Глава 24
Баэльт был страшно зол. Ему пришлось тащиться через весь город, в Медном квартале его прижали к стене и попытались ограбить. Его злила собственная беспомощность, собственный испуг перед каждым встречным, в котором он видел Рина.
Его бесило осознание, что этот город изменился — без его ведома и участия.
У него было множество причин, чтобы быть злым сегодня. Он часто дышал, выдыхая пар и не скрывая неприязни ко всему живому вокруг. Немногочисленные встречные отшатывались от него в испуге, пока он добирался сюда.
Однако человек перед ним улыбался. Стоял босым на холодном и мокром камне, одетый лишь в промокшую одежду — но улыбался.
Возможно, секретом такого глупого поведения было то, что человек был ребёнком.
— Привет! — пропищал мальчишка, странно глядя на Баэльта.
Баэльт угрюмо кивнул в ответ, стараясь обогнуть ребёнка.
— Это ты Мрачноглаз? — спросил ребёнок, делая шаг в сторону и перекрывая путь Баэльту.
Рука юстициара метнулась к мечу, он встревоженно огляделся на вечернюю улицу. Пустая улица, из дома напротив слышался звон битой посуды и мужской крик.
Ничего подозрительного. По крайней мере, пока.
— Кто тебя послал? — сипло спросил Баэльт, напрягаясь. Отпрыгнуть вовремя, если откуда- нибудь выскочит Рин, увести его подальше от дома…
— Госпожа Каэрта. Она разрешила называть её мамой, но она не мама.
Баэльт нахмурился, поток мыслей сбился и запутался в клубок.
— Чего? — спросил он, чувствуя, как голова сама собой клонится набок в изумлении.
— Каэрта сказала, что мне надо встретить её мужа. Мрачноглаза. Это же ты, да? Это выходит, я могу называть тебя папой?
Баэльт почувствовал, как веко пару раз дёрнулось. Дыхание вырвалось из груди облачком пара с едва слышным хрипом.
— Ты не похож на папу, — продолжал тихо рассуждать ребёнок, потерянно глядя на юстициара. — У него были усы. Светлые.
— А ну- ка отойди, — Баэльт без труда отодвинул мальчишку с пути и распахнул дверь. — Каэрта!
Внутри царило приятное тепло и полумрак. Отблески свечей плясали на пузатых бутылях и склянках, искря и переливаясь. Покупателей, кажется, не было, и лекарша скучала, изучая за прилавком какую- то книгу.
— О, ты вернулся! — Каэрта со счастливой улыбкой подняла на него взгляд, но, увидев его лицо, она озабоченно нахмурилась. — Что- то не так?
— Что это за парень? — если раньше он был просто зол, то теперь он был в бешенстве. — Что это за, демоны дери, парень и что он несёт?!
В её глазах росло непонимание. Которое быстро сменялось гневом.
«И это она злится?!»
— Его родители жили в двух домах отсюда, они… — она бросила взгляд за спину Баэльта и нахмурилась. — Эвет! Что я тебе сказала? Ждать в комнате!
— Там скучно, — парень не оправдывался — просто пусто констатировал факт. — И я встретил Мрачноглаза.
— Не надо его так называть, малыш, — ласково проговорила Каэрта, гладя его по голове. Подняв взгляд на Баэльта, она нахмурилась и призвала к молчанию.
«Молчать?! Теперь она меня затыкает?! Да кого демона?!»
— Иди наверх, переоденься. Скоро сядем ужинать, — и она подтолкнула мальчика в сторону лестницы.
Мальчик рассеяно кивнул, уже поднимаясь по лестнице. Каэрта смотрела ему вслед с застывшим выражением чистого восторга.
И тоски.
А потом повернулась к Баэльту.
— Он не преступник, Баэльт, он ребёнок! Не смей с ним так обращаться!
— Да, ты права. Он ребёнок. Чей- то ребёнок. И явно не твой. Где его родители? — проскрипел Баэльт, снимая шляпу и бросая её на стойку.
— Их вчера убили, — она медленно подошла к нему. — Они возвращались переулками с какого- то представления. Знаешь, этот открытый театр на пересечении Варной и Левой?
— Знаю, — Баэльт медленно кивнул.
— У него на глазах убили, — Каэрта опустила голову. — Чудо, что он хотя бы говорит и реагирует на всех нас. Может, ещё не понял, что случилось.
— У него есть родственники? — Баэльт раздражённо запрокинул голову.
— Нету. Дом конфисковали. Его либо забрали бы в приют Матушки Элле, либо бы выкинули на улицу. И я решила…
— Что сможешь ему быть матерью?! — взревел Баэльт, чувствуя, как ярость бурлит в крови. Да какого демона?! — Что я могу быть его отцом?! Каэрта, да что с тобой не так?!
Губы лекарши задрожали, а по щеке стекла первая слеза.
— Ему некуда идти, он напуган и одинок, и я…
— Что — я?! — Баэльт метался туда- сюда, размахивая руками. — Каких демонов, Каэрта?! Тебе не пять лет, чтобы творить такое! Не пять!
Юстициар гневно уселся на стойку, хватив себя рукой по лицу. Боги, что теперь делать?.. Не выставлять же парнишку на улицу…
— И что нам теперь делать? — тихо спросил он, разведя руками в стороны. Лично у него не было никаких идей. — Давай, скажи, что нам теперь делать. Давай, — он махнул рукой, предлагая действовать.
Каэрта всхлипнула. Один раз, очень быстро. Потом ещё раз, протяжнее. А потом опустила голову и заплакала.
«Просто великолепно. Она ещё и плачет.»
Он почувствовал острый приступ вины. Протянув к ней руки, он тяжело вздохнул, подзывая её.
Тихо всхлипывая, лекарша позволила ему обнять себя.
— Ему… — её всхлипывания вклинивались в речь. — Ему некуда идти. Он… Он один. Совсем один! Ему никто не… Не поможет, понимаешь?
— Понимаю, понимаю, — он успокаивающе погладил её по спине. Она благодарно обмякла у него в объятиях. — Понимаю.
Каэрта отникла от него.
— Значит, всё в порядке?
Баэльт потёр переносицу, напряжённо размышляя.
— Я могу устроить его в Казармы. Его выходят, сделают из него…
— Нет, Баэльт, — она мягко положила руку ему на грудь. — Ему нельзя в Казармы. Ему нужны забота и ласка.
— Послушай, ему не место в этом доме…
— Баэльт, — она отпрянула от него, лицо исказилось гневом. — Это мой дом! Мой! И мне решать, кому тут место, а кому нет!
— Послушай…
— Нет, ты послушай! — её крик резанул по ушам и заставил замереть в ошеломлении. Она раньше никогда не кричала. — Он остаётся здесь — и точка!
— Но… — Баэльт поднял руку, собираясь возразить. И тут же получил по этой руке.
— Ты понял меня, Мрачноглаз?! — она гневно встала перед ним. — У него никого нету, его мать и отца убили у него на глазах, а ты предлагаешь отдать его солдафонам на воспитание?!
— Ему здесь не место, это наш с тобой дом, а не… — мягко произнёс Баэльт, стараясь не вызвать её гнева.
— Если ты так считаешь — возможно, это твоё место не здесь! Ты больше нравился мне, когда не играл в эмоции! Тогда ты хотя бы догадывался, что правильно, а что нет!
Баэльт ошарашенно замер, глядя на неё широко раскрытым единственным глазом. Каэрта была самым добрым существом во всём мире, она никогда не говорила с ним так… Ни с кем не говорила.
— За что? — едва смог выдавить он сквозь сжатые зубы.
Однако она отвернулась, смахнула слёзы и зло зашагала к лестнице.
— За что, Каэ? — тихо спросил Баэльт, вскакивая. — Почему? Что я сказал не так?
— Закрой лавку и помоги накрыть на стол, — тихо произнесла полуполуфэйне, поднимаясь по лестнице.
Баэльт пустым взглядом проводил её.
А затем поднялся и двинулся к двери.
— Нравился другим… — глухо произнёс он, бездумно загоняя засов в паз. — Был мёртвым — не был никому нужен. Стал живым — никому не нужен. Может, я просто никому не нужен?
Разве что как инструмент. Спасти. Найти. Помочь. Одолжить. Накрыть на стол.
Он тяжело вздохнул.
Ужин обещал обернуться кошмаром.
Небольшая столовая- кухня, находившаяся на первом этаже, всегда была чисто прибрана. Баэльту тут не нравилось.
Слишком чисто. Слишком тепло. Слишком уютно. Большой стол наводил на мысли о семейном ужине. Полочки с различными горшочками- тарелками угрожали совместной готовкой. Очаг громким треском предлагал усесться перед ним.
Баэльта передёрнуло от этого всего. Он бы с радостью убежал прочь, но… У него не было сил идти куда- либо. К тому же, тут так вкусно пахло похлёбкой.
Он устало скинул свой плащ на спинку стула и принялся аккуратно расставлять тарелки.
— Что я делаю со своей жизнью? — бурчал он себе под нос, разглядывая глубокую тарелку. — Я должен работать. Спасать этот город от него самого. А вынужден играть роль мужа- отца. Это не моя роль!
— Закрой рот и не смей даже говорить подобное при сыне, — раздалось из- за спины. Он медленно обернулся.
Каэрта хмуро прошла мимо него к очагу.
— Он мне не сын, — сумрачно ответил юстициар, усаживаясь за стол. — И тебе не сын.
— Теперь — сын, — непреклонно ответила Каэрта, надевая толстые перчатки. — И попробуй только напомнить ему, что ты — не его отец. Я не знаю, что тогда с тобой сделаю.
— Почему ты так болезненно…
— Закрой рот. Немедленно.
Баэльт опустил взгляд на сапоги.
— Стоило мне слегка надавить, и ты резко изменилась, — отрешённо заметил он, вслушиваясь в стук дождя на улице.
— Не всё же тебе меня разочаровывать, — фыркнула лекарша, ставя на стол котелок. Сняв перчатки и отбросив их, она шумно выдохнула. Замерла на месте, не двигяась.
А потом, обогнув стол, наклонилась и поцеловала его в щёку.
— Он маленький ребёнок, Баэльт, — мягко проговорила она, отникая от него. — И ему нужна наша помощь.
Баэльт хотелось встать. Хотелось опрокинуть стол. Хотелось толкнуть Каэрту. Хотелось прореветь: «Почему только он?! Почему не другие?! Почему он один?!»
Но он лишь слабо кивнул.
«Нравился другим…»
— Как скажешь… — прошептал он, прикрывая глаз. — Ты правду говорила?
— Что?
— Про то, что другим я был лучше?
Она помрачнела.
— Нет, конечно! Нет! — она обняла его, прижалась к нему. — Прости. Я не должна была так говорить.
— Но сказала, — фальшь в её словах была очевидна. — Зови — как его там? — и садись сама.
— Эвет, — она улыбнулась своей мягкой, доброй улыбкой. — Его зовут Эвет.
— Хорошее имя, — глупо проговорил он, снимая крышку с котелка. — Иди. Я пока разолью.
— Я тебя люблю, — проворковала Каэрта, выходя из кухни.
— Угм, — ответил он.
Кажется, он совсем забыл, что значит быть с кем- то. Хорошо до определённого момента. А потом, когда ты веришь, что так будет всегда, всё летит в бездну. И, чаще всего, из- за тебя самого. Ещё чаще — просто потому что ты это ты.
— …Он мрачный, — раздалось угрюмое из лавки. — Поэтому его зовут Мрачноглаз?
— Нет, он… Хороший. Просто очень устал. У него важная работа! Он юстициар! Знаешь, кто такие юстициары? — боги, подумал Баэльт, почему она так воркует?..
— Папа говорил, что это ублюдки, выбивающие дерьмо из других ублюдков.
— Эвет, что за слова?! — возмутилась Каэрта.
— Так говорил мой папа, не я.
— Твой новый папа так не говорит!
Баэльт тихо застонал. «Новый папа»… Она точно сошла с ума.
Может, настало время подойти к ней и сказать: «Каэрта, я ухожу»? Он был не против быть в её обществе. Он был не против её помощи. Временами он даже был не против того, чтобы покувыркаться с ней. Но…
Но дети? «Новый папа»? Это всё слишком. Это попахивало каким- то сумасшествием…
Надо встать прямо сейчас. Взять шляпу и плащ. Забрать те немногие вещи, что тут есть. Попрощаться, и…
— Приятного аппетита, — выдавил он сквозь зубы.
— Спасибо, — у парня был мрачный, тихий голос. Когда Баэльт стиснул зубы и прикрыл глаз, Каэрта молча вперилась в него взглядом.
— Да, — произнесла она, хмурясь. — Спасибо, дорогой.
Баэльт начал понемногу вспоминать, что такое семейный ужин. Смесь смущения, ощущения неловкости и желания побыстрее убраться из- за стола.
— Тебе нравится? — озабоченно спросила лекарша, глядя, как мальчик неловко пытается зачерпнуть похлёбку. Наконец, его усилия увенчались успехом, и он отправил в рот первую ложку.
— Вкусно, — безэмоционально проговорил он. — Очень.
Баэльт заинтересованно посмотрел на него. Механические, дёрганные движения. Пустой взгляд. Абсолютное отсутствие интереса ко всему.
Он видел такое. Чуть раньше. В зеркале.
Баэльт почувствовал, как еда встаёт поперёк горла. С одной стороны, он понимал, что похлёбка не может встать поперёк горла. Но с другой…
Он с трудом проглотил ещё одну ложку.
— Вы отдадите меня в приют, да?
Баэльт поперхнулся, а Каэрта обомлела.
— Что?! — переспросила она, округлив глаза.
— Я слышал, как вы спорили. Лучше не в приют, лучше в Казармы.
Каэрта изумлённо заморгала.
— Ешь молча, парень, — посоветовал Баэльт, не поднимая взгляда от тарелки. — Никто тебя никуда не отдаст. Если ты сам не захочешь.
— Я хочу. В Казармы.
— Зачем?
— Быть стражником. Не давать убивать людей.
— Для этого необязательно идти в приказарменный приют, — Баэльт проглотил ещё одну ложку обжигающей похлёбки. — Можешь стать юстициаром. Как я.
— Я буду мешать убивать?
— Если того захочешь.
— Хорошо. Тогда я, если можно, останусь.
— Можно. А теперь ешь молча.
Баэльт поднял взгляд на Каэрту.
Та, пару раз моргнув, робко улыбнулась ему.
Как будто есть чему улыбаться.
Остаток ужина прошёл странно. Неловкость и смущение висели в воздухе, делая еду безвкусной, а разговоры — неуместными.
Когда и с чаем было покончено, Баэльт первым встал из- за стола.
— Спасибо, — глухо проговорил он, снимая плащ со спинки стула. — Я посижу немного в лавке. Нужно кое- что изучить.
— Конечно, — Каэрта кивнула, неловко потирая шею. Смущена и озадачена. — Эвет, тебе пора спать…
— Хорошо, — мальчишка равнодушно кивнул. — Спасибо за еду. Я очень благодарен.
Баэльт, выходя из кухни, тихо и недовольно цокал языком. Эвет. За этим парнишкой нужно следить. Из таких вырастают либо убийцы- садисты, либо такие, как сам Баэльт.
Как будто бы у него и так не хватает проблем. В городе разверзлась бездна, Эрнест теряет контроль над всем, на арене появляются новые люди — а он беспомощно прячется дома у Каэрты.
«Почему всё свалилось на меня в одно время?»- думал он, подходя к окну.
В тусклом свете фонаря он увидел то, что хотел — силуэты в плащах, прячущиеся на крышах вокруг.
«Значит, старик всё же не соврал», — удовлетворённо кивнул он. Десяток стражи для охраны дома — это неплохая страховка против Рина. И ещё трое для охраны Каэрты.
Надо бы как- то с ними переговорить, что ли. Позвать их в дом. А то как- то неправильно всё выходит…
Впрочем, в последнее время всё выходит неправильно. Почему?
Ответ у него был. Он прожил довольно долго, чтобы знать — ответом в таких случаях бывает «потому что Вселенная могла».
А потому ему нужно было быстрее окунуться в работу. Стереть все глупости из головы.
Усевшись за стойку, он плюхнул журнал и раскрыл его на первой странице.
Всё как обычно. Каждая страница заверена печатью, имя, размер платежа, счёт, подписи… Это обещает быть долгим. Безумно долгим.
Когда Каэрта и Эвет прошли мимо него, он сосредоточенно листал страницы. Однако цифры и буквы проходили мимо его разума — он был слишком сыт и устал, чтобы работать.
И это безумно раздражало его. Проклятье, надо было поесть после работы! После!
Стиснув зубы и шепча проклятия, Баэльт вчитывался в записи. Ага, вот этот лорд. Ага, и ещё. И ещё. Проклятье. Ну и суммы!
Он вздрогнул, когда рука Каэрты легла ему на плечо.
— Зачем так подкрадываться? — тихо поинтересовался он, закрывая журнал и поднимая на неё взгляд.
Она довольно смотрела на него.
— Всё прошло не так плохо, как могло бы быть, — заметила она, наклонив голову. — Ты видишь? Он… Ему нужна помощь, Баэльт.
«Другим тоже», — подумал юстициар, но промолчал.
Каэрта приняла молчание за знак продолжать.
— Я не собираюсь играть роль матери. Просто мне больно видеть, как этот ребёнок страдает. И тебя я не прошу играть роль отца. Понимаешь? — она втиснулась между ним и стойкой, садясь ему на колени и обвивая его шею.
— Понимаю, — скривил лицо Баэльт. Что- то внутри него недовольно шевельнулось, требуя выразить протест. — Просто это… Слишком необычно, — скомкано произнёс он. — Люди не делают так. Берут чужих детей к себе.
— А ты против? — она улыбалась, но Баэльт уловил тень угрозы в её голосе.
— Нет, не против, — он притянул к себе Каэрту и осторожно поцеловал её в щёку. — Просто…
Просто что? Просто теперь он привязан к ней, потому что она не потянет обеспечение парня? Просто ему не хочется, чтобы их тихие отношения стали определяться чем- то ещё, кроме его прихотей?
— А, не важно, — покачал головой он. — Иди ложись. Мне сегодня нужно поработать.
— В последнее время ты всё чаще либо болтаешь с кем- то, либо разбираешься с бумагами, — лекарка подозрительно посмотрела на него. — Что это за работа такая — болтать и читать?
— Какая есть, — с трудом подавив ярость, ответил Баэльт. — Тебе что- то не нравится в моей работе?
— Не обижайся, — она улыбнулась и прижалась к нему. — Я же знаю, как важно то, что ты делаешь. Вижу, как ты устаёшь. У тебя всё получится.
— Думаешь? — недоверчиво спросил он. Она и сама не знает, что именно должно получится!
— Знаю, — заверила она, вставая. — Только береги себя. Слишком уж ты налегаешь на работу.
— Конечно, — кивнул он.
— Спокойной ночи, — она зашагала по лестнице.
— Спокойной, — бросил вслед ей Баэльт.
— Баль, — ласковое прозвище заставило его недовольно скривиться и обернуться.
Каэрта смотрела на него, улыбаясь.
— Я рада, что мы вместе.
— Я тоже.
И она, наконец, убралась.
Юстициар вздохнул.
Рад ли? На самом- то деле?
Наверное, всё же да. В конце концов, сколько можно играть в эти игрища? Она ему нравится. Даже очень. С ней хорошо, спокойно… Ну, кроме тех моментов, когда она выкидывает что- то этакое.
Баэльт закрыл глаз и улыбнулся. Ему вспомнилось, как ей кто- то принёс целый выводок щенят. Кто- то пытался утопить их, а кто- то другой выловил. И она приняла всех семерых, носясь с ними как невесть с чем.
Троих Баэльт пристроил ребятам из стражи. Говорят, псы вымахали будь здоров. Двух других забрали знакомые Каэрты.
Бродса, хромоногого, она оставила себе. Не как сторожевую собаку, а как домашнего питомца.
Он покачал головой, вспоминая, как она убивалась два года назад. Когда он умер.
Нет, нельзя её бросать, решил он, зевая. Нельзя. Она его, а он — её. Так он говорил ей? Или не ей, а Тишае?
Какая разница. Тишаи нет. А Каэрта есть. Живая и любящая.
Мысли становились всё более отрывистыми и бредовыми. Баэльт глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Ему нужно поспать.
Он закрыл глаза, вновь вздохнул и принялся медленно погружаться во тьму. Он лишь вздремнёт. Лишь…
