Часть 2
Порочность свободы
Глава 12
В комнате было темно.
Баэльт с наслаждением затянулся плактом. Ему было хорошо. Несмотря на грохот с первого этажа, громкое перекрикивание стражников и ворчание Мурмина.
Очень хорошо.
Правда, радость чуть омрачалась привычной гнетущей пустотой в груди.
Обычно он не любил суеты, толчеи и криков. Однако сегодня, посреди переворачиваемого вверх дном дома, ему это нравилось.
Потому что он правил этим хаосом. Потому что он с лёгкой улыбочкой приказал страже искать любой намёк на документы.
Потому как сегодня его первый обыск в качестве юстициара после того, как он сказал «да» Эрнесту.
— Хрен что мы найдём, — заверил Мурмин, копаясь в столе.
Баэльт не ответил — он внимательно рассматривал нож, взятый ранее со стола. Скорее, даже кинжал. С волнообразным лезвием.
Явно не для бумаги.
Баэльт пару раз видел раны, нанесённые таким ножом. Зашить их невозможно, а сама рана выглядела так, будто бы…
Он скривился от воспоминаний. Хотя бы за это стоило подвергнуть всем неудобствам этого мелкого, тщедушного торговца.
— Хороший нож, — заключил Баэльт, отнимая от губ плакт и выпуская под потолок облачко дыма. — Наверное, им удобно вскрывать… Конверты. Или что вы, контрабандисты, обычно вскрываете. Так, Альвик?
Альвик замычал и заерзал на стуле.
Мурмин оторвался от своего занятия и посмотрел на Баэльта с ехидным прищуром.
— Я, конечно, не юстициар, но вроде бы кляп во рту обычно мешает отвечать на вопросы?
Забавно. Как быстро для нидринга с его способностями находится работа в страже, если кто- то попросит за него.
— А кто сказал, что мне нужны его ответы? — холодно поинтересовался Баэльт, глядя на незадачливого контрабандиста.
Наверное, Альвику демонски неуютно — сидеть связанным посреди своего дома, который громит десяток стражников.
Впрочем, Баэльту было глубоко наплевать, кому и что удобно.
С первого этажа, в шуме криков и стука шагов, послышался грохот, как будто бы упало что- то тяжёлое. Наверняка опрокинули шкаф.
— Его ответы прячутся где- то в этом доме, — мрачно продолжил Мрачноглаз, указывая вокруг себя ножом. — Под полом, за картиной, в книге- муляже… — он следил за реакцией Альвика на перечисление возможных тайников, но тот продолжал что- то яростно мычать. Может, хочет сознаться?
Ну уж нет. Не сейчас. Баэльт ещё не закончил своё маленькое представление, что слегка разогревало ему сердце.
— Бумаг может не быть вовсе, — сварливо заметил Мурмин.
— Может и так, — нехотя согласился Баэльт. — Но если они здесь, мы найдём их.
В дверь заглянул низкий стражник.
— Ничего нет, господин, — отрапортовал он. — Мы нашли уже три тайника, и в каждом не было никаких бумаг.
— А что было? — Баэльт бросил на него пристальный взгляд.
— Ничего, — не моргнув глазом, солгал стражник.
— Хорошо. Тогда продолжайте поиски.
— Есть, — и стражник, громко стуча сапоги, двинулся дальше по коридору.
Баэльт устало вздохнул.
Он уже успел забыть, каково это — управлять десятком придурков, которые годятся только как рабочая сила.
— Как- то не внушают мне доверия мои новые подчинённые, — пожаловался Мурмин. — Наверняка придётся всё перепроверять после них.
Мрачноглаз согласно вздохнул и медленно перевёл взгляд на торговца.
— К тому моменту тут всё будет разнесено. Уверен, тебе бы хотелось избежать всего этого.
Альвик неуверенно кивнул, хлопая глазами.
Кажется, ты созрел для торговли. Но стоит дать понять, кто есть кто.
— Это хорошо. Как думаешь, Мурмин, он хочет избежать ещё чего?
— Наверняка.
— И я так думаю. Например, — Баэльт указал ножом на колено Альвика, — чтобы этот нож поработал над твоими ногами.
Торговец взвился и задёргался.
— Знаешь, хромых ведь не особо любят в Котле. Из- за них вся цепочка скованных тормозит. Говорят, их сразу убивают.
Альвик часто дышал, глядя на него расширившимися глазами. Баэльт судорожно вздохнул- вздрогнул от мурашек, что пробежали по спине.
— Так что, кажется, ты вряд ли захочешь доли хромого в Котле. Я ведь снова прав? — и юстициар медленно направил нож в сторону торговца.
Альвик энергично закивал и замычал в знак согласия. По морщинистым щекам побежали слёзы.
— Хорошо. Тогда поговорим. Ты же умный? Конечно умный. Почти провернуть нехилую контрабанду в обход надзора Торгового Судьи — и оставаться незамеченным до последнего. Ты демонски умён. И понимаешь, к чему приведёт твоё молчание.
Не дожидаясь ответа, Мрачноглаз освободил рот купца от тряпки.
— Я не виноват, клянусь, я простой… — начал было лепетать торговец, однако Баэльт лишь покачал головой, заставив его обречённо- раболепно оборваться.
— Я юстициар, Альвик, — проговорил Баэльт, едко улыбаясь. — Я пёс. Когда меня спускают с цепи, мне без разницы, виноват ли тот, на кого указали. Я просто должен догнать его.
— Но я же невиновен! — из глаз худого человечка брызнули слёзы. — Клянусь, я никогда не занимался контрабандой!
Очень убедительно, очень. Из него мог бы выйти хороший попрошайка. Впрочем, как знать — быть может, эта роль ему ещё предстоит?
— Ты столько лет прожил в этом городе и так не понял одну простую истину. Тут нельзя доверять никому. Ты знаешь, кто донёс на тебя? Твои партнёры. Так что даже не пытайся отпираться. Иначе мне придётся ударить тебя. Уж поверь мне, это того не стоит. Ты в любом случае отправишься в Котёл, — лицо Альвика судорожно дёрнулось. — Приказ о конфискации имущества уже подписан, как и приказ о твоём аресте. Единственное, что ты можешь сделать — слегка облегчить свою участь.
— Как?! — с отчаяньем простонал старик, склонив голову и плача.
Баэльт заговорщицки склонился к нему.
— Можешь солгать.
— Но я невиновен!
— Альвик, Альвик, — Баэльт оборвал его, улыбаясь. — Приказ подписан. Помнишь? Так что ты уже виновен. Тебе стоит лишь придумать… Как бы сказать…
— Подробности своей вины, — угрюмо подсказал Мурмин.
— Точно. Подробности своей вины.
Альвик сглотнул и преобразился. Слёзы всё ещё текли из его глаз, однако лицо ожесточилось, брови нахмурились, а губы плотно сжались.
— Здесь все занимаются контрабандой. Почему я? — спросил он сухим голосом.
— Потому что на тебя донесли, — пожал плечами Баэльт.
— И что вы сделали с теми, кто донёс?
— Отправили их в Котёл. Так что будете сидеть рядом.
Альвик зло и недоверчиво кивнул.
— Конечно! В Котёл, ага! — он сплюнул на пол рядом с ботинком Баэльта. Плюнь ещё раз — и я изобью тебя. Прошу, плюнь. — Спорю на свой дом, что ещё и дали им денег, а потом отпустили! Эти говнюки всегда были у вас под крылом, я знал! Мне говорили, что они уже прокидывали пару человек, которые работали в обход Эрнеста! А я не поверил, дурак!
— Действительно дурак, — согласился Баэльт, дрожа от предвкушения победы.
Торговец вздохнул и резко как- то уменьшился. Плечи его опустились, а взгляд из злого стал печальным.
Да, да…
— А их вы просто отпустили… — отрешённо проговорил Альвик, заставив Баэльта нахмуриться. — Как всех тех, кто у вас под крылом. Они могут творить всё, что захотят — но под вашим крылом, отстёгивая долю.
— В этом- то твоя проблема, — буркнул у него из- за спины Мурмин, ковыряясь ножом в столе. — Ты вылез из- под крыла на холодный дождь.
Альвик покачал головой, глядя перед собой. Он открыл рот, собираясь что- то сказать, однако тут же закрыл его и снова покачал головой.
Баэльт почти понимал его. Он читал заметки по его делу, которые составили для него.
Обычный мелкий торговец в третьем поколении. Слишком горд, чтобы отказаться от наследственного особняка и всех сопутствующих трат. Слишком беден, чтобы вступить в Первое звено торговой гильдии, выплатить все долги и оплатить лечение жены и дочери.
Обычная история для этого города. За одним исключением. Альвик Тортоде решил вести контрабанду в обход контрабандных каналов Эрнеста и Торгового Совета.
Довольно драматичная история, которая могла бы выжать слёзы из любого.
— Вы делаете это только потому, что я не платил долю Эрнесту? — тихо спросил торговец, глядя в пол. — Я могу выплатить…
Баэльт знаком прервал его.
— Мы делаем это потому, что ты пытался обмануть королевские законы, которые тут представляем мы.
— Значит, ему нужны моё дело и мой дом… — грустно кивнул Альвик.
— Ты нарушил…
— Мрачноглаз, ну хватит этого, а? Торговый Совет уже давно чтит лишь один закон — свой собственный, — грустно проговорил Альвик.
— Закон — это то, что возвышает людей, фэйне, аргрингов и нидрингов над животными. Какой бы там закон ни был — его нужно исполнять. И ты нарушил закон Торгового Совета. Ты виноват.
— Все в этом городе виноваты. Но если кто- то попросит показать пальцем на кого- то конкретно, я укажу на Эрнеста. Теневой король, который даже не пытается прятаться. Он не сделал для города ничего, но рассказывает всем, что построил тут порядок. Порядок юстициарского беспредела? Порядок его старческих прихотей?
