управление из системы Штаба РККА с непосредственным подчинением наркому. В составе Штаба РККА оставить только отдел, ведающий вопросами войсковой разведки, увязав его работу с работой IV Управления.

Во избежание загрузки IV Управления несущественными или маловажными заданиями установить порядок дачи заданий только через наркома или с его ведома и одобрения. По линии информации сократить издательскую деятельность, ограничившись выпуском только самых необходимых для РККА справочников и пособий.

Усилить руководство IV Управления 2–3 крупными военными работниками соответствующей квалификации. Для укомплектования разведорганов выделять наиболее стойких, проверенных, с хорошей подготовкой военных работников.

2. Руководство агентурной работой 4 Отделов сосредоточить в руках IV Управления с оставлением права окружному командованию давать агентуре оперативные задания.

3. Обязать начальника IV Управления в кратчайший срок перестроить всю систему агентурной работы на основе создания небольших, совершенно самостоятельно работающих и не знающих друг друга групп агентов. Работу внутри групп поставить так, чтобы один источник не знал другого.

4. В кратчайший срок создать специальную школу разведчиков, которую укомплектовать тщательно отобранными, проверенными через ОГПУ и парторганизации лицами командного и командно-политического состава. При отборе особое внимание обратить не только на соц. происхождение, но и на национальность, учтя, что националистические настроения могут быть источником измены и предательства. Школу организовать на 200 чел., учение вести раздельно группами в 10–15 человек.

5. Центр тяжести в работе военной разведки перенести на Польшу, Германию, Финляндию, Румынию, Англию, Японию, Маньчжурию, Китай. Изучение вооруженных сил остальных стран вести легальными путями через официальных военных представителей, стажеров, военных приемщиков и т. д.

6. Для большей увязки работы IV Управления с Особым Отделом и ИНО ОГПУ:

а) создать постоянную комиссию в составе начальников этих учреждений, поставив комиссии задачу: обсуждение и согласование общего плана разведработы за границей; взаимную информацию и предупреждение о возможных провалах; обмен опытом, тщательное изучение провалов и выработку мероприятий против провалов; тщательную проверку отправляемых на закордонную работу сотрудников, контроль и наблюдение за находящимися на закордонной работе работниками.

б) Назначить начальником ИНО ОГПУ т. Артузова заместителем начальника IV Управления, обязав его две трети своего рабочего времени отдавать IV Управлению.

Начальник ИНО ОГПУ Артур Христианович Артузов был тогда назначен по совместительству заместителем Яна Берзина, к тому времени уже 10 лет возглавлявшего Разведупр Штаба Красной армии. Такое совмещение было и остается уникальным в истории спецслужб.

21 мая 1935 года Артузов был освобожден от обязанностей начальника ИНО ГУГБ НКВД и полностью сосредоточился на работе в военной разведке, которую с апреля 1935 года возглавлял Семен Петрович Урицкий.

После введения осенью того же года персональных воинских званий в Красной армии Артузову было присвоено звание «корпусной комиссар», соответствующее нынешнему званию генерал-лейтенанта.

В 1934 году с подачи НКВД руководство страны сочло работу Разведупра неудовлетворительной. Военной разведке ставили в вину громоздкость агентурных сетей и засоренность их ненадежными и «засветившимися» агентами (что привело к ряду провалов), недостаточную подготовку кадров, слабую увязку ее деятельности с Особым и Иностранными отделами ОГПУ — НКВД и др.

Материалы НКВД по военной разведке (и, в частности, доклад Ягоды), представленные руководству страны, требуют, на наш взгляд, серьезной проверки. Об их тенденциозности говорят хотя бы следующие факты: Разведупр обвинили, в частности, в том, что штаты его центрального аппарата чрезвычайно раздуты по сравнению с ИНО. Но, когда Артузов закончил реорганизацию Управления, сотрудников в его составе оказалось больше, чем раньше — 301 человек в 1934 году и 403 человек в 1935 году. Далее, в ходе реорганизации был ликвидирован информационно-статистический отдел, необходимость которого вряд ли нужно доказывать, но Артузов не пожелал или не смог непредвзято взглянуть на опыт работы военной разведки. Это подразделение было восстановлено в 1939 году и существует в ГРУ до сих пор. В ИНО такой отдел появился лишь в 1942 году, в качестве негативного факта указывалось на то, что Разведупр не имеет школы для подготовки кадров (создана в 1934 году), а только Курсы. Но такой школы не было и в ИНО, там она появилась только в 1938 году.

