Уилкс открыл дверь в свою каюту и увидел измотанную Рипли.

– Извини, что так поздно, но я бы хотела перекинуться с тобой парой слов, если ты не возражаешь, – сказала она.

– Без проблем. Как ты? Мы думали…

Рипли прошла мимо него и уселась на край его кровати, опустив голову и проведя руками по непричесанным волосам. Она была напряжена, под глазами у нее виднелись темные круги, а лицо было пепельно-серым. Она посмотрела на Уилкса, но он не смог определить, какие эмоции она переживала в этот момент. Страх? Стыд?

– В чем дело, Рипли?

– У нас нет официального лидера, но все считали меня главной, – ответила она, смотря на него невидящим взглядом.

– Ты права, и у нас к тебе не было никаких претензий, – аккуратно ответил он.

– Что ж, с меня хватит. Теперь ты за старшего. Я хочу покончить с этим, – выпалила она и направилась к двери.

– Погоди! Объясни, что происходит. Ты едва вышла из санчасти, выглядишь ужасно, а теперь хочешь сбросить на меня всю ответственность за нашего пассажира? Похоже, ты стукнулась головой сильнее, чем мы думали, – сказал он с улыбкой, стараясь сгладить ситуацию.

– Мое решение не подлежит обсуждению, Уилкс. Если ты против – поговори с Маккуэйдом, Мото или кем-то другим. Мне все равно. Я выхожу из игры, – сказала она, раскрасневшись.

Несмотря на ее эмоциональность, Уилкс по-прежнему затруднялся определить, что ее гложет.

– Но почему? Объясни, что случилось.

Рипли потупила взор и будто бы сделалась меньше. Она ничего не ответила, но и с места не сдвинулась. Растерянный, Уилкс ждал. Рипли была в ответе за всю операцию с первого дня. Она в одиночку доставила королеву на корабль, и, если бы не она, то Билли и Фальк погибли бы в пламени взорвавшегося БТРа или были бы разорваны чужими.

– У меня состоялся серьезный разговор с Джонсом, – медленно произнесла она, избегая смотреть ему в глаза и скрещивая руки на груди. – Я искусственная, Уилкс. Ненастоящая. Я не человек, и я не имела об этом ни малейшего понятия.

До Уилкса не сразу дошел смысл сказанного. Рипли – андроид?

– Ты уверена? – спросил он, сделав глубокий вдох.

– Джонс показал мне пробы крови, и мы провели несколько тестов. В этом нет никаких сомнений, – ответила она, закрывая глаза и упирая ладонь в лоб.

– И что такого? Ты все это спланировала, и…

– Ты что, не понимаешь? – перебила она Уилкса высоким дрожащим голосом. – Никто не знает, в чем мое предназначение. Какая-нибудь компания, которой нужен образец для изучения, могла запрограммировать меня на все это. Что, если в меня заложены инструкции по убийству всех вас по прибытии на Землю? Мне нельзя доверять…

– А ты не можешь… э-э… получить доступ к своей программе?

– Нет. Похоже, я слишком хорошо сделана. Во мне нет никаких механических деталей или портов ввода-вывода, – ответила она голосом, переполненным отвращением к себе. – Джонс сказал, что ни за что бы не догадался, не проведи он исследования под микроскопом. Я ничем не отличаюсь от человека вплоть до микроскопического уровня.

– Я понимаю твои опасения, – произнес Уилкс, нахмурившись. – Но мне кажется, что все это не имеет значения. Ты могла бросить нас на верную погибель, а могла и сама убить. Да и вообще, разве остался на Земле кто-то, способный проводить исследования?.. Мне кажется, каким бы ни было твое предназначение, цели у него благородные. Да и вообще, если для того, чтобы понять, что ты андроид, потребовалось прибегать к помощи микроскопа, то для меня это не имеет никакого значения.

– А для меня – имеет, – ответила она, подходя к двери и выходя в коридор.

Уилкс посмотрел на полуоткрытую дверь. Иисус и Будда, как же остальные воспримут новость о том, что та, кого они считали человеком… он подумал о Билли. У нее наверняка найдется, что сказать по этому поводу. Ее чувства к Бюллеру никуда не делись после того, как она узнала правду. Он отправился разыскивать ее.

Билли постучалась в дверь каюты Рипли, но ответа не последовало. Расписание отопления на корабле было настроено так, чтобы имитировать смену дня и ночи, сейчас стало холоднее, и потому девушка крепко обхватила себя руками, пытаясь согреться. Она вновь постучала, на этот раз мягче. Ей пришло в голову, что Рипли могла спать. «Что ж, так будет даже лучше». Она выждала еще мгновение и вернулась в свою каюту.

