Глава 31
Мурмин недовольно сощурился, когда до него донёсся крик.
— Здесь бывает шумно, да? — сумрачно поинтересовался Эрнест, устроившийся на кресле в углу.
Нидринг не ответил.
Ему не нравилось в Котле. Его передёрнуло, когда он вспомнил путь сюда — в допросную комнату. Ненавидящие взгляды из- за решёток. Сырость. Темнота. Вопли боли и яростного буйства. Отчаянье. Вонь.
И это — только верхние ярусы. А ведь есть ещё много таких, уходящих вниз…
Наверняка в самую бездну.
Он видел в камерах людей. Жалких и сломленных. Хныкающих и бормочущих. Буйствующих и кидающихся на решётку.
Здесь были собраны худшие отбросы Веспрема. Настолько худшие, что их специально отлавливали и отправляли сюда?
Или настолько жалкие, что их приходилось ограждать от Веспрема?
До них эхом донёсся истошный вопль.
— Стража, — Мурмин сглотнул. — Им обязательно избивать заключённых? — он вложил в голос всё возможное осуждение. Однако Судью, похоже, осуждение нисколько не волновало.
— Конечно. Им приказано раз в неделю избивать каждого. Больше раза в неделю — и это даст им волю к борьбе. Меньше — и они забудут, что такое страх. Для каждого есть идеальная частота избиваний, знаешь ли.
— Я- то думал… — Мурмин осёкся.
— Что ты думал? — в голосе судьи появилось нечто, от чего Мурмину захотелось замолчать. Немедленно и навсегда.
Однако вопрос уже был задан, и Мурмин нехотя выдавил:
— Я думал, что вы судья, а не палач.
Эрнест лишь пожал плечами.
— Мрачноглаз редко когда утруждал меня своими рассуждениями. Потому- то и поднялся туда, куда он поднялся. Ну, и благодаря мне. А ты? Без меня ты, в лучшем случае, вновь упадёшь до простого сержанта стражи. В худшем… — старик махнул рукой, указывая на комнату вокруг. — Так что думай, кому и что говоришь. Мне- то плевать, что ты там считают пустые места вроде тебя, поэт недоделанный. Просто совет. Другие могут быть не такими терпеливыми.
— Я это учту, — заверил нидринг, хмурясь. Слишком уж часто Эрнест пугает его для уверенного в успехе человека. — Не слишком ли рискованно давать такую работу пустому месту вроде меня? Лишь потому, что Мрачноглаз велел оставить дело мне?
— Не особо. Ты постоянно таскался с Мрачноглазом — значит, кое- что умеешь. В этом вопросе я, пожалуй, рискну довериться тебе.
— Лучше не доверяйтесь, — хмыкнул Мурмин, горько улыбаясь. — Это добром не заканчивается. Мрачноглаз тоже доверился мне.
— А я доверялся Мрачноглазу.
— Не зря ли?
— Ты обязан ему настолько же, насколько и мне. Так что помолчи. Это не ваши поэтические вечера, где тебя слушают и ты представляешь хоть что- то. Без рекомендаций Мрачноглаза ты бы сейчас сидел за этим самым столом, — Эрнест указал костлявым пальцем на стол. — Только с другой стороны. А на твоём месте сидел бы Мелински.
Мурмин опустил взгляд на стол, запачканный кровью.
Проклятье. Почему все напоминают ему о том, что без Мрачноглаза он был бы никем? В конце концов, кто научил Мрачноглаза управляться с клинками, кто научил Мрачноглаза взламывать замки, кто научил его… Да всему?!
И даже теперь, когда Мурмин занял надлежащее место, все напоминали ему, что это он обязан Мрачноглазу. Он ведь просто хотел как лучше. Справедливости. Для всех. Помочь рабочим сбросить ярмо цехов. Помочь Мрачноглазу принять верную сторону. Раздавить мразей вроде Эрнеста и ему подобных.
А в итоге — на волне обиды, саможаления и алкоголя написал донос на лучшего друга. От страха отрёкся от своей борьбы. Стал жалким, раболепным и немым инструментом ненавистного режима.
Доносчик. Предатель. Трус.
Горькое чувство разрасталось в груди, заставив его тяжело вздохнуть.
Загремевшая дверь прозвучала для него спасительным сигналом.
Резко выдохнув, он сглотнул подступивший ком.
Двое стражников ввели в полутёмную комнату ковыляющего мужчину. Каждый его неловкий шаг сопровождался звоном цепей.
— Господин судья! — один из них грохнул кулаком по груди. — Заключённый из третьей камеры доставлен!
— Да ну, — хмыкнул из угла Эрнест. — Почему тут так темно, Родкоф? Всё ещё боишься света?
Стражник смутился и тряхнул едва не упавшего пленника.
— Так точно.
— Ну, могу перевести тебя на нижние ярусы.
— Буду премного благодарен, господин судья! — гаркнул он.
— Ну- ну, тише, Родкоф. Усадите нашего гостя. И принесите мне чая.
— И мне, — подал голос Мурмин.
— И ему, — недовольно подтвердил Эрнест.
Подхватив мужчину подмышки, стражники тяжело плюхнули его на стул. Мужчина глухо простонал и отбросил голову назад.
Мурмин несколько раз видел Ирвина Робартона. Он запомнился ему аккуратной рыжей бородкой, блеском глаз и зализанными волосами.
В спутанной рыжей бороде запутались комки засохшей крови. Волосы беспорядочно растрёпаны. Половина лица опухла и переливается жёлто- синими оттенками синяков.
— Робартон, — глухо проговорил Мурмин, быстро глядя на кипу бумаги перед собой.
— Да… — этот хрип мало был похож на бодрый, сильный голос. Не осталось и намёка на ехидцу. — Я… — он закашлялся.
Мурмин неодобрительно покачал головой и уставился на стражника за спиной Робартона.
— Из- за таких, как вы, стражу и ненавидят, — прошипел он. — Вы его почти угробили!
— А как нам ещё обращаться с этой швалью? — фыркнул стражник.
— Как с человеком, — Мурмин вздохнул и махнул рукой. Что толку им объяснять? Не поймут ведь. Отцепив с пояса флягу, он протянул её Робартону. — Промочи горло. Уверен, говорить станет легче.
— Я бы с радостью, — прокашлял Робартон, поднимая тусклый взгляд на нидринга. — Однако это будет весьма затруднительно, пока мои руки скованы у меня за спиной.
Мурмин вздохнул.
— Снимите цепи.
— Господин Судья? — недоумевающе вопросил стражник.
— Делай, как он велит, — пробормотал Эрнест.
Мурмин слегка улыбнулся Ирвину. Тот благодарно кивнул.
Какого демона этот человек сделал то, что сделал? Деньги? Страх перед кем- то? Страз за кого- то? Нужда? Долги?
Просто очередной сломанный Веспремом человек, который совершил глупость, подумал нидринг, глядя на то, как Робартон трясущимися руками пытается взять флягу.
— Теперь мы поговорим? — мягко попросил Мурмин, молча моля Робартона не отказывать.
Робартон сделал один глоток. Замер на мгновение.
А затем сделал ещё один, больше. И ещё один. И ещё.
Громко выдохнув, он закрыл флягу и откинулся на неудобном стуле, часто дыша.
— Виски, — выдохнул он, распространяя сильный запах алкоголя. — Боги. Думал, что не попробую его больше… Давай сюда бумаги, нидринг. Я… — он вздрогнул и схватился за бок. — А, демоны… Напишу. Имена.
— Чьи? — Мурмин взял чистый лист из стопки, толкнул его по столу к Робартону.
— Юстициаров. Которые с орлами. Имя того, кто отдавал мне приказы. Всё, что знаю.
— Просто так? — недоверчиво хмыкнул Нидринг.
— Я знаю правила этой игры, — Робартон осторожно и медленно склонился над бумагой. — Вопрос. Боль. Ответ. Я из тех, кто ищет лёгких и быстрых путей. Потому обойдёмся без боли.
«Слишком легко. Слишком».
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— Я это делал. Изнутри это всё выглядит не так уж просто и приятно, как снаружи.
Мурмин знал и это. Когда- то он уже был на допросе у юстициаров. В другой, но похожей комнате.
И Баэльт даже не подумал вытащить его тогда. «Твои проблемы».
Мурмин не собирался избивать Робартона. Ему не хотелось подвергать кого- то тому же, что тогда пережил он. Ни для какой цели.
Перо скрипело по бумаге.
Второй стражник принёс две грубые, парящие чашки. Одну с благодарным кивком принял Эрнест. Другую с презрением грохнули на стол рядом с рукой Мурмина.
— Чаю хочешь? — тихо осведомился Мурмин у Робартона.
— Не помню, когда ел или пил что- то горячее в последний раз, — так же тихо ответил бывший юстициар, не отрываясь от письма.
— Пей, — Мурмин подтолкнул чашку к нему.
— Чай… — Робартон осторожно отпил. — А ведь я его раньше не пил. Говорил, что эту хрень пьют идиоты и снобы…
— Времена меняются, — проговорил нидринг, поглаживая бороду. — Позволь я взгляну на то, что ты написал.
Робартон равнодушно кивнул.
Пока Мурмин пробегал глазами по бумаге, в его голове нарастал шум. Глухой и непонятный.
Разочарование.
— Мелински, Леонард, Родте, Бортелло, Возлек, Вельродт, — медленно зачитал вслух он. — Старшие юстициары, сотрудничающие с орлами.
— Да, — быстро кивнул Робартон. — Было ещё пару младших…
— Робартон, — Мурмин покачал головой и начал рыться в бумагах. — Понимаешь ли, я собирался просить господина Судью о твоём освобождении. Ты ведь был так мил. Сам согласился сотрудничать. Пил из моей фляги. А потом — это вот.
— Это? — Робартон замер, опасливо- непонимающе глядя на Мурмина одним глазом.
— Это, Робартон, — Мурмин нашёл то, что искал. И ткнул под нос Робартону. — Пока тебя тут не было, я ознакомился с записями по делу. Читай.
Робартон вчитался.
— Доверенный список? Но тут…
— Да. Мелински и Родте. Мелински — на втором месте после Мрачноглаза. Родте — на пятом. Положение в списке кое- что значит.
— Я на седьмом, — слабо ухмыльнулся Робартон.
— Ошибка личностного характера. Родте и Мелински проверку прошли. Этот список составляли не просто так, — его составлял Мрачноглаз.
— Их верность не подлежит сомнению, — подал голос Эрнест.
— Это вы так думаете, — с досадой проговорил Робартон. — В вашем окружении полным- полно их людей…
— Робартон, — Мурмин подвинул к нему лист с именами. — Либо ты начинаешь сотрудничать с нами. Либо я займусь тобой.
— Но это то, что я знаю! — уверенность на лице юстициара сменилась страхом. — Клянусь! Может, я ошибаюсь! Они не верят никому, путают…
— Робартон, — Мурмин со скрипом отодвинул стул и встал. — Прошу. Для твоего же блага. Начинай говорить, — он быстро начал расстёгивать куртку. — Иначе я восстановлю выпавшее звено. Из той схемы. Вопрос. Боль, — он хрустнул пальцами. — Ответ.
— Прошу, нет! — Робартон резко сник, сжался.
— Ты вынуждаешь меня.
— Но это всё, что я знаю!
— Тогда начинай выдумывать, — посоветовал Мурмин, продолжая расстёгивать куртку.
Робартон вздрогнул. Всхлипнул. Ещё раз. И зашёлся тихим, безнадёжным плачем.
— Я… — сдавленно проговорил он. — Я правда ничего не знаю! Прошу! Я не выдержу ещё раз…
— Ты? — Мурмин почувствовал во рту привкус желчи. Боги. Как же он отвратителен сам себе сейчас. — При чём тут ты? Господин Эрнест. Можно ли устроить так, чтобы госпожа Мелисандра Торсолд оказалась здесь?
Робартон вздрогнул так, будто бы вспомнил что- то важное.
— С ней всё в порядке? — голос был ровным, однако взгляд был умоляющим. Такой обычно бывает у бедняков, которые выпрашивают подаяние рядом с местами обитания наиболее добрых горожан. Мурмину даже захотелось ответить…
Но Робартон прекрасно проживёт без этой информации.
— Лучше, чем ты, — заверил он. — Но это поправимо. За ней можно сходить. Она не так далеко. Может, на ярус- другой повыше твоего.
Лицо Робартона исказилось.
— Она ни в чём не виновата!
— Да- да. Как и ты. Именно поэтому вы вместе пытались сбежать после… — он умолк и махнул рукой, предлагая додумать. — Господин Судья. Можно сюда госпожу Торсолд?
— Прошу, — взгляд Робартона стал лихорадочным. — Не надо! Умоляю!
— Ну так говори, — деланно равнодушно проворчал Мурмин, изучая свои ногти.
После этого всего он напьётся. Напьётся, чтобы заснуть и не вспоминать о том, каким сукиным сыном ему пришлось быть.
Чтобы не тошнило от себя и своего лицемерия. «Друг рабочих».
Робартон беспомощно глотал воздух ртом.
— Ладно, — спокойно проговорил Эрнест. — Приведите…
— Нет! — взвыл Робартон и тут же сдавленно зарычал, снова хватаясь за бок. Кажется, у кого- то сломано ребро. — Прошу! Я всё скажу! Всё!
Потрясающе. Вторая попытка признания. За один допрос.
Надо надеяться, последняя. Мрачноглаз среди способов давления на Робартона указывал только выпивку и Торсолд.
— Говори, — Мурмин опёрся на стол и уставился прямо в глаза Робартону. — И помни — твоя ложь и недоговорки принесут боль не только тебе.
— Я понял! — зло вскрикнул Ирвин. — Понял!
Повисло неловкое молчание. Лишь звон падающих капель и отдалённые вопли.
— Я… — рыжебородый запнулся. — Они велели провести Рина внутрь. Сказали, что он только поговорит…
— Рин. Поговорить, — хмыкнул Мурмин. — Не беси меня.
— Я… Правда так думал. Когда они его убили, я понял, что лучше бежать.
— Какой ты светлый и невинный получаешься- то, — Мурмин заложил руки за спину и прошёлся туда- сюда в задумчивости. — Имена. Какие имена ты знаешь?
— Никаких. Они… Недоверчивы. Приказы оставляли в разных местах. Трубы, дыры в стенах, тайники.
— Ни одного имени? А кого ты тогда нам тут пытался изобразить?
— Первые пришедшие в голову имена!
— Да ну, — Мурмин взял его первый лист и помахал им. — Самые доверенные и преданные юстициары. Надо же! Выглядит так, будто бы ты пытался заставить нас играть против своих же. Часть задания, а?
— Нет, честно, я….
— Заткнись, — Мурмин видел отчаянье в его глазах. Немую просьбу о помощи, которая не придёт. Просьбу прекратить. Страх. Бессилие. И не хотел ещё и слышать этого всего. — С кем они связаны? Какие у них цели? Кто ещё под их контролем?
— Кто?
— Орлы!
— А… Не знаю, клянусь. Я просто выполнял приказы! Они угрожали Мэл! Я бы сам никогда, но Мэл… — он снова жалко захныкал. А затем резко поднял голову и посмотрел в глаза Мурмину.
— Я не вру, нидринг, клянусь её сердцем, — прошептал он. Чистый, открытый взгляд.
Слишком открытый и чистый для того, кто в панике балансирует на острие смерти.
— Вот как, — кивнул Мурмин. — Ясно. Господин Эрнест. Я уверен, что госпожа Торсолд устала от унылого одиночества. Прикажите, пожалуйста, отправить нескольких стражников к ней, — Мурмин обернулся на Робартона. — Уверен, ей одиноко. А мы же не звери. Надо учитывать некоторые потребности заключённых.
— Ты! — рявкнул Робартон, грохнув рукой о стол.
Больно, наверное, подумал Мурмин, заметив слёзы в его глазах.
— Не смей!
— Успокойся и прекращай своё шутовство, Робартон, — Мурмин подскочил к нему и схватил его за руку. Робартон попытался вырваться, но нидринг сжимал его железной хваткой. — Мне надоели твои игры, рыжебородый придурок! — он начал сдавливать запястье Робартона. Тот заскулил и схватился второй рукой за ладонь Мурмина, пытаясь освободиться.
Бесполезно.
Кости неприятно хрустели.
— Рука- то тебе не так нужна, — прошипел нидринг. — Я предложил тебе свободу, сукин ты сын! А ты играешь со мной, как со слабоумным! — Робартон завизжал и замолотил второй рукой по толстым пальцам Мурмина.
Бесполезно.
— Начни. Говорить, — прохрипел он в лицо бывшему юстициару и отшатнулся, отпустив руку.
Робартон с воплем прижал её к груди, неловко баюкая. Похныкивая, он тихо плакал.
— Иначе ты лишишься руки, — Мурмин сплюнул вязкую слюну на пол. — А твоя баба — чести. Какая она там может быть у бабы предателя.
Из- за спины раздался смешок Эрнеста. Паскудник, смейся- смейся!
— Говори! — проревел Мурмин, наклоняясь к самому лицу Робартона. — Говори!
Робартон лишь хныкал.
— Говори! — Мурмин схватил его за ворот грязной рубахи и с силой тряхнул.
— Малькорн, Малькорн! — истошно завизжал Робартон, выкатив глаза. — Малькорн! Морир!
— Что Малькорн?! Что Морир?! — прорычал Мурмин, холодея внутри.
Боги, нет. Не Малькорн. Нет!
— Я подчищал за ними все следы в юстициарии! — Робартон часто тараторил, глаза навыкате, мелко дрожит и бледен, как мел. — Чтобы ни одного следа контрабанды, ничего вообще!
— Контрабанда? — взволнованно переспросил Эрнест. На его лице заинтересованность была смешана с изумлением.
— Да! — Робартон резко кивнул и застонал от боли. — Оружие! Много оружия! Иногда алхимичекое… — запнулся. — Всякое!
— Это Морир и Малькорн это привозили?
— Нет!
— Им привозили?!
— Нет! Я… Не знаю! Но было приказано стирать все следы их… Их… — он задохнулся.
Мурмин махнул ему.
— Понятно, не утруждайся. Имён не вспомнил?
— Нет! Я же говорил — они передавали приказы в тайниках! Если не забирал в течении дня — связь прекращали!
— И ты ни разу не прекращал?
— Тогда они присылали одного из этих, в масках! — Мурмни бросил на него взгляд.
Теперь — сломлен. Сломлен и мягок, как глина. Лепи, что хочешь.
— Зачем им это всё?
— Они… — Робартон шмыгнул носом. — Идеи! Какие- то глупые идеи о рабочих и том, что их притесняют! И…
— А ты- то тогда зачем с ними? — Мурмин устало закрыл глаза.
— Мэл! Они угрожали ей!
Мурмин медленно кивнул и обернулся к Эрнесту, разведя руками.
Тот хмуро кивнул ему.
С уважением.
Повисла тишина. Лишь частые, судорожные вздохи и всхлипывания Робартона.
И крики издалека.
— Пожалуйста… — прошептал Робартон.
Мурмин обернулся к нему.
— Чего?
— Быстро и безболезненно. Хотя бы для неё…
— Не неси чепухи, — Мурмин принялся напяливать куртку. — Господин Эрнест, отпустите его и госпожу Торсолд.
Старик покачал головой. О, не качай так головой! Просто сделай, и не надо разыгрывать сцен трудного великодушия!
— Он больше нам не нужен. И женщина тоже, — продолжал гнуть свою линию Мурмин. — Отпустите их. Они всё равно уже ничего не сделают. Готов поспорить, что Ирвин мечтает просто уехать подальше от Веспрема. Ему уже не до тайных игрищ и предательств.
Старик с сомнением поглядел через плечо Мурмина.
— Это ему- то не до предательств? Не смеши меня! Будет спокойнее перерезать ему глотку…
— Если вы это сделаете, то я всерьёз задумаюсь, на той ли я стороне, — холодно проговорил Мурмин, борясь с пронзительным взглядом Эрнеста. — Я слышал, вы собираетесь построить новый город — ну так вот, начните с малого. Он не виноват ни в чём кроме того, что боялся за свою… Да. Свою.
Перечить Торговому судье? В допросной комнате? Кажется, Мурмин принял только что далеко не лучшее решение в своей жизни. Проклятье…
Его сердце продолжало гулко стучать даже тогда, когда судья медленно- медленно кивнул.
— Хорошо, — он махнул рукой. — Пусть так и будет. Новый город, новый город… Знаешь, Мрачноглаз никогда не просил о таком. Он просто делал то, что скажут. Пожалуй, ты умудрился обратить минус в плюс.
«Жаль, что со всем мной такое не сработает», — сумрачно подумал Мурмин, быстро застёгивая куртку.
— Я за Мориром, — быстро проговорил нидринг. — Проведу обыск на его фактории- складе. А вы возобновите поиски Малькорна. Нам нужно схватить его.
— Его и так ищут. И пока — безрезультатно, — Эрнест нервно сглотнул. — Похоже, это всё же восстание.
— Восстание, — зло бросил Мурмин.
— Доволен, нидринг? Всё как вы со своими друзьями- рабочими и планировали?
— Я не хотел проклятого восстани, — отмахнулся Мурмин. — Как не хотел и Малькорн. Во время каждого сбора столько споров по этому поводу было — и Малькорн всегды был против вооружённой борьбы.
Эрнест недоверчиво хмыкнул.
— Ну- ну. Не хотел он. Тогда зачем он сотрудничает с ними?
— Его используют. Прикроются его идеями. Используют как любимый символ, знамя. Как используют Моргрима. Робартона. И ещё половину города.
— Значит, всё же проглядели, — проговорил Эрнест. Его глаза опасно сощурились, ноздри гневно раздулись. — Проглядели целое восстание. Восстание Малькорна. Ублюдка, которого я держал за балансир. Сукиного сына, которому я позволял спокойно совать палки мне в колёса.
— Малькорн тут не причём. Это восстание орлов, — поправил Мурмин, указывая на Робартона. — Не позволяйте одурачить вас. Их цель — заставить нас грызться друг с другом. Пустить друг другу кровь. Отправляйте юстициаров.
— Лучше стражу.
— Юстициары сработают тоньше и тише. Нельзя пугать народ. Не сейчас. Наоборот, задобрите их. И чем быстрее, тем лучше. Пообещайте что- нибудь. Ещё лучше — дайте что- нибудь.
— Ещё чего! — фыркнул старик. — Лучше…
— Или они поступят, как поступает испуганный и загнанный в угол зверь, — холодно продолжил Мурмин.
Эрнест недовольно посмотрел на него.
— Я думал, ты бросил свои глупости с рабочими.
— Если вы не бросите свои, нам всем конец. Погромы. Резня. Пожары. Вы хотите сохранить власть над городом?
Эрнест закрыл глаза.
И медленно кивнул.
— Я что- нибудь придумаю.
— Уж потрудитесь, — бросил Мурмин.
И вышел прочь из пропахшей отчаяньем и страхом допросной.