Исправлять положение в Разведупре было поручено чекистам, которые присылались на работу в Управление в 1934–1936 годах. Многолетний руководитель КРО и ИНО ОГПУ-НКВД СССР Артур Христианович Артузов назначается в мае 1934 года заместителем начальника Управления. А пришедшие с ним разведчики Отто Оттович Штейнбрюк и Федор Яковлевич Карин становятся в январе следующего года во главе основных агентурных отделов — западного и восточного. Сотрудники военной разведки, естественно, отнеслись к этому отрицательно. Вряд ли они считали такой поворот дела справедливым. Не улучшало обстановки и то, что Артузов называл себя «глазами и ушами» Сталина в Разведупре. Там и без того хватало «глаз и ушей», которые информировали Особый отдел. Однако в дальнейшем все могло бы утрястись. Профессиональная в основном команда Артузова имела шансы полностью войти в курс дела, наладить отношения с сотрудниками Разведупра, но времени уже не оставалось. Конфликт, возникший в результате решения Сталина направить чекистов в военную разведку, был им же и разрешен, разрешен по принципу: нет человека — нет проблемы.

Возможно, целью руководства НКВД в этой истории было забрать себе Разведупр и лишить военных разведки. На общегосударственном уровне сделать это не удалось, но на местах такое случалось.

При Артузове пришли в военную разведку в 1935 году Ян Черняк, который в течение двенадцати лет возглавлял крупнейшую агентурную сеть, охватывавшую несколько стран Европы, и впоследствии был удостоен звания Героя России, и Артур Адаме (также Герой РФ), известный картограф Шандор Радо. Как сам писал впоследствии Артузов в письме к Сталину, в это время были завербованы сотрудник немецкого посольства в Варшаве (Рудольф фон Шелиа), немецкий морской офицер и офицер мобилизационного подразделения немецких войск в Восточной Пруссии. В Берлине же были завербованы эстонский, латвийский и болгарский дипломаты, в Швейцарии — армейский генерал, в США — сотрудник госдепартамента.

В период работы Артузова в РУ началась гражданская война в Испании. Он руководил отправкой в Испанию кораблей с оружием (пушками, пулеметами и противогазами, этим занимался сотрудник Разведупра Борис Эльман, бывший чекист). В это же время военная разведка, как и другие советские спецслужбы, сотрудничала с разведкой Чехословакии (после заключения в мае 1935 года советско-чехословацкого договора о взаимопомощи). «Дружили» разведки против немцев. В 1935 и 1936 годах в Праге побывали группы сотрудников Разведупра во главе с Артузовым и вторым заместителем начальника Разведупра Александром Никоновым. В Праге в 1936–1938 годах действовал совместный разведцентр «Вонапо», находившийся на вилле его руководителя майора К. Палечека. Центр имел 33 агента в Германии и Австрии. Летом и осенью 1936 года чешская делегация побывала в Москве, где встречалась с Тухачевским, Урицким и Никоновым, а также посетила радиоразведывательную станцию в Ленинградской области. Чехи помогали переправлять в Испанию советских военных (по фальшивым документам). С советской стороны работой по этой линии руководили (до своего отзыва в Москву) военный атташе полковник Л. А. Шнитман и его заместитель военный инженер 1 ранга В. В. Ветвицкий, с чешской — полковники Дргач. Соукуп, Ф. Гаек и Ф. Моравец. С октября 1936 года в Праге также действовала советская военная миссия во главе с полковником Порубовским. Кроме него в миссию входили 3 офицера, которых после их отзыва в 1937 году заменили подполковник Климцов, майор Ляховский, капитаны Андреев и Смигельский. Это многообещающее сотрудничество прекратилось после Мюнхена.

По некоторым данным, Артузов также побывал в Париже, где пытался способствовать заключению франко-советского договора о военном союзе. Но правительство радикал-социалистов, как и пришедший ему на смену Народный фронт, больше боялись коммунистов, чем немцев.

В ноябре 1935 года были утверждены новые штаты и структура Разведупра РККА. Назначения по этим штатам произошли в феврале— марте 1936-го. И расстановка кадров получилась следующая:

Начальник Управления — комкор Семен Петрович Урицкий: заместители начальника — корпусной комиссар Артур Христианович Артузов, комдив— Александр Матвеевич Никонов. Начальники отделов:

1-го (западного) — корпусной комиссар Отто Оттович Штейнбрюк;

2-го (восточного) — корпусной комиссар Федор Яковлевич Карин;

3-го (военной техники) — комдив Оскар Ансович Стигга;

4-го (военно-морского) — капитан 2-го ранга Михаил Александрович Нефедов;

5-го (руководство работой разведотделов округов и флотов) — комбриг Василий Григорьевич Боговой;

6-го (радиоразведки) — бригадный инженер Яков Аронович Файвуш;

7-го (дешифровального) — полковник Павел Хрисанфович Харкевич;

8-го (военной цензуры) — дивизионный комиссар Павел Иосифович Колосов

9-го (монголо-синьцзянского) — комбриг Владимир Николаевич Панюков;

10-го (специального технического) — бригадный комиссар Александр Петрович Лозовский;

11-го (внешних сношений) — комкор Анатолий Ильич Геккер;

12-го (административного) — майор Алексей Дмитриевич Мартьянов.

Начальники других подразделений: специального (диверсионного) отделения «А» — бригадный комиссар Гай Лазаревич Туманян; Школы Разведупра — полковник Федор Павлович Смирнов; НИИ по технике связи Разведупра бригадный инженер — Александр Иосифович Гуревич.

До 1939 года существенных изменений в структуре не произошло. Иное дело сотрудники — многие из них были расстреляны, отправлены в тюрьмы и лагеря, уволены. Новое руководство военной разведки, которая подчинялась теперь непосредственно наркому обороны и потому именовалась просто Разведывательное управление РККА, стало активизировать зарубежную работу.

К сожалению, так же как в НКВД с Ягодой и Слуцким, у Артузова не сложились отношения с начальником Разведупра Урицким и наркомом обороны Ворошиловым, в чем сказалась ведомственная рознь.

В те же годы начинается советско-чехословацкое сотрудничество в области разведки. Взаимодействие спецслужб двух стран стало возможным после подписания Договора о взаимопомощи от 16 мая 1935 года. А уже летом Прагу посетила делегация Разведупра РККА во главе с заместителем начальника А. X. Артузовым. В результате переговоров принято решение о сотрудничестве военных разведок СССР и ЧСР против Германии. Соответствующий документ с чехословацкой стороны подписали тогдашний начальник 2-го (разведывательного) отдела Главного штаба полковник Дргач и начальник военной агентуры полковник Соукуп. Стороны наметили два основных направления совместной деятельности — обмен информацией и агентурная работа. Практическое осуществление этих договоренностей началось в январе следующего года. На встрече в Праге советские и чехословацкие разведчики сопоставили свои данные об армии Германии, в частях СС и полицейских формированиях. Они обговорили и дальнейшие планы добывания информации. Причем советская делегация, которую возглавлял, судя по всему, комдив А. М. Никонов, отметила, что Разведупр интересует главным образом немецкая военная техника. Таким образом, взаимодействие спецслужб стало реальностью, и потому Разведотдел чехословацкого Главного штаба счел необходимым внести коррективы в другие свои обязательства. 6 марта 1936 года руководство РО обратилось с письмом к своим польским коллегам из военной разведки: «В связи с изменением политических отношений между ЧСР и СССР:

а) мы отказываемся от постоянного сотрудничества со 2-м отделом польского Главного штаба в той его части, которая касается СССР;

б) мы намерены и далее сотрудничать со 2-м отделом польского Главного штаба против Германии…». А нужно сказать, что по этим вопросам ЧСР и Польша сотрудничали с 1928 года.