Баэльт нахмурился. Слова Альвика неприятно накладывались на его собственные сомнения по поводу Эрнеста.
— Он испортит даже таких, как ты, Мрачноглаз. Принципиальных законников, которым подавай только правосудие. А может, уже испортил. Я слышал, ты занимался Рибуром.
Баэльт похолодел.
— Что тебе с убийства Рибура?
— Убийство Рибура, — Альвик фыркнул. — Никакой возни. Никакой реакции. А потом, когда ты всерьёз берёшься за дело, тебе возвращают амулет, а убийцей внезапно оказывается писклявый счетовод, у которого денег на убийц даже не хватило бы.
— Он воровал из цеха, — хрипло проговорил Баэльт.
— Да, я слышал. Вы нашли у него деньги в доме. Ты и Эрнест. После обыска и обвинения. А ещё я слышал, что он безумно бедно жил для того, у кого обнаружили пару тысяч фольтов.
— Старался не привлекать внимания.
— Да, звучит логично. Знаешь, — Альвик сощурился, — мне кажется, что наш Торговый Судья под обличьем теневого короля носит облик самой бездны. И, кажется, эта бездна беззакония начала переползать в тебя. Иначе бы ты тут не стоял, Мрачноглаз.
Юстициар закатил глаза в притворном раздражении.
Он напряжённо размышлял.
Альвик оказался проницателен. Даже более чем. И, кажется, говорил лишь правду. Обидную и больную правду. И всё, что сказал Альвик, лишь освежило сомнения Баэльта.
А что, если он Эрнест действительно видит в нём не юстициара? Просто очередная шестерня в его механизме беззакония и насилия?
Ответ казался ему до боли очевидным.
«Если мне повезёт, я смогу изменить это со временем. Осторожно. Маленькими шажками. А пока у меня лишь одна принцип — не позволить принципам выкинуть меня обратно в нищету.»
Посмотрев на глядящего в пол старика, он вздохнул.
«И уже сегодня кому- то придётся заплатить за моё решение.»
Баэльту на миг стало жалко этого торговца. В Котле он вряд ли долго протянет. А что будет с его дочуркой и женой?
В следующий миг чувство жалости пропало. Пустота в груди безжалостно засосала его.
Но он, Баэльт, преисполнился глубокой благодарности к Альвику за этот удар сердца, когда он был… Живым.
Баэльт выдохнул облачко дыма в потолок.
— Альвик. Пожалуйста, — слово далось ему с трудом, — начни говорить. И я попрошу за тебя Эрнеста. Расскажи мне всё, что можешь.
— Что рассказать? — Альвик истерично хохотнул, качнувшись на стуле. — Вам донесли люди, которые должны были привезти мне товар! Я даже не сбыл ни одной партии! Просто сделал заказ — и всё!
Баэльтгадливо нахмурился. Кажется, подобие уважения к Эрнесту только что умерло.
Зачем тогда Эрнесту бумаги? Бумаги о несостоявшейся сделке? Почему наказание такое суровое?
Наверняка всё зависит от товара.
Спросит или нет? Спросить? Нет?
Спросить.
— Альвик… — Баэльт на пару мгновений задумался, жую губу. — Что ты заказал?
Торговец мотнул головой из стороны в сторону.
— Оружие, — тихо проговорил он. — На него сейчас неплохой спрос. Мечи, топоры, кинжалы, арбалеты, луки, болты, стрелы. Всё, что делает этот город лучше.
— Каким же образом?
Торговец поднял взгляд сощуренных глаз.
— Чем меньше живых веспремцев, тем лучше для мира вокруг.
Повисло молчание.
Баэльт любил молчание. В любой форме и в любое время. Оно нравилось ему. Позволяло сосредоточенно подумать. Никаких глупых слов, никакой неловкости. Лишь тишина.
— Мрачноглаз, — позвал Альвик.
— Что?
— Бумаги в книге. «Искусство красивых слов». Синяя обложка, пятая полка сверху, — убито проговорил Альвик. — Прошу тебя, Мрачноглаз, попроси за меня Эрнеста. Мне нельзя в тюрьму, мне нужно заботиться о дочери и жене. Прошу тебя! — его голос взлетел едва ли не до писка.
Юстициар, вяло кивнув, подошёл к выпотрошенному книжному шкафу. Из горы книг на полу он вытащил единственную книгу с синей обложкой. Открыв её, он пробежался по буквам. «Заказано», «уплачено», «выручено».
Удовлетворения не было — лишь тусклая, слабая радость по поводу того, что это всё закончилось.
— Хитро, — Баэльт показал Мурмину книгу. — Большая часть стражи вовсе не умеет читать. Увидев такую книгу, они не отличат её от любой другой.
— Мало кто отличит, — заметил Мурмин. — Буквы есть буквы.
— А я думал, ты умный, Альвик, — разочаровано проговорил Баэльт. — Оставлять бумаги после такого дела?
Альвик Тортоде молчал, опустив голову. Он не походил на слабого, сломленного и плачущего. Скорее, он походил на человека, который пытается пережить какое- то серьёзное горе. И переживает. И переживёт.
Баэльт покачал головой, удобнее перехватывая книгу.
— Мурмин, вели ребятам сворачиваться. Пусть забирают его, — он кивнул подбородком в сторону Альвика. — И пусть опечатают дом. Эрнест сказал — конфискация имущества. И намекни этим идиотам, что для них же лучше передать всё найденное в тайниках под учёт.
Когда он выходил из комнаты, Альвик лишь легонько кивал головой.
Пока он спускался по лестнице, он слышал рёв Мурмина и топот тяжёлых сапог. Они сомнут дорогие ковры, эти сапоги. Они оставят немало царапин на изящном паркете. Они пнут дорогущую вазу.
Наконец, в широком и мрачном зале первого этажа, перед ним столпился десяток стражников.
— Бумаги найдены, — проскрипел Баэльт, даже не заботясь о приветливом виде. — Вы свободны.
— Как только опечатаете дом и распределитесь по времени, кто когда будет тут дежурить, — поправил Мурмин, складывая огромные руки на груди.
Стражники зароптали, и Мурмин тут же продолжил:
— Дежурные получат надбавку. Всё понятно?
— Всё понятно, сержант, — кивнул один из них. Кажется, весь десяток остался доволен таким раскладом.
— Вот и отлично, — улыбнулся им Мурмин, открывая дверь перед Баэльтом и предлагая тому первому сделать шаг под струи дождя. — После вас, господин юстициар.
На улице, несмотря на дождь, было полно людей. Над плотной толпой поднимался раздражающий шум.
Вздохнув, Баэльт поправил шляпу и слился с толпой. Мурмин вышагивал рядом с ним, расталкивая людей со своего пути. Мрачноглаз же, заменив веточку плакта, разглядывал дома.
Новый квартал никогда не был особенным. Просто обычный район, где торговцы средней руки снимали дома. Тесные, относительно чистые улочки, мощёные улицы, много лавочек, патруль стражи… Да, такое удовольствие дорогого стоит. Надо подумать, как бы переселить Каэрту сюда. Ей бы здесь понравилось.
Хотя, она не согласится — здесь не получится держать лекарскую лавку. Слишком велика конкуренция.
Вот и хорошо. Баэльту тут не нравилось. Слишком людно.
Они миновали Хлебный Рынок, шумный и кричащий. Хлеба в торговых рядах было не найти — но зато вся площадь была окружена пакарнями.
Рынок шумел и гудел даже в дождь. Горожанки с корзинами метались туда- сюда, выбирая овощи и мясо, мужчины с недовольными лицами ходили между рядами, что- то присматривая, торговцы зазывали покупателей.
Продираясь через толпу, Баэльт и Мурмин оказались у булочной.
Запах выпечки заставил живот Баэльта жалобно заурчать.
— Слушай, ты сейчас собираешься нести книженцию Эрнесту? — поинтересовался Мурмин, облизываясь. Кажется, он тоже был голоден.
— Нет. Он приказал мне её изучить и представить выводы на следующем Торговом Совете.
— Значит, дел на сегодня у тебя нету?
— Нет.
— И у меня. Может перекусим где- нибудь? Я тоже изголодался.
— И выпьем? — Баэльт бросил испытывающий взгляд на Мурмина.
— Ну да. Но не как обычно, не надо так смотреть. Я завязал. Разве что чуть- чуть. Для пищеварения.
Баэльт пожал плечами.
— Почему бы и нет?
— Куда пойдём?
Баэльт бросил взгляд вперёд по улице, где маячил высокий скалистый холм, погребённый под паутиной Торговых Палат.
— «Гостеприимство».
— Там же демонски дорого.
— Ну, зато там спокойно. И хорошая выпивка.
— Тогда быстрее туда!
Баэльт слегка улыбнулся, глядя на друга.
Забавно. Причесавшись, переодевшись и не напиваясь до бессознательного состояния, Мурмин стал выглядеть гораздо лучше. Теперь он не был похож на жалкого нидринга, сломленного жизнью и погрязшего в алкоголизме.
Теперь он был похож на состоятельного нидринга, совсем чуть- чуть надломленного жизнью и предающегося размеренному, более- менее сдерживаемому пьянству.
Они миновали более- менее приличные улицы — Тихую, Дождевую, Омутовую. Прошли Лавочный квартал и Кривой перекрёсток. Всё это время они лавировали между людей в молчании.
Баэльт за это и любил Мурмина. Он знал, когда можно говорить, а когда стоит насладиться молчанием. Жаль, что остальные жители Веспрема не обладали таким же чутьём. Поэтому весь путь Баэльт морщился гулу голосов, грохоту, скрипу, скрежету. И, конечно, проклятому дождю.
— Баэльт, — внезапно обратился к нему Мурмин. — Слушай… Мне начинает казаться, что Эрнест не такой уж и хороший человек. Этот Альвик не показался мне опасным.
— Он и не опасен.
— Тогда… Почему?
Баэльт тяжело вздохнул, глядя на то, как группа мрачных жрецов Брата- Смерти прокладывают дорогу через толпу.
— Пока лучше не задавайся этим вопросом.
— А когда можно будет?
— Не знаю. Не знаю.
«Гостеприимство» оказалось довольно милым местом. Уютное, тёмное, чистое. Музыканты на сцене у стены играли что- то тихое, мелодичное и ненавязчивое.
Да. Милое место, решил Баэльт. Похоже, что запросы богатеев этого города были подозрительно похожи на его собственные.
— Куда вас усадить, господа? — слуга, провожавший их от самой двери, услужливо склонился к Мурмину. — Может, в Мраморные Залы? Они располагаются на холме, в левом крыле Торговых Палат. Оттуда открывается великолепный вид!
— Не припомню, чтобы великолепный вид влиял на вкус еды, — буркнул нидринг, усаживаясь за стол у большого окна. — Мы сядем здесь.
— Конечно, господа, — улыбнулся слуга. — Сейчас к вам подойдут и примут ваш заказ.
— Угу, — буркнул Мурмин. Баэльт ограничился кивком, и, наконец, слуга покинул их.
Слуги. Единственное, что тут раздражало Баэльта. Слишком слащавые, слишком услужливые.
Но при этом тот, что стоял у входа, впустил их с огромным нежеланием после того, как Мурмин всунул в его руку пару монет. Проклятые предрассудки, проклятый ценз.
Юстициар повернул голову к окну. Вид на сад, растения которого мерно колыхались под дождём, успокаивал.
— Боги… — прошептал Мурмин, ощупывая скатерть. — Баэльт, ты только глянь. Когда ты видел скатерть в трактире? Да сколько же у них денег, если они снимают крыло Торговых Палат?..
— Много, Мурмин. И сегодня мы пополним их кошелёк.
Нидринг хмыкнул и вновь принялся осматривать скатерть.
— Надо же… Вензеля, шитьё… Да они тут поодуревали от богатства… — рассеяно бормотал он.
Наконец, их ожидание прервало появление ещё одного слуги.
— Добрый день, господа. Что желаете заказать?
Баэльт, задумался, теребя пола шляпы. Он не знал, что заказывать. Вряд ли тут можно ограничиться «просто вином» и «свиными рёбрышками». Демоны.
Ему кажется, или уют начал утекать сквозь пальцы?..
Но Мурмина, кажется, подобные мелочи не интересовали:
— Давай, пива мне принеси. Кружку. Нет, лучше две. И мяса. И картошки. Ну и овощей. Можно без похлёбки.
— Прошу прощения, господин… — замялся слуга.
Воцарилось очень неловкое молчание. Настолько неловкое, что даже Баэльт понял это.
Мурмин непонимающе уставился на слугу, который нервно переминался с ноги на ногу.
— С тобой все в порядке, парень? — участливо поинтересовался нидринг.
— Какое именно мясо? Каким образом приготовленное?
— Эм… — Мурмин бросил просящий взгляд на Баэльта.
— И какое вино? — не унимался слуга.
Баэльт напряг память. Помнится, однажды он пил хорошее вино.
— «Больтево» пятнадцатилетней выдержки, — прошипел он, и слуга кивнул. — И ему тоже, — он кивнул подбородком на Мурмина. — И чего- нибудь мясного, с овощами.
— Чего- нибудь? — впал в ступор слуга.
— Да. На твой выбор. Удиви нас.
— Как скажите, господин юстициар, — и слуга ушёл, ловко лавируя между чинно обедающими.
— Даже сопляк вроде этого узнал в тебе юстициара, — Мурмин перегнулся через стол и щёлкнул пальцем по воротнику плаща Баэльта. — Смени плащ на что- то менее заметное.
— Обязательно, — отмахнулся Баэльт.
На какое- то время они снова погрузились в молчание. Мурмин разглядывал всё вокруг, бурча себе под нос что- то. А Баэльт пытался прислушаться к музыке.
Он слабо разбирался в музыке, но мелодия ему нравилась. Протяжная, с оттенком лёгкой грусти.
Вместе с печальным видом сада в окне это создавало потрясающее ощущение. Что- то странное.
— Раньше бы нас сюда вообще не пустили, — непонятно кому произнес Мурмин.
— Времена меняются, — ответил Баэльт, не отрывая взгляда от сада.
— Это верно. Демонски верно! И наша работа тоже меняется, — нидринг перевел взгляд на юстициара. — По- моему, это неплохой рост — от уличного головореза до сержанта стражи. Непривычно, но занимательно. Хоть и не очень- то приятно…
— В наше время мало что полезное может быть приятным, — Мрачноглаз достал плакт и поджёг веточку о свечу. Судя по отсутствию реакции других посетителей, это здесь было в порядке нормы.
Похоже, не он один считал, что нет ничего лучше, чем плакт перед едой.
— Полезное для кого?
Баэльт нахмурился и медленно обратил взгляд единственного глаза на друга.
— Если хочешь что- то сказать, то говори прямо.
— Мне не нравится то, что мы делаем, Баэльт, — хмуро заявил нидринг, отмахиваясь от дыма плакта, что кружил вокруг него. — Раньше мы делали дело, которое было понятно и легко. Вот мы. Вот наш пустой кошелёк. А вот те, у кого кошелёк полный. Ничего сложного. Хотя бы потому, что другого выхода нет. А теперь…
— Теперь всё так, как когда я был юстициаром. И меня устраивает подобный ход дел.
— Ещё бы тебя не устраивало. Из нас двоих ты бесчувственный ублюдок, что готов идти по головам и обвинять всех направо- налево. А вот я — обаятельный, умный, хитрый, великолепный…
— Мечтай, — буркнул Баэльт.
Наконец, им принесли вино. Два изящных кубка и бутыль. Когда Баэльт слегка отпил, он зажмурился от удовольствия. Как же давно он пил что- то действительно хорошее… Мурмин, кажется, разделял его мнение, так как без церемоний вылил в себя весь кубок.
— И вообще, я не думал, что закон настолько жесток к тем, кто совсем чуть- чуть пересёк его черту.
— Между законом и его исполнением всегда стоять люди, — разозлился Баэльт. — Ты говоришь об этом так, будто бы тебя не было там, у Альвика. Демоны раздери, Мурмин, ты что, ничего не понял?!
— Понял. Но я думал, что всё по- другому. Ну, вроде того, что вот мы обчистили склад и стража охотиться за нами — и стража ублюдки. А вот мы работаем на стражу — и они уже не ублюдки. А выходит, что они действительно ублюдки. Как и те, кто стоит за ними.
— У нас пока нет выбора. Мы с тобой новые псы на службе у этих ублюдков. И нам нужно подождать, пока наши поводки ослабят. Какого хрена, Мурмин?! Тебе что, пять лет?!
Мурмин скривился, то ли признавая правоту Мрачноглаза, то ли выражая недовольство его тоном.
— Я уже и забыл, когда в последний раз видел тебя… — он запнулся. — Я хотел сказать «злым», но ведь я давно тебя не видел хоть каким- то. Ты как мертвец. Чем дальше, тем тише, равнодушнее и скрытнее ты становишься.
Баэльт пожал плечами. Он не мог понять, чего от него хотел Мурмин. Он был прав, но он лишь озвучивал то, что было очевидно — не более.
— И? — протянул юстициар. Нидринг в сердцах махнул огромной ладонью.
— Забудь. Просто… Понимаешь, отсутствие денег превращает в… — нидринг задумчиво нахмурился. — В что- то вроде животных. Все мысли крутятся вокруг денег. Деньги, деньги, деньги. Не важно, какой ценой, зачем — главное, чтобы они у тебя были. А теперь, когда у меня есть деньги, — Мурмин неловко налил себе ещё вина, — я могу позволить себе многое. Например, порассуждать о вечных ценностях вроде справедливости и честности. Вот в чём плюс денег — когда они у тебя есть, ты можешь уделять внимание не только им, но и себе.
— И это в твоей- то голове плавают мысли о том, что есть справедливость, а что — нет? — тихо спросил Баэльт. Никогда бы не подумал, что Мурмин может задаваться такими вопросами.
— Деньги меняют всех. Точнее, их недостаток и их обилие, — улыбнулся Мурмин, отпивая вина. — И теперь, когда я уделил достаточно внимания себе и справедливости, я начал обращать внимание на тебя. И ты не выглядишь счастливым.
Баэльт посмотрел на навощенную бороду нидринга, на новую одежду, на грустный взгляд карих глаз, в которые он смотрел довольно редко.
— Да. Ты прав, — кивнул он и вновь вернулся к созерцанию сада.
Мурмин зло хлопнул по столу, заставив ближайших посетителей оглянуться на шум.
— Вот про то я и говорю! Ты как был угрюмым и молчаливым, таким и остался. И я начинаю тревожиться за тебя, парень.
— Забавно, — кивнул Баэльт, не поворачиваясь.
— Ничего забавного, — буркнул Мурмин, тоже поворачиваясь к окну. — Мне тревожно за тебя.
— Почему? — Баэльту действительно было интересно. С чего бы это? Что ему надо в этот раз?
— Потому что ты мой друг, демоны раздери. Ты достиг своей цели, снова стал юстициаром, у тебя великолепная жена…
— Она не жена.
— Ты понял, о чём я. В общем, ты должен быть счастлив. Но ты… — Мурмин грустно вздохнул. — Несчастен. Что тебя гнетёт?
— Гнетёт. Откуда ты понабрался таких слов?
— Не могу сказать, что блещу умом, но отсутствие нужды в грабежах и вымогательствах сыграли свою роль. Я начал читать…
— Ты умеешь читать? — Баэльта это застало врасплох.
