Глава 7
Таверну «Счастливый удар» никогда не была приятным местом. Дешёвая дрянная еда, дешёвая дырявая крыша над головой. Под стать посетителям — дешёвым, пропащим людям.
Запах дешёвого плакта непривычно раздражал нос, заставляя Баэльта кривиться. Как и шум — бешеный рёв, стук кружек и костей по столам, пьяный хохот и пьяный плач. И всё это под шелестящий стук дождя по крыше и стёклам.
Дым носился по всей общей зале, перемешиваясь с запахами пота, хмеля и крови.
Знакомый запах. Запах лёгких денег и преступлений.
Какой- то ревущий и залитый пивом детина наткнулся на Баэльта. Юстициар легко отскочил в сторону, позволяя пьянице провалиться в воздух мимо него.
Он не хотел проблем тут. По крайней мере, пока.
Он проталкивался через череду потных спин и задираемых в хохоте голов. Наконец, он пробрался в самый дальний угол залы, к узкой лестнице.
Лестнице, которую загораживали трое ушлого вида типов. Они развалились перед ней на стульях и ящиках, весело болтая и кидая кости.
Когда Баэльт, в распахнутом чёрном плаще и слегка приподнятой шляпе, вынырнул из толпы перед ними, все трое лениво подняли взгляд на него. Их руки потянулись к оружию, что было заботливо отставлено в сторону от них.
— Надо же, — протянул один из них, указывая на болтающийся на шее медальон. — Юстициар.
— Мрачноглаз, — поправил другой. Он слегка улыбнулся Баэльту, обнажая гнилые зубы. — Это похлеще, чем псы.
— Я бы хотел увидеться с Железными Руками, — мрачно бросил Баэльт. Боги, а ведь раньше он бы только за их вид отправил бы их либо в тюрьму, либо в бездну.
— Ну так увидься, — равнодушно пробурчал первый, указывая рукой в сторону лестницы. — Только железку оставь, — он кивнул подбородком на меч Баэльта. — Никто не хочет, чтобы ты порезался.
— Верно. Я ужасно неловкий, — кивнул Баэльт, отстёгивая меч. — Иногда до того, что с мечом падаю на кого- нибудь.
— Не расстраивайся, — утешительно кивнул третий. — Мы тут все такие неловкие.
Баэльт передал ему перевязь с мечом, и первый громила слегка выдвинул полосу стали из ножен.
— Отличная сталь, отличная. Фэйнийская ковка? Фехтовальная гарда, идеальная балансировка, сердцевина из стали и пластины из… — бормотал он себе под нос.
Юстициар бросил на него быстрый взгляд. Кто бы мог подумать, что тут окажутся ценители изящного искусства ковки мечей?
Впрочем, кто в этом городе не уходил от своего начального ремесла, понимая, что ремесло кинжала и топора будет гораздо легче?
Пока первый едва ли не любовно укачивал клинок, второй встал и обыскал его, хлопая руками по бокам и ногам. Достав кинжал из сапога, головорез кивнул.
— Вот теперь уже можешь идти, — приветливо кивнул он в сторону лестницы.
Старые ступеньки угрожающе скрипели, грозясь провалиться прямо под его ногами. Однако это не особо его интересовало.
Его интересовали крики боли, что раздавались сверху.
Шум общей залы едва доносился до второго этажа. Здесь стояло ещё трое — рассевшиеся поперёк коридора за столом, они кидали кости и двигали фигурки по резной доске.
— К Железным Рукам? — рявкнул один из них, не отрываясь от игры.
— Да, — ответил Баэльт.
— Дверь… — его прервал вопль боли. — Дверь направо.
Юстициар кивнул и толкнул указанную дверь.
А тут уже четверо, отстранённо подумал он, оглядывая тёмное помещение.
Правда, двое из них держали третьего, а четвёртый, высокий и даже изящный, впечатывал кулаки в живот третьему.
— Итак, — спросил фэйне, отходя на шаг а затем резко разворачиваясь и вновь с силой вбивая свой кулак в живот несчастного. — Ты думал, что можно просто взять и обокрасть меня?
— Аы- ыу, — просипел в ответ избитый. Баэльт часто видел избитых людей, и этот был избит мастерски.
— Так вот, — удар. — Нельзя просто так взять и обокрасть меня, — ещё один удар. — Ну как, юстициар, нравятся мои методы борьбы с преступностью?
— Мастерская работа, — мрачно признал Баэльт, сделав шаг вперёд. — Мне всегда нравилось смотреть, как преступность борется сама с собой.
Преступник выглядел жалко. Он поднял голову на Баэльта. В его глазах была мольба, однако из горла рвался лишь прерывистый хрип. С губ свисла нитка кровавой слюны.
Баэльт смерил его равнодушным и пустым взглядом. Просто ещё один, раздавленный городом. Ничего нового. Ничего необычного. Помогать бесполезно.
— О, если уж Мрачноглаз похвалил мою работу… — Моргрим Железные Руки, высокий и изящный фэйне, взял тряпицу со стола и обтёр ей лоб. — Знаешь ли, это так утомляет — перевоспитывать воров.
— Знаю, — скрип из его горла был не его голосом. Ему что, стало обидно, что он стоит и смотрит на избиение человека?
Вряд ли. Ведь после разговора с Аланом, как он ни старался, у него не вышло ничего разбудить в себе.
Вся та же серая пелена, за которой были скрыты все его эмоции. Надежды. Чаянья. Мечты.
Потому ему было на- пле- вать.
Скорее, ему не нравился Моргрим. Он никогда не нравился Баэльту.
— Уведите его, — велел Моргрим, махнув рукой. — Пусть посидит в подвале ещё пару дней. Только теперь не кормите его — не хочу, чтобы он опять заблевал мне сапоги, когда я буду учить его жизни.
Когда двое громил ушли, волоча по полу почти бесчувственное тело вора, Моргрим неспешно уселся за стол, поглаживая костяшки пальцев.
Из темноты за ним вышел ещё один громила, и Баэльт напрягся.
Однако татуированный аргринг, выступив из темноты полностью, лишь молча налил вина в подставленную кружку.
Некоторое время был слышен лишь дробный стук дождя в закрытое ставнями стеклянное окно да звук глотков.
— Прекрасное вино, — проговорил, наконец, Железные Руки. — Его делают на моих родных землях. Ты когда- нибудь был в Северных владениях фэйне?
— Нет, — Баэльт и не пылал желанием попасть туда.
— Там прекрасно, уж поверь мне. И, наверное, лучшее вино на всём свете делают именно там. Неудивительно — лорд Моэлнор несколько веков этим и занимался, пока не начал свои весёлые политические игрища, — похоже, Моргрим был влюблён в свой голос. Неудивительно — тембр, сильный и мягкий одновременно, обволакивал и подкупал своими полутонами.
Почти подкупал. Баэльта Эриэрна невозможно было подкупить.
Ну, по крайней мере, голосом. От денег он бы не отказался.
— Мы с тобой давно не виделись, Баэльт.
— Угу.
— Во время прошлой нашей встречи ты хорошенько отделал троих моих людей на пару со своим бешеным нидрингом, — лениво и тепло продолжал Моргрим, попивая вино и качая кружкой в своей руке. Другой рукой он поигрывал ножом для бумаги.
— Угу, — вновь кивнул Баэльт.
— А теперь ты приходишь ко мне что- то просить, так?
— Угу.
— И делаешь это, надо заметить, не в самой уважительной манере.
— Угу.
— Ты чрезвычайно многословен, как и всегда.
— Угу.
— Демоны меня раздерите, — нахмурился Моргрим, обвинительно тыкая кинжалом в сторону юстициара. — Ты полуфэйне, а ведёшь себя, как полуаргринг. Впрочем, — он тут же смягчил резкий тон, — этот город никого не щадит. Я уверен, что ты, когда прибыл сюда, был совсем не таким. Наверняка ты представлял собой светлое, наивное существо, несущее за плечами блестящие крылья надежды и самообмана. А теперь… Посмотри на нас, Баэльт, — Моргрим ладонью указал на самого себя, а потом на Баэльта. — Ты — одноглазый убийца с манерами нидринга- банкира. Я — жадный головорез, единственная радость которого — пронесённая сквозь все невзгоды Веспрема красота. Но наши души…
Баэльта с трудом подавил зевок. Моргрим всегда говорил много интересных вещей. Он был сам по себе интересным. Только вот его голос… Утомлял Баэльта.
— Наши души никогда не будут прежними. Из них вырвали куски и небрежно заткнули их жалкими подобиями настоящей души — деньги, власть и прочая шелуха. Кому он нужен, этот привлекательный мусор? Ах, — Моргрим мечтательно закатил глаза. — Какое это было прекрасное время — жить с целой душой! А ты помнишь, каково это?
— Нет, — прохрипел Баэльт. — Но я помню, зачем я пришёл.
— Ну и зачем же? — вежливо осведомился Моргрим. — Может, хочешь посмотреть на мои картины? Они пользуются спросом. Правда, — он сделал расстроенное лицо, — несколько меньшим, чем мои клинки.
— Вот про это я и пришёл с тобой поговорить. Про твои клинки, — грубо оборвал его Баэльт. Ему не нужны были церемонии. Ему были нужны ответы. — Про клинки, что звенят из каждой подворотни и возникают там, где нужны.
— Хочешь прикупить парочку? — Железные Руки изящно закинул ноги на стол, положив сапоги поверх каких- то бумаг. Похоже, это его нисколько не заботило. — Неужели влип в такие неприятности, что готов снизойти до торговли с такой упадочной личностью, как я?
— Я пришёл лишь задавать вопросы, — в тёмной комнате будто бы повеяло ледяным ветром. Моргрим нахмурился, и его красивое лицо потяжелело под печатью задумчивости.
— Вопросы? Вопросы никогда не приносили счастья никому.
— Я попробую изобразить счастье, если получу ответы. Ты слышал о Рибуре?
Фэйне презрительно сжал губы.
— Безмозглый нидринг, цехмейстер кузнецов? Не могу сказать, что жаль.
— Значит, слышал. Он был должен тебе.
— Мне много кто должен, — сложив руки на груди, Моргрим поднял мечтательный взгляд к убогого вида потолку. — Ах, как бы хорошо мне жилось, если бы они разом вернули долги… Если ты подозреваешь меня, я могу сказать тебе лишь одно. Подозревай сколько угодно. Меня забавляют разговоры с тобой. А пока ты меня подозреваешь, мы регулярно будем общаться.
— Наше с тобой общение может обрасти неприятными особенностями, — сощурив глаза, проговорил юстициар. Почему они заставляют его играть в эти игры, изображать гнев, недовольство?
— О, — Железные Руки округлил глаза. — Неприятные особенности? Это какие? Попробуете с нидрингом вломиться сюда? Я- то думал, мы друзья. Друзья не угрожают друг другу, Баэльт, знаешь ли. Может, стоит научить тебя базовым аспектам дружбы?
Аргринг вновь вышагнул из темноты и вопросительно уставился на Моргрима. Баэльт почувствовал, как сердце начинает стучать быстрее и быстрее, а по руке пошёл сладкий зуд, требующий тяжести меча.
Меча, который он оставил внизу. Как и запасной кинжал. Как и запасной- запасной кинжал.
У него не было ни одного проклятого куска стали, чтобы защититься в случае чего.
— Нет- нет, Бахарг, я же всего лишь шучу. Боги, как ты мог такое подумать?! — возмущённо оглянулся на здоровяка Моргрим, и здоровенный татуированный аргринг потупился.
— Простите, — прорычал он, делая шаг обратно в темноту.
— Вот видишь, Баэльт — тут все вежливы, в моём скромном обиталище, — Моргрим обвёл руками всё вокруг. — А ты нарушаешь хрупкий баланс доброты и приязни, что царит тут.
Снизу раздался истошный вопль и грохот.
Баэльт холодно приподнял бровь, глядя в глаза Моргриму. Тот развёл руками:
— Иногда приходится отступать от догматов доброты. И всё же. Я обещал ответить на твои вопросы. Не буду обещать, что честно, но… Ты спрашивал про Рибура?
— Именно, — может быть, в этот раз разговор всё же выйдет.
— Хорошо. Поделюсь с тобой всем, что знаю.
Попробуй Железные Руки рассказать юстициару весёлую историю, можно было бы быть уверенным, что большую часть истории он удержал бы в тайне.
— Буду признателен, — проговорил Баэльт, засовывая руку во внутренний карман и доставая связку плакта. Моргрим усмехнулся, глядя, как он запаливает прутик о свечу.
— Тоже полюбил эту гадость? Видно, нас, фэйне, тянет на одни гадости.
— Рибур, — скрипучим голосом напомнил Баэльт, выдувая кольцо дыма.
— Верно, Рибур, — нехотя перевёл тему убийца. — За ним пришли трое. Один хромой. Избили. Кажется, не хотели заходить дальше. Что- то пошло не так, и Рибур… — фэйне скорбно развёл руками.
— Всё?
— Нет, ещё кое- что. Кажется, это был кто- то из бывших вояк. Келморцы. Не очень умные, похоже, раз смогли так напортачить, — Моргрим говорил весёлым и беззаботным голосом. Будто бы рассказывал о том, какие красивые цветы его жена выращивает в горшках на балкончике. — Правда, есть версия, что это умело организованная подстава. Потому что иначе эти келморцы действительно криворукие дебилы.
— Ты знаешь, что я хочу слышать, — гнев начинал медленно овладевать Баэльтом. Ему надоело это пустословие.
— О, да, — хохотнул Моргрим. — Ты хочешь услышать, что я знаю, кто эти люди. И где они. И почему же?
Баэльт сделал пару быстрых шагов и опёрся руками на стол, склоняясь своим лицом к лицу Железных Рук.
— Да потому, что ты проклятый цехмейстер несуществующего цеха убийц, грабителей, разбойников и воров этого проклятого города, — прохрипел он. — И жив ты до сих пор не потому, что тебя охраняет толпа головорезов, а потому, что ты сотрудничаешь с нами.
Моргрим слегка отстранился и помахал рукой перед носом, разгоняя дым плакта.
— У тебя хороший плакт, Мрачноглаз. Отличный! Крепкий, терпкий… Явно не здешний. Хотя… Где вы видели плакт, который выращивают в Веспреме? — он усмехнулся. — Тут растёт в изобилии лишь предательства, жадность и подлость.
— Моргрим, — голос Баэльта сдавило нахлынувшей яростью, и он раздался низким хрипом. — Либо ты сейчас говоришь мне всё, что знаешь об убийцах, либо твоё сотрудничество со стражей сейчас закончится.
— Весьма дерзкое замечание для тог бывшего юстициара, находящегося посреди целого притона кровожадного сброда, — хихикнул Моргрим. — Ты угрожаешь мне? Ты знаешь, почему меня зовут Моргрим Железные Руки? Имя Моргрим мне дали аргринги под моим началом. Оно значит «душитель» на их языке. А Железными Руками меня назвали…
— Мне плевать, почему тебя назвали. Имена. Живо.
Моргрим устало и расстроено вздохнул.
— Видят боги, я не хотел так поступать, Баэльт, но…
Баэльт схватил Моргрима за ворот рубахи и швырнул на стол. Моргрим попытался вывернуться, но к его шее тут же был приставлен нож для бумаги.
— Назад, Бахарг! — сдавленно крикнул Моргрим, и аргринг замер с топором в руках. — Стой на месте и не делай резких движений! — Железные Руки хихикнул.
— О, ты смеёшься, — выдохнул Баэльт, сильнее прижимая кинжал к шее фэйне. — Весёлая ситуация, да? Существо, которое может жить почти триста лет, существо, что стоит едва ли не на вершине убогой преступности Веспрема — будет зарезан ножом для бумаги? Прямо у себя в логове? Посреди целой армии своих пьяных головорезов? Обхохочешься!
— С годами ты становишься всё жёстче и жёстче, — сдавленно выдал Моргрим. — Но я не могу тебе ничего сказать, Баэльт.
— Не хочешь, — прохрипел Баэльт.
— Не могу, — попытался обезоруживающе развести руками Моргрим.
— А знаешь, что я могу? Ткнуть тебя этим подобием ножа, выпрыгнуть в окно и свалить отсюда. Уж поверь мне, я знаю портовый квартал лучше твоих идиотов, а уж бегаю и подавно быстрее их.
— Умру неотомщённым, — грустно вздохнул Моргрим, аккуратно и едва заметно притягивая кончиками пальцев перо. — А ты будешь благоденствовать, да? Жизнь несправедлива.
— Ты всё ещё жив — конечно же жизнь несправедлива, — тяжело проговорил полуфэйне, пододвигая кусок бумаги под руку Моргрима. Старые игры. — Так что решай, скажешь ли ты мне хоть что- то или нет.
— Прости, Баэльт, — перо едва заметно заскользило по бумаге, выводя руны. — Но нет. Я не сдаю своих ребят. Тем более, кому- то вроде тебя. Ты не особо от них отличаешься. У каждого из них были проблемы с деньгами. Или стражей. Или женой… Ладно- ладно, молчу, убери…
— Имена.
— Я не могу.
Мрачноглаз поднял голову на аргринга, а свободной рукой осторожно достал бумажку и спрятал в кулаке.
— Ты уверен? — проскрипел бывший юстициар, пряча бумажку в карман плаща.
— Абсолютно, — и Моргрим извернулся у него под руками. В следующий миг пол рванулся навстречу Баэльту.
Юстициар перекатился, и подкованный каблук врезался в пол туда, где мгновение назад была его голова. Сердце бешено стучало, когда он попытался подняться и чудом увернулся от удара ногой. Выкрутившись из- под удара огромного кулака аргринга, он огромным прыжком пересёк всю комнату и распахнул окно. Хлопнула ставня, а в следующий миг послышался звон битого стекла. Ветер ворвался в комнату ледяным порывом.
— Стой! — проревел Моргрим, гневно исказив лицо под трепещущими волосами.
Баэльт уже вскочил на подоконник, когда сзади грохнула дверь. Внутрь влетело несколько человек, раздались вопли и тонкое треньканье. Рядом с головой Баэльта в стену впился болт.
Моргрим руками увёл арбалеты вниз, истошно вопя:
— Вы охренели?! Не хватало ещё тут трупа юстициара! Убрали!
Воздух наполнился хриплым возбуждённым дыханием убийц Моргрима.
— Мрачноглаз, в этот раз ты меня разозлил, — прорычал Железные Руки. Ветер, что врывался в помещение, трепал его длинные волосы. — Либо убирайся, пока цел, либо…
— Отдай мне меч — и я уйду, — мрачно проговорил Баэльт, быстрым движением поднимая воротники. Струйки воды уже стекали по краям его шляпы на пол и на плащ, и он не хотел бы, чтобы эта струйка попала ему за шиворот.
Он и так успеет вымокнуть.
Моргрим гневно выдохнул, а потом сделал знак. Какое- то время в коридоре возились.
А затем Моргриму подали перевязь с мечом и кинжалами.
Чуть- чуть выдвинув клинок из ножен, Железные Руки презрительно скривился и швырнул его Баэльту.
— Всё, — рыкнул он. — А теперь, если ты не против…
Баэльт, схватив ножны одной рукой, лишь кивнул.
А в следующий миг спрыгнул на крышу соседнего дома, что была всего в трёх шагах.
Силуэты всего вокруг смазались и пошли кругом, когда он ударился о крышу и заскользил на спине по мокрой черепице. Рванувшийся было крик был заткнут обратно ветром. Пара мгновений невесомой беспомощности — и он приземлился на ноги, разбрызгав воду из- под сапог и испугав до ужаса какую- то пьян.
«Да я и сам напуган, дружище», — подумал он, глядя вслед убегающему и вопящему нидрингу.
Проклятье, почему дышать так тяжело- то?.
— Чокнутый сукин сын! — раздался сзади.
Баэльт повернулся и увидел тёмный силуэт Моргрима в окне. Согнув руку в неприличном жесте, он развернулся и быстро пошёл вглубь тесных улиц.
Надев перевязь и восстановив дыхание, он дрожащей рукой извлёк помятую бумажку.
«Портовые стражники знают. Удачи».
Баэльт тяжело вздохнул, потирая ноющую после удара спину.
Он слишком стар для этого всего.
