Часть 5
Пепел
Глава 39
Нищий. Вор. Грабитель. Убийца. Юстициар. Юстициар- сержант на короткий миг до болезненного падения.
И, наконец, временный Торговый судья.
Да уж. Достойный путь. Путь, который привёл его сюда.
Думал ли он, что когда- нибудь будет здесь? Нет. Никогда.
Он сидел за массивным столом.
За столом, за которым Эрнест раздавал приказы, подписывал важные документы и продумывал свои тайные делишки разного масштаба.
А Баэльт просто сидел за столом. Без приказов, документов и тайных делишек.
Просто сидел и потирал тупо ноющую ногу, что сводила его с ума. Сидел и думал о том, как он в это всё вляпался. И как будет выляпываться.
Мурмин стоял совсем рядом, с недовольным видом курил свою позёрскую трубку и что- то обдумывал.
И Баэльт догадывался, что.
Наконец, нидринг слегка кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Я вот всё думаю, — прохрипел он, выдувая струи дыма через ноздри. — Как Совет отреагирует на нас? Бывшие воры, убийцы и вымогатели. Нынешние юстициары, которых учат не отдавать, а беспрекословно следовать приказам. К тому же, я — поэт, связанный с рабочими. А ты до недавнего времени был мёртв, — нидринг спокойно перечислял всё это, глядя в потолок. — Я думаю, я могу нас поздравить, — Баэльт напрягся. — Мы с тобой худшие кандидаты на роль спасителей города.
— Похоже на то, — безразлично процедил сквозь стиснутые от боли зубы Торговый Судья.
Проклятая нога убьёт его быстрее, чем… Всё остальное.
Всё шло не так. Совсем не так. Ещё и Мурмин в придачу ко всему обиделся за что- то. Он не показывает этого — но Баэльту- то заметно. Он видел быстрые косые взгляды. Видел напряжённо стиснутые кулаки.
Но сейчас не время для разбирательства. Мурмин был его другом почти семнадцать лет. Он может ему довериться сейчас.
— И что у нас в итоге? — поинтересовался Мурмин, подходя к столу. — Торговый Совет, на котором мы не знаем, что говорить, убежавший Фервен и, боги, как же я хочу спать.
— Плевать на Совет, — Баэльт вытянул ногу, однако боль не уменьшилась. — Сначала отправлю стражу в Медный. А потом — на Совет.
— Не лучшее решение.
— Другого не будет, Мурмин. Позови кого- нибудь.
— Ты не Торговый Судья. Это просто рекомендации. У тебя нет права…
— А это имеет значения?
— Нет. Не имеет, — Мурмин вздохнул. — Просто потом ответственными сделают нас. Точнее, тебя.
— Ну, один раз я смерти уже избежал, — Баэльт попытался улыбнуться, но улыбка сама умерла у него на губах. — Ты когда- нибудь был при смерти или что- то вроде?
— Нет, — Мурмин уставился на него странным взглядом. — Не был.
— Это было странно. Наверное, я из тех, кому повезло. Наверняка это больно. А я ничего не почувствовал. Просто «пуф!» — и темнота. И… Покой. Будто бы долго не мог заснуть после беспокойного и тяжёлого дня — а потом… — Баэльт запнулся. — Понимаешь, никаких тревог. Всё так спокойно.
— Будто нету чувств?
— Именно! — Баэльт выпрямился в кресле. — Я… Не помнил ничего. Не чувствовал. Просто сладко и крепко спал.
— Не помнил, значит, — мрачно подытожил Мурмин. Как- то слишком мрачно.
— Я помню, как очнулся. Голос Каэрты. А у меня в голове мысли — знакомый голос. Чей это? А что этот голос делает в моём сне? Почему он меня зовёт? Зачем эта несносная дура пытается меня разбудить, когда я так хорошо сплю?
Баэльт сглотнул.
— Я… Не уверен, что хотел жить. Каэрта радовалась, — Мурмин, кивая, начал рыться среди бумаг на столе. — Эрнест радовался и потирал руки. Начал присылать мне через разных людей всякие книги.
— Что за книги?
— Дурацкие книги о законах, торговле и управлении.
— И ты их читал?
— Я лежал два месяца, не поднимаясь, — злость начинала покалывать грудь. — Чем мне, по- твоему, можно было заняться? — он хотел выговориться, и вопросы Мурмина мешали делу.
— Значит, к этому давно всё шло. И всё потому, что Рин пощадил тебя.
— Да. Пощадил. Не добил. Хотя должен был проверить, что я мёртв. Если ещё жив — закончить дело. А он не сделал этого. Как думаешь — почему? — вопрос, над которым Баэльт бился уже долгое- долгое время.
— Почему? — нидринг хмыкнул. — Да потому что тебе повезло. Как обычно.
— Да, — тяжело вздохнул Баэльт. — Просто повезло. Как обычно.
Он со стоном боли поднялся, тяжело опираясь на стол.
Ему было тяжело. И подняться, и вообще всё. Ему было страшно — за себя, за Каэрту, за город. Он нуждался в помощи. Отчаянно нуждается в помощи, совете или, ещё лучше, приказе…
Но он теперь не имеет права показывать это. Никому. Даже Мурмину.
— Ты так никого и не позвал, — сварливо заметил он Мурмину.
— Я был занят, — севшим голосом проговорил нидринг, изучая какую- то бумагу. — Читая переписку Эрнеста и слушая твои сопливые рассуждения.
— Спасибо за поддержку, — Баэльт расслабленно выдохнул — нога перестала болеть, оставляя…
Да. Приятную пустоту.
— А поддержка нам нужна, — голос Мурмина прозвучал потерянно. — Король едет сюда.
— Да. Знаю. Один из планов Эрнеста. Который, похоже, провалился. Король с войском должен был быть тут три дня назад.
— Зачем?! — Мурмин оторопело уставился на Баэльта.
— Ну, он умудрился проиграть три битвы подряд — и теперь отступает. А заодно Эрнест написал ему, предлагая взять обратно Веспрем.
— Отказаться от Торгового Права?!
— Да. Что- то вроде того.
— То есть, ты просто передашь город в руки короля, — подытожил нидринг ледяным тоном. Ох, снова что- то ему не нравится. — Всё, чего так добивались Торговые Судьи до Эрнеста, будет похерено.
— Было бы что херить.
— Ты понимаешь, что будет, если сюда придёт король? Рабочих и бедноту никто больше не будет слушать вовсе. Даже богатые восстанут — им не нужны королевские чиновники над душой.
Раздражение волной прокатилось по сознанию, смывая расслабленность.
— Мурмин, не будет больше рабочих и богатых. Будут горожане. То же касается и бедных.
— У нас отберут даже эту свободу! Тебе будут приказывать — и ты будешь вынужден сделать, потому что приказавший говорит от имени короля! Человека, который каким- то хреном имеет больше власти по праву рождения! — нидринг гневно чеканил слова, глядя в глаза Баэльту.
— Не ты ли убеждал меня в том, что свобода порочна? — Баэльт вздохнул и уселся в кресло. Видя, что Мурмине не торопиться отвечать, он вздохнул и закрыл глаза.
— Я ошибался, — медленно проговорил нидринг.
— Ошибаешься сейчас, — отсёк Баэльт. — Порочна. Порочнее некуда. Мы не доросли до свободы. И не только я так считаю. Эрнест. Фервен, который тоже втихую писал королю. Возможно, даже Малькорн. Король не отпихнёт в сторону такой повод забрать Веспрем обратно. Вопрос лишь в одном — кто пойдёт на плаху, когда король въедет сюда. А он въедет, и сразу же заберёт себе всю эту грёбаную власть. Так пусть её, может, возьмёт тот, кто призван править по зову долга, а не по зову кошелька?
