Глава 37
Если люди в порту и знали о происходящем в Медном квартале, это их нисколько не волновало.
Крики торгашей и тех, кого они пытаются обжулить. Вопли зазывал. Беспорядочный хохот и стук из таверн. Стук телег по брусчатке.
И крики стражи.
— Расходимся! — стражники цепью надвигались на толпу со стороны Мыльной улицы. — Приказ Торгового Совета! Все по домам! Для вашего же блага — разойдитесь!
Гудящая толпа вяло реагировала на приказ. Даже дождь не остужал их пыла.
Всем было нужно что- то. Продать, украсть, пройти, обмануть, увидеть. Что угодно, кого угодного. И именно сейчас.
И всё же, настроение Мурмина улучшилось. Прохлада дождя и важное дело вытеснили неприятные воспоминания.
Обернувшись в сторону пенящегося моря, Мурмин сощурился на края поднятой цепи. Ему пришлось наорать на смотрителя, чтобы тот поверил, что дело серьёзное. Бедный старик. Мурмин перед уходом извинился перед ним, наверное, раз сто.
И до сих пор чувствовал себя слегка неловко.
— Расходимся! — кричал он, пытаясь перекричать толпу и махая во все стороны медальоном. — По домам! Приказ Торгового Совета!
От него во все стороны, нехотя и не торопясь, раздавались люди. Мокрым червём тянулись десятки людей, нидрингов, аргрингов и фэйне. Все они смешались, стали единой серой массой.
Благо, подумал Мурмин, что эту массу никто не направит. Как там, в Медном.
Его мысли снова вернулись к Медному кварталу, и он нахмурился. Боги. Ведь там — те, за кого он боролся. Почему они повели себя так глупо? Зачем послушали идиотов, которые предлагали всё и сразу — всего за несколько трупов?
— Осторожно! — рявкнул кто- то совсем рядом.
Мурмин инстинктивно отшатнулся, и мимо протопал широкоплечий аргринг, неся ящик.
Интересно, каково это — быть таким высоченным?
— Простите, господин юстициар! — обернулся аргринг. — Я не нарочно!
— Духи с тобой. Неси куда надо — и домой. Приказ Совета. Все по домам.
— Как скажете!
«Всегда бы так», — думал нидринг, глядя на удаляющегося аргринга. — «Вежливо. Доброжелательно. Спокойно».
Толпа раздалась в стороны, и он вышел к широкой Новой Пристани.
— По домам, все дела, приказ Совета! — кричал он. Из головы всё не шёл Медный квартал. Что, вот просто так оставить это? Ходить тут, кричать, как дураку?
А с другой стороны — что он может?
Возможно, это было неправильно — но он чувствовал себя так безмятежно и спокойно от осознания того, что его оставили с относительно простым заданием в стороне от этого всего. Вообще приятно, когда решения принимаешь не ты.
В конце концов, он пытался что- то поменять. Не получилось. Потому и…
Он вздохнул. Самооправдания — довольно жалко.
Позволив орущей страже пройти вперёд, он сам остановился у края пристани. Тут на беспокойных волнах болтались разнообразные корабли. Маленьким и большие. Торговые и военные, рыбацкие и транспортные. Вроде бы даже качалось судно Коллегии.
Все они были такие разные, но в то же время одинаковые. Эти корабли. Как жители Веспрема. Можешь ставить парус как угодно по ветру, можешь грести куда угодно — всё равно волны направят тебя в нужную им сторону.
— Экипажам кораблей оставаться на своих судах или в ближайших тавернах! — донеслись до него крики стражи. Толпа медленно оттекала вверх, оставляя портовую площадь пустующей. Только несколько отделений портовой стражи перегораживали улицы и устраивались поудобнее. Но в целом — всё спокойно.
Похоже, в этот раз всё обойдётся.
Дождь бил крупными каплями ему в лицо, когда он приглядывался к фигурам на пристанях. Возле небольшого корабля всё ещё крутилось несколько человек, оживлённо обсуждая что- то. О, пара идиотов пытается разрешить свои дела! Разумеется, не терпящие отлагательств!
— Господин юстициар, — он резко обернулся на подошедшего лейтенанта. — Народ вытеснен с площади, сопротивления…
— Я и сам видел, — усмехнулся Мурмин. — Хорошо сработали. Блейни приказывал занять места для наблюдения и охраны площади. Думаю, вы не прочь погреться вон там, — нидринг указал на гостевой дом, самое высокое здание на площади. — Два взвода оставьте на первом этаже. Остальные — повыше, с арбалетами и к окнам.
— Так точно! — ухмыльнулся в ответ лейтенант и тут же утопал в дождь. Разумеется, довольный. Не придётся мёрзнуть и мокнуть.
А сам Мурмин, вздохнув, направился к пристаням.
«Пора вам по домам».
Стоящие на приколе корабли мерно покачивались на волнах. Спущенные паруса придавали им какой- то удручённый вид. Ну, как на взгляд Мурмина.
Ещё до того, как он рассмотрел фигуры, во рту у него пересохло. В груди вдруг стало тесно. Втянув в себя холодного веспремского воздуха, он попытался успокоиться. Не выходило.
А потому он на всякий случай достал из- под плаща арбалет и вложил в ложу болт.
— Мне нужны места! Сейчас! — кто едва ли не умолял знакомым голосом.
— Я могу дать вам места на корабле — но уплыть сейчас мы не сможем!
— Мне нужно сейчас! Три места, немедленно отплытие! Пожалуйста!
— Вы оглохли? Только что стража подняла цепь!
— Я заплачу!
— Все твои деньги не уберут грёбаную цепь!
— Но мне нужно…
— Очень жаль!
— Пожалуйста! — Мурмин остановился, чувствуя, как сердце замирает.
Каэрта стояла под дождём совсем жалкая. Плечи опущены. Мокрые волосы плотно облепили лицо. Длинный плащ мокро хлопает на ветру.
И лицо, полное горького разочарования.
Она смотрелась совсем маленькой на фоне толстого бородача в дублете.
— А тебе ещё чего надо, уважаемый? — недовольно проворчал бородач, поворачивая голову к Мурмину.
— Юстициар, — холодно ответил Мурмин, тыкая под нос мужчине амулетом. Тот нервно кивнул. — Почему вы не на корабле? Вы слышали приказ.
— Я уже собирался, но меня отвлекла эта ненормальная!
Каэрта пустыми глазами смотрела на Мурмина.
— Ладно. Идите на корабль. Я с ней разберусь, — дождавшись, пока моряк вперевалку поднимется по трапу, Мурмин вздохнул. — Какого демона, Каэрта?
— Я… — она потерянно глядела на него из- под слипшейся пряди.
— Ты, — буркнул он. — Накинь капюшон. Ты вся промокла.
— Опять ты! — кажется, до этого она его попросту не узнала. Теперь же на тоненьком личике, на этом пятне света в окружающей серости дождя, появилось гадливое узнавание.
— Я, — он спрятал амулет юстициара и уставился на неё. — Ты выбрала не лучшее время для прогулок. Отправляйся домой. В городе неспокойно.
— Я и без тебя разберусь, что мне делать, — сказала она безо всяких эмоций.
Мурмин скрежетнул зубами. Разумеется, одна и та же песня каждый раз.
— Да, ты вполне можешь. А теперь идём. Тебя доведут до дома.
— Я и сама…
— Каэрта, — он зло оборвал её. — Сколько можно?
— Сколько можно — что? — ненавидящий взгляд в этот раз не причинял боли. Только злил.
— Вот этого. Этого твоего призрения.
— Ты ещё спрашиваешь, — в её красивых глазах блеснули искры гнева. На самом- то деле, горько подумал Мурмин, никаких искр гнева не было. Просто всегда нравился этот оборот речи.
А так — чистое отвращение.
— Я видела тебя настоящего. Тогда.
— Я был пьян, — отрезал он. — И теперь я не пью. Я стал другим, если ты не заметила.
— Нидринги вроде тебя не меняются, — прошипела она, делая шаг ему на встречу. Сердце Мурмина подскочило к горлу и истошно забилось там. — Вас полно в этом городе! Я таких зашиваю каждый демонов день! Неуёмные амбиции и только одна возможность их удовлетворить, — он с силой ударила по арбалету. — Другого языка вы не понимаете!
Сердце нидринга забилось ещё быстрее. Но теперь — по- другому. Зло, разгоняя закипающую кровь ко всем членам.
— Другого языка не вы не понимаете?! — просипел он, глядя на неё исподлобья. — Благодаря мне рабочие получили возможность бороться без насилия! Благодаря в стражу стали набирать кого- то ещё, кроме людей! Я раскрыл дело, и раскрыл его не так, как делал это твой ненаглядный Баэльт — кулаком и воплем! А ты говоришь — «другого языка вы не понимаете!»- он уже ревел. Её растерянно- виноватое лицо укололо виной, и он разозлился ещё больше. — Я давно завязал с выпивкой! Демоны раздери, я пишу лучшие стихи в Веспреме, если верить снобам из Верхнего города! Но другого, мать его, языка я не понимаю?! И это после Баэльта?! Катись к демонам, Каэрта, просто катись к демонам!
