Глава 10
Дождь бил по мостовой, стенам и стёклам. Он пронзал ночную мглу города и белый дым, рвущийся из труб домов. Рокот грозы заглушал грохот бушующего моря.
Сегодняшний ливень был особо холоден, особо мерзок и особо неприятен. Наверное, потому, что он, Баэльт, уже почти час торчал под потоками ледяной воды.
Бывший юстициар раздражённо оторвал промокшее и свесившееся со шляпы перо и бросил его в лужу. Свет фонаря слабо отражался в рябой поверхности лужи, и казалось, будто бы перо маленькой галерой бороздит море света.
Молния расколола небо на тысячи кусков бело- синим копьём, освещая гавань. Яркая вспышка выхватила мрачные силуэты кораблей, отбелила мокрые скаты крыш и создала на миг ужасающую, гротескную картину города.
В следующий миг всё вернулось в обыденное состояние промокания, а небосвод сотряс грохот грома.
— Дрянная погодка, э? — мрачно поинтересовался Мурмин, натягивая на лицо капюшон и запахивая плащ поплотнее. — Давно так не лило.
— Давно, — согласился Баэльт. — Целых два дня.
— Два дня без дождя, — мечтательно протянул нидринг. — А теперь опять борода будет похожа на мокрую метёлку.
— Она у тебя всегда похожа на мокрую метёлку, — заметил Хортиг, хихикая. Нидринг окинул наёмника злым взглядом и плюнул в лужу.
— Для тебя все бороды выглядят одинаково, девчонка. Заведи свою — а потом пищи!
— Заткнитесь, — коротко бросил Баэльт, переминаясь с ноги на ногу. Его взгляд был прикован к небольшому складу напротив переулка, в котором они прятались.
Наверняка один из мелких цеховых складов. В конце концов, что в Веспреме не принадлежало цехам? Ткни в любое здание, в любого человека — и наверняка укажешь на цеховую собственность.
По крайней мере он, Баэльт, точно им не принадлежал. Как и те люди, которым он заплатил свои последние деньги.
Из тройки наёмников он знал лишь Хортига. Скользкий, убийственный ублюдок, которому нельзя было доверить даже дырявый сапог. Найдёт кинжалы для тёмной работы даже в монастыре, подобьёт отца убить сына, продаст безногому сапоги.
Дырявые сапоги.
Именно такой человек, который нужен был Баэльту сегодня.
— Кажется, я кого- то вижу, — прохрипел бородатый арбалетчик.
Баэльт присмотрелся и увидел уныло плетущуюся фигуру в свете фонарей. Плащ с капюшоном трепыхался на ветру, звонкий стук трости пробивался сквозь дробь дождя и грохот волн.
Стук. Стук. Стук.
Ветер швырял ледяную воду прямо в глаз, мешая рассмотреть человека.
Через завесу дождя юстициар следил, как человек лавирует между бочками, ящиками, кранами и свёрнутыми канатами.
Лавировал в сторону нужного им склада.
— Может, возьмём сейчас? — спросил Мурмин, утирая лицо от воды. Однако Баэльт покачал головой. Им всё нужно объяснять. Толпа дебилов.
— Люди с такой походкой не ходят в таких местах в такое время в компании самого себя.
Будто бы в подтверждение его словам, в некотором отдалении от силуэта появились трое — высокие, тоже закутанные в плащи и разбрызгивающие воду из- под ног и несущие фонари. Двое из них держали заряженные арбалеты, а третий держал руку эфесе меча.
— Как я говорил, — прошипел Баэльт, отступая обратно в переулок. — Никогда не ходят одни.
Человек с тростью, резво перепрыгнув через пару луж, добрался до двери склада. Пропустив перед собой одного из охранников, он нырнул в тёмный провал двери.
Последний охранник с арбалетом остался стоять снаружи, стараясь вжаться в стену и не попадать под ливень. Одна его рука держала арбалет, а другая — фонарь. Тускло- грязное пятно света разливалось сквозь штрихи дождя.
— Не завидую парню, который остался снаружи, — шмыгнул носом Мурмин. — Умирать мокрым с ног до головы — хреново.
— Постарайтесь не убить, — попросил Баэльт.
— Без проблем, — буркнул здоровенный арбалетчик и, подняв арбалет, выстрелил.
Болт с лёгким треском тетивы исчез в дожде, а в следующий миг возник в глазу у охранника.
Гроза осветила его изумлённое лицо. А в следующий миг он осел в лужу, стукнув головой о дверь.
Фонарь выпал из его руки и разбился, огонь свечи потух, и над ним поднялся лёгкий дымок.
— Я пытался, — пожал плечами арбалетчик, натягивая тетиву и накладывая новый болт в ложу.
Проклятье. Через пару мгновений дверь откроется. И тогда…
— Вперёд, — коротко скомандовал юстициар, и Хортиг свистнул остальным. Они рванулись вперёд.
Идиоты и убийцы, упивающиеся насилием, подумал Баэльт, обнажая клинок на бегу. Он бы с радостью вогнал этот клинок по рукоять в грудь арбалетчика, или же полоснул бы им по лицу аргринга, что отвратительно улыбнулся при виде заваливающегося стражника.
Но теперь ему приходилось работать с тем, что есть.
Гнев обручем сковал голову, выдавливая лёгкие хрипы облачками пара изо рта.
Мурмин резко свернул направо и полез по лестнице на крышу. Разумеется, как всегда, заходит с тыла, чтобы потом следить за входом. Правильное решение, тускло одобрил Баэльт, вздымая тучи брызг сапогами.
Когда они добрали до двери, та начала открываться. В дверном проёме, в грязно- жёлтом свете нескольких фонарей, виднелся высокий силуэт.
— Какого демон… — в следующий миг тесак аргринга раскроил череп человека. Кровь брызнула во все сторону, а аргринг с глухим рычанием рванулся внутрь, опрокидывая труп и выдёргивая застрявший тесак.
Осталось четверо.
Баэльт прошмыгнул вслед за ним в нарастающем крике, лязге и клёкоте.
В обширном помещении, полном ящиков, бочек и свисающих с потолка верёвок, начиналась бойня. Два фонаря резко дёргались из стороны в сторону, создавая беспорядочную пляску света.
Аргринг, умело орудуя своим оружием, с рёвом наседал на двух людей. Ещё один человек с рассеченной грудью валялся на грязном дощатом полу, пытаясь отползти.
— Аы- ах, — вырывалось из его груди, пока кровь, булькая, выливалась на его куртку. Молодое лицо было покрыто кровью и слезами.
Перескочивший через ящики Хортиг метнул нож, и появившийся в полосе света аргринг упал на колени, вопя и дёргаясь.
А их- то шестеро, равнодушно подумал Баэльт. Но это ничего не решает.
Юстициар с шипением швырнул опешившего человека к ящику и хлестнул его наотмашь. Человек с пронзительным воплем отшатнулся и осел, хватаясь за быстро краснеющую куртку.
Лишь на миг Баэльт встретился взглядом с маленькими, слезящимися и полными боли глазами. А в следующий миг развернулся, решив не добивать его.
Однако больше сражаться было не с кем — человек с тростью резко вышагнул вперёд, поднимая вверх руки.
— Стойте, стойте! — прокричал он. — Мы сдаёмся!
В тот же миг всё стихло, как будто бы боги велели всему на свете заткнуть рот. А ещё через пару мгновений всё вновь ожило.
Дождь вновь стучал по стёклам и крыше, лужи крови начали расти и смешиваться с натекающей с улицы водой, а стоны раненных заполнили всё вокруг.
Стоны боли и мучений, переплетающиеся с высоким, клекочущим и ломающимся визгом аргринга, что расстался с глазом.
Добро пожаловать в наши ряды, одноглазый друг, равнодушно подумал Баэльт.
Аргринг- наёмник отшатнулся от раненного, часто дыша и наставив на него тесак.
— В расход их? — спросил он, рыча и смахивая свободной рукой с лица слюни и кровь.
— Нет, Рукхарк, — резко осёк его Хотриг, выходя вперёд и поднимая повыше фонарь. — Не стоит резать людей направо- налево. Пока сир юстициар не приказал обратного.
— Закрой рот, — бросил Баэльт, обходя стонущего парня с раной на груди. Ещё не хватало дать знать всем вокруг, что этим всем руководит юстициар. — Фонарь.
В его протянутую руку тут же подали фонарь, и он поднял его.
— Снимай капюшон. Медленно, — приказал он, наставив меч на человека с тростью. В следующий миг из- под капюшона раздался тихий смешок.
— Мрачноглаз. Снова, — и человек плавным, нарочито спокойным движением сбросил капюшон.
Баэльт почувствовал, как его обволакивает холод ужаса.
Худое, изящное лицо с короткой бородкой и пышными усами, большими честными глазами и седыми волосами уставилось на него с лёгким осуждением.
— Малькорн, — прошептал бывший юстициар. Он почувствовал, как вся вода, что обрушивалась на него дождём, замерзает и превращается в отвратительную слизь.
Баэльту редко что хотелось после того, как он потерял взгляд. Редко на что было не всё равно. Однако сейчас он отчаянно захотел оказаться подальше от этого места, желательно, в тёплой постели с Каэртой.
Не важно, где, хоть в сточной яме или канале — главное, что не здесь.
Однако он был здесь.
— Однако, здравствуйте, — Малькорн усмехнулся, — юстициар.
Баэльт молча поставил фонарь на ящик и кивнул.
Придётся доигрывать роль до конца, каким бы этот конец не был. Кишки скрутило и сковало льдом, а мысли в голове непривычно перескочили из вялого потока в горный водопад.
Бывший юстициар твёрдо решил, что убьёт Алистера Вернена, если останется в живых.
— Можете опустить руки, — тихо произнёс Баэльт. — Хортиг, закрой дверь и займись раненными.
— А трофеи можно…
— Залатай их, идиот! — рявкнул он низким, совсем не фэйнийским голосом. Проклятье, он по уши в дерьме.
— Как скажете. Как скажете, — и Хортиг удалился во тьму, из которой приглушённо плакали и стонали раненные.
Баэльт уселся на поваленную бочку и внимательно уставился на торговца.
Малькорн не выглядел испуганным человеком, которого застали врасплох.
Как и в тот раз, демоны раздери.
— Забавно, — протянул Баэльт, стараясь не выдать смятения и испуга.
Встреча с Малькорном могла иметь тысячу неприятных последствий. Начиная от воспоминаний и заканчивая Котлом. — Мне казалось, что вы честный человек, Малькорн.
— Так и есть, — развёл руками торговец. Осторожно глянув на Баэльта и не заметив возражений, он переставил небольшой ящичек к себе и уселся на него.
— Баэльт Мрачноглаз, — с непонятным наслаждением проговорил торговец, щурясь на свет фонаря и кладя ногу на ногу. — А я- то думал, что мы больше не увидимся. Ты уже второй раз появляешься в моей жизни. Это на два больше, чем мне хотелось бы.
— Вы тоже появляетесь в моей жизни второй раз, — хрипло пролаял Баэльт. — И не могу сказать, что рад встрече. Я ожидал увидеть тут людей, которые знают кое- что о кое- чём.
— Убийство Рибура? — хмыкнул Малькорн, сразу же хмурясь.
Баэльта пробрало до костей.
Боги, неужто вы смилостивились?.. Сердце окутала нега и радость, что медленно раздувалась в ликующее пламя.
