Рипли осталась одна. Остальные уже погрузились в гиперсон. Она перепроверила настройки автопилота в слабо освещенной прохладной комнате. На ней было лишь нижнее белье: в самый раз для капсулы гиперсна, но недостаточно для прогулок по кораблю. Системы подогрева и рециркуляции воздуха уже убавили до минимума. Теперь они включатся только за пару часов до их пробуждения. Точнее, до ее пробуждения: она изменила настройки своей капсулы и должна была проснуться на час раньше остальных. В этом не было необходимости – она сделала это, прислушавшись к своей интуиции. Закончив с подготовкой ко сну, она отвернулась от компьютеров и зашлепала босыми ногами к своей капсуле. Рипли надеялась, что остальным хорошо спалось. Пока что все складывалась удачно. Она в очередной раз порадовалась, что удалось собрать хорошую команду. Обведя помещение взглядом в последний раз, она забралась в капсулу, размышляя над тем, будет ли ей что-то сниться. Гиперсон чем-то напоминал смерть… Рипли вздрогнула при этой мысли и активировала капсулу.

Уилксу уже доводилось здесь бывать. Он был в этом уверен. Он стоял в темном помещении. В воздухе витали страх и напряжение.

– …они везде! – раздалось у него за спиной.

Голос был ему знаком, как и все прочее. Спереди послышался вой сирены. Стены были покрыты огромными блестящими черными завитками.

– Не может быть, – произнес он негромко.

Как же так! Они снова были на Риме – там, где чужие перебили его отряд, где ему было суждено умереть…

– Заткнись! – прокричал он. – Следи за своей зоной обстрела, все будет хорошо!

Он знал, что делать, это был не первый его бой. Восемь бойцов уже были мертвы. Он был капралом, и ему полагалось сохранять контроль над ситуацией. В логове чужих послышались выстрелы безгильзовых карабинов. Ему в руку вцепилась маленькая девочка. Эта была Билли.

– Не бойся, малышка, – сказал он.

Уилкс взял ее на руки, и она подняла на него заплаканные глаза. Вокруг раздавались крики чужих и звуки выстрелов.

– Все будет хорошо. Скоро мы будем на корабле.

Уилкс пытался бежать, но вляпался в пластикрит. События разворачивались очень быстро. Он не мог пошевелиться. Не видя, кто именно находился рядом с ним, Уилкс отдал еще несколько приказов. Кто из бойцов оставался в живых?

– Стрелять только на поражение! Очередями по три! У нас недостаточно патронов для огневого подавления!

Впереди была гермодверь. Придется прорезать ее, и быстро, если они хотят выбраться. Мало того, что реактор вот-вот расплавится, так еще мириады чужих наступали им на пятки… Билли закричала, когда он попытался поставить ее. Боже, она такая маленькая, такая беспомощная!

– Мне надо открыть дверь, – сказал он.

Тут в темноте появился кто-то, готовый взять ее на руки. Благодарный, он повернулся, и…

– Лесли?

Она была одета в униформу. На плече у нее висел карабин.

– Я подержу, – ответила она, слегка улыбаясь.

Разве так все было?.. На размышления не было времени. Он снял с пояса плазменный резак и включил его. Замок из углепластика начал плавиться, стекая вниз по мере того, как Уилкс работал резаком. Дверь отъехала вверх. Он знал, что их ждет, – впереди будет королева. Ему это уже снилось… Он шагнул в темный пустой коридор. Звуки у него за спиной внезапно оборвались, и вокруг повисла полная тишина.

В коридоре стояла Билли. Она больше не была маленькой девочкой – перед ним стояла взрослая женщина в солдатской униформе без опознавательных знаков, расстегнутой на груди. Билли подошла к нему со спокойным выражением на прекрасном лице.

– Дэвид, – прошептала она, прижимаясь к нему.

Низ живота у него напрягся, и он внезапно почувствовал возбуждение и головокружение. Нет, это было неправильно… Но он не сопротивлялся.

– Билли, нам надо уходить, у нас нет времени…

Она поцеловала его, заставив замолчать, а затем провела по его губам языком. Он закрыл глаза, а ее рука заскользила вниз по его груди… но стоило ему поддаться искушению, как вернулся шум – сирена, стрельба, крики. Он отпрянул от Билли и схватился за пояс, открывая глаза. Ему срочно нужен был карабин!

Уилкс был один, безоружный. Он обернулся, ища Билли или кого-то другого. Он слышал приближающихся чужих, но ничего не видел. Раздался механический голос, известивший о том, что реактор расплавится через пять секунд.

– Нет! – прокричал он, падая на колени. – Нет, нет, нет…

– Три секунды, две, одна. Реактор рас…

Мир утонул во вспышке белого света.

Билли и Рипли шли бок о бок по заваленному каменными обломками земному туннелю. Билли несколько раз оглянулась на Рипли, но та продолжала смотреть строго перед собой. Они искали Эми в чем-то вроде транспортной шахты. Девушке хотелось спросить Рипли о чем-то, но она никак не могла сформулировать вопрос.

Билли беспокоилась – вдруг они не заметят Эми? То, что она была с Рипли, придавало ей уверенности: она знала, что кто-кто, а Рипли найдет малышку. К тому же не так важно, кто именно ее найдет, – главное, чтобы с ней все было в порядке…

Они дошли до развилки, оба ответвления которой уходили в темноту. Рипли молча свернула налево. Билли хотела было пойти за ней, но Эми могла быть в любом из коридоров, и потому девушка свернула направо. Казалось, она шла несколько часов. В туннеле было тихо. Она не должна была видеть, так как в туннеле не было освещения, и все же она различала дорогу в нескольких метрах перед собой. Внезапно спереди раздался шум. Билли остановилась и прислушалась. Из темноты до нее доносился детский плач. В туннеле было тяжело сказать, на каком расстоянии плачет ребенок…

– Эми! – позвала она.

Плач продолжился. Билли сорвалась с места, уверенная, что это Эми.

– Держись, Эми! Я иду! – прокричала она, и ее голос, искаженный эхом, разлетелся по туннелю.

Билли долго бежала и наконец увидела поворот. Она знала, что за ним найдет Эми.

– Эми! – радостно воскликнула она, заворачивая за угол.

Она остановилась. В груди неистово билось сердце. На нее накатила волна отчаяния. Туннель вновь разделялся, на этот раз на пять ответвлений. Она слышала, как вдалеке плачет Эми, но не могла понять, из какого ответвления доносился звук.

– Где ты?! – прокричала Билли.

Не получив ответа, Билли опустилась на пол, испытывая невероятное одиночество и обхватив голову руками. Она начала плакать, чувствуя себя столь же потерянной и напуганной, как и невидимый ребенок. Кто-то позвал ее издалека, но не Эми. У нее не было ни сил, ни желания отвечать. Ей никогда не найти Эми. Она продолжала горько плакать. У нее совсем не осталось надежды.