Какое- то время она просто стояла, сжавшаяся и жалкая. Но если раньше Мурмину хотелось помочь ей, защитить от того, что заставляет быть такой — теперь ему хотелось довести это до абсолюта.
Демоны раздери, он изменился! Он начал новую жизнь, и начал её так, как многие не прожили всю в этом гадюшнике! А никто в итоге даже не придаёт этому значения!
— Нет, ты катись к демонам- прошипела она, нависая над ним. — Когда он… — он всхлипнула. — Когда он лежал без сознания у меня, к нему приходили все! Предлагали помощь, успокаивали! Три дня приходили люди! Даже те, кто его не знал лично! И лишь ты не пришёл! Только ты! Пришёл даже господин Фервен! Но не ты, страдалец!
— Я…
— Заткнись! Он очнулся перед… Перед… — она плакала, и слёзы на её щеках смешивались с каплями дождя. Мурмин сглотнул. Гнев в груди утих, оставляя лишь ужас. Боги, что он натворил? Зачем он начал этот разговор?
— Знаешь, что он сказал напоследок?! Он спросил: «Мурмин жив?»-,хрипло продолжала Каэрта, гневно щуря глаза. Боги, она ведь истощена, понял Мурмин. Круги под глазами, острые черты лица, лихорадочный взгляд. — Он не спросил больше ничего! Ни обо мне, ни о Эвете! Только о тебе! А ты так и не пришёл! Даже когда мы сжигали… Сжигали…
Она зарыдала навзрыд и ринулась мимо Мурмина прочь.
А Нидринг стоял, глядя ей вслед и вжав голову в плечи.
Боги, зачем он это сделал? Он… Ей и так нелегко! А он повёл себя как…
Её худой силуэт расплывался в дожде.
Боги, может, оно и к лучшему? Наконец, закончится эта глупая одержимость ею? Может…
Но не такой же ценой! Она… Демоны!
Мурмин с глухим стоном обхватил голову руками. Боги!
Он сам не понял, как осел на доски пристани и закрыл глаза. Какое- то время вокруг не было ничего, кроме холода, воды и темноты. И плеск волн.
Боги. Как же пусто. Как же хорошо. Пусть так остаётся всегда…
Стук шагов по пристани продолжал преследовать Мурмина. Эхо уходящей надежды на счастье?
Нет, шаги приближаются. Что, неужели она возвращается?
Мурмин раскрыл глаза и вскочил, выглядывая из- за горы ящиков.
К нему шли четыре человека, кутаясь в плащи. О. Разумеется. Просто очередное разочарование.
Может быть, в этот раз — даже смертельное? Ну пожалуйста. Закончи весь этот абсурд жизни. Прошу.
— Господин Хорстон? — таким тоном обычно спрашивают, не виноват ли ты во всех бедах мира.
Ну, Мурмин точно виноват. Хотя бы в том, что он Мурмин. А это уже многого стоит.
— Кто спрашивает? — грубо бросил он, отступая на шаг и ложа руку на рукоять меча. Чего им надо? Переодетые люди- орлы? Недоброжелатели?
— Сержант Вельден. Господин Эрнест попросил нас сопровождать вас. И передал приказ, — огромная ладонь высунулась из- под плаща, протягивая конверт.
Тонкий прямоугольник бумаги дрожал от ударов дождя.
— Что слышно из Медного? — тихо спросил нидринг, взламывая печать. Вроде бы всё как надо. Подпись. Печать.
— Пока всё тихо. Они там вроде как засомневались или что- то вроде. Часть резко подумала, что не так уж им это и надо. Так что пока не понятно.
— Ага, — рассеянно кивнул Мурмин, бегая взглядом по строчкам. Неужели послушались? Неужели даже те полслова, что он успел сказать, нашли отклик?
Хотелось бы верить.
— Кто из вас Корде?
Один из пришедших вышел вперёд и продемонстрировал юстициарский медальон.
— Младший юстициар Корде.
— Принимай командование здесь. А вы трое — со мной, — Мурмин устало зашагал по пристани. Отсидеться всё же не выйдет.
Но, по крайней мере, сопровождать какого- то важного ублюдка — это всё ещё не быть в Медном, Когда всё начнётся.
А ведь всё скоро начнётся, не смотря ни на что. Он чувствовал это.