Неужто перед ним сидит истинный виновник смерти Рибура? Тогда у него есть шанс получить обратно должность юстициара верным путём, тогда есть шанс начать всё сначала, честно и…
— Я и сам пытаюсь разобраться в этом деле, — выдохнул Малькорн.
Резкий и мучительный хрип сзади оборвал нить мыслей Баэльта.
— Держи! Я не хочу, чтобы он укусил меня, пока я пытаюсь сделать что- то с его проклятым глазом, — приглушённо прошипел Хортиг из темноты.
— Держу! Он же дёргается, как рыба на льду, — столь же тихо пробурчал Рукхарк.
— Держу пари, что эта отговорка — самая херовая, которую я слышал, — жестоко проговорил Баэльт. Пожалуйста, сознайся, умоляю, скажи, что я прав, дай шанс вернуть всё назад, прошу! Пожалуйста!
— Возможно, — легко согласился Малькорн. — Ты- то что тут делаешь?
— Меня наняли.
— Надо же. Ручной продажный юстициар! — усмехнулся торговец, качая головой в сокрушающемся жесте. — Куда катится наш город, если даже ты продался, Мрачноглаз?
— Туда же, куда и всегда.
— Я думал, ты тоже занимаешься делом Рибура. А теперь стоишь тут, с окровавленным клинком, — Малькорн указал тростью за спину Баэльта. — Я следующий, да?
Баэльт оглянулся — трость указывала на труп охранника.
— Нет.
— Нет? Странно. Потому что всё выглядит так, будто бы ты шёл по моему следу.
— Это зачем же?
— Очевидно, не дать мне найти убийцу Рибура.
— Это не так, — слабо возразил Баэльт.
— Как ты там сказал? Самая, кхм, херовая отговорка, так? А ведь кто- то говорил, что ты продашься лишь после дождя.
«После дождя»… Старая веспремская поговорка.
Смешная. Ироничная. Ведь все знают, что если что- то тут и не имеет конца, то это проклятый дождь.
Баэльт сглотнул появившийся в горле ком.
От чего? От обиды на слова о продажности? Но ведь он продажен. Как сказал однажды один его знакомый, шлюха, продающая не тело, а ум и сталь.
Может, от обиды на то, что Малькорн не прав? От обиды а то, что он не может взять и убить его прямо тут, на месте?
О, как бы он хотел, чтобы это было правдой. Чтобы он мог безнаказанно убить этого богатого индюка, что мановением руки разрушил его карьеру. Свернул бы ему шею, перерезал бы ему глотку, задушил бы, выпотрошил.
Ему было наплевать, что торговец разрушил эту карьеру весьма уместно и справедливо. Ему было плевать на то, что он, Баэльт, заслужил этого. Ему было абсолютно наплевать на то, что из- за него необратимо пострадала честь этого человека. Да, он осознавал это всё. Но от этого ничего не менялось — ему всё ещё наплевать.
Малькорн сделал ему больно. И должен заплатить.
Но Баэльт не мог заставить его заплатить. Как виновный не может заставить виновного раскаяться. Как пьяный не может заставить трезвого протрезветь.
В тишине раздался очередной удар грома, и Малькорн, поёжившись, произнёс:
— Так что, Баэльт? Тебя послали убить меня? Мне готовиться к последнему пути?
— Нет. Я здесь… Тоже по делу Рибура, — выдавил из себя жалкий шёпот Баэльт. Внезапно ему стало очень холодно и пусто. — Меня наняли найти его убийцу.
Малькорн хмыкнул.
— Надо же. Сначала ты влетел сюда, раздал удары направо- налево — а теперь выясняется, что мы с тобой, как говорится, в одной лодке. Да, похоже на правду. Ты всегда действовал, и лишь потом думал.
