— Мать, долбать ее, природа! — гундел Дэнни Мино. — Одни монстры с ненасытными утробами, и больше ничего.

Он плелся, изнуренно шаркая своими сверкающими скотчем травяными сандалетами и бережно придерживая распухшую руку. Рука, похоже, раздулась еще сильней — до того, что туго натянутый рукав рубашки кое-где треснул, пошел прорехами. Рик Хаттер и Карен Кинг шли рядом — Рик с рюкзаком, а Карен с мачете на изготовку. В живых их осталось только трое. То и дело оступаясь, они брели по бескрайнему неровному косогору, усыпанному песком и мелкими камушками. Это был уже собственно кратер, его наружная стенка, вздымающаяся к жерлу. Открытая местность простиралась до виднеющихся вдали бамбуковых зарослей, из просвета между которыми выглядывал огромный, как гора, валун, весь поросший мхом и изрезанный трещинами. Казалось, что до него еще многие мили, — по крайней мере, человечкам их размеров.

С неба вовсю шпарило солнце. Дождь над Танталусом не проливался уже несколько часов. Жутко хотелось пить. Крошечные тела быстро расходовали влагу.

Карен чувствовала себя совершенно голой. Они сейчас просто идеальная мишень. Кругом пустыня, укрыться в случае чего негде. Когда высоко над головой промелькнула птица, Кинг сразу съежилась и покрепче стиснула мачете. На сей раз это была не майна — над Танталусом кружил ястреб, а для ястреба человечки вроде них ровно на один зуб, не стоит и связываться. Так девушка, по крайней мере, надеялась.

— Как ты, Карен? — спросил Рик.

— Хватит уже надо мной кудахтать!

— Но…

— Я нормально. Лучше за Дэнни вон присматривай. Что-то он неважно выглядит.

Мино уселся на камень — судя по всему, он был уже не в силах идти дальше. Парень нянчил больную руку, теребил подвязку и бледнел буквально на глазах.

— Ты как, чувак? — обратился к нему Хаттер.

— И какой же смысл ты намеревался выразить данной формулировкой? — отозвался.

— Как рука?

— Ничего особенного.

Но тут Дэнни вдруг вытаращился на свою руку, не сводя с нее глаз. Мускулы на ней спазматически подергивались, глубоко врезаясь в ткань — они то расслаблялись, то вдруг снова резко напрягались.

— С чего это она это делает? — удивился Рик, когда по руке его собеседника опять волной пробежали неуправляемые спазмы. Она словно жила собственной жизнью.

— Ничего такого она не делает! — стоял на своем Мино.

— Но Дэнни, она же вон как подергивается…

— Нет! — рявкнул Мино, отпихивая Хаттера прочь. Подхватив пострадавшую руку здоровой, он подсунул ее к животу и отвернулся, чтобы Рику было не достать, — ни дать ни взять футбольный защитник с мячом у пуза. Рик начал подозревать, что моторные функции у больной руки Дэнни окончательно потеряны.

— Можешь подвигать рукой? — спросил он.

— По-моему, я только что это сделал.

Внезапно послышался отчетливый треск рвущейся ткани. Мино застонал.

— Нет… нет…

Рукав рубашки разошелся окончательно, открывая ужасное зрелище. Кожа стала полупрозрачной, словно промасленный пергамент, и из-под нее, тесно посаженные другу к другу, словно яйца в контейнере, проглядывали какие-то белые куколки. Они вразнобой подскакивали и разве что радостно не гомонили.

— Оса отложила в тебя яйца! — догадался Рик. — Это паразиты.

— Нет! — взвизгнул Дэнни.

Яйца наверняка уже вскрыты. Из них вылезли личинки. Червяки. Теперь они поедают его конечность. Мино таращился на руку, все еще придерживая ее снизу, и стонал без умолку. Те странные звуки — так это яйца трескались! Личинки теперь расползаются, проедают себе дорогу в мягких тканях… сжирают его изнутри…

— Вылупляются! — выкрикнул Дэнни сквозь хныканье.

Рик попробовал успокоить его.

— Ты скоро получишь медпомощь. Мы уже практически на месте…

— Я умираю!

— Они тебя не убьют. Это же паразиты. Ты им нужен живым.

— Зачем?

— Ну, чтобы и дальше питаться тво…

— О боже!!!

Карен хорошенько встряхнула Мино и поставила его на ноги.

— Хватит. Нечего сидеть сиднем.

Они снова тронулись в путь, но Дэнни постоянно тормозил их маленький отряд. Он спотыкался, присаживался отдохнуть и не мог оторвать глаз от руки, словно личинки его еще и гипнотизировали.

Пройдя уже где-то с полпути, студенты наткнулись на толстую круглую трубу, словно бы слепленную из комков глины. Загадочная труба торчала из косогора на манер скособоченного дымохода.

— Жалко, что нет Эрики, — заметила Карен. — Она бы нам точно сказала, кто эту штуку соорудил.

К трубе на всякий случай решили не приближаться — наверняка там скрывалось какое-нибудь опасное насекомое. Ее начали обходить на почтительном расстоянии, в любой момент готовые метнуться в укрытие, если оттуда кто-нибудь вылезет. До Большого Булыжника было уже рукой подать.

Она была матерью. Подобно бабочке, питалась исключительно цветочным нектаром, чтобы поддержать собственные силы. Но, несмотря на это, оставалась хищницей. Охотилась ради деток — они-то у нее жили на мясном рационе. Как и большинство хищников, она была весьма сообразительна и обучаема, обладала превосходной памятью. Как-никак целых девять мозгов — один основной и восемь вспомогательных, что протянулись вдоль ее спинного мозга, словно нанизанные на нитку бусины. В мире насекомых — один из самых башковитых его представителей.

Супруга своего она видела лишь один-единственный раз, поскольку после секса с ней он незамедлительно отбросил лапы. Она жила, как королева, которая обречена всю свою жизнь провести в изоляции. Оса-одиночка. Точнее, как пишут в учебниках, «одиночная оса».

Выбравшись из трубы, она поглядела на солнце. Вначале высунула голову, а потом и все тело. Крылья аккуратно сложены и плоско пристроены к спине, словно полупрозрачный кружевной веер. Но вот она расправила крылья и потрещала ими в воздухе, чтобы малость разогреть застоявшиеся мускулы.

Когда оса вылезла из норы, человечки неподвижно застыли. Она была нереально огромной, но поджарой — с перетянутым тонкой шарнирной талией брюшком, раскрашенным попеременно желтыми и черными полосками. Оса раскинула крылья, с низким фыркающим гудением забила ими и оторвалась от земли, болтая в воздухе длинными суставчатыми лапами.

— Быстро на землю!

— Ложись!

Человечки суматошно повалились ничком и поползли, выискивая хоть какое-нибудь укрытие — камушек, ложбинку или хотя бы просто пучок травы.

Оса поначалу их не заметила. Но только поначалу: поднявшись в воздух, она не улетела прочь, а сделала несколько зигзагообразных проходов над своей трубой, детально сканируя местность и сравнивая ее с уже загруженной в память картой.

И обнаружила кое-что новое.

Три неопознанных объекта на земле, в юго-восточном секторе от трубы. Живые. Ползут по земле. Судя по всему, съедобные.

Хищница мгновенно внесла изменения в план полета и выполнила боевой разворот.

Оса развернулась и спикировала с такой быстротой, что никто и глазом не успел моргнуть. Свалилась с неба прямо на Рика Хаттера.

Тот перекатился на спину, размахивая мачете, но оса тут же накрыла его широко расставленными лапами. Огромные крылья бились совсем рядом с ним. Насекомое потрогало его жвалом.

— Рик! — выкрикнула Карен. Она вскочила и бросилась к нему с занесенным мачете.

А он и дохнуть не мог. Жвало крепко придавило его грудь к земле, выпустив весь воздух из легких. Но почему-то не проткнуло его насквозь. Оса действовала аккуратно.

Она поджала под себя брюшко, сложившись чуть ли не напополам. Панцирные пластины на его кончике раздвинулись, и из него вылезли два мягких щупальца с чувствительными волосками, которые зашевелились, ощупывая добычу. Осязательно-вкусовые рецепторы пробежали по шее и по лицу Хаттера, попробовали на вкус его кожу.

Вкус осе понравился.

И ее жало моментально сработало. Из-под пары щупальцев выскочили остроконечные полупрозрачные ножны с упрятанными внутри подвижными ланцетами. Кончик ножен воткнулся Рику куда-то под мышку, и из него один за другим выскочили острейшие ланцеты, которые быстро попеременно заерзали, проникая еще глубже.

Хаттер почувствовал, как ланцеты впиваются в его тело. Боль была адская. У него перехватило горло.