Увидев ее, Уилкс поднялся на ноги.

– Она спит, – объяснила Билли.

– Или не хочет открывать, – ответил он. – Может, вам удастся поговорить утром.

В воздухе повисла пауза, и, поскольку им больше не о чем было говорить, Уилкс ушел в свою каюту. Билли устала, но в голове у нее было слишком много мыслей, чтобы сразу уснуть, и потому она присела на край кровати. Что она сказала бы Рипли, открой та дверь? Что она вообще могла сказать в подобной ситуации? Что ей очень жаль, и что однажды она влюбилась в солдата, тоже оказавшегося андроидом? Что ей было тяжело, когда она узнала об этом? Что она чувствовала себя преданной? Замечательная идея, ничего не скажешь. Билли медленно выдохнула и легла на спину, буравя пластмассовый потолок взглядом, выискивая неровности на его гладкой поверхности и размышляя. Теперь она верила в то, что Митч был способен любить, но к моменту, когда она пришла к этому выводу, они с Уилксом уже были на корабле Спирса. Изменилось ли что-то после того, как она узнала правду о Рипли? Билли проанализировала свое отношение к ходу операции. Рипли с самого начала была твердо настроена на уничтожение чужих. Девушка могла смело сказать, что по-прежнему глубоко уважала эту женщину.

С тех пор как Билли познакомилась с Эллен, та всегда производила впечатление человека, которому не нужен никто другой. Но сейчас было похоже, что Рипли нужна была помощь. В каком-то смысле теперь она казалась даже более реальной… более человечной. Похожая перемена произошла и с Митчем во время их последнего сеанса связи.

Билли были прекрасно известны предрассудки, все еще сохранявшиеся в отношении андроидов. Многие чувствовали себя некомфортно, разговаривая с машинами… можно ли было назвать Митча или Рипли машинами? После появления в ее жизни Митча мировоззрение Билли изменилось. Дело было в точке зрения. Конечно, Рипли не появилась на свет обычным способом – но означало ли это, что у нее нет души? Умаляло ли это ее достоинство? Как понять, где пролегала граница?

Наконец, Билли провалилась в сон, полный вопросов без ответов.

Рипли признала, что голодна, когда отрицать это стало неразумно. Что ж, ничего особенного. Она проспала часов десять и проснулась ранним утром, все еще усталая, и потому продолжала лежать в постели с закрытыми глазами. Она не могла думать ни о чем, кроме своего происхождения, но в то же время обдумывать было нечего. Как она могла чувствовать? Имели ли ее эмоции какое-то значение? Ведь они не были настоящими, симулированными. По крайней мере, кое-что прояснилось. Например, несостыковки в ее восприятии времени, отсутствие снов и странная неприязнь к врачам после «Сулако». Последнее явно было сделано с целью сокрытия истины. Нельзя же допускать, чтобы кто-то догадался, не так ли? А вот ответ на вопрос «зачем?» был неизвестен, а то и вовсе бессмыслен. Теперь все ее убеждения находились под вопросом. Андроиды не могли доверять себе – всегда существовала возможность, что они предадут самих себя. Это было в их натуре. Когда-то предали и ее… андроид на «Ностромо» был убийцей, выдававшим себя за их друга. Бишоп был сносен, но… Рипли нахмурилась. Даже в Бишопе было нечто… какая-то двойственность, вот только ей никак не удавалось припомнить, что именно… и тут внезапно раздался стук в дверь.

– Рипли? Это Билли. Могу я войти?

У нее защемило в груди. Молодая девушка, так храбро державшаяся на протяжении всей операции. Рипли гордилась ей. Забавно, это так… по-человечески.

– Не сейчас.

– Я всего на минутку! Уилкс хочет погрузиться в гиперсон сегодня, и…

– Уходи. Я не хочу никого видеть.

На Рипли навалилась усталость от одной мысли о том, что придется обсуждать эту ситуацию с кем-то. Повисла неловкая пауза. Должно быть, Билли стояла под дверью, пытаясь подобрать слова, что-то вроде «никому нет до этого дела, все в порядке». Ей стало не по себе от мысли о том, что Билли испытывает к ней жалость. А мысль-то все равно была ненастоящей. Черт.

– Не сейчас.

Она услышала, как Билли уходит прочь. Ее обрадовало, что остальные собираются погрузиться в гиперсон: ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Ее желудок громко заурчал, и она подтянула ноги к груди, желая, чтобы все это прекратилось.