— Да, действительно, — безмозглый выродок, выдавить бы тебе оба твоих глаза и бросить умирать в канаве! А ещё лучше — отобрать все деньги, положение и семью, а потом выкинуть бы на улицы! — Я ожидал увидеть тут тех, кто исполнил убийство. Келморцы.
— О. Келморцы. Значит, ты тоже на них вышел, — торговец указал на труп человека. — Этот парень ждал меня тут, чтобы рассказать о том, где их видели в последний раз.
— Зачем? — прошептал Баэльт. Нет, нет, нет, ты не можешь отобрать у меня шанс! Будь сволочью, окажись последней тварью, пожалуйста! Почему сволочи вроде тебя оказываются святыми, а святые оказываются сволочами?! Не говори ничего, кроме признаний. Умоляю! Я готов стать на колени, прошу, не надо!
— Зачем? Затем же, зачем и ты, Мрачноглаз, — ответил Малькорн, подкручивая усы. — Справедливость. Тебе за неё платят. Я её просто ищу — ведь кто- то же должен. Рибур был не самым лучшим нидрингом, но… Но разве он не заслужил того, чтобы умереть на склоне лет в постели, от болезни и старости? Разве этого не заслужили все, кто прожил в этом проклятом городе столько, сколько понадобилось, чтобы влияние его тёмного сердца повлияло на них? Разве этого не заслужили эти парни? — он указал на трупы.
— Заслужили, — проскрипел Баэльт, опуская шляпу пониже.
Ему не хотелось, чтобы Малькорн увидел его слезу.
Впервые он плакал от разочарования. От разочарование в том, что тот, кто должен был быть последней скотиной, оказался… Человеком. Хорошим человеком.
Если верить ему.
Мрачноглаз не любил верить людям. Но вот жалеть себя он любил. Безумно любил.
Есть правда о себе, которую нужно знать и признавать.
— Вот и я про то же. Заслужили. К тому же, есть одна проблема. Рибур был не последним цехмейстером в Торговом Совете. И его голос многое значил для меня. В последнее время он покинул лагерь Эрнеста и напряжённо выбирал между мной и алхимиками. В итоге выбрал меня.
— Алхимиками? Гус, — прошипел Баэльт, чувствуя, как желчь подступает к горлу, а мысли тонут в смеси дурноты и пустоты.
— Верно, Гус, — Малькорн медленно кивнул. — Кажется, ты знаком с ним.
— Со всеми, кому Рибур был должен.
— Значит, говорил и с Гусом, и с Аланом, и с Моргримом? — голос Малькорна был едва ли не дружеским, сочувствующим и добрым.
Баэльт многое бы отдал за одну издёвку с его стороны. За проявление гнева. За презрение.
Но всего этого не было.
— Говорил.
— И что они тебе сказали?
— Что Рибур был должен им. Много должен. Гус что- то скрывал, но виновен не был. Алан не убьёт и мухи, если она сядет ему на нос. А Моргрим сказал мне искать в страже. А стража указала мне на этот склад. И на то, что ночью сюда шастают типы с келморским акцентом, один из которых хромой.
— А тут оказался я, — протянул Малькорн, покачивая головой. — Я шёл по другому следу, Баэльт. И этот след вёл меня точно теми же дорогами. Гус Фортас. Алан Деннетро. Моргрим Железные Руки. Стража. А знаешь, что это значит?
— Одними и теми же дорогами, да? — язвительно спросил Баэльт, щуря глаз. Слишком уж много совпадений…
А что, если судьба всё же благосклонна к нему?
— Послушай, Мрачноглаз, — Малькорн подался вперёд, серьёзный и напряжённый. — Рибур приносил мне четыре голоса в Совете. Ты представляешь, чего это стоило? Ты хоть представляешь, чего я лишился? С помощью его я смог бы протащить закон о повышении минимальной платы на крупных и средних факториях! — его лицо побледнело, а усы гневно дёргались при каждом слове. — Ни одно сокровище мира, ни одна тайна — ничего вообще не может стоить этой возможности! И если ты подозреваешь меня — хватай за руку и веди к нанимателю. Только помни, что было в прошлый раз.