Карен набросилась было на осу, замахиваясь мачете, но опоздала — та уже взмыла в воздух вместе с Риком, цепко ухватив его скрюченными лапами. Девушка увидела, как он начал отбиваться ногами, но почти сразу же тело его бессильно обмякло.

Оса приземлилась возле жерла трубы и протолкнула в него свою жертву. Подпихивая Хаттера головой, она полезла следом. Полосатое брюшко исчезло в трубе, мелькнув на прощание поджатым книзу жалом.

Сгорбившись на горячем песке, Карен и Дэнни обсуждали, что делать.

— Рик мертв, — твердил Мино.

— Откуда тебе знать? — возражала Кинг.

Ее спутник закатил глаза.

Девушка отчаянно жалела, что с ними нет Эрики Молл. Для Эрики эта оса была бы сейчас, как открытая книга.

А Дэнни только ныть и умеет.

Студентка напрягла память, пытаясь припомнить хоть какие-то полезные сведения об осах из введения в энтомологию.

— По-моему, это одиночная оса, — сказала она.

— И что с того? Прошу тебя, пойдем отсюда! — снова застонал Мино.

— Погоди.

Ну да, они еще на первом курсе насекомых проходили…

— Одиночные осы — самки, это точно, — стала вспоминать Кинг. — Строят гнездо для потомства. Добычу вроде бы просто парализуют, а не убивают. Чтобы кормить молодняк.

Но что это за конкретный вид и что у него за образ действий, было совершенно непонятно. Плохо.

— Да пошли уже! — Дэнни поднялся и стал демонстративно уходить.

Карен выдернула мачете из ножен.

— Ты чего? — перепугался Мино.

— Рик спас мне жизнь, — решительно сказала девушка.

— Ты с ума сошла!

Кинг не ответила. Вытащив из кармашка в ножнах брусок, она поширкала им по лезвию мачете.

— И эта сука утащила Рика, — добавила она.

— Нет, Карен! Не надо!

Студентка не обратила на своего спутника внимания. Она открыла рюкзак и извлекла из него радиогарнитуру и налобный фонарик. А вторую гарнитуру перебросила Мино.

— Надевай!

С этими словами девушка устремилась к трубе, крикнув в микрофон:

— Как слышно, Дэнни? Прием!

Парень упал носом в землю и вжался под первый попавшийся крошечный кустик.

— Ненормальная! — взвизгнул он в ответ по радио.

Осторожно придвинувшись ухом к зеву трубы, Кинг прислушалась. На вид как из сухой глины, но пахнет странно. Наверное, осиной слюной, которая тут вместо цемента. Откуда-то глубоко изнутри раздаются глухие хлопки. Видать, оса задевает крыльями за стенки под землей. Да, там точно гнездо. Все хлопает и хлопает, но уже ближе к выходу. Насекомое вылезает из гнезда, уже в конце трубы.

Карен отступила в тень под торчащей из земли трубой и постаралась слиться с обстановкой.

Едва только она успела прижаться к глиняному откосу, как на свет появилась голова с длинными подвижными усиками-щупальцами. Два фасеточных глаза, казалось, уставились прямо на девушку. Кинг уже почти уверилась, что обнаружена, но оса никак на нее не отреагировала — она просто взлетела. В воздухе крылатая хищница опять сделала несколько быстрых зигзагов, чтобы сориентироваться, и устремилась на северо-запад, к каким-то удаленным охотничьим угодьям.

Когда оса превратилась в едва различимую точку, а потом и окончательно исчезла, Карен, отступив на шаг, решительными ударами мачете принялась крушить трубу. Она раскрошила ее на куски и обрушила торчащие остатки, не забывая поглядывать на северо-запад — не возвращается ли часом хозяйка? Но на небе по-прежнему было пусто. Студентка пинками разбросала в разные стороны глиняные обломки и запрыгнула в тоннель вперед ногами.

— Не бросай меня! — выкрикнул Дэнни.

Кинг поправила гарнитуру на голове и нажала пискнувшую кнопку вызова.

— Слышно меня?

— Ты погибнешь, Карен! А я тут останусь совсем…

— Вызывай, если ее увидишь.

— Ох-х-х…

— Слышу тебя хорошо. На приеме, — отозвалась девушка, отпуская кнопку. Надо действовать максимально быстро, надо поскорее найти и вытащить Рика — оса может вернуться в любой момент.