27 мая 1936 года был сделан еще один важный шаг в развитии отношений между военными разведками двух стран. В Праге начал действовать совместный разведывательный центр, получивший загадочное наименование ВОНА-ПО (потом ВОНАПО-2). Название центра стало загадочным, потому что не сохранилось точных сведений о том, что же оно означает. Разместился ВОНАПО в вилле сотрудника 2-го отдела майора Карела Палечека. Советскую сторону представлял капитан (потом майор) Кузнецов. ВОНА-ПО приобрел свою агентуру и внедрил своих резидентов на территорию Австрии и Германии. Но образование этой структуры не исключило встречи экспертов двух государств. В том же 1936 году гости из Чехословакии дважды (летом и в октябре) побывали в СССР. Помимо обсуждения текущих проблем разведчики обменялись опытом дешифровки немецких кодов. В связи с этим гостям показали оборудованную по последнему слову техники станцию радиоперехвата в Ленинградской области. А в Москве, помимо руководства Разведупра, их принял маршал М. Н. Тухачевский. Тогдашний начальник группы планирования и исследований 2-го отдела Франтишек Гавел вспоминал впоследствии: «Когда я изучал в Москве предоставленные нам разведывательные материалы, я был поражен обилием данных о немецкой армии и частях СС. Мы договорились, что советские разведчики будут присылать нам свои материалы по гитлеровской Германии, а мы в Праге займемся составлением итоговых документов и специальных разработок. Так началось непрерывное сотрудничество моей группы с Москвой».

Участвовали чехословацкие военные и в некоторых операциях советской разведки. Так, например, когда началась гражданская война в Испании, Прага помогала переправлять туда советских военнослужащих, которые ехали с фальшивыми документами. Но вместе с тем необходимо сказать, что сотрудничество 2-го отдела и Разведупра было отнюдь не безоблачным. И одним из моментов, которые серьезно омрачали взаимодействие, были массовые репрессии в СССР. Из Праги отзывались и уже не возвращались люди, которые принимали непосредственное участие в военном сотрудничестве двух стран. Военный атташе в Чехословакии, полковник Лев Александрович Шнитман, в январе 1937 года получил согласие фирмы Шкода бесплатно передать СССР право на производство 76-мм горных орудий вместе с соответствующими чертежами деталей орудия, а также необходимых инструментов и приспособлений. Для заключения договора в Москву был приглашен генеральный директор фирмы Вилем Громадко. А в марте Шнитман вместе со своим помощником военным инженером 1-го ранга Владимиром Васильевичем Ветвицким участвовал в очередных переговорах военных делегаций двух стран.

Но вскоре последовал их внезапный отъезд на родину. 7 июня 1937 года советское посольство уведомило чехословацкие власти о назначении новым военным атташе помощника Шнитмана по авиации капитана Ситова Якова Васильевича. А 25 июня Министерство национальной обороны Чехословакии сообщило военной канцелярии президента республики, что «заместитель военного атташе СССР в Праге инженер-полковник Ветвицкий около месяца назад выехал в СССР и до сих пор не вернулся. На запрос 2-го отдела Главного штаба было отвечено, что инженер — полковник Ветвицкий — в Прагу не вернется». Чехословацкие военные не без оснований подозревали, что оба они подверглись репрессиям. Действительно, в начале 1938 года Шнитман и Ветвицкий были арестованы и в августе того же года были расстреляны. Однако и в этих условиях взаимодействие продолжалось. Начальники чехословацкой военной разведки полковники Ф. Гаек и Ф. Моравец весной того же года посетили Москву, где речь шла о текущих вопросах сотрудничества. ВОНАПО-2 прекратил свое существование после заключения Мюнхенского соглашения, советские представители в нем покинули страну.

Шел 1937 год… В СССР набирали обороты необоснованные репрессии, в том числе против сотрудников военной разведки. Точное число уволенных, арестованных, отправленных в тюрьмы и лагеря, расстрелянных, неизвестно. В документальном фильме «Начальник разведки» (1989), выпущенном Рижской студией, говорится, что в 1937–1940 годах только в центральной аппарате Разведупра было репрессировано 300 человек. Что тогда происходило, можно проследить на примере руководителей основных подразделений военной разведки.

Начальники Управления:

комкор Семен Петрович Урицкий (апрель 1935 — июнь 1937) арестован 1 ноября 1937 и расстрелян 1 августа 1938;

армейский комиссар 2-го ранга Ян Карлович Берзин (июнь — август 1937) арестован 28 ноября 1937 и расстрелян 29 июля 1938.