— А ты? — голос нидринга стал глухим, и Баэльт лениво приоткрыл глаз. Мурмин сидел, глядя в потолок с потерянным видом.
Неужели для него так важно это тупое Торговое право?! Какая разница, кто тебя бьёт — стража в накидках Веспрема или накидках короля!
Видя, что Баэльт не собирается отвечать, Мурмин снова заговорил:
— Кто- то вроде тебя, кто чувствует себя не в своей тарелке, будучи главным. Кто- то вроде тебя, кто чувствует ответственность перед людьми и хочет сделать что- то хорошее. Неужели кто- то вроде тебя не подойдёт, чтобы быть выбранным и править в Веспреме? Тебя ведь выберут, ты понимаешь.
Мрачноглаз тяжело вздохнул. Он понимал.
— Я понятия не имею, что делать с этой властью, — тихо проговорил он. — Когда ты не знаешь, что с ней следует делать, лучше отдать ее кому- нибудь другому. Из- за Права доходы выросли — это да. Никто не знает что нужно торговцам лучше торговцев. Но дело в том, что торговать и поддерживать порядок — совсем разные вещи. Совсем. И теперь нам нужна твёрдая рука, знакомая с суровым и неподкупным правосудием. Нам нужна справедливость, Мурмин, нам нужна…
— Нужен король, — мрачно кивнул Мурмин, почёсывая бороду. — Не распинайся, понял уже.
— И что же ты понял? — ни слова поддержки. Наоборот — молчаливое неодобрение.
— То, что ты боишься, — Мурмин оскалился, и Баэльт пожалел, что их разделяет стол. Он бы с радостью врезал бы ему по зубам. — Боишься ты не власти — она тебе всегда нравилась. Ты боишься ответственности за самостоятельные решения, — слова обжигали огнём, разжигая угли в груди. — Ты — марионетка. Особая, но все- таки марионетка. Ты привык, что за твои ошибки ответит кто- то другой. Фервен оправдывал все твои зверства, когда ты был юстициаром. Гус отдал тебе приказ устроить резню в таверне — ты не виноват, — Баэльт попытался заговорить, но воздух лишь беззвучно царапнул горло. — Эрнест прикрывал тебя. Ты всегда был прикрыт чьей- то волей. Единственный раз, когда тебя не прикрыли, заставил тебя стать размазнёй аж на восемь лет. А теперь…
— Заткнись. — наконец, слова сорвались у него с языка.
— Но я прав, и ты это знаешь.
— Заткнись, — его голос сделался грубым и скрипучим. Как раньше, когда он был уверен во всём.
Когда его прикрывали чьи- то приказы.
Демоны.
Мурмин хмыкнул в бороду и замолчал.
Какое- то время они сидели молча. Лишь гул стражи на улице и стук дождя в окно нарушали тишину.
А ведь он прав… Полностью прав…
Удар двери о стену заставил Баэльта вздрогнуть и поднять взгляд.
На пороге стоял мокрый Мелински. Сосредоточенно- серьёзное лицо юстициара заставило Баэльта нахмуриться.
Ещё один человек, который, как и он, не имеет своей воли и прикрывается чужими приказами.
— Леонард сказал, что ты меня искал. Что происходит.
— Побольше уважения к новому Торговому Судье, здоровяк, — хмыкнул Мурмин, глядя в сторону.
— Новый Торговый Судья? — сощурился карниец.
— Бумага на столе, — Мурмин демонстративно смотрел в сторону. — И перстень у меня.
— Эрнест действительно…
— Да, — глухо проговорил Баэльт. — И это сейчас не важно. Согласен выполнять мои приказы?
— Разумеется, — серьёзно кивнул здоровяк.
— Отлично. Найди Блейни и Фервена. Передай, чтобы начинали.
— Давно пора.
— И передай, чтобы в Торговые Палаты отправили побольше людей.
— Нет нужды. Цехмейстеры уже собрались и натаскали туда кучу охраны.
Осталось надеяться, что они не используют их для того, чтобы устроить поножовщину прямо в Зале Совета.
Мрачноглаз и Мурмин обменялись взглядами.
— Самое время выдвигаться, — проговорил нидринг, поднимаясь и вытряхивая трубку о край стола.
Баэльт кивнул и поднялся, морщась от резкой боли.
На улице было свежо. И шумно. И мокро. И тесно. В общем, как обычно бывает на улице Веспрема во время моросящего дождя.
А ещё тут было безумно много стражников, глядящих на них.
Угрюмые, усталые и раздражённые взгляды десятков мокрых лиц. Усатые, бородатые, выбритые, поросшие щетиной, худые, толстые, оплывшие, натянутые на череп — наверное, сотни разных лиц.
Пока их не было, кто- то навёл порядок — теперь стражники выстроились в подобие шеренг по обе стороны от мостовой. Две длиннющие шеренги посреди огромной площади. Две дымящиеся паром на холодном воздухе, полязгивающие и кашляющие шеренги.
Две огромных до безобразия шеренги, что уставились на Баэльта.
И он должен был признать, что это было некомфортно, но почему- то приятно.
— Этих пока держали в резерве, — проговорил Мелински, следующий за Баэльтм и Мурмином.
— Пусть пока остаются тут. Только… В менее парадном построении, — сотни взглядов обращались к нему, иго имя и прозвище звучали тут и там. Шорох переговоров окутывал его плотнее, чем дождь.
Ему не нравилось это чувство.
— Как скажете, — Мелински отник от их небольшой группки. Раздались резкие приказы, грохот стали — и все вокруг зашевелились.
А Баэльт смотрел поверх голов на призывно мигающие светом Торговые Палаты. Никогда ещё они не казались столь зловещими. Бледно- жёлтый контур, стоящий на холме посреди дождя и шума.
Обелиск окончания его пути. Может, обелиск на его могиле?
Если и так — он не против. Могила — это спокойствие. Могила — это надёжно. Даже если похоронить живого, скоро он перестанет быть живым. Могила решает все вопросы — при чём и для тебя, и для тебя на тот свет отправивших. Идеальное решение!
И Мрачноглаз был совсем не против такого решения. Ну, разве что чуточку против. Самую малость.
Подъём по скользкой дороге на холм выдался не самым приятным — левая нога всё норовила съехать в сторону, заставляя его пошатываться и усерднее опираться на плечо Мурмина. Нидринг кривился, но ничего против не говорил.
Баэльта вполне устраивало такое вынужденное сотрудничество. Он не гордый, и так пойдёт. Главное — дойти.
Морось неприятно щипала лицо холодными уколами, наполняя мир прохладой и шелестом.
Мрачноглаз бы с радостью насладился этим прекрасным дождём. Но его нога болела демонской болью.
А, бездна и пекло, как же больно… Будто бы кто- то наматывает все жилы его ноги на бритвенно острый нож.
«Не самое приятное чувство …»
Наконец, они, задыхающиеся и мокрые, добрались до высоких ворот в Палаты. Резные деревянные створки ещё никогда не казались Баэльту столь неуместно безвкусными. Две огромные, покрытые искусной резьбой ставни. Больше подошли бы для летнего замка какого- нибудь лорда, а не для… Палат.
Изнутри на них повеяло теплом, и они вползли под высокие мраморные своды.
Внутри, в высокой и ярко освещённой зале, выстроились пару десятков стражников и слуг.
— Господа юстициары, что тут происходит? — вперёд выступил усатый и широкоплечий мужчина с выпученными глазами. Позолоченный нагрудник тускло переливался в свете свеч. — Все мои люди подняты с ног на голову, в городе запрещено выходить на улицу! Как это понимать?
— Трость, — Баэльт устало снял шляпу и пару раз махнул в сторону слуг, смахивая воду. — Дайте мне кто- нибудь трость. Будь проклято всё, но я дальше и шага не сделаю без трости.
— Вот твоя трость, — Мурмин ткнул его тростью в бок, заставив скорчиться. — В следующий раз сам понесёшь.
Лицо усатого нахмурилось ещё больше, а выпученные глаза грозили вывалиться из глазниц.
«То- то было бы зрелище…»
— Господин юстициар, я требую ответа!
— Требуй дальше, — пожал плечами Баэльт, осторожно опираясь на трость. То, что нужно… — Мне не до тебя.
— Я уведу своих людей обратно по казармам, если не получу объяснений! — глухо прорычал… Кажется, лейтенант.
— Я сейчас прикажу тебя арестовать, если ты не успокоишься, — лейтенант хотел что- то возразить, но осёкся. — Вот, так- то лучше. Бледность и исполнительность тебе к лицу. А теперь займись охраной этого места.
— С какой стати? — кажется, Баэльт переоценил собственный дар убеждения. — Где Эрнест? Где Фервен? Где…
— Фервен — в городе, и ему не до тебя, Бродлес. Эрнест — спешно покинул город, не в силах вынести груз ответственности, — буркнул Мурмин, хмуро глядя на лейтенанта. — И оставил нам пакет с документами и рекомендациями.
— Вам?! — недоверие и ужас было равно смешаны во взгляде лейтенанта. Немногочисленные стражники зароптали.
— Нам, — довольно кивнул Мрачноглаз. Ему нравилось злить этого борова. — А теперь приступи к своему делу. Потому как… — он нашарил у себя во внутреннем кармане не особо аккуратно сложенный лист и ткнул им лейтенанту в лицо. — Потому как, кажется, я временно Торговый Судья. Понял меня?
— Так точно, господин! — лейтенант вытянулся и стукнул по панцирю. Остальные стражники последовали его примеру.
— Ну- ну, — кивнул Баэльт и двинулся дальше, постукивая тростью.
Приказы. Солдаты любят слушать приказы.
— А ты не слишком сильно тыкал им в нос своим… Положением? — недовольно проворчал Мурмин, гулко вышагивая рядом.
О, опять…
— Положение — не хер, им можно потыкать в лицо кому- нибудь без последствий, — прошипел Баэльт. Он был не настроен ни слушать, ни говорить.
— Никогда у тебя не выходили, — с досадой вздохнул нидринг, качая головой. Навощённая борода качнулась из стороны в сторону, гулко ударив о куртку. — Метафоры, имею ввиду.
— Мета… Что?
— Метафоры. Поэтические сравнения.
— Выучил новое слово и радуешься?
— Что- то вроде.
В Торговых Палатах было шумно. Казалось, что пол- Веспрема собралось сюда. Гул гулял под сводами тут и там, грохот и лязг неслись вслед за ними. Слух кололо раскатистое эхо приказов.
А от Зала Совета неслось нечто, даже отдалённо не напоминающее цивилизованную беседу.
Всегда с ними так. Выдерни один из множества столпов — и они готовы падать в грязь. Ещё и похрюкивать будут.
— Мать моя женщина… — ошарашенно произнёс Мурмин, когда они переступили порог Зала Совета.
В помещении было полно людей. Стража, телохранители, цехмейстеры и гильдмастеры. Пара юстициаров, что беспомощно смотрели на разразившуюся бурю.
А буря разгоралась прямо за столом Совета.
— Его убили, я говорю! — ревел седовласый мужчина в пышном костюме. — Я слышал это от доверенного лица!
— Хер бы там! Ты бы сказал, что мать родная сдохла, дай это тебе шанс впихнуть жопу в кресло Судьи! — обвиняюще указывая пальцем, ревел в ответ детина в серых одеждах.
— Куда делся Малькорн?! Он должен возглавить Совет в это сложное время! Он и никто иной! — ещё откуда- то.
— Малькорн?! Эта королевская подстилка? Ха! Эта паскуда связана с Орлами, я ему и говно за собой выносить не доверю теперь!
— Ой, Хенрике, прости, не расслышал тебя! Слишком привык, что ты только киваешь вслед за словами Старика!
Баэльт сглотнул. Кажется, за полудневное отсутствие Эрнеста цвет веспремской торговли по уровню дисциплины скатился до бандитов, готовый пойти на поножовщину ради делёжки добычи.
— Ты не понимаешь! Риск! Он слишком велик!
— Твоя мамаша вчера сказала мне то же самое!
В следующий миг двое цехмейстеров сцепились прямо на столе, цепляясь друг другу за костюмы и волосы. Остальные же принялись криками подбадривать дерущихся, оттесняя пытающуюся прекратить беспредел стражу и охрану.
— Твою… — Баэльт медленно перевёл взгляд на нидринга.
Мурмин недоверчиво вытаращился на дерущихся цехмейстеров.
— Потрясающе… — прошептал нидринг- юстициар. — И эти мудаки решают, как нам жить и за что нам умирать.
— А ты чего ожидал? Благородный и тихий сбор высокородных господ? — насмешливо фыркнул Баэльт, приглядываясь к драке. Кажется, старый цехмейстер одерживал верх — вцепившись в ухо молодому сопернику, он истово выкручивал его.
— Я знал, что они — те ещё сволочи и идиоты. Но чтобы настолько?! — возмущённо проговорил Мурмин. На его возглас повернулось пару стражников — и тут же направились к ним.
— Надежда на лучшее — верный путь к разочарованию.
Стражники остановились за пару шагов до них, склонив копья.
— Господа юстициары?
— Наведите тут порядок, — Баэльт махнул рукой, чувствуя, как начинает колотиться сердце.
Ему хотелось, чтобы всё закончилось хорошо. Цивилизованно. Спокойно. Чтобычлены Совета помогли ему разобраться с этим всем и отстали от него. По- быстрому разобрали себе права и обязанности Судьи, оставив его заниматься юстициарством.
Пожалуйста. Пусть будет так. Умоляю.
Так он и думал, направляясь к столу.
Стража, расталкивая цехмейстеров, разнимала дерущихся, когда он нерешительно встал у места Торгового Судьи.
— Эй, куда вы лезете… — попытался возмутиться кто- то.
— Да, что вы…
Всех прервал громкий хлопок, с которым Мурмин швырнул на заваленный бумагами стол пакет Эрнеста.
Все взгляды тут же обратились на него, а в воздухе повисла звенящая тишина.
— Эрнест передал вам это, — прохрипел он, чувствуя, как пересыхает в горле. — И вот оригинал, — он осторожно передал щуплому цехмейстеру рекомендацию. — А теперь попрошу вас усесться, успокоиться и начать работу. Сегодня она особо важна.
Цехмейстеры набросились на пакет Эрнеста, как стая дворняг на кость. Бумаги были вмиг разобраны, и теперь, в редком перешёптывании, они изучали их.
Благо, что Мурмин удосужился разобраться в содержимом пакета. В нём оказался ещё один пакет — с копиями рекомендации Эрнеста. Этот пакет Баэльт и притащил сюда.
А содержимое того, первого, было передано на хранение Мурмину. Ему Баэльт почему- то продолжал доверять. И доверить компромат на Торговый Совет он никому другому не смог бы.
Наконец, щуплый поднял взгляд на Баэльта.
Недоверчиво- испуганный взгляд.
— Это что, вы…
— Я.
— Какого демона?! — возмущённо вскрикнул кто- то на дальнем конце стола. — Временный Торговый Судья?! Нахрена он нам нужен?!
— Почтенный Совет, — Баэльт заговорил тихо. Наверное, слишком тихо — в воздух тут же взвились недовольные возгласы, которые снова разрослись до беспорядочного шума.
Баэльт тихо- тихо вздохнул.
Клац!
Резная трость с силой врезала по столу, заставив всех вздрогнуть и замолчать.
— Почтенный Совет, — добавив угрозы в голос, Баэльт обвёл их всех взглядом. — В Медном квартале собираются недовольные люди. Предположительно — очень недовольные люди, возглавляемые Орлами. Если быть совсем уж точным — вооружённые недовольные люди, мечтающие спустить с вас шкуру. Ровно сейчас мои люди пойдут на штурм квартала, разоружая и хватая всех подряд. После того, как всё закончится, я вернусь к своим делам — юстициарским делам.
Их взгляды резко стали другими. Испуганно- виноватыми.
— Почему, господин Эриэрн? — спросил драчливый старик.
— А что я? — хмыкнул Баэльт. — Я не лучшее лицо для управления городом в сложившейся ситуации. Понимаете ли…
— Сейчас нам нужно не управлять городом, а подавить восстание и справиться с последствиями, — прорычал здоровенный цехмейстер в сером. — С этим никто из нас лучше вас не справиться.
Ну да! Скажи правду, придурок — никто из нас не хочет потом быть ответственным за то, что происходит сейчас в Медном!
— Для этого не обязательно становиться Торговым Судьёй, — отстранённо проговорил Баэльт. Ему просто нужно просидеть в этом кресле до тех пор, пока не явиться безмозглый король. И не прекратит весь этот фарс. — Я могу побыть Судьёй какое- то время.
— Может, даже и дальше, — хмыкнул кто- то. — Вам нужен полный контроль над городом?
— Да.
— Странно, что Эрнест рекомендовал вас, — пробухтел старик в ярком наряде. — Кстати… — напряжённая пауза. — Что с ним? Что со Стариком?
Баэльт задумался на миг. Стоит им говорить? Или же…
— Попытался сбежать, казнён Фервеном, — все повернулись к Мурмину, стоящему у окна.
— Фервен?! Что за вздор?! — раздался возмущённый возглас во всеобщей тишине.
— Старик пытался сбежать, сложив с себя полномочия. Сложив с себя полномочия, он стал не политиком, а просто преступником. Как и каждый из вас станет, — отрезал Мурмин, выискивая взглядом возмутившегося.
Баэльт нервно сглотнул и бросил быстрый взгляд на притихших цехмейстеров.
— Погодите! — один из них встрепенулся. — Уж не вы ли это тот самый нидринг, что писал всякие мерзкие пасквили про нас?!
— Я. Более того — напишу ещё. И не один.
— И нам верить ему?!
— Не верите мне, — Мурмин фыркнул, — поверите своему новому Торговому Судье, раз уж ни у кого из вас не хватило смелости попробовать взять этот цирк с восстанием в свои руки.
Вверх взвился многоголосый крик возмущения, однако Мурмин лишь одарил цехмейстеров грозным взглядом и отвернулся.
Паршивец. Зачем он усложняет это всё? Они и так не будут благодарны, когда король явится.
— Господин Эриэрн, это правда? — пробубнел седой как лунь старик слева от Баэльта. — Этот нидринг говорит правду?
— Да, — Баэльт прикрыл глаз, предвкушая то, что сейчас на него обрушиться. — Я был свидетелем этого всего.
— И вы ничего не предприняли, чтобы спасти Эрнеста?
— Он был казнён Старшим Юстициарием за свои преступления. При чём тут я? — резко бросил он.
— Нет- нет. Не при чём, — примирительно проговорил старик, дрожащей рукой поглаживая серебряную цепь на своей дряблой шее. — Просто уточнение.
Ага, уточнение. Все вы трясётесь — куда же делись документы, способные управлять вами? Пытаетесь угадать — стоит ли давать мне шанс, если их у меня нету? А если они у меня — то что со мной делать?
А ничего. Сидите молча до тех пор, пока я разбираюсь с этим всем и пытаюсь свалить всё на короля. Где этот демонов Элетте?
— Значит, стража уже работает в Медном квартале? — задумчиво поинтересовался цехмейстер с знаком каменщиков на плече.
— Под руководством капитана Блейни и господина Фервена юстициары и стража сейчас занимаются наведением порядка. Для этого понадобится время.
— Вы не нужны там?
— Нужен был человек, способный принять решение. С наведением порядка Блейни и Фервен справятся сами, — на мне лишь подчищать за ними всё. Приговоры, казни, казни, казни…
— Похоже, вы уже приняли на себя ответственность, — кашлянул бледный старик, глядя на Баэльат из- под сетки морщин. — Если вы попытаетесь передать кому- то пост сейчас, то это будет выглядеть как попытка переложить ответственность за провал. В случае провала, конечно.
Остальные поддержали его дружным гулом.
Баэльт обвёл их мрачным взглядом в поисках поддержки. Неужели он им нужен тут? На этом месте? Думают, что он пустышка, которой можно управлять?
Однако все они смотрели на него с ожиданием и… Хм. Уважением.
— Их двадцать три, — Баэльт вздрогнул от шипения Мурмина. Нидринг стоял прямо за Баэльтом, глядя чуть в сторону. — Гус умер. Значит, должно быть двадцать два. Кто двадцать третий?
Баэльт сглотнул и принялся ощупывать взглядом цехмейстеров.
— Господа, среди вас есть кто- то новый? — отвернувшись от Мурмина, громко вопросил Баэльт.
Весь Совет будто бы по команде повернул головы к худой фигуре в самом конце стола.
Узнавание резануло по нервам.
— Моргрим? Какого хрена ты тут делаешь?
Железные Руки, вольготно развалившись в кресле, слегка склонил голову.
— Польщён вашим вниманием, господа. Я тут… Заседаю.
— Моргрим!
— Ну, я же вроде как цехмейстер несуществующего цеха убийц, грабителей и отщепенцев? Ты как- то так говорил?
— Действительно, — проскрипел Баэльт.
— Либо ты сейчас же говоришь, что тут делаешь, либо я лично выкину тебя отсюда, — угрюмо пообещал Мурмин, приближаясь к фэйне.
Совет тихим гулом поддержал его.
— Ну, я тут для того, чтобы передать кое- что.
— От того, от кого я думаю?
— Да, — напряжение в зале росло. Стражники и юстициары переглядывались, ничего не понимая, цехмейстеры хмурились.
Баэльта поглотил острый приступ тревоги. Рука сама собой пододвинулась поближе к мечу. Поборов соблазн приказать страже схватить Моргрима, он приглашающе махнул рукой.
— Ну?
— Он попросил предоставить имя для ещё одного человека в Совете, — лицо Моргрима стало похожим на маску. — Ему нужен представитель. И он просит принять на это место благородного господина…
Лицо Моргрима приняло извиняющееся выражение.
Клинок Баэльта двинулся из ножен.
Страх. Паника. Ужас. Смятение.
Клинок всё ещё шелестел в замедленном мире вокруг. Но слишком медленно.
Имя было быстрее.
— Господина Рехана лё Шопа!
Мурмин рванулся к Моргриму.
Тишина взорвалась криками, лязгом и визгами.
Охранник схватил цехмейстера за подбородок, задрал голову и перерезал горло. Стражник ткнул другого стражника кинжалом в лицо. Молодой цехмейстер сцепился на полу с охранником.
Хаос. Бойня.
— Моргрим! — взревел Баэльт и сделал шаг вперёд. Ногу пронзило болью — но сейчас это было не важно.
С трудом увернулся от удара, ответным выпадом рассёк лицо бывшего телохранителя. Отскочил от удара булавой, ткнул кинжалом в ответ. Пригнулся под мечом, оттолкнул врага. Отшатнулся от алебарды стражника, вогнал кинжал ему в пах.
И, наконец, предстал перед Моргримом.
Вокруг него образовалось пустое пространство, и Моргрим недовольно выругался.
А Мрачноглаз бросил быстрый взгляд по сторонам, оценивая опасность.
Бойня. Первое слово, пришедшее на ум. Стража дралась со стражей. Двое юстициаров, вцепившись друг другу в горло, валялись в осколках разноцветного стекла. Мурмин отбивался от сразу двух бывших телохранителей.
А цехмейстеры — кроме двух или трёх — умиротворённо лежали на мраморе, заливая всё вокруг кровью.
— Ты- ы… — на смену испугу пришёл гнев. Баэльт сделал неловкий шаг и закрутил клинок.
Быстрый укол едва не проткнул Мрачноглаза, и он отшатнулся.
— Какого демона?!
— Тот же вопрос к тебе! — коротко выплюнул Моргрим. — Ты обещал найти дочь. Ты её не нашёл. Она до сих пор у них. Я у них. Прости, — он сделал очередной выпад.
Мрачноглаз отшатнулся, взвыв от боли в ноге. Крутанулся вокруг своей оси, поскользнувшись в крови. Едва увернулся от копья стражника. Сделал неловкий пируэт от меча Моргрима, что глубоко врубился в кресло. Во все стороны брызнули щепки.
— А ты не растерял… — улыбка Моргрима сошла на нет, когда между ними пронеслись сцепившиеся стражники. Вопя и гремя, они врезались в стену и сползли по ней, продолжая пытаться колотить друг друга.
Баэльт уколол вперёд, и Моргрим едва отклонил удар. Рубанул с плеча, и Железные Руки отшатнулся назад.
— Да помогите мне! — завопил Мрачноглаз, отступая на пару шагов.
Перескочив через поваленный стул, на Моригрима набросился юстициар с расцарапанным лицом.
Сделал ложный замах, подловил Моргрима и полоснул его кинжалом по лицу, оставляя длинную царапину на щеке.
Баэльт, краем глаза заметив движение, рубанул туда мечом. Удар выломил кисть, и на пол упал второй юстициар. Который, может, пытался ему помочь. А может, пытался его убить.
Юстициар продолжал наседать на Моргрима, осыпая его быстрыми ударами.
— Помогите… — что- то свистнуло, и стрела вошла в живот Моргрима.
Баэльт быстро обернулся.
Стоя на двух трупах, Мурмин быстро перезаряжал миниатюрный арбалет.
— Живым! Возьмите его живым! — прохрипел Баэльт, изучая взглядом зал.
Кажется, лояльные ему люди все же победили.
Правда, их на ногах осталось все пятеро, не считая его.
Сукин ты сын… Ты забрал мою последнюю возможность спокойно решить это всё!
Баэльт с хрипом двинулся вперёд, становясь плечом к плечу с юстициаром.
Моргрим сделал ещё один неловкий шаг.
— Стой на месте, паскуда, — прорычал Баэльт, делая шаг вперёд.
Однако Моргим, зажимая живот одной рукой, сделал очередной шаг назад.
— Ещё чего, — сплюнул кровью он. Меч в другой его руке подрагивал. — Сейчас они начнут… А я… Пожалуй… Пойду…
Брошенный меч больно ударил крестовиной в грудь Баэльту, и он отшатнулся с воплем.
А Моргрим, с воплем боли развернувшись, сиганул к окну.
Раздался хрустальный звон, посыпалось цветное стекло витража — и Моргрим с воплем исчез в темноте.
— Сволочь! — Баэльт проковылял к окну, хрустя стеклом под сапогами. Выглянул наружу.
Лишь темнота обрыва.
Но там внизу был ров.
— Надеюсь, этот ублюдок сдох, — прохрипел сзади Мурмин.
Баэльт гневно плюнул вслед Моргиму.
— Ублюдок, мать твою! Чтоб ты сдох там внизу! — рычал он в темноту.
А затем почувствовал глухой рокот и лёгкую дрожь.
А затем небо над Веспремом расколол ужасный гром.
— Что значит — сейчас начнут? — хрипло спросил кто- то.
— Сейчас узнаем, — прошипел Баэльт, ринувшись к балкону.
Отвратительное чувство осознания неправильности проникало в мысли Баэльта постепенно.
Он стоял на балконе, стараясь не позволить своей маске равнодушия разлететься на тысячи осколков ярости. Ноздри юстициара гневно раздувались, втягивая холодный ночной воздух.
И запах чего- то, что свербело в горле.
— Твою мать, что это было? — прошипел он сквозь зубы, вглядываясь в темноту и стирая с лица крупные, холодные капли воды. Прищурившись, он пытался разглядеть, что происходит внизу.
За росчерками дождя, толпой домов и ночью. Там, где плясали смазанные языки огня.
— Каких демонов там…
Ночь опять взорвалась огнём. Накатившийся следом грохот заставил пугливо вжать голову в плечи.
Вспышки взрывов расцветали по всему городу. Грохот, треск и огонь — и из темноты на миг появлялся кусок города.
Чтобы исчезнуть.
Раздался резкий, давящий на уши грохот. Грохот, опрокинувший Баэльта волной ужаса на пол.
Руки дрожали, когда он попытался подняться. Дыхание рвано вырывалось из груди. Хромая нога неловко поехала на скользком от дождя мраморе, и он снова упал.
А эхо грохота всё гуляло над городом.
— Что там происходит? — в дверях показался Мурмин, хмурясь.
Спокойный и сосредоточенный.
Баэльт с трудом ухватился за фигурный парапет и поднялся.
Кусок стены вокруг Медного квартала отсутствовал. И в образовавшейся бреши что- то копошилось.
Сотни фигурок, похожих на шевелящийся ковёр, ошеломлённо подумал Баэльт. Сотни фигурок, никак не сдерживаемые Второй Стеной…
Так странно, рассеянно подумал он. С одной стороны — свет грозы, бледно- синий. С другой — тысячи ядовито- жёлтых окон Веспрема.
И с третьей — красные взрывы.
Сразу три источника такого яркого и такого разного света… Веспрем ещё никогда не был таким светлым посреди такой тёмной…
Кто- то тряс его за плечи, и он, пару раз моргнув, глубоко вздохнул.
— Я… — прохрипел он, и кто- то залепил ему мощную пощёчину.
Боль резко обожгла щёку, и он вынырнул из своих мыслей.
— Поднимайся, сукин сын! — брызги слюны Мурмина попали на его лицо, и он, презрительно скривившись, отпихнул нидринга.
— Пошёл на хер, — прорычал он и зачем- то пихнул нидринга в грудь ещё раз.
— Сам пошёл! — Мурмин, будучи ниже, каким- то образом нависал над ним.
А. Он же сидит…
— Мы потеряли всю стражу! — лицо нидринга за бородой было страшно искривлено от гнева. — Там… Духи, да поднимайся и командуй!
Да. Да… Он прав… Не время…
— Спасибо, — прохрипел он, поднимаясь с помощью Мурмина. Как это он снова упал?.. — Вы…
Из светлой зале Торгового Совета трое оставшихся цехмейстеров со смесью ужаса и презрения смотрели на него.
— Вы! — обвиняюще прорычал он, чувствуя, как ярость жжёт грудь. Болезненно жжёт… — Быстро вниз! Всю стражу — сюда! Снять оцепление Медного Квартала…
— Медный Квартал со снятием оцепления с себя и сам справился, — проворчал нидринг у него из- за спины.
Баэльт почувствовал, как смесь бессилия, страха и ярости взрывает его изнутри.
— Закрой свою бородатую харю! — проорал он, отчаянно рубя воздух перед собой ладонью. — Будешь шутить тогда, когда Моргрим помочиться на твой труп! Заткни хлебало и бегом вниз — пусть все, кто может, поднимаются сюда! — мысли в его голове лихорадочно кружились, цепляясь одна за другую и разрываясь на части.
И его разрывая заодно.
Во рту пересохло, и, когда он попытался заговорить, из его глотки вырвался лишь кашель.
— И собери всех кого сможешь. Горожан, — он вновь закашлялся. — Из Торгового и Высокого кварталов… И тащите сюда всех наёмников…
Он согнулся пополам, сотрясаясь в кашле.
Проклятье, как не вовремя.
Тем не менее, трое цехмейстеров уже понеслись прочь, звонко стуча каблуками.
— А мы не должны нанести удар по ним? — Мурмин, кажется, решил проверить запасы его терпения. Баэльт, мелко подрагивая, повернулся к нему с полубезумной улыбкой. нидрингу, кажется, на его вид и состояние было наплевать. — Мы должны нанести удар по ним сейчас, Баэльт, пока они не сгруппировались. Рассечь и подавить в зародыше, пока они не начали громить дома…
— Рассечь?! — Мрачноглаз свирепо кривил лицо. И не мог ничего с этим поделать. — Только что, похоже, мы лишились большей части стражи! Чем мы будем рассекать?! Блейни, Фервен — все погибли! А если и нет — толку от них сейчас нет! Это восстание, понимаешь?! Они тут стены ломают!
— Стены… — нидринг покачал головой. Боги, как Баэльт завидовал его спокойствию! — А остальные? Остальные горожане? Что с ними?
— Нет остальных, Мурмин! — Мрачноглаз в бессильной злобе бросился в одну сторону, затем в другую. — Они используют хельт — как ты думаешь, насколько серьёзно они настроены?!
— Полагаю, серьёзно.
— Они идут по улицам! И каждая пройденная ими улица — это либо убитые, либо новые восставшие! Так что заткни свою пасть своей бородой и командуй стражу сюда! И…
Баэльта обожгло. Демоны. Демоны. Демоны.
— Каэрта, — прошептал он, цепенея. — Каэрта…
Мурмин мгновенно остановился и замер. А затем лишь медленно кивнул и сделал пару неторопливых шагов к выходу.
— Стащить уцелевшую стражу сюда, стащить кого возможно из горожан сюда, привести Каэрту. Без пробл…
— Быстрее, быстрее! — взвизгнул вслед ему Баэльт, хватая чернильницу и швыряя вслед нидрингу.
Он никогда не просил об этом всём! Разве он просил?… Нет, кажется, нет… Или просил?.. Баэльт отчаянно пытался вспомнить, оторопело глядя на запачканные чернилами перчатки.
Разве он просил, действительно? Об этом всём? О должности Торгового Судьи, о власти, об ответственности?
Нет, нихрена он не просил!
Но ведь теперь кто- то должен?.. Таким был приказ — оставаться за главного?..
Он умел подчиняться приказам. Из него вышел хороший сержант- юстициар.
— Но никак, твою мать, не Торговый Судья, — прохрипел он, сплёвывая на труп какого- то из цехмейстеров.
Обойти лужу крови или пройти по ней? Обойти или…
Что за хренью забита его голова сейчас?!
Наверное, каждый в критические моменты старается уцепиться за простейшие мысли и желания.
Например, не запачкать сапоги.
Он осторожно обошёл лужу крови, подходя к столу.
Кажется, в зале он остался один. Наедине с трупами цехмейстеров, гильдмастеров и охранников.
— Охренеть, — прошептал он, глядя на плотно прижатых друг к другу убийцу и цехмейстера. — Знали бы вы, с кем рядом умрёте…
Огромный стол был покрыт бумагами. Все были исписаны мелкими каракулями, на почти всех были печати…
— Похер, — проворчал Баэльт, хватая первый попавшийся лист, перо и чернильницу. Хорошо, что их тут несколько — если Мурмин даст ему ещё хоть повод, он не промахнётся…
Ему надо составить план. План защиты?.. Или…
Какой уже план?! Поздно для планов! Он опоздал везде, где мог!
Безумный рёв вырвался из- за стиснутых зубов, и он в бездумном порыве смёл всё со стола. Чернильницы коротко прозвенели по мрамору пола, смешивая чернила и кровь. Бумага взвилась в воздух.
Он не должен быть здесь. Он должен бежать вниз… Или нет… Он…
А, демоны!
— Господин Судья… — окликнул кто- то его, и он резко развернулся в испуге.
У входа в зал стоял стражник. Как он подошёл сюда так тихо?.. Он же в стали с ног до головы…
Впрочем, судя по выражению лица стражника, он боялся Баэльта ровно настолько же, насколько Баэльт боялся его.
— Господин, мы закончили обыскивать Палаты! — взволнованно пропыхтел стражник, потирая залитое водой лицо. — Никого нету! Остальные скоро…
— Пусть идут к главным воротам Палат! — отрывисто приказал Баэльт, отходя от стола.
Погодите… А план? Ему нужен…
Нихрена ему не нужно, яростно оборвал он свою мысль и заковылял к выходу.
— Пусть баррикадируют окна и малые входы! Пусть тащат что угодно к главным воротам! — Баэльт быстро ковылял по мраморному полу. А, демоны, куда делась его трость?! — Какого демона остальные возятся?!
— Лейтенант велел им собраться у главных ворот, как вы ему и велели… — робко проговорил сзади тихий голос, и Баэльт фыркнул.
Твою мать. Твою ж мать.
Это было дико неуютно — идти лишь вдвоём под огромными сводами Торговых Палат. Стук шагов давил на уши. Как и звук дыхания стражника. Как и звук собственного хриплого, сдавленного дыхания.
И ещё более отвратительно, тошнотворно неправильно и страшно, в эти звуки вплетались шелест дождя по огромным окнам. Такой тихий и успокаивающий.
Это всё неправильно. Так не должно быть. Не должно!
Главные ворота возникли довольно неожиданно. Огромное помещение, стены покрыты фресками и декоративными колоннами. Белый мрамор пола. Уходящий далеко вверх потолок.
И грязные, мокрые, воняющие потом и страхом стражники посреди этого всего. Человек сорок или больше.
Они испуганно молчали, и лишь редкое перезвякиванье стали изредка заполняло гулкое эхо.
Завидев Баэльта, они заметно напряглись. Полетели шепотки.
— Господин Судья… — полноватый человек с позолоченным нагрудником отделился от группки.
Баэльт нетерпеливо кивнул ему и указал на ворота.
— Тащите всё, что найдёте и начинайте строить баррикады! Скоро сюда поднимутся ещё люди и начнут помогать вам! Давайте, быстрее, чего вы встали?!
Однако они стояли, оторопело открыв рты.
— Ну! — взвыл Баэльт.
Где его хладнокровие?! Где спокойствие?!
Там же, где и времена, когда ответственность он нёс лишь за себя.
— А разве мы не должны идти вниз и подавлять… То, что внизу? — осторожно вопросил лейтенант, потирая ус.
Отвратительно большая капля пробежалась до кончика его отвратительно большого носа и упала на пол отвратительно большого зала.
— Подавлять? — выдохнул Баэльт, чувствуя, как в висках начинает колоть. Его бросало из жара в холод. — Подавлять?! Кого?! Да там большая часть города!
— Они же просто толпа! — выкрикнул кто- то. — Как только прольётся кровь — сразу разбегутся!
— Мы только что потеряли большую часть стражи, — судорожно выплюнул Баэльт, прохромав к входу и выглядывая в открытые ворота. — И теперь мы не в лучшем положении.
Его город, его Веспрем горел. Крыши зданий тут и там покрывались лепестками огня, развеивая мрак. Внизу, на площади, копошились люди, и у Баэльта ёкнуло сердце. Однако он тут же осознал, что на Площади сейчас может быть лишь стража, и со злостью сплюнул наружу.
— Их ведут умелые люди, у них есть оружие, они, твою мать, взорвали половину города, — сумрачно выговорил он, стараясь успокоиться. Просто глядеть на капли дождя, что так ярко вырисовываются на фоне факела… — Их ведёт Малькорн. И, уверен, вся шваль Портового квартала с ними. Так что…
— Но их большинство. Стража защищает население города от меньшинства — от преступников, господин, — лейтенант стал рядом с ним, опираясь рукой на створку. — Если мы не должны подавлять восставших, мы должны…
Нахер дождь.
— Что ты должен?! — Баэльт резко развернулся к нему. На его истошный крик лейтенант лишь приподнял брови с кислой миной. — Должен встать на их сторону?! А?! Они убьют любого, кто чуть богаче бедняка! Как думаешь — тебя пощадят?! С твоим- то золочёным нагрудником?! Как там тебя?
— Бродлес, — лейтенант поднял руки, будто бы защищаясь от истошного клёкота Баэльта. — Я понял, ладно. Но сидеть тут? Просто сидеть?
Они возражали ему? Баэльт непонимающе уставился на них.
Как можно обсуждать приказы? Как?!
— Пока мы будем сидеть тут, они будут вырезать город, — Бродлес указал вниз толстым пальцем в латной перчатке. — Там грёбаная толпа. В Веспреме живёт сорок тысяч человек.
— Никто, мать вашу, никого…
— Нет- нет- нет, — с досадой покачал головой лейтенант, отходя от двери. Баэльт в опустошении двинулся за ним, чувствуя, что хочет накинуться на этого урода с ножом. — Они — бунтующая толпа, господин Торговый Судья. Или кто вы там. Я видел много таких толп, и суть у них всегда одна — бездумно переть вперёд, пока кто- нибудь не заставит их умыться кровью и протрезветь. На узеньких улицах мы можем сдерживать их сколько угодно…
— И кем ты собираешься сдерживать их?! — рявкнул Баэльт, надрывая голос. — Все, кто был в Медном, скорее всего, мертвы! А восставших с каждым мгновением всё больше и больше! И там будут не только бедняки, только что получившие оружие! Все головорезы Моргрима будут там!
Бродлес вздохнул и с видом «бесполезно» развёл руками в стороны. Стража вокруг зароптала.
— Если мы сделаем так, как вы говорите, то они просто возьмут нас измором, встав внизу.
— Никто никого ничем не возьмёт! — уже тише, но всё ещё на грани крика. — Скоро сюда явиться король с войском!
— Даже если он и явиться — то только затем, чтобы вырезать всех в этом городе, — мрачно подытожил Бродлес, кивая под усиливающийся ропот. В воздухе росло напряжение. — Ну отлично. Теперь- то у нас появилась надежда… А знаете что, господин Эриэрн? — он подошёл вплотную к Баэльту. Сердце полуфэйне заколотилось как молот в груди, ощущая близость чего- то ужасного. Затылок укололо тревогой. — Среди моих людей полно тех, кто живёт в Медном или Портовом квартале, да и канальщики тут тоже будут. Против них пойдут их соседи, или, того хуже, родичи. А вы говорите — «продержитесь здесь», — он передразнивающе скривил лицо. — «Королевское войско»… В бездну короля. И остальных. У нас есть семьи и друзья. Мы не хотим поднимать оружие против них. Так ведь?
Ему ответил нестройный хор голосов.
Нестройный, но уверенный.
— Если мы останемся тут, — продолжал Бродлес, отворачиваясь от колотящегося Баэльта к страже, — то мы точно не увидим больше ни наших жён, ни детей. Либо убьют нас, пока мы будет бессмысленно охранять этого одноглазого кретина, либо убьют их — за то, что они просто семьи стражников. Так что…
С каждым его словом в груди Баэльта что- то обрывалось. И когда капитан, договорив, развернулся и сделал шаг в его сторону, он судорожно и побеждённо вздохнул.
Так нелепо… Так глупо…
— Кем бы вы ни были, господин Эриэрн, я советую вам сдаться. Возможно, они пощадят…
— Пощадят? — громогласный голос взметнулся под своды и рухнул всех, заставляя вздрогнуть и поворачивать головы. В зале повисла тишина, прерываемая лишь скрипом стали о сталь и шелестом дождя снаружи.
В воротах, опираясь на ножны меча, стоял мокрый Мурмин. Стоял с крайне зловещим видом.
Баэльт едва не осел на пол от облегчения.
— Слышали? — рявкнул Мурмин, делая шаг вперёд. — Они не щадят никого на пути! Это толпа — бессмысленная и беспощадная! Ей никогда не хватит крови! Ваши семьи либо уже мертвы, либо направляются сюда — благодаря одноглазому кретину! Так что вы уже не дерётесь за ваш дом, за ваше богатство или за какого- то Торгового Судью, — Мурмин пренебрежительно махнул рукой в сторону Баэльта, проходя мимо обомлевшего юстициара. — Вы, идиоты, дерётесь за себя! За свою жизнь и, если повезёт, жизнь вашей семьи! Кому не повезло — бейтесь ради мести за смерть близких! Никакого пафоса и сопливых глупостей — дерись или сдохни! Там, — он ткнул в открытые ворота, — вы бесполезны! Отправитесь вниз — и вас убьют! Ваши семьи и дома уничтожат одинаково что с вами, что без! — лёгкий шелест шока пробежал по рядам стражи. Баэльт почувствовал, как цепенеет. Что он творит… — Так что либо сражайтесь и живите, либо проваливайте и сдохните! Толпа внизу не будет слушать вас — она разорвёт на части каждого, на ком будет плащ стражи и кто будет выглядеть богаче самого нищего оборванца! Так что… — Мурмин пожал плечами и убрал прядь мокрых волос с лица. — Решайте.
В следующее мгновение сквозь дождь прорвался лязг, и, огибая Мурмина, в зал начали вваливаться другие мокрые стражники с юстициарами пополам.
— Этим я уже мозги промыл, — гаркнул Мурмин ошалевшему лейтенанту во всё растущем гуле голосов. — И они решили драться. Хотите — валите нахер отсюда. Но тогда хоть плащи оставьте — они пригодятся нам на повязки.
— А как же наши семьи? — потерянно выкрикнул кто- то, явно не желая мириться с утратой.
— Если ваши семьи из кварталов ниже Высокого и Торгового, то… — Мурмин устало вздохнул, отходя в сторону и пропуская мимо себя дрожащих и мокрых с головы до ног горожан. — Может, кому и повезёт. А может и не может. Молитесь, чтобы они просто сидели по домам.
Гудящие горожане спешно огибали мрачных стражников. Послышались радостные возгласы — кто- то из бойцов узнавал соседа, жену, детей.
Какая милая, твою мать, картина, яростно подумал Баэльт, бочком подкрадываясь к Бродлесу. Против толпы он беспомощен и бесполезен — но вот разобраться с этим мудаком он сможет, чуть что…
— В любом случае — шанс есть, и вы на него внизу никак не повлияете, — пожал плечами нидринг. — Если не желаете сидеть тут и хотите помочь — значит, идёмте со мной. Бродлес!
— Я никуда не пойду, — устало покачал головой капитан. — Я… Кха!
Кулак Мурмина врезался в его лицо, заставив отшатнуться. Раздался визг какой- то женщины, который сразу же утих. Гул поднялся над толпой стражи. Брови хмурились, звенели кольчуги, полязгивало оружие.
Проклятье…
— Блейни, мы на войне. На очень маленькой, но — войне. На войне приказы не обсуждаются? — холодно спросил Мурмин, потирая руку.
— Так точно, — прохрипел капитан, утирая кровь с лица. — Как прикажите…
И напряжение сразу спало.
Увидев Баэльта с кинжалом наготове прямо за капитаном, Мурмин отрицательно качнул головой.
Так было бы проще, растерянно подумал Баэльт, загоняя кинжал в ножны.