— Да. Отец учил перед тем, как я, кусок идиота, сбежал из дома.
— Вот как.
— Да, так. Я не хочу говорить, как жалкое подобие разумной формы…
— Перегибаешь.
— Прости. Сложно привыкнуть. Просто… Суть в том, что ты не должен быть так несчастен.
— Давай выпьем — мне станет чуть лучше, и ты будешь доволен, — раздражённо отмахнулся Баэльт.
— Выпить? О, хорошо! — Мурмин торжественно поднял кубок. — Не так давно мы, друг мой, обитали на самом дне Веспрема. Жалкие, голодные, уставшие и озлобленные. Два волка, загнанные в угол и вынужденные огрызаться. Однако теперь посмотри на нас. Почтенный юстициар Торгового Отделения и сержант стражи. Это с учётом того, что в стражу не берут нидрингов, а тебя обещали больше не принимать на эту работу. Но, кажется, времена меняются. Так давай выпьем за времена. Которые изменяются.
Баэльт протяжно уставился на Мурмина. Демоны раздери, кажется, книги пошли ему на пользу.
— За такую речь я выпью с удовольствием, — Мрачноглаз поднял кубок и осушил его.
Вскоре им принесли еду. Великолепное жареное мясо под кисло- сладким соусом, тушёные овощи, немного картошки.
Пожалуй, лучший обед за всю жизнь Баэльта.
Какое- то время сохранялось молчание, оба были заняты трапезой. Баэльт с удивлением смотрел на то, как ловко Мурмин обращается со столовым ножом.
Заметив его взгляд, нидринг криво улыбнулся.
— Специально потратил на это пару минут и научился. Я всё правильно делаю?
— Пожалуй. Разве что не пытайся больше гнуть вилку ради забавы.
— Да, это я перегнул…
Баэльт ел медленно и с наслаждением, лениво слушая болтовню Мурмина. Да, чтобы он там не говорил о справедливости, быть при деньгах очень приятно.
Он просто обязан привести сюда Каэрту.
Когда они покончили с едой, появился слуга и поинтересовался, не желают ли они заказать чего ещё. Мурмин неожиданно вежливо отказаться и потребовал счёт.
Услышав цену, он хмыкнул и быстро отсчитал из кошелька пару монет.
— Знаешь, — проговорил он, довольно потирая живот. — С такими ценами сюда можно наведываться пару раз в неделю. А это тебе, парень, — он закрутил в воздухе монету, которую ловко поймал слуга.
— Удачного дня, господа! — радостно проговорил он им вслед.
Улица встретила их холодным воздухом, мерзкой моросью и ледяным ветром. Гул города вновь ударил в уши. Крики толпы, далёкий грохот кузнечных цехов, стук колёс.
Пока они сидели в «Гостеприимстве», небо успело почернеть ещё сильнее. Казалось, будто бы на землю упали сумерки, хотя сейчас было немногим позднее полудня.
Мурмин, потянувшись, поправил плащ.
— Отличное местечко, Мрачноглаз. Хоть где- то ненадолго можно забыть, на что похож этот город. В следующий раз платишь ты.
— Без проблем.
— Куда ты теперь?
Баэльт смахнул несуществующую пылинку со шляпы и надел её.
— К Каэрте. Я же говорил — у меня три дня отдыха.
— Ага. Найти что- то подозрительное в записях контрабандиста. Кажется, у старика Эрнеста крыша едет.
Баэльт пожал плечами.
Мурмину лучше не знать, что после изучения записей и выступления на Торговом Совете Баэльту придётся заняться Гусом. Так говорил Эрнест.
— В любом случае, мне нужно идти, — махнул рукой Баэльт.
Мурмин тяжело вздохнул.
— Вечно ты так сматываешься. Ну ладно, бывай дружище. Чуть что — я остановился в «Высоком доме». Там хозяйка — весьма милая фэйне.
— Я думал, ты не любишь фэйне.
— Мужчин — да. Женщин — очень даже люблю, — хитро улыбнулся Мурмин. — К тому же, я слышал, что у неё слабость к нидрингам, но как- то с ними не везёт. Как думаешь, ей со мной повезёт?
— Думаю, не очень. Удачи, — и Баэльт зашагал по дорожке в сторону выхода из сада.
— Ты редкостный паскудник, Мрачноглаз! — весело крикнул вслед ему нидринг. — Передавай привет Каэрте!
Мрачноглаз шагал по центру города, лавируя в толпе и разглядывая лужи под ногами. Пару раз с ним поздоровались незнакомые юстициары, и он приветствовал их, слегка приподнимая двумя пальцами шляпу.
Оказывается, если вкусно поесть, обзавестись деньгами и работой, Веспрем не выглядит такой дырой, с удивлением думал Баэльт, разглядывая светящиеся уютным жёлтым огнём дома Торговой улицы. Люди были вежливы, вокруг было относительно чисто. Как будто бы он и не в Веспреме вовсе.
Однако, когда он свернул в грязный переулок и, пройдя по его лабиринту сквозь пару улиц, вышел в Гончарный квартал, всё стало на свои места.
Грязь. Отвратительные запахи. Подозрительно жмущиеся к стенам люди, что ходят только группками. Старые, разваливающиеся дома, от которых тянуло болезнью и увяданием.
Тут его не приветствовали — тут от него шарахались во все стороны. А он всё так же шёл по лужам в сторону дома своей…
А кем ему приходится Каэрта? Он никогда об этом не задумывался. Ни разу. Странно. Так долго с ней, но ни разу не задумывался.
Сквозь шум дождя он услышал частое шлёпанье, будто бы кто- то бежал. Он напрягся и положил руку на эфес меча. А в следующий миг что- то железными тисками сдавило плечо, и его ушей коснулся знакомый голос:
— Здравствуй, Мрачноглаз.
Баэльт вздрогнул и обернулся.
— Я тебя напугал? — спросил Рин с усмешкой на лице.
— Слегка, — Баэльт убрал руку от кинжала. Если Рин попробует его убить, вряд ли ему поможет хоть что- то. — Мне постоянно кажется, что ты пришёл за моей головой.
— Ну, — Рин улыбнулся ещё шире и знаком предложил идти дальше. — Целостность твоей седойголовы гарантирует мне хорошего собеседника. За тебя я бы запросил столько, сколько не смогли бы дать все короли Старых Королевств!
— Как это мило с твоей стороны, — буркнул Баэльт, продолжая свой путь. Убийца, сложив руки за спиной с видом важного жреца, шёл рядом. — Ты постоянно встречаешь меня. Совпадение?
— О, я люблю совпадения, — хохотнул Рин. — Представляешь, я вчера сидел в таверне, поднял руку, — он показал, как именно поднял руку. — Всего лишь чтобы почесать спину! И тут — хлоп! — у парня, что сидел через стол от меня, в башке торчит нож! Умора, да?
— Обхохочешься, — угрюмо подтвердил Баэльт.
— Вот и я про то же! Слышал, тебя вновь сделали юстициаром. Поздравляю! Для всех нас, веспремцев, это ценное возвращение! Очень ценное! Жаль, конечно, что ты не под началом Фервена.
— Почему? — резко спросил Баэльт, остановившись.
— Потому что если ты не работаешь с Фервеном, работаешь с Эрнестом. А у этого парня… Своё представление о порядке в городе. Фервен работает строго по закону. Виноват — получишь то, что полагается. Не виноват — пошёл вон и не отнимай моего времени. А Эрнест перекраивает законы под себя.
— Он легист. Перекраивать законы под себя — его работа, — проговорил Баэльт, доставая веточку плакта.
— Легисты не калечат людей и не отбирают у них жизни, — сощурив глаза, проговорил Рин.
Баэльт замер.
Ледяной ветер налетел на них, заставляя плащ юстициара хлопать на ветру.
— Да, Мрачноглаз. Я многое знаю об этом городе и его обитателях. У каждого есть своя тёмная половинка, свои тайны, свои слабости. На самом- то деле, убивать не стоит труда, если попросту знаешь слабости всех. Слабость Эрнеста — недоверие и вера в то, что он всегда прав. Когда- нибудь он может пожертвовать тобой лишь потому, что ему покажется, что ты слишком глубоко влез в его дела. Или потому, что ему будет казаться, что он прав.
— Похоже на угрозу.
— Предостережение, Мрачноглаз. Не угроза. Я знаю, что ты хочешь построить справедливость тут. А для этого Эрнест — не лучший выбор. Малькорн, Фервен — да. Эрнест — нет.
— Но так вот вышло, что я выбрал Эрнеста.
— А что о твоём выборе думает госпожа Каэрта?
Баэльт замер.
— Тебя это волнует?
— У каждого свои слабости. Твоя — Каэрта.
Он впечатал Рина в стену дома, прижимая к его горлу локоть. Какие- то люди отшатнулись и с глухим перешёптыванием заспешили прочь.
— Не смей её трогать, ты понял?! — просипел он в лицо Рину. Убийца всё так же улыбался и обезоруживающе развёл руками.
— Не будь дураком, Баэльт. Я пришёл не угрожать, а предупредить. Не я ей угрожаю, — Рин одним движением выбрался из захвата. В следующий миг, когда Баэльт в ужасе отшатнулся, Рин лишь ткнул ему указательным пальцем в грудь.
— Прости, не люблю захваты. Так вот. Каэрте угрожаешь лишь ты.
— Держись от неё подальше, — сердце Баэльта гулко стучало от его наглости.
— Она мой друг, Мрачноглаз. А я не охочусь на друзей.
— Тогда зачем это всё?!
— Дать тебе стимул задуматься, на чьей ты стороне. Удачи.
И Рин заспешил прочь.
Баэльт, часто дыша от гнева, смотрел ему вслед.
Его слабость — Каэрта.
Проклятье. Кажется, её роль в его жизни начинала проясняться.