Заместители начальника Управления:

корпусной комиссар Артур Христианович Артузов (май 1934 — январь 1937) арестован 13 мая 1937 и расстрелян 21 августа 1937;

старший майор госбезопасности Михаил Константинович Александровский (январь — август 1937) арестован и расстрелян в 1937;

комдив Александр Матвеевич Никонов (январь 1935 — август 1937, после ареста Берзина несколько дней исполнял обязанности начальника Управления) арестован 3 октября и расстрелян 26 октября 1937;

старший майор госбезопасности Семен Григорьевич Гендин (сентябрь 1937 — октябрь 1938, исполнял обязанности начальника Управления) арестован 22 октября 1938 и расстрелян 23 февраля 1939;

комбриг Александр Григорьевич Орлов (сентябрь 1937 — апрель 1939, с октября 1938 по апрель 1939 исполнял обязанности начальника Управления).

1-й (западный) отдел: корпусной комиссар Отто Оттович Штейнбрюк (январь 1935 — апрель 1937) арестован 21 апреля и расстрелян 21 августа 1937.

О том времени вспоминала Мария Иосифовна Полякова — резидент военной разведки в Швейцарии в 1936–1937 годах:

«Вернулась я из командировки осенью 1937 года. Не застала в управлении ни Павла Ивановича (Берзина), ни моего начальника и учителя Оскара Стигги. Не застала я и Н. В. Звонареву, которую успела хорошо узнать и полюбить. О ней мне сказали: уволилась, где-то работает, а где, не знаем. В кабинете Стигги сидел командир с двумя шпалами. Это был А. А. Коновалов. Мы поздоровались. Он сказал, что надеется, что я выйду скоро на работу, так как некому разбирать и отправлять почту отдела. На мой вопрос, когда мне докладывать начальству, он ответил:

— Пока начальства нет наверху, а мне вы доложите по ходу дела. Завтра в Кремле вас ждет награждение орденом. Поздравляю вас, пропуск заказан, явиться в 12 часов.

Я обещала ему после обеда прийти на работу. Меня охватило чувство полного одиночества. Дело в том, что специфика моей работы до сих пор держала меня в полной изоляции, и я знала все эти пять лет только трех человек и фотографа. На душе было тяжело, я не могла понять, что происходит, и я не знала, кого можно спросить об этом. И награде своей как-то не могла радоваться. Было ясно, что представили меня к награде мои "исчезнувшие" начальники. Я даже догадывалась за что.

Получив на другой день награду, я пришла в управление. А. А. Коновалов, еще раз поздравив меня, сразу отвел в комнату напротив и, показав три больших сейфа, сказал: "Принимай это хозяйство по описи, получи расписание почты и действуй. Мы уже многим задолжали с ответами". Эти простые слова как-то меня встряхнули, я вспомнила сразу, что в сейфах дела живых людей, что они ждать не могут, что ими нужно руководить, помогать им. Познакомилась с товарищами в отделе, в основном это были командиры, окончившие академии, языков и нашей работы не знали. Не знал ее и А. А. Коновалов. Я всеми силами старалась им помочь, и как-то само собой эти товарищи стали моими первыми учениками, а позднее некоторые из них и моими начальниками. Все, что я сама знала, все полезное и нужное из моего опыта я старалась передать им, старалась научить их любить нашу работу и гордилась ими все последующие годы. Многие из них стали генералами разведки и так же, как я, связали с ней свою судьбу навсегда».

Но это потом, а пока ситуация складывалась критическая. 13 декабря 1938 года врио начальника 1-го отдела Разведупра полковник А. И. Старунин и его заместитель по агентуре Ф. А. Феденко докладывали наркому обороны К. Е. Ворошилову, что РККА фактически осталась без разведки, поскольку агентурная сеть, лежащая в ее основе, почти вся ликвидирована. Судя по всему, учреждение о полной ликвидации разведки — преувеличение, сигнал руководству о том, что разрушать уже нечего и настала пора строить заново. Но были в Управлении руководители, которые придерживались иного мнения. Начальник Политотдела Разведупра И. И. Ильичев писал 5 марта 1939 года начальнику Политуправления РККА Мехлису: «Я лично считаю, что очистка Управления не закончена. Никто из руководства Управления этим вопросом по существу не занимается…».