— А теперь, кажется, я опять вынужден тащиться вниз.
Он уходит?! И бросает его одного?!
— Куда?! — Баэльта захлестнула паника, и он, не думая, что делает, проковылял к Мурмину и судорожно схватил его за рукав под взглядами нескольких сотен человек. — Куда ты?!
— Вниз, — нидринг не смотрел на него, когда отвечал. — Все явно не успеют сюда до тех пор, пока толпа доберётся сюда. И нужно её задержать. Бродлес!
— Я! — вяло откликнулся капитан, зажимая нос.
— Раз вам не сидится на месте, то берите самых крепких людей и идёмте со мной. Вам выпал шанс поучаствовать не просто в избиении толпы, а в особых, уличных боях!
— Я всю жизнь только и делаю, что участвую в уличных боях! — Бродлес гневно раздул окровавленные усы, похожие на две здоровенные кровавые сопли. — Вы издеваетесь?!
— Слегка, — Мурмин криво усмехнулся. — Эй, вы! В чёрных плащах! Вы- вы, морды юстицираские! А ну организовались и начали строить тут баррикаду! Тройную! Перед воротами, за воротами и в коридоре! В зале Совета организуйте лазарет — раненные будут, чует моё сердце! Эм… — он замялся на короткий миг, а потом махнул рукой. — А, демоны с ним, сам разбирайся, — буркнул он Баэльту и направился прочь, бодро раздавая приказы по пути. А затем, замерев, развернулся и с видом абсолютного нежелания вернулся к Баэльту.
— Каэрта, — коротко проговорил он, глядя в глаза Мрачноглаза. — Я послал за ней. Но они не вернулись. Город наводнён восставшими. Попробую пройти к её улице. Может, повезёт. А может не может. Пожелай удачи.
И он, резко развернувшись, исчез в растущей и галдящей толпе.
Какого хрена?!
У Мрачноглаза от обиды и несправедливости спёрло дыхание в зобу. Почему этот пьяница- недомерок так спокоен и уверен?! Почему он чувствует себя на своём месте?!
Грязные и испуганные люди чужеродно смотрелись посреди строгого, белого мрамора Торговых Палат. Так неправильно…
Баэльт встряхнулся, пытаясь прийти в себя. Какого демона с ним происходит?! Он же Мрачноглаз! Он — самая холодная и расчётливая сволочь в городе, как ему тысячу раз говорили! Почему он теряет голову?! Он может приказывать им! И будет!
Ну… По крайней мере баррикаду построить он их точно заставит…
— Эй, а ну уберитесь от ворот! Помогайте! — налетел он на юстициаров, отгоняя всех подальше от ворот. Если сосредоточиться на небольшой группке, а не на всех сразу, будет легче… — Тащите сюда всё, что найдёте — хоть вазы, хоть… Да что угодно! Увидите горожан дальше!
— Принесите бочки и ящики из кладовой! — раздалось из глубины толпы.
Надо же. Кто- то занялся делом. Кроме него! Чудо!
Вскоре в помещении было полно стражи, ящиков, бочек, деревянного хлама, осколков пары особо неудачливых и хрупких колонн и антикварных ваз, которые набили камнями. Всюду кипела работа. Лихорадочная и буйная. Все голосили, и высокие своды отражали этот многоголосый крик отчаянья- надежды.
Баэльт, вытирая пот со лба и отходя от только что прикаченной бочки, вздрогнул, увидев знакомое лицо. А, демоны, точно, он же…
— Пути- судьбы всегда переплетаются так странно, что боги упасите! — Хортиг, к кольчуге и с топором у пояса. А за его правым плечом высится огромный аргринг. Кажется, Рукхарк. Из- за плеча аргринга выглядывала рукоять тесака. — Говорят, ты заплатишь тем, кто выбьет дерьмо из толпы в городе?
— Да, — коротко ответил Баэльт. Ему было не до упражнений в колкостях. — Сколько вас?
— Наёмников? — Хортиг пожал плечами с отвратительной улыбкой. — Двое, трое или четверо… Или десятков пять. У нас Крелиат тут за главного. Ксилматийский рыцарь. С ним поговори…
— Сам поговори, — отмахнулся Баэльт, окидывая взглядом баррикаду. — И туда ещё ящик! Туда! Да! А ты, Хортиг, передай своему Крелиату, чтобы ставил людей на самые опасные места.
Хортиг нахмурился.
— Золото мы, конечно, любим. Но не так, как жизнь.
— А я и не прошу умирать, — Баэльт быстро оглянулся, схватил Хотрига и притянул его к себе.
— Устройте резню, — прошипел Баэльт, заставив какого- то стражника покоситься на него. — Все они, — он ткнул на стражу, — будут сомневаться до последнего. Будут думать о своих семьях и домах. Вы — не будете. Утопите в крови то, что сможете. А потом и эти разогреются.
— Без проблем, — наёмник кивнул с неизменной улыбкой. — Так ведь, Рукхарк?
— Вообще без проблем, — проворчал аргринг, с хрустом разминая шею. — Утопить в крови. Это мы умеем…
— И ещё, — Баэльт понизил голос до едва слышного хрипа. — Кто- то из стражи и юстициаров может оказаться… Не таким лояльным, как кажется. Если покажется, что кто- то из наших делает что- то не так — значит, это уже не наши, и…
— Понял, — быстро кивнул Хортиг. — Дерьмовую же работку ты нам подкинул, Мрачноглаз. Платить придётся очень много.
— Заплачу.
Расставить стражу за баррикадой было тяжеловато. Благо, что какой- то черноволосый тип, орущий и тычущий во все стороны длинным мечом, помогал ему. Он споро заткнул все дыры в строю стражи наёмниками, а после, сплюнув на порядком загаженный мраморный пол, и сам встал за баррикаду.
— Крелиат, у тебя найдётся выпить? — весело крикнул кто- то из наёмников.
Черноволосый тип с мечом расхохотался.
— Сам я уже пьян, выпить у меня найдётся — но только для меня!
Волна напряжённого смеха быстро расползлась по строю, принося, видимо, какое- то облегчение увешанным сталью людям.
Жаль, что Баэльт не мог успокоиться.
Твою мать, твою мать, твою ж мать…
Отгоняя остальных к следующей баррикаде и формируя какой- никакой резерв, Баэльт старался не думать о Каэрте.
Мурмин, пожалуйста, старый ты ублюдок, приведи её сюда. Прошу…
Когда в воротах начали появляться фигуры стражников, помятые и окровавленные, все замолчали.
Уставшие стражники с хрипами переваливались через баррикаду, кто- то помогал им, кто- то смотрел. В воздух поднялся шелест панического шёпота и стоны раненных, которых тащили на себе. А в хвосте плелась группка горожан — сурового вида мужики в богатых одеждах и пара рыдающих женщин.
Из низовья Старого квартала, прикинул Баэльт. Совсем недалеко до Каэрты…
Последним шёл Мурмин.
— Больше никого не будет, — проговорил он, перелезая через баррикаду. — Никого, твою мать, сегодня больше не будет. Кроме безумной толпы, вооружённой всяким острым дерьмом. Ненавижу Орлов. Ненавижу город.
— Сколько их? — нервно спросил кто- то, и нидринг хекнул, не глядя ни на кого и пытаясь стереть кровь с лица.
— Я до стольки считать не умею. Драться они не умеют, но… Кто- то гонит их на нас и не даёт испугаться крови.
Группка горожан быстрым шагом прошла мимо Баэльта, который напряжённо вглядывался в неё.
Нет. Каэрты не было.
Не было…
Полуфэйне поднял отчаянный, молящий взгляд на Мурмина.
Нидринг, перехватив этот взгляд, с досадой покачал головой.
Баэльт, закрыв глаз, тихо взвыл.
