Не скрою: я поклонник того, что принято называть доказательной медициной. Про всю альтернативную медицину, с которой мне приходилось сталкиваться, я могу лишь повторить прекрасное определение австралийского комика Тима Минчина: «Альтернативная медицина – это та медицина, про которую либо не доказано, что она работает, либо доказано, что она не работает. Знаете, как называют альтернативную медицину, про которую доказано, что она работает? Медицина».

К чему я про это вспоминаю? А к тому, что, на мой взгляд, проблему лишнего веса тоже лучше решать с использованием методов, доказавших свою состоятельность и многократно проверенных в клиниках и лабораториях разных стран.

Например, при серьезных нарушениях пищевого поведения без докторов уж точно не обойтись. От расстройств пищевого поведения каждые 62 минуты в мире регистрируется одна смерть – впечатляющая цифра! Самой известной из проблем такого рода является анорексия. Этим термином обозначают синдром (комплекс симптомов), при котором аппетит полностью отсутствует, но организм продолжает испытывать потребность в пище. Это неотъемлемая часть реакции нашего тела на большинство болезней и патологических состояний – от вирусной простуды до дефицита цинка. Заметную анорексию вызывает целый ряд химических соединений. Это свойство давно подмечено у никотина и кофеина, а в инструкциях ко многим антидепрессантам его указывают в качестве побочного эффекта. При проведении некоторых хирургических вмешательств требуется, чтобы пациент соблюдал строгий пост в течение нескольких дней – в этом случае врачи используют специальные медикаменты, которые помогают не замечать позывов к еде. Можно совершенно не испытывать аппетита по вине внешних обстоятельств, например, рядом с «благоухающей» помойкой или из-за сильнейшего стресса, вызванного реальными событиями. При укачивании в машине или приступе боязни высоты о еде тоже совсем не думаешь. Но ситуация поменяется, и аппетит вернется.

Это нормально. А вот при anorexia nervosa – той самой нервной анорексии, с которой лучше всего знакомы широкие массы благодаря публикациям в прессе и интернете, – этого не происходит. Травмирующее событие закончилось и скрылось за горизонтом, но нежелание кормить свой организм только крепнет. Более того: несмотря на очевидную худобу и недокорм, человеку кажется, что он слишком много ест и вот-вот катастрофически растолстеет. При анорексии даже аппетит как таковой может присутствовать, но человек сознательно ограничивает себя в пище или вовсе отказывается от нее. По статистике, в мире этому расстройству подвержены более трех миллионов человек. Большинство из них – это девочки-подростки и молодые женщины, но, согласно последним данным, не менее 10 –15 % случаев анорексии приходится на мужчин – просто они реже обращаются за врачебной помощью, поскольку уверены, что пищевые расстройства – это «женские» болезни.

Подростки страдают нервной анорексией настолько часто, что доктора называют ее третьей по распространенности хронической болезнью в подростковой среде. Опросы, проведенные в середине 2010-х годов в США, показали, что более половины девочек и почти треть мальчиков в подростковом возрасте пользовались нездоровыми методами похудения, включая бесконтрольный прием слабительных или мочегонных средств, голодание и вызывание рвоты сразу после приема пищи. Это состояние чаще всего встречается у людей в возрасте от 14 до 25 лет, и в последние годы наметилась тенденция к более раннему его проявлению. Многие переживают единичный короткий приступ и больше к этому не возвращаются, но хватает и таких, кто не может прекратить морить себя голодом без посторонней помощи.

Долгая анорексия очень опасна для организма. В отсутствие необходимых витаминов и минералов, особенно калия и магния, нарушается общий баланс электролитов в теле, и начинает сбоить сердечно-сосудистая система. Отказ сердца, синдром «внезапной сердечной смерти», – одна из главных причин гибели анорексичных пациентов. Из-за недостатка белков страдают кожа, волосы и ногти. Не легче приходится и эндокринной системе: в сложных случаях обмен веществ и гормонов замедляется настолько, что у женщин пропадают месячные и исчезает способность зачать ребенка. Кости без кальция встают на верную дорогу к остеопорозу и частым переломам. Пищеварительная система перестает функционировать нормально: возникает хронический запор, появляются судорожные боли в желудке, тошнота и прочие «прелести». Согласно данным «American Journal of Psychiatry», коэффициент смертности при нервной анорексии в целом весьма велик и составляет весомые 4 %, и в этот показатель входят не только соматические причины, но и тяжелые расстройства психики, способные довести до самоубийства. Мне пришлось самому наблюдать картину запущенной анорексии у одной из героинь фильма «Вакцина от жира» (он есть в интернете, его легко найти и посмотреть). Ксения из Волгограда увлеклась нездоровыми диетами после развода родителей – классический случай стресса, повлекшего расстройство пищевого поведения. На момент съемок девушка при росте 157 см весила 27 килограммов, спала по 2 часа в сутки и была похожа на привидение, но продолжала худеть. У нее уже начало проявляться помутнение рассудка: например, она совершенно серьезно рассуждала о том, что у нее нет ни времени, ни желания сосредотачиваться на еде или сне, поскольку она очень занята работой и учебой.

Ничуть не лучше анорексии и другое пищевое расстройство – нервная булимия, также известная как «волчий голод». При такой проблеме человек сначала бесконтрольно и помногу объедается, а потом «чистится» – вызывает у себя рвоту, пьет слабительное, голодает несколько дней кряду или изнуряет себя чрезмерной физической активностью. Сначала многим пациентам кажется, что это очень неплохой способ поддерживать нормальный вес, потому что с таким режимом ни сильно похудеть, ни сильно поправиться они не успевают. Но потом чередование обжорства и «чисток» входит в привычку, и человек впадает в зависимость от такого режима, а его организм стремительно разрушается. Клиническая картина этого расстройства очень похожа на анорексию: организм не успевает получить из еды питательные вещества, и все его системы сбоят. Но в данном случае добавляется опасность получить разрыв пищевода или механическое повреждение желудка. Кроме того, нередки случаи возникновения болезней обмена веществ: в почках и желчном пузыре начинают образовываться камни. А во время приступов обжорства пациенты могут начать глотать все, что попадается под руку: неприготовленные макароны и рис, сушеный горох, свечки для праздничного торта или даже детали детского конструктора (это реальные примеры)!

Последнее характерно также для довольно экзотического расстройства пищевого поведения, известного под названиями «аллотриофагия» (от греч. allotrios – чуждый, и phago – ем, «поедание чуждого»), или «парорексия» («аппетит к лежащему за пределами», извращенный аппетит), когда человеку непреодолимо хочется употреблять в пищу малосъедобные или совсем несъедобные субстанции и вещи. В легкой форме мы почти все проходим через это состояние в детстве, когда не без удовольствия пробуем на вкус песок, уголь, глину, мел, лед, оконную замазку, штукатурку со стен, не говоря уже о сыром фарше и тесте, сухих крупах и макаронных изделиях, а также всяких пустяках типа корма для животных. Знакомство с новыми продуктами может быть даже позитивно (оно развивает иммунитет), но небезопасно: в песке встречаются вредные микроорганизмы, а краска в штукатурке может содержать свинец. Известны случаи, когда дети получали химические повреждения головного мозга именно из-за съеденных свинцовых белил. У большинства детей страсть пробовать все вокруг на зуб благополучно утихает к начальным классам. Но некоторые люди «зависают» на такой привычке и во взрослой жизни, постепенно переходя к откровенно опасным предметам типа деревяшек, ключей, гвоздей и бритвенных лезвий. Зачастую это сигнализирует о психическом заболевании, и если человеку не помочь и не остановить его, то такое пищевое поведение закономерно кончается гибелью или тяжелой инвалидностью.

С другой стороны, тяга к правильному питанию тоже может стать болезненной. Официально такого диагноза еще не существует, но в популярной литературе уже можно встретить термин «орторексия» – так называют навязчивое стремление исключительно к здоровой пище. При таком пищевом поведении все интересы человека сводятся к правильному выбору продуктов, вытесняя из жизни все другие увлечения, а вкусовые особенности разных видов пищи полностью игнорируются – еда подразделяется только на «полезную» или «вредную». Непосредственно от орторексии никакого ущерба организму нет – разве что человек из-за нее может рассориться с близкими или ему самому в конце концов надоест такое отношение к еде. Поэтому велика вероятность, что орторексию никогда не включат в официальный список заболеваний. Но в стремлении питаться исключительно здоровой пищей многие люди становятся добычей самозваных «диетологов» и создателей шоковых диет. Для мошенников и кликуш эта категория людей является самой любимой публикой: такие люди с готовностью будут пробовать на себе все новое, не дожидаясь клинических испытаний, и слепо доверять «экспертным» советам, если они преподносятся достаточно убедительно. К чему это может привести, я постарался показать в предыдущей главе. Но отказываться от удовольствия от еды только ради того, чтобы правильно питаться, – это точно не самый лучший подход: если пропадает радость от встречи с любимыми вкусами, то появляется большой риск впасть в депрессию, стать злым и раздражительным, а то и вовсе «подсесть» на алкоголь или наркотики.

Среди тяжелых нарушений пищевого поведения есть и такие, при которых люди толстеют и потом не могут вернуться к нормальному весу. Среди подобных расстройств чаще всего встречается компульсивное переедание, или, по-простому, «заедание» стресса. Оно может быть частью более серьезного заболевания психики, и тогда доктора уже будут настаивать на диагнозе «булимия». А в легкой форме оно может возникнуть почти у любого человека на фоне кратковременного психологического нарушения – в международных источниках такое отклонение называют emotional eating disorder – эмоциональное переедание. В список эмоций, которые могут вызвать такое нарушение, входят и шок от несчастного случая, и горе от потери близкого человека, и тоска от проблем на работе, и обида, и стыд от критической реплики по поводу внешности, услышанной в неподходящий момент.

Медицинское сообщество на протяжении длительного времени отказывалось считать эту проблему полноценным заболеванием – общепринятым являлось мнение, что люди сами выбирают такой способ справиться со стрессом, и при желании они могли бы поступать как-то иначе. Однако глубокие исследования человеческой психики на рубеже XX – XXI веков помогли этому диагнозу легально появиться во врачебных справочниках. Да и статистика к тому времени накопилась приличная: согласно последним данным, регулярно заедают стресс с пагубными последствиями для здоровья 2 – 3 % всего населения планеты, и таких людей больше, чем тех, кто страдает от полномасштабных анорексии или булимии. Самые радикальные исследователи утверждают, что это расстройство можно смело диагностировать у 30 – 40 % всех людей, которые обращаются к врачам, чтобы избавиться от лишнего веса.

Согласно принятой в США номенклатуре психических расстройств, о компульсивном переедании можно говорить в тех случаях, если у пациента наблюдаются как минимум три из пяти следующих критериев:

• прием большого количества пищи без физиологического голода;

• прием пищи в гораздо более быстром темпе, чем обычно;

• прием пищи до чувства некомфортного переполнения;

• питание в одиночестве, чтоб никто не увидел объемы поглощаемой еды;

• чувство вины и отвращения к себе, подавленное настроение или депрессия после приступа обжорства.

Когда мы отбирали героев для фильма «Вакцина от жира», то несколько раз слышали похожие истории: у человека наступила в жизни черная полоса, которая привела к депрессии, рука сама потянулась к еде, а дальше – кто за три года отъелся до 140 кг, кто за полгода набрал 50 кг. Британские биологи недавно выяснили, что стресс не просто толкает нас искать утешения в еде – гормоны стресса также нарушают обмен веществ, и в результате при переедании жир откладывается в организме особенно быстро.

Но есть и хорошая новость: в подавляющем большинстве случаев все перечисленные выше нарушения пищевого поведения успешно лечатся. При этом врачи не скрывают, что некоторый процент пациентов все-таки приходится записывать в неизлечимые. И далеко не всегда клиническая картина того или иного расстройства бывает предельно ясной. Но сегодня информации об этом намного больше, чем каких-то пятнадцать лет назад. Например, удалось найти конкретную связь между возникновением анорексии и определенными нарушения в выработке важных нейромедиаторов – главным образом серотонина, дофамина и норадреналина. Кроме того, ученые смогли определить, каким образом специфические проявления этого расстройства (навязчивые состояния, тревога и проблемы с аппетитом) связаны с уменьшением массы серого вещества в головном мозге: в левом полушарии – в районе гипоталамуса и теменной доли, а в правом – в полосатом теле, которое отвечает у нас за пищедобывающее поведение. Немалую лепту в понимание причин развития этих расстройств внесли генетики: они нашли в сочетаниях ДНК «генетическую уязвимость», которая в присутствии неблагоприятных внешних факторов может подтолкнуть своего носителя к нервной анорексии.

Генетика существенно прояснила ситуацию со многими нарушениями функций организма, в том числе и с перееданием. Но и до того, как человечество сумело более пристально вглядеться в собственные хромосомы, было очевидно, что дети полных родителей бывают склонными к полноте, они не любят овощи и салаты, а предпочитают жирную и сладкую пищу. Ряд длительных экспериментов с участием близнецов показал, что в одинаковых условиях, когда они живут в одной семье и воспитываются в одном окружении, между однояйцевыми (генетически идентичными) близнецами гораздо больше сходства в пищевом поведении, нежели между разнояйцевыми. Так стало понятно, что наши гастрономические предпочтения действительно наследуются в известной степени. А в начале 2000-х годов ученые сумели выявить целых шесть отдельных генов, которые связаны со склонностью к ожирению.

Но надо понимать, что такое генетическая предрасположенность. Есть такая расхожая мысль, что 80 % всей жизни человека определяют его гены, а на внешние обстоятельства (образ жизни, семью, место рождения, климат и всю ту бесконечную череду случайностей, из которых состоит наша жизнь) вроде бы приходятся жалкие 20 %. Но сами генетики говорят, что на самом деле все обстоит не так просто: именно условия, в которые человек помещает свое тело, определяют то, каким образом проявится генетическая предрасположенность к тому или иному нарушению! Для изучения этого явления появилось даже целое научное направление – эпигенетика. Оно показало, что важно не наличие тех или иных генов, а то, происходит ли их экспрессия – то есть поступает ли в организм записанная в этих генах биологическая информация, что практически всегда зависит от внешних обстоятельств.

Все это справедливо и для «генов ожирения», как их прозвали в прессе. Наличие у человека даже всех шести мутаций совсем не обязательно приводит к серьезным проблемам с лишним весом – в среднем носители таких генов весят всего на 2 кг больше нормы. Но те из них, кто не следит за собой, находятся в особой группе риска. По разным оценкам, среди людей, страдающих от ожирения, от 40 до 70 % являются обладателями злосчастной генетической комбинации. Полную информацию о том, как действует на организм данная комбинация генов, ученые все еще собирают, но данных о главных фигурантах этого списка уже накопилось немало.

Ген GAD2 стимулирует аппетит с помощью выработки в мозгу гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК). Этот ген существует в двух разновидностях: одна уменьшает выработку ГАМК, и человек наедается быстрее, не рискуя растолстеть, другая стимулирует выработку ГАМК, что ведет к перееданию и ожирению, особенно у девочек в детстве.

С генами DRD2 и OPRM1 все обстоит еще интереснее. С геном DRD2 связаны выработка и распределение дофамина – самого главного вещества в нашей системе вознаграждения и важного участника процесса пищеварения. Ген OPRM1 отвечает за активность опиоидных пептидов – они работают и в системе вознаграждения, и в системе ощущения удовольствия и боли, и в системе, отвечающей за наслаждение вкусом еды. Оказалось, что эти гены имеют непосредственное отношение к тому, каким образом простое питание превращается в эмоциональное переедание.

У DRD2 есть вариант – он проходит у генетиков под кодовым обозначением Taq1A1. При наличии этого гена в мозгу вырабатывается недостаточное количество дофамина. Такому человеку для того, чтобы почувствовать удовлетворение от еды (не путать с сытостью), приходится съедать больше обычного. К тому же многие носители Taq1A1 бессознательно выбирают еду в качестве пассивного средства для компенсации недостающего дофамина. Данные о распространенности столь неудачной мутации достаточно противоречивы. По некоторым сведениям, носителями такой мутации является чуть ли не половина жителей развитых стран. Вот недавние данные по США: там ген Taq1A1 имеют около 18 % белых, 38 % афроамериканцев, 39 % выходцев из Азии.

Ген OPRM1 также имеет мутантную разновидность 118G. Этот ген заставляет своих носителей более остро ощущать удовольствие и боль, как душевную, так и физическую. Наличие гена 118G может вызвать у человека особо сильную любовь к сладкому и жирному, а может одарить его наркотической зависимостью. В Америке такую мутацию нашли у 16 % белого населения, у 38 % азиатского и только 1 % у африканского.

Но самое интересное заключается в том, что была выявлена специфическая комбинация двух вышеуказанных генов, которая резко повышает склонность именно к компульсивному перееданию. Если OPRM1 присутствует в мутантном облике (в виде 118G), а DRD2 – в нормальном (такая комбинация обозначается как Taq1A2A2), то у человека вырабатывается очень высокая чувствительность к вкусной еде. Сама по себе такая чувствительность не способна вызвать ожирение, но у человека возникает почти такая же тяга к «вкусняшкам», как к тяжелым наркотикам! А это уже прямая дорога к «заеданию» всего подряд – и стрессов, и радостей, а там уж и до быстрого набора веса со всеми вытекающими последствиями недалеко. Такое убийственное сочетание генов очень редко встречается у афроамериканцев (0,4 %), гораздо чаще – у белых американцев (11 %) и азиатов (14 %).

Наконец, как вам понравится ген, аббревиатура которого – FTO – расшифровывается как «fat mass and obesity associated», то есть «ассоциируемый с лишним весом и ожирением»? У этого гена есть более научное и менее броское имя – альфа-кетоглутарат-зависимая диоксигеназа. И есть доказанный медицинский факт, что чем чаще он встречается у человека, тем больше вероятность, что у того будет лишний вес. Самая опасная разновидность этого гена, как информирует международный проект «Мировая карта гаплотипов» (HapMap), встречается у 45 % населения Западной и Центральной Европы, 52 % выходцев из западных регионов Африки и около 14 % жителей Китая и Японии. Чем дольше специалисты изучают ген FTO, тем понятнее становится его действие: он не просто сигнализирует о склонности к нездоровой полноте, а является спутником расстройств пищевого поведения, которые приводят к набору чрезмерного веса. Совместное исследование итальянских и чилийских специалистов, результаты которого были опубликованы в 2017 году, прямо связывает мутантную А-аллель гена FTO со склонностью к эмоциональному и компульсивному перееданиям.

Ученые уверены, что пока еще не все «гены ожирения» пересчитаны и изучены, поэтому надеяться на появление препарата, который поможет решить проблему ожирения на уровне цепочек ДНК, в ближайшее время не стоит. По этой причине расстройства пищевого поведения лечат испытанным набором средств, и главными методами являются совсем не таблетки и уколы, а психотерапия. Потому что в подавляющем большинстве случаев лечение таких нарушений нужно начинать с головы: пока в мозгу не сменится программа пищевого поведения, заметного прогресса с состоянием всего остального тела добиться не получится. В непростых случаях доктора назначают и антидепрессанты, и особые медикаменты, прерывающие приступы переедания, но психотерапия является обязательным элементом решения этой проблемы. Психотерапия может быть любая: когнитивно-поведенческая, межличностная, психоаналитическая, групповая на манер «Анонимных алкоголиков» – кому что больше подходит.

Нередко проблему переедания и лишнего веса приходится решать радикально – на операционном столе. Есть целое направление, бариатрическая хирургия, которая занимается только ожирением и его последствиями. Хирургическое вмешательство может быть необходимостью в тех случаях, когда ожирение угрожает жизни пациента и нет времени на то, чтобы привести его в чувство на сессии у психотерапевта – в случаях так называемого «морбидного» ожирения. Но хирургическое лечение может быть и осознанным выбором пациента, когда человек не хочет проходить через трудности терапии и следовать ограничивающим диетам, а предпочитает заботу профессионалов и пассивное ожидание результата.

Арсенал средств у бариатрических хирургов, честно сказать, не самый приятный. В числе первых идет ограничение объема желудка. Для этого разработан специальный бандаж, которым пережимают желудок в верхней части, где расположены рецепторы, сигнализирующие о насыщении. Применяется и внутрижелудочный баллон, который будто бы помог одному очень известному телевизионному ведущему избавиться от большого количества лишних килограммов. Есть более серьезные изменения: рукавная гастропластика, когда из желудка-мешка делают небольшой «желудок-рукав» (отсюда и название), уменьшая объем органа в 10 раз, или желудочное шунтирование, при котором в верхней части органа с помощью титановых скрепок отделяют небольшой резервуар, объем которого может быть в 50 раз меньше основного отдела желудка, а затем от него прокладывается путь в обход остального органа и некоторой части тонкого кишечника. В особенно тяжелых случаях врачи идут на радикальные меры, например, проводят билиопанкреатическое шунтирование. В этом случае объем желудка оставляют чуть больше, а вот от многометровой системы тонкой кишки, где основные питательные вещества всасываются в кровь, оставляют всего 50 сантиметров.

Такие операции зачастую дают быстрый результат в виде снижения веса, но беспроблемным решением они все же не являются. Например, через некоторое время после хирургического вмешательства почти у всех больных развивается недостаточность витамина B₁₂, и они бывают вынуждены принимать его в виде таблеток. А у некоторых пациентов возникает постоянная изжога, и им – увы! – приходится повторно ложиться под нож. Тем не менее такие хирургические вмешательства являются очень эффективными: пациенты не могут больше есть в прежних объемах, поскольку их быстро начинает тошнить, и стремительно теряют в весе: у них уходит от 80 % до 90 % избыточного жира, а главное – этот эффект сохраняется! Специалисты из Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе в 2017 году провели метаанализ результатов бариатрических операций в стране и убедились, что решительно все, кто перенес их, продолжают сохранять нормальный вес в течение как минимум 36 месяцев после операции. Более долговременные исследования пока не окончены: данный вид хирургии вышел на заметные мощности только в последние лет десять, поэтому статистические данные специалисты продолжают собирать.

Но есть одно немаловажное обстоятельство: все эти операции стоят недешево. Средняя цена операции по установке внутрижелудочного баллона в Москве составляет 70 тысяч рублей, бандажирование желудка обойдется в 100 тысяч рублей, желудочное шунтирование в 250 тысяч рублей, а сложные и комплексные операции потребуют еще больших расходов. Но я хочу сказать, что это еще очень умеренные цены: в США, например, только установка и обслуживание баллона в желудке обойдутся как минимум в $8000. Однако, судя по количеству предложений в интернете от разных российских клиник, на эти три самые популярные бариатрические операции в нашей стране существует устойчивый спрос. Тех людей, которые жаждут стремительного избавления от лишнего веса, не пугает даже тот факт, что им, скорее всего, придется потратиться еще на одну операцию – абдоминопластику: резкая потеря жировых отложений оставляет на теле обширные участки растянувшейся кожи, и от них тоже приходится избавляться при помощи хирургии.

В списке бариатрических процедур нет знаменитого «отсасывания жира», или липосакции – самого раскрученного средства для радикального похудения. Причина в том, что липосакция относится к косметической хирургии и направлена не на снижение веса, а на придание фигуре более привлекательного вида. Но спросите любого нормального диетолога или эндокринолога (только не пластического хирурга!), что они думают о липосакции, и вам откроются бездны научного презрения и медицински-ядовитого сарказма. В двух словах подобную реакцию можно объяснить так: для лечения ожирения липосакция является совершенно бессмысленной процедурой, если она совершается сама по себе, без перехода пациента на новый режим питания и физической активности и без работы над психическими причинами переедания. Человек, прошедший через липосакцию, почти всегда сохраняет особенности своего пищевого поведения и продолжает игнорировать физическую активность, поэтому адипоциты возвращаются, перераспределяясь по телу. Убрали жир с внутренней поверхности бедер – ждите его внизу живота. Отсосали оттуда? Приготовьтесь к залежам вокруг органов висцерального жира, который считается самым опасным, потому что именно он является самой частой причиной развития диабета II типа и опасных состояний сердечно-сосудистой системы, включая инфаркт и инсульт. К тому же липосакция – это огромная нагрузка на сердце из-за большого количества анестезии во время операции, негативное воздействие на почки и легкие, так как в организме некоторое время после операции сохраняется дисбаланс внутренних жидкостей, а также сбои в иммунной системе, парестезии (ощущение постоянного жжения, покалывания или онемения в коже) из-за поврежденных нервов и отеки, которые не проходят по месяцу…

Но данных о бесполезности липосакции и опасностях этой процедуры, конечно, никогда не бывает в рекламных объявлениях клиник пластической хирургии, а в США эту процедуру делают так часто, что в 2015 году она официально превзошла предыдущего рекордсмена среди манипуляций пластической хирургии – операцию по увеличению груди. Да и у нас она проводится во многих клиниках на вполне легальных основаниях. Но ее действительно имеет смысл делать в единственном случае: если человек правильно питается, занимается физической активностью, но в силу особенностей телосложения никак не может избавиться от пары-другой локальных скоплений адипоцитов. Да и то, учитывая все подводные камни такого вмешательства, нужно хорошо подумать, стоит ли лишний раз рисковать здоровьем?

Ученые, конечно, активно работают над поиском альтернативных способов похудения. Но речь идет не только о научно обоснованных диетах (им будет посвящена вся следующая глава) – специалистам очень интересно научиться превращать залежи инертного и опасного для здоровья жира во что-то полезное.

Одним из перспективных направлений является трансформация одного вида жира в другой. Объясню подробнее.

Те адипоциты, которые мы вместе со всеми остальными млекопитающими накапливаем под своей кожей, – это жир белый. Он формируется из глюкозы, и в норме этот жир является нашим запасом «на черный день», а также лабораторией синтеза важных для организма веществ: именно в белой жировой ткани формируются половые гормоны и полипептид резистин, с помощью которого регулируется усвоение глюкозы скелетной мускулатурой.

Но есть еще и бурый жир! Сначала его нашли у грызунов, впадающих в спячку, потом стали обнаруживать у других животных, а в итоге отыскали и у людей. Когда мелкие млекопитающие находятся в глубокой зимней спячке, они не могут согреваться рефлекторным сокращением скелетных мышц – то есть, проще говоря, дрожать от холода. Поэтому их организмы приспособились с помощью особых гормонов в прямом смысле сжигать бурые жировые клетки, получая драгоценное тепло, которое не позволяет животному переохладиться.

Бурые адипоциты оказались очень интересной субстанцией. Ученые установили, что они более активны в эндокринном смысле, чем белые. Например, когда у подопытных крыс искусственно уменьшили количество бурой жировой ткани, у них возникли нарушения метаболизма и быстро появился лишний вес. Кроме того, все долгожители из числа мелких млекопитающих – серые белки (они живут в среднем 24 года), летучие мыши (они живут 30 лет), голые землекопы (они живут 32 года) – обладают значительными запасами бурого жира с высокой степенью биологической активности. Долгое время ученые были уверены, что из всех людей этой без преувеличения волшебной тканью награждены только младенцы: бурый жир составляет примерно 5 % от массы их тела. У младенцев скопления бурого жира есть между лопатками, на плечах, на шее и вокруг почек, и он очень эффективно защищает новорожденных малышей от переохлаждения при помощи того же биологического механизма, который есть у грызунов. Но у детей он очень быстро перестает работать и замещается на более привычную дрожь. В норме это происходит к концу первого года жизни, а если младенца сильно кутать и держать в жаре, то уже через две недели после рождения. После этого, как считалось раньше, вся бурая жировая ткань превращается в хорошо знакомую белую.

Однако в 2006 году во время позитронно-эмиссионной томографии (назначенной с целью обнаружить раковые метастазы, но это к делу не относится) врачи обнаружили активную бурую жировую ткань и у взрослого человека! Дальнейшие исследования показали, что ее запасами обладает подавляющее большинство людей (во время теста, который проводили немецкие физиологи, позитивный результат дали 23 из 24 участников), но в мизерных количествах – около 20 – 30 граммов. Клетки бурой жировой ткани группируются в верхней части туловища и в шее, особенно рядом с мышцами, поддерживающими позвоночник. В холоде запасы этой ткани незначительно увеличиваются, а в тепле она может стать настолько неактивной, что на томограмме ее видно не будет. В отличие от белой жировой ткани, бурая оказалась пронизанной густой сетью кровеносных сосудов, которые участвуют и в питании органов, и в теплообмене.

Но самое интересное – бурый жир был обнаружен в глубине залежей белого! Раньше ученые были уверены, что каждый вид жировой ткани образуется из определенных собственных клеток-предшественниц. Но исследования показали, что белые и бурые адипоциты способны превращаться друг в друга! Промежуточную форму жировых клеток в некоторых источниках называют бежевым жиром. Это открытие сделали исследователи из Высшей технической школы Цюриха (Швейцария) во время экспериментов на неизменном лабораторном материале – мышах. Когда в клетке с грызуном температура воздуха понижалась, бежевые адипоциты «бурели», а когда повышалась, они становились практически белыми.

У ученых возникла великолепная идея избавления от лишнего жира: переводить ненужные белые адипоциты в бурые, а потом, активируя особые нейроны в гипоталамусе, сжигать их без следа, превращая в тепло. Биологи стали искать «спусковой крючок» для такого механизма, но их ждал довольно предсказуемый результат: оказалось, что в подобном процессе участвует не одно активное вещество или обособленная группа нервных клеток, а целый ансамбль гормонов и нейронных связей – практически вся эндокринная и иммунная системы. Воздействовать на все сразу, конечно, не получится, но это не мешает искать подходы к уже известным веществам, участвующим в бело-бурых метаморфозах.

Одной из первых целей стали орексины – весьма могущественные гормоны-нейропептиды. Они регулируют циклы «сон – бодрствование» и занимают центральное место в биохимическом формировании мотивированного поведения и психологической зависимости. Они же, как выяснилось, активно способствуют появлению аппетита и одновременно улучшают метаболизм: при отключении генов, отвечающих за орексины, подопытные мыши теряли аппетит, но начинали набирать вес. А когда эти вещества напрямую воздействуют на белые жировые клетки, те с готовностью превращаются в бурые.

Борцов с ожирением очень интересуют также клетки-макрофаги, которых всегда считали неким гибридом киллеров и уборщиков: эти клетки обитают решительно во всех наших органах, они охотятся за живыми патогенными бактериями и поедают мертвые микроорганизмы, а также подчищают фрагменты погибших клеток и избавляют организм от чужеродных и токсичных веществ. Эти клетки еще в 1884 году открыл великий русский микробиолог Илья Ильич Мечников, он же придумал им название. Совсем недавно ученые выяснили, что «уборщики» непосредственно и активно участвуют в обмене веществ. А исследователи из Университета Калифорнии в Сан-Франциско (США) обнаружили, что макрофаги, живущие в жировой ткани, могут заставить «побуреть» белые адипоциты, причем как при понижении забортной температуры, так и во время физических упражнений!

Параллельно идет активный поиск регуляторных белков, которые могут привести к трансформации белого жира или заставят бурый более активно «сгорать». В 2012 году большой коллектив исследователей из Университета Содружества Виргинии (США) предложил на эту роль фермент тирозинкиназа (Tyk2), которым управляет одноименный ген. Этот фермент непростой – он сдерживает различные воспалительные процессы. Когда у лабораторных мышей искусственно вызвали его недостаток, животные довольно быстро погибли от тяжелых аутоиммунных заболеваний. Наличие и работоспособность этого фермента, напротив, настолько хорошо отражаются на организме, что Tyk2 является предметом изучения в качестве одного из перспективных средств от злокачественных опухолей. Исследование в Виргинии показало, что он, этот фермент, может конвертировать белые адипоциты в бурые, немедленно пуская их в дело, и в целом регулировать вес в лучшую сторону.

Перевод белого жира в бурый и последующее сжигание бурого жира помогли бы решить проблему нарушений метаболизма, которые появляются вместе с ожирением. Врачи хорошо знают, что в чрезмерно разросшейся жировой ткани возникают воспалительные процессы, и именно из-за них возникает устойчивость тканей и органов к инсулину, что, в свою очередь, порождает сахарный диабет II типа.

Одной из причин такого воспаления считается избыток белка TRPV4. Если количество этого белка в норме, то он является одним из незаменимых элементов в нашем сложном телесном хозяйстве: он участвует в регуляции работы кровеносных сосудов, ЖКТ и почек, управлении артериальным давлением, поддержании структурной целостности скелета и даже в процессе вдоха-выдоха. Одним словом, проще найти функцию, в которой он не нужен, чем перечислить весь список его незаменимых воздействий. Но у этого белка есть разновидность, которая присутствует в белом жире, которая, разрастаясь больше необходимого, создает массу проблем. Когда доктора из Онкологического института Дана-Фарбер (США) накачивали бедных подопытных мышей жирной пищей и алкоголем, уровень белка TRPV4 в их жировой ткани заметно повышался. Но как только синтез этого белка подавляли, у животных тут же включалась бурожировая топка: даже при высококалорийной пище не наступало ни ожирения, ни воспаления, а появившиеся признаки диабета отступали.

Все описанные выше эксперименты, как легко заметить, проводились только на мышах, поэтому некоторое время было неясно, насколько эти результаты применимы к человеку. Но в 2014 году эндокринологи из Техасского университета в Галвестоне (США) опубликовали результаты исследований, которые однозначно зафиксировали существующую у людей связь между уровнем глюкозы в крови, реакцией тканей и органов на инсулин и количеством бурого жира, а также его активностью. Исследователи выяснили, что если бурый жир работал «на полную катушку», то калории исправно сгорали, а глюкоза всасывалась из крови в клетки. В настоящее время ученые очень хотят научиться управлять бурыми адипоцитами в человеческом организме и превратить их в мощное подспорье при борьбе с диабетом и ожирением, но – увы! – конкретных результатов в виде готового к продаже лекарства с проверенным эффектом пока нет и в ближайшие годы не предвидится.

Безусловно, встречаются и такие специалисты, которые утверждают, что они уже нашли нужное сочетание гормонов и белков. Буквально несколько лет назад биотехнологическая компания Genetech рекламировала свое средство для «розжига» бурого жира: представители компании утверждали, что достаточно сделать всего одну инъекцию антител, которые активизируют клеточные рецепторы к гормону FGF21, также известному как фактор роста фибробластов (соединительной ткани), и лишние жировые накопления вас покинут. Но на самом деле ни их разрекламированное средство, ни разработка британских генетиков из Кембриджа (узкоспецифический белок BMP8B, призванный точечно активировать бурые адипоциты, не задевая других молекулярно-клеточных процессов), ни «гормон упражнений» ирисин, который обычно способствует нарастанию мышечной ткани при физической активности, не в состоянии в одиночку решить проблему ожирения раз и навсегда – по крайней мере, у людей в реальных условиях, а не у мышей в лабораторных. Таким образом, прибытие «вакцины от жира» на основе бурых адипоцитов, как и многих других заманчивых и перспективных средств, все еще откладывается, и это означает, что нам следует рассчитывать на что-то совершенно другое.