— А что будет, если ты окажешься виноватым? — прищурившись, протянул Баэльт.
— Вот именно. Ничего. Скорее всего, тебя нанял кто- то из цеха Рибура. Кто- то, кто попытается меня шантажировать, а не посадить. И, будь я виноватым, я бы позволил себя шантажировать. А потом прикончил бы шантажиста, — Малькорн добродушно улыбнулся.
— А если я сдам тебя страже? Сразу?
— О, тогда стража, очевидно, поверит тебе, выброшенному с треском со службы, а не мне, гильдмастеру торговцев.
Баэльт сжал зубы.
— А если я убью тебя прямо тут? — процедил он. — А потом подожгу склад, чтобы даже тела никто не нашёл? Чтобы не осталось следов твоего пребывания в Веспреме?
Малькорн подался чуть вперёд с лёгкой улыбкой.
— Тогда ты станешь убийцей, — добродушно объяснил Малькорн. — А заодно упустишь настоящего убийцу Рибура. И лишишься возможности вернуться в юстициары. Я, конечно, злюсь на тебя, Баэльт. Это было унизительно. Очень унизительно. Ты представляешь, как тяжело выглядеть достойно в глазах рабочих, за которых ты борешься, когда они видели тебя хнычущим, избитым и беспомощным? Но я готов простить тебя. Более того — я готов поговорить с Фервеном. О твоём возвращении. Если ты поможешь мне. Найти убийцу Рибура и разобраться с ним.
Баэльт медленно, очень медленно кивнул.
Боги. Он ненавидел Малькорна, да. И будет ненавидеть его до самой смерти. Этого ублюдочного усача. Но… Юстициарство! О. Это было бы великолепно.
Баэльту почти никогда не хотелось чего- то так страстно. Деньги, Каэрта, что угодно — ничто не стояло рядом с возвращением.
— И ты не попытаешься меня обмануть? Отомстить за унижение? — подозрительно протянул Баэльт, хмурясь. Всё не может быть так просто и легко.
— Можешь согласиться помочь мне и посмотреть.
Баэльт несколько мгновений думал. А затем шумно вздохнул.
— Так что ты мне хотел сказать?
— Другой разговор, — гильдмастер торговцев победно улыбнулся. — Я хотел сказать, что, если разные следы ведут одной дорогой в таком деле, то это значит лишь одно. Виноваты все, кто попался нам на этой дороге. Гус. Алан. Моргрим. Стража. Виноваты все, Мрачноглаз. Мы с тобой одни.
Баэльт поднял на него единственный глаз.
А потом хихикнул. Потом ещё раз. Ещё.
И, наконец, взорвался хохотом.
Малькорн слегка удивлённо приподнял бровь, пока Баэльт сотрясался от хохота, колотил кулаком по ящику и топал ногой.
Он давно так искренне не смеялся. Наверное, целую вечность!
Лёгкие горели, а он продолжал смеяться.
— Всё в порядке? — из темноты вынырнул озабоченный Хортиг.
В порядке?! Боги! Да он издевается!
— Представляешь, — сквозь хохот произнёс Баэльт, — мы, — он указал на застывшего Малькорна, — с ним сидим тут и судачим о том, что мы вместе идём против целого проклятого города! Отымейте демоны Сестру, да это же… — его слова потонули в очередном приступе хохота.
Сверху послышался грохот, и в окно под потолком заглянуло мокрое лицо Мурмина.
— Какого хрена там происходит?
Баэльт скорчился от смеха, стуча ногой по полу. Лёгкие жгло калёным железом, а живот скрутило, но он хохотал. Хохотал, как в последний раз.
— Мрачноглаз, — мягко пробилось сквозь пелену веселья. — Послушай меня. Мы с тобой действительно заодно. И это забавно, да.