У тоннеля были скругленные стенки из затвердевшей глины, и он довольно круто уходил вниз. Карен быстро спускалась ногами вперед, по-крабьи перебирая локтями и пятками. Тесновато. У входа еще был хоть какой-то свет, но на глубине стало совсем темно. Кинг включила фонарь на лбу. В тоннеле чем-то остро пахло, хотя и не сказать чтобы неприятно. Наверное, осиные материнские феромоны, решила Кинг. Этот запах скоро стал смешиваться с какой-то совершенно мерзотной вонью, которая по мере спуска под землю становилась все крепче и крепче.

Внезапно опора под ногами пропала, и Карен чуть не провалилась в пустоту. Тоннель здесь загибался строго вниз, превращаясь в вертикальную шахту. Заглянув в этот колодец, девушка чуть не задохнулась от приступа клаустрофобии — перед ней была уходящая куда-то в никуда черная дыра без всяких признаков дна. «Рик где-то там, но такая уж мне судьба, — промелькнуло у нее в голове. — Ладно, он спас мне жизнь. А такие долги надо отдавать. Хотя я и терпеть не могу поганца!»

Кинг закрутилась ужом, отпихиваясь от сомкнувшихся вокруг стенок тоннеля, и ухитрилась кое-как сесть на край шахты, свесив ноги. Нагнувшись, она уперлась руками и коленями в стенки тоннеля и стала осторожно спускаться. Хорошо еще, стенки не скользкие, не хватало еще навернуться! Если где-нибудь внизу они разойдутся в стороны, назад вовек не выберешься. Сама только мысль о том, что можно намертво застрять в темном колодце, а сверху будет опускаться громадная оса… Ну уж нет! Об этом лучше просто не думать.

Между тем наверху оставшийся в одиночестве Дэнни с треском открыл сиротливо лежащий рюкзак и обследовал его на предмет провизии. Надо срочно подкрепить силы. Хотя черт его знает, надо ли, и так уже практически мертвец. Парень снял с головы гарнитуру и положил ее рядом. Стал опять осматривать свою руку. Какой кошмар!

В наушниках затрещало. Мино подхватил их.

— Что-что?

— Видишь что-нибудь? — спросила Кинг.

— Да нет же, нет!

— Послушай, Дэнни. Не зевай. Увидишь осу — сразу же свистни, чтоб я успела выбраться. Это и в твоих интересах.

— Да свистну я, свистну!

Мино опять нацепил на голову рацию и устроился в теньке, привалившись спиной к камню и повернувшись лицом к северо-западу, куда улетела оса.

А Карен тем временем добралась до дна трубы. Там колодец слегка расширялся и опять резким изломом переходил в горизонтальный тоннель. Когда она пролезла по нему до конца, перед ней открылась достаточно просторная пещера. Девушка поводила по сторонам головой с фонариком. Во все стороны от пещеры, как лучи у звезды, ответвлялись еще тоннели — много, чуть ли не два десятка, тоже уходившие куда-то во тьму.

— Рик? — позвала студентка.

Он в каком-то из этих тоннелей. Наверняка уже мертвый.

Кинг заползла в первый попавшийся коридор и вскоре уперлась в тупик. Тоннель был перегорожен, как пробкой. Похоже на грубую каменную кладку со щелями и дырами — песчинки и мелкие камешки, кое-как слепленные осиной слюной, кое-где шатаются. Девушка посветила фонарем в самую большую дыру и попыталась разглядеть, что внутри.

Тут она поняла, что все эти прорехи оставлены специально, для дыхания. Потому что прямо за каменной кладкой явно скрывалось что-то живое. Каменная стенка — это на самом деле нечто вроде пробки или затычки с вентиляционными отверстиями. Сквозь дыры доносились какие-то звуки — что-то скрипело, шуршало, чавкало, а иногда отчетливо пощелкивало. Вдобавок из дыр ощутимо несло тухлятиной. За стенкой скрывалось что-то вечно голодное, что-то постоянно жрущее.

— Рик! — крикнула Карен в дыру. — Ты тут?

Пощелкивание на мгновенье стихло, а потом возобновилось. Другого ответа не последовало.

Кинг приложилась к дыре глазом и посветила фонариком. Свет его упал на какую-то лоснящуюся поверхность цвета старинной слоновой кости. Поверхность разделялась на отдельные вертикальные сегменты, которые некоторое время проплывали справа налево за просветом в стене, словно соседний вагон метро в тоннеле. Было слышно, как кто-то дышит, но дыхание явно не было человеческим. Что больше всего напугало девушку, так это габариты твари. Ведь чуть ли не с тюленя размером!

Оставалось обследовать еще множество тоннелей. Кинг выползла на карачках в основную пещеру, сунулась в следующий лаз и попробовала заглянуть в просветы, оставленные среди нагромождения камней и комков высохшей грязи.

— Рик! Слышишь меня? — снова позвала она.

Чуть ли не в ту же секунду в наушниках сквозь треск и шорохи — все-таки Карен была очень глубоко под землей — пробился дрожащий голос Дэнни Мино:

— Что там случилось?

— Добралась до какой-то большой пещеры. От нее расходятся, как минимум, еще двадцать тоннелей, во все стороны. Каждый ведет в пещерку поменьше. Думаю, что в каждой сидит по личинке…

Студентка рубанула по грубо сляпанной перегородке мачете и стала пробиваться сквозь пласты затвердевшей слюны, перемешанной с глиной.

— Рик! — крикнула она. — Ты тут?

Может, он и слышит, но не может говорить. А может, уже мертв. Может, надо просто побыстрее валить отсюда. Ладно, попробуем хотя бы здесь. Наконец, Кинг развалила часть стенки и раскидала обломки. Теперь вроде можно пролезть. Она полезла.

В запертой камере содержалась личинка осы размерами побольше самой Карен — что-то огромное, бледное, раздутое, со слепой безглазой головой и шипящим тяжелым дыханием. Рот в обрамлении пары черных режущих клыков. Мать-оса основательно затарила камеру, чтобы отпрыску было чем подкрепиться, — две гусеницы, плоский лесной клоп, какой-то разнесчастного вида паук… В данный момент личинка разделывалась с лесным клопом коа — насекомым с ярко-зеленым переливающимся панцирем. Все вокруг было усыпано обломками зеленых надкрыльев и клочьями клопиного мяса. Среди них валялись еще три недоеденные головы каких-то насекомых, уже начавшие подгнивать.

Карен бочком проникла в камеру, стараясь держаться подальше от недоброго вида челюстей, хоть они и были при деле — вдумчиво перемалывали останки клопа.

Девушка прислушалась. Но услышала только, как посвистывает воздух в дыхательных отверстиях заготовленных впрок живых запасов провизии. Отлично. Значит, добыча просто парализована и до сих пор жива. Так что и Рик, скорее всего, жив. Что же до парализованного паука, то опасности он тоже не представляет — брюшко равномерно поднимается и опадает в такт дыханию, но в остальном он совсем как дохлый, все восемь его глаз бессмысленно таращатся по сторонам.

Личинка встряхнула башкой, отрывая от несчастного клопа очередную порцию мяса, посучила жвалами и стала шумно засасывать ртом белые волокна, словно спагетти. Как ни странно, но клоп тоже еще дышал.

Карен едва переборола стремление немедленно полоснуть личинку мачете. Ей жутко хотелось прикончить эту пакость, но она вовремя взяла себя в руки. Личинка осы — неотъемлемая часть природы. И это не большее зло, чем лев, пожирающий принесенное львицей мясо. Осы — это львы среди насекомых. И от них много пользы, они регулируют численность насекомых, питающихся растениями, — точно так же поддерживают баланс в экосистеме, как и львы. Такие же санитары леса. Но даже при всех их положительных качествах Кинг была решительно против того, чтобы будущая оса съела Рика.

Девушка на цыпочках выбралась из камеры и залезла в следующий тоннель. Покричала в вентиляционное отверстие, развалила стенку, зашла. Уже почти созревшая личинка здесь дожевывала последнюю оставшуюся гусеницу — все остальное уже было съедено.

— Рик! — заорала Карен изо всех сил. Земля вокруг полностью глушила звук. Пленник осы мог быть сейчас где угодно — сверху, снизу, сбоку, да хоть прямо в этой камере где-то спрятан.

В наушниках затрещало.

— Что случилось? — опять спросил Дэнни.

— Не могу найти Рика. Тут настоящий лабиринт.

Кинг взломала еще одну камеру. В ней содержался обмотанный шелком кокон. Сквозь шелк просвечивала еще не родившаяся нормальная оса. Скоро она вылупится сразу взрослой. Когда свет фонарика упал на кокон, оса внутри пошевелилась. Карен быстро ретировалась и завалила за собой выход. Не хватало еще, чтобы ко всему прочему тут разгуливала новорожденная оса. Жало-то у нее взрослое, это и к гадалке не ходи.

— Рик! Это я, Карен! — опять позвала студентка. Затаила дыхание, прислушалась.

В ответ ни звука — лишь мерное чавканье личинок да гулкие удары ее собственного сердца.

Рик Хаттер валялся в одной из камер в кромешной тьме, будучи не в силах ни пошевелиться, ни откликнуться. Жало парализовало его, но все ощущения полностью сохранились. Он чувствовал, как острые камешки на земляном полу вонзаются ему в спину и ноги. Обонял вонь тухлой насекомьей плоти. Личинку, которая обитала в камере, пленник не видел, но прекрасно слышал — жрет что-то с треском и хлюпаньем. Дыхание у него было в норме. При желании он мог поморгать глазами — веки пока вроде слушались. По крайней мере, можно было хоть что-то сделать по собственной воле. Хаттер попробовал пошевелить пальцем, но так и не понял, шевелится тот или нет.

Помощь. Кто-то идет на помощь.

Это была просто мысль, появившаяся откуда-то ниоткуда.

Молодой человек понял, что осиный яд парализовал лишь часть его нервной системы — ту ее часть, которая управляется волевыми усилиями. Вегетативная же система, не связанная с сознанием, продолжала функционировать как обычно. Сердце бьется, дыхание есть, все системы жизнеобеспечения в норме. Нельзя только приказать телу совершить то или иное действие — не слушается. Тело сейчас, как двигатель на холостом ходу, только вот ни педали газа, ни других органов управления не видно. Где-то ощущалась тупая боль, и какое-то время студент даже не мог сообразить, где и что болит, пока откуда-то снизу не разлилось что-то теплое — автоматически опорожнился мочевой пузырь. Сразу стало легче.

Осиный яд — не консервант, и осы не хранят провизию в холодильнике. Яд сохраняет добычу живой и свеженькой до тех пор, пока ее не съедят живьем.

Деятельность, сопровождаемая треском и хлюпаньем где-то возле самых ног пленника, все продолжалась. Личинка, судя по всему, уже приканчивала свой очередной обед — судя по звуку, на пол сыпались, в основном, остатки твердого экзоскелета. Тычась башкой во все стороны, будущая оса старательно их подбирала. Хруст, скрежет… Выходит, у нее есть челюсти. Парень с ужасом ждал момента, когда они впервые до него доберутся. Не начнет ли она жевать его с лица? Или первым делом откусит гениталии, или вгрызется в кишки?

Несмотря на весь ужас ситуации, Рик Хаттер вдруг ощутил невыносимую скуку. Полностью обездвиженному, в кромешной темноте, ему оставалось лишь думать о надвигающейся смерти. Ну уж нет, решил он, лучше сосредоточиться на тех счастливых моментах, которые подарила ему до этого жизнь. Не исключено, что это последний шанс для подобных воспоминаний. Он припомнил, как кувыркался в морском прибое в Белморе, на джерсийском побережье, куда они с родителями каждое лето ездили на неделю, останавливаясь в обычном мотеле, — когда на это хватало денег. Его отец был простым водилой, гонял грузовик по ночным сетевым магазинчикам. Рик представил, как он стоит, пятилетний, на водительском сиденье отцовского грузовика и похваляется, что тоже станет шофером, как и отец. Будто наяву увидел, как получает подтверждение о зачислении из престижнейшего Стэнфордского университета и читает его, не веря собственным глазам… Полный курс в Стэнфорде, подумать только! Потом магистратура в Гарварде, тоже со стипендией. Он увидел себя в Коста-Рике, расспрашивающим местную старуху-целительницу, «курандеру», о том, как приготовить лечебный чай из листьев химатантуса…

Затем молодой человек набрел мыслями на лабораторию. Вечер. Он в очередной раз пытается выделить из химатантуса действующее вещество в виде экстракта. Карен Кинг тоже заработалась допоздна, задалась целью во что бы то ни стало завершить какой-то очередной эксперимент с пауками. Они в просторном помещении опустевшей лаборатории совершенно одни. Работают бок о бок за одним столом, сидят чуть ли не вплотную, но упорно молчат, окутанные дымком взаимной неприязни. Вдруг случайно задевают друг друга локтями… Может, пригласить ее куда-нибудь вечерком… Наверняка отошьет, но все-таки…

Умирающий только и думает, что об упущенных возможностях заняться сексом. Кто это сказал, кстати? Очень похоже на правду…

Хаттер почувствовал сонливость… Начал куда-то проваливаться…

— Рик!

