Закорючки

Сидели в тот раз, как обычно, в кандейке, глотали жиденький, переслащённый кофе, таращились в мониторы. Смена началась обыкновенно, и не было никаких намёков на неожиданное. Да и что может случиться? Какой-нибудь идиот засунет под куртку батл водяры? Или лохушка наденет кофточку и пойдет в ней к выходу? Их стопроцентно запасут охранники в залах, сигнализация сработает. Степеней защиты в нашем центре предостаточно и без камер.

Нет, был как-то моментик, когда мы все всполошились. С год назад.

Тогда заклинило стеклянную дверь на фотоэлементах, и в тот же момент на мониторах появился парень с электродрелью в руке. Поднимался по эскалатору на третий этаж, где детский уголок – автоматы, комната развлечений с батутом и столиками для рисования… Парень был явно в неадеквате: поздней осенью в шортах и майке, камуфляжной, кстати, лохматый, небритый. И в руке электродрель.

Выскочили, помню, из кандейки, ломанулись наперерез, по рации вызывали ближайших к детскому уголку ребят. Ну, перехватили, окружили. Стали интересоваться, куда он, почему с дрелью.

Оказалось, что дрель купил в цокольном этаже, где «Мир электроники», коробку сразу выкинул и поднялся, чтобы съесть в «Макдоналдсе» бигмак или что там; одет так, потому что на машине, она у входа припаркована…

Ну, мы сделали замечание, что не следует с дрелью бродить по торговому центру, это людей нервирует, оставили одного нашего, чтоб проследил ненавязчиво, как парень этот, шизанутый, конечно, слегка, будет себя вести, и вернулись кто на посты в залах, кто в кресла в кандейке. Тут сообщили, что дверь заработала.

Вот такая была единственная тревога за четыре года моей здесь службы.

Народ явно становится цивилизованней, дебоширов нет почти, воровать то ли боятся, а скорее всего, как-то нет мыслей об этом. Бывают попытки, но редко. Да и эти проблемы чаще всего на месте решаем – большинство пойманных честно так признаются: «Переклинило меня, извините, всего много, лежит вроде бы без охраны, вот рука и потянулась… извините». Мы и отпускаем с согласия начальства центра. А начальство обычно соглашается – ему судебные разборки невыгодны, имиджи портят.

Сложнее бывает, когда что-нибудь случайно сломают, разобьют. Крутят, к примеру, миксер какой-нибудь, крутят и уронят. Или бутылку дорогого вина локтем с полки смахнут. Да, тогда приходится убеждать, что нужно платить, перекрываешь выход, пугаешь полицией, а этот или эта орёт, бесится, иногда до драки чуть не доходит. «Специально проходы узкими сделали, чтоб задевали!.. Это случайность!.. Я товар ещё не купил, и, значит, магазин за него отвечает!..» Такие, в общем, отмазки.

Но в основном дежурства проходят спокойно. Скучно, если честно. Сидим мы, накачанные, обученные ребята, в кандейке тесной и душной, таращимся в мониторы, где бродят и бродят покупатели, пьём сладкий и жидкий кофе, зеваем, тупеем, жиреем. Или маемся на этажах, в залах, и многие, знаю, тайком, почти против сознания, призывают какую-нибудь нестандартную ситуацию. Хоть одну, но настоящую. Проверить себя.

…Тот случай никак не назовёшь нестандартной ситуацией, да и не касается он нашего торгового центра. Правда, засел в мозгу колючей занозой и не даёт покоя. И, главное, ощущение, что отрыгнется он нам с Женькой серьёзными напрягами.

Сидели, в общем, скучали, зевали. Я, Женька и старший смены, майор в отставке Андрей Сергеевич.

И тут у Сергеича зазвенела трубка. У него именно звонок был установлен, такой, типа, как на тех телефонах, советских. Раздражал меня этот звук – сразу, как слышал, вспоминались разные кабинеты, начальнички, но часто я даже радовался раздражению: на несколько секунд оживал, выныривал из тяжёлой полудремы.

– О! – обрадовался Андрей Сергеич, глянув, кто это звонит, и потом уж нажал кнопку ответа, приложил трубку к уху: – Здоров, Вик Саныч, какими судьбами вспомнил?

Наш Сергеич уволился из органов лет пятнадцать назад, устроился в охранное агентство «Воевода», давно – старший смен. Получает хорошо, работа спокойная, но видно, что тоскует по прошлому, к тем, кто остался, относится как-то насмешливо, хотя за этой насмешливостью видна зависть. У них, мол, настоящая работа, а у него здесь – стариковское сидение. И форма, шокер, наручники и травматика, которая в сейфе хранится, не спасают от этого ощущения, что ты непонятно кто – то ли вахтер, то ли сторож… Работа для трудоспособного пенсионера.

Я, конечно, специально не слушал, но не слышать, что и как говорит старший, было невозможно – кандейка маленькая, все мы рядом.

– Угу… угу… – произносил Сергеич сперва обычно-насмешливо, а потом уже более серьёзно, внимательно. – Угу… Как фамилия?.. Забавно… Сейчас спрошу. – Опустил телефон, сказал: – Парни, паспорта есть при себе?

Я кивнул, Женька утвердительно мыкнул.

– На Антона Чехова не хотите глянуть?

– В смысле?

– Понятыми побыть… Вор есть такой, оказывается, Антон Чехов… Слышали, генерала Мартынова в сентябре ограбили, и дорожка к этому Антоше ведет. Выдали ордер на обыск, теперь понятых ищут.

Про ограбление генерала в отставке Мартынова, известного у нас в городе коллекционера, ясное дело, слышали многие. В газетах были статьи, по телевизору передача. Мартынова ударили по голове, когда он входил в квартиру, вынесли старинное оружие, медали. Уже месяца два искали грабителей. И вот вроде наклюнулось.

– Ну так как, – спросил старший, – сгоняете?

– Можно, – зевнул Женька. – Только мы ж на дежурстве.

– Я посижу. Тут рядом. Старый приятель просит.

– Ладно, – согласился и я.

Мартынова все мы уважали, даже те, кто с ним не был лично знаком. Нормальный мужик, командир части, говорят, хороший был; своих не сдавал. Да к тому же понятых в последние годы найти стало сложнее, чем преступника. Объясняешь, что это обязанность гражданина, а человек и слушать не хочет: «Я тороплюсь… паспорта нет при себе… зрение плохое, ничего не вижу…» Вообще служить в органах – геморройное дело, поэтому я и сбежал оттуда через полтора года, хорошо, что Андрей Сергеич в агентство рекомендовал, взял в свою бригаду…

– Ну всё в порядке, Вик Саныч, присылай машину, – сказал старший в трубку, и успокоил нас: – Тут рядом, на Минеральной. Пару часиков поторчите, какое-никакое разнообразие, и людям поможете.

Чтоб не ехать в форме – понятые все-таки, а не сотрудники, – переоделись в штатское… Мы вообще-то обычно на дежурство в штатском приходим и уже здесь переодеваемся. В форме этой чёрной с нашивками «ЧОП Воевода» как-то неловко по улицам разгуливать.

Покурили, допили кофе, и тут как раз снова у Сергеича телефон зазвенел.

– Ага, – слуханул он что-то, кивнул нам: – Спускайтесь, «Лада» у дверей.

По дороге немолодой усталый капитан рассказал, что этот Антон Чехов – «вот же, блин, назвали родители урода!» – два раза сидел. Раз по малолетке за разбой, а потом за квартирные кражи; трется на рынке, торгует всяким старьем.

– Антиквариата нет, но близко к тому – подстаканники, подсвечники, звездочки красноармейские, дверные ручки… Конечно, не дурак на рынок мартыновское добро тащить, но связи-то у него есть в этом мирке, да и выжидает наверняка, – объяснял капитан. – Мы его давно работаем, и наконец дали на обыск добро, надо прошмонать квартиру и гараж во дворе… Дайте паспорта, я данные пока перепишу, чтоб потом время не тратить. В любом случае протокол-то надо будет оформлять.

Мы с Женькой вытащили из карманов документы…

Четырёхэтажка кирпичная, какие строили у нас в районе в тридцатые, когда решили посёлок присоединять к городу; двор, тополя, два ряда бетонных и блочных гаражей разной высоты и степени бедности…

У второго подъезда стоит полицейский «уазик», один из последних в нашем РОВД. Автомобили по большей части новые, но туда, где не требуется скорость, высылают вот такое старье (у нас даже один «рафик» до сих пор существует).

– Погодите, не вылазьте, – остановил нас капитан, – надо уточнить кой-чего… В общем, вы случайные, не при делах. Встретили вас на улице и пригласили.

– Ну, само собой, – кивнул Женька, и я тоже поддержал.

Капитан устало поморщился:

– Я к тому, чтоб держались так… растерянно как-то так… А то задолбали эти разговоры, что нарушения, круговая порука… У вас ведь на самом-то деле в паспортах не написано, что вы в охранке. Поэтому…

– Да понятно-понятно, – перебил я, слегка обидевшись за эту охранку, и поправил: – Из охранного агентства.

– Ну да… Ладно, пошли.

Впереди менты в форме, за ними – эксперты с чемоданчиками, а потом уж мы с Женькой. Поднялись на третий этаж по бетонной, выщербленной лестнице с пыльными до густой серости окнами на площадках. И двери почти все были старые – эти хлипкие советские с дерматином; но три-четыре стальные выглядели так нелепо, что хотелось захохотать: для чего они в такой трущобе, где стену, кажется, плечом можно пробить…

Позвонили, постучали, дверь приоткрылась. Капитан что-то негромко сказал в щель и показал бумагу. Дверь открылась шире, в проем потекли менты. Мы с Женькой переминались на нижних ступеньках пролёта, не выказывая большого желания рваться в чужое жильё – понятые так себя и должны, наверное, вести.

– Понятые, поднимайтесь, – позвал капитан.

– Обыск производится в рамках уголовного дела об ограблении Сергея Мартынова, – заговорил он, поглядывая в бумагу, когда мы вошли в прихожую, где столпились менты, эксперты и находился хозяин квартиры, невысокий худой мужчинка бомжацко-алкашного вида. – Цель обыска – старинное холодное оружие, как то: ножи, кинжалы, кортики, а также награды девятнадцатого тире начала двадцатого веков… Гражданин Чехов, просим вас чистосердечно указать местонахождение данных предметов.

– Уже и гражданин, – усмехнулся тот. – Ножи вон на кухне…

Капитан дёрнулся было в сторону кухни, но понял, что это издёвка, и голос его стал сухим и угрожающим:

– Значит, чистосердечного признания мы не дождёмся… Что ж, приступайте.

Наблюдать за копанием в вещах было не очень-то интересно. Противно даже. Тем более что у этого Чехова вещи все были, как и он сам, потрёпанные, грязноватые, засаленные… В стенном шкафу в прихожей обнаружили дипломат, в котором находились разные мелочи – монетки, замысловатые ключики, значки, несколько знаков «Гвардия», медальки «Победитель социалистического соревнования»… Капитан вроде бы оживился, но эксперт лишь махнул рукой: «Ерунда»… Там же был и мешок со старинной рухлядью типа ржавых замков, подсвечников, мисок, ложек… На ручке одной ложки была выдавлена свастика.

– Что, Антон Палыч, фашизмом увлекаетесь? – усмехнулся капитан.

– Нашёл за городом, – пробурчал хозяин квартиры. – И не Палыч, а Михалыч.

– Виктор Александрович, – позвали из комнаты, – а вот это гляньте.

Капитан и хозяин, обгоняя друг друга, ринулись туда; хозяин на ходу стал возмущаться:

– При мне надо искать! Подбросите снова!

Но тревога была ложной – в серванте нашли ножны от сувенирного кинжала, которые в любом магазине лежат. Эксперты с первого взгляда определили…

Я настраивался на долгое торчание здесь, и удивился, что закончили довольно быстро. Часа полтора всего.

– Что ж, теперь пройдём в гараж, – сказал капитан. – Если не ошибаюсь, Антон… Антон Михайлович, в вашей собственности находится гараж…

– Ну да, – мужичок снял с гвоздя связку ключей, стал натягивать куртку. – Пошли, если надо.

Гараж был пустой, то есть без машины, но на стенах висели полки. На полках – какие-то ящики, коробки… Электричества не было, фонариков у ментов всего два, и часть коробок выносили на свет, копались в каких-то грязных, ржавых деталях, запчастях, совсем уж непонятных железках…

Капитан вздыхал, морщился, мёрз, несколько раз предлагал Чехову указать, где лежит похищенное, вспомнить, где он был восемнадцатого сентября, когда произошло ограбление.

– Это ж обыск, – усмехался тот, – а не допрос.

– Ну да, ну да, – неопределённо отзывался Виктор Александрович.

В самом конце обыска один из ментов с фонариком позвал владельца в глубь гаража, чтоб он объяснил, что там за вещи в тяжелом ящике, а капитан завел нас с Женькой за створку ворот.

– Ладно, что я вас буду мучить, парни. – Ловко достал из папки бланки протоколов с нашими паспортными данными. – Черкните здесь закорючки. И здесь.

Я взял ручку, черкнул в одном, другом месте. Как-то бездумно черкнул. Женька же, помню, засомневался:

– А так разве можно? На пустом?

– Все нормально. Чего вам ещё час тратить, пока будем писать всю эту фигню бесполезную… Я сейчас машину дам, отвезут обратно…

Женька расписался тоже.

Через несколько минут мы уже подъезжали к торговому центру.

А ещё через месяц началось – оказалось, что в гараже у этого Чехова нашли «нож в чёрном кожаном переплете с ручкой в виде зверя, с лезвием из металла матового цвета». Такой был похищен у генерала Мартынова. Чехов стал утверждать, что нож не находили, в протоколе ничего про нож не было, а появилось потом, уже через несколько часов, когда к нему приехали снова и арестовали. На допросе и предъявили этот, дескать, второй протокол… За информацию ухватились журналюги, распечатали в СМИ, и теперь грозит внутренняя проверка.

Разбираться, как там и что, каким образом получилось, нам с Женькой, видимо, придётся. Подставил нас капитан стопроцентно.

Андрей Сергеевич ему всё высказал, а тот спокойно ответил, что и я, и Женька видели этот нож, обнаруженный в ящике в гараже, о чём записано в протоколе, который содержит наши подписи.

Теперь вот думаем, что нам делать. Или рассказать, когда нас спросят, как было дело, и себя утопить (из агентства, по крайней мере, наверняка попросят), и других, включая Андрея Сергеевича, или подтверждать версию капитана. Обнаружили, дескать, нож, а остальные предметы Чехов, видимо, уже успел сбыть неизвестным лицам…

Хреновое состояние. Спать почти не могу, а только начну дремать, видится, как ставлю свои закорючки в протоколе. Наяву всего две поставил, а там, в полусне, ставлю и ставлю. Сотнями.