Наконец, смех начал сходить на нет. Мир вновь превращался в серое и уныние обиталище.
Смешки затихали и затихали, и в разум вновь потекли стоны раненных, ругань Мурмина, дробь дождя и приглушённые грохотания моря и грозы.
— Всё в порядке, Мурмин, — выдохнул Баэльт, вытирая слёзы из глаза и пытаясь унять смешки. — Поздоровайся со старым знакомцем.
— Добрый вечер, уважаемый Мурмин, — скромно махнул рукой Малькорн. Лицо Мурмина вытянулось, а глаза широко распахнулись.
— Это что, он Рибура?..
— Нет, нет и ещё раз нет, — наконец, Баэльт полностью успокоился. Абсолютно полностью. — Следи за улицей.
Мурмин тут же исчез, рассержено бормоча под нос.
— Значит, нас стравили.
— Похоже на то, — кивнул Малькорн.
— И, кажется, мотив был у всех. Гус, который не договорился о поддержке. Алан, который мог бы это всё молча проспонсировать, оставаясь будто бы в стороне. И Моргрим, который предоставил людей.
— Похоже на то, — опять кивнул Малькорн, накручивая ус на палец. Раздражающие у него усы, подумал Баэльт.
— Значит, нельзя больше верить словам всех троих кредиторов Рибура?
— Нельзя.
— Тогда нам остаётся искать келморцев?
— Именно, — улыбнулся Малькорн. — Нам. Знаешь… Может, ты когда- то и напортачил.
— Я думал, ты контрабандист. В книгах было твоё имя…
— Во- первых, — прервал его нелепый шёпот Малькорн, — тут только мёртвые не занимаются контрабандой. Я был виноват. Во- вторых, я не про тот случай со мной. Я про…Ну… Ты знаешь, — Баэльт почувствовал, как напрягается. Он не посмеет. — Но у каждого есть право на ошибку. Даже на такую. А потому… — и он протянул руку.
Баэльт Мрачноглаз в недоумении уставился на эту руку. А затем протянул свою и крепко пожал её.
— Вот и отлично, — Малькорн встал, отряхивая свой плащ и вновь беря в руки трость. — Я рад, что так всё повернулось, правда. Я даже готов простить тебе двух мальчишек, — он указал на два трупа с таким пренебрежением, будто бы это были мешки с соломой.
Следует ли сказать ему о том, что убийства… Не было? Что была далеко зашедшая пытка?..
Нет. Обойдётся. Знания могут спасти в Веспреме жизнь. Особенно если с кем- то ими не поделится.
— Я пошлю своих людей к тебе, если они увидят кого- то, кто похож на келморцев. Как- никак, у меня ушей и глаз в городе больше, чем у тебя, — и он зашагал к двери. — Хортиг, будь другом — помоги донести моих мальчиков домой!
— С какого…
Малькорн ловко закрутил золотую монету, которую Хотриг не менее ловко словил. Попробовав её на зуб, он хмыкнул.
— Рукхарк, Торн, берите их и идёмте.
Малькорн уже сделал шаг к выходу, как Баэльт встрепенулся.
— Малькорн. Что мне делать с убийцей, когда я его найду?
Торговец замер.
— Предай его справедливости. Суди его.
— И что дальше?
— Вернём тебе твоё имя. Внесём свою лепту в установление справедливости.
— Зачем тебе это, демоны раздери? — прохрипел Баэльт. — Зачем?!
— Затем, Мрачноглаз, — торговец сощурился, — что это убийство пошатнуло баланс сил в Веспреме. И мне нужно его быстро восстановить. И ради такого я готов сотрудничать даже с тобой. Удачи, — и он зашагал прочь.
Баэльт опустил голову на дощатый пол, полный щепок и крови.
Он в дерьме по самый кончик пера. Самый- самый кончик пера на его проклятой шляпе.