Ее голос сразу пробудил его. Голос, тихо доносящийся откуда-то из земли.

«Я здесь, Карен!» Мысль пленника напоминала крик, но это была не более чем мысль. Он даже просто ртом не мог двинуть.

— Рик! Где ты?

Поспеши! Тут рядом пылесос с челюстями, он уже ко мне присматривается!

Где-то коротко мигнул свет фонарика — первый свет, который студент увидел чуть ли не за целую вечность — и опять пропал. Кромешная тьма снова поглотила его целиком. Карен прошла мимо.

«Вернись! — мысленно кричал он ей. — Ты проскочила, я тут!»

Тишина. Ушла!

А потом, во мраке, вдруг возник ужас из ужасов. Что-то сырое и очень тяжелое навалилось молодому человеку на лодыжку и намертво придавило его ногу к земле. И вовсе не по случайности. Следующее, что он ощутил, — это как по его ноге с оттяжкой проскакивают волокущиеся по ней кольчатые сегменты личинки. Бам, бам, бам… Нет! Вот мерзкие кольца скользят уже по его животу… по груди… Его придавило так, что уже нечем стало дышать… Нет! Умоляю, нет! Было слышно даже, как бьется сердце твари, как этот стук эхом отдает в грудь. Влажное пощелкивающее чавканье. Челюсти готовы взяться за дело.

Щелк-щелк. Кряк-крек. Хряп.

Вернулся свет. Луч, словно выстрел, пробил всю камеру насквозь. Выхватил из тьмы черные кривые ножи вокруг круглого дряблого рта, похожего на бледный анус. Прямо перед самым лицом Хаттера.

Карен светила фонариком в дыру. Она увидела эту отвратительную сцену.

— Боже мой, Рик!

Девушка принялась неистово крушить грубую кладку, распихивая обломки по сторонам.

Один из черных зубов коснулся лба пленника. Личинка тыкалась в него своей омерзительной мордой, выискивая, с чего бы начать, нащупывала кусочек помягче. Она прихватила его челюстями за плечо, оставив длинную нитку вязкой слюны. Парень почувствовал, как жвала смыкаются у него на носу. Мокрый рот скользнул по его губам отвратительным слюнявым поцелуем, густо заливая лицо слизью, словно блевотиной. Хаттер поперхнулся, машинально закашлялся…

— Держись!..

Скорей, а то эта гадина собирается поставить мне засос!

Кинг буквально продралась сквозь пролом и набросилась на личинку, стала пинками отпихивать ее подальше от лица Рика. С криком: «Отвали от него!» девушка глубоко воткнула в нее мачете. Личинка сжалась, будто подавившись, и из всех ее дыхательных отверстий разом вырвалось громкое шипение. Карен выдернула клинок, еще раз замахнулась и одним ударом обезглавила шипящую тварь. Выпуклая башка отлетела в сторону, а жирное кольчатое тело стало конвульсивно выгибаться дугой во все стороны. Студентка продолжала неистово рубить обезглавленную личинку, но это лишь усиливало ее предсмертные корчи.

Тогда Карен обхватила Рика обеими руками и поволокла его к пролому, оставив бледную тварь биться о стены. Вдогонку волной накатил какой-то странный запах.

Плохо дело, промелькнуло у Хаттера в голове. Тревожный феромон.

Кинг тоже это поняла. Умирающая личинка взывала о помощи, кричала «Мама!» на языке запахов. Запах постепенно наполнял гнездо. Если мать-оса его учует…

В наушниках раздался голос Дэнни:

— Что там происходит?

— Рик у меня. Живой, — ответила Карен. — Будь наготове, я его вытаскиваю.

Хаттер был словно мешок с картошкой, он тянул мертвым грузом, но собственная сила казалась девушке просто невероятной. Она достала Рика. И будет биться насмерть, если кто-то попытается его отобрать. Волоча его за собой, она выбралась на четвереньках в большую пещеру, устремилась к вертикальной шахте, и…

И в этот самый момент услышала срывающийся голос Мино в наушниках:

— Она вернулась!