Книга 4

Она не станет разговаривать со мной. До сих пор не разговаривала. Это против правил. Когда мы были детьми, это ее не заботило. Мы создавали собственные правила. Мы были такими буйными, никто не мог нас остановить.

Никогда не забуду, как Эбенеза зачаровала подъемный мост. Мы втроем вышли в город и вдрызг напились. Какое же у директрисы было лицо, когда она поймала на обратном пути собственную сестру, в стельку пьяную! Фиона никогда не умела пить сидр. Мистрис Питч метала молнии – она стояла на Поляне в ночной рубашке, на девятом месяце беременности.

За этот подвиг Эб лишилась своей палочки, то есть посоха, на неделю. На следующую ночь она зачаровала мост моей палочкой. Мы всегда брали вещи друг у друга. Моя сестра была чертовски дерзкой.

Конечно, мы опять попались.

Но мы и не ставили цели скрыться.

Мы были молоды, свободны и полны магии.

И что бы сделала мистрис Питч? Дала пинок собственной сестре и двум сильнейшим магам Уотфорда?

Нет, никто не собирался выгонять Эбенезу, ведь она могла ополчиться против остальных. И понять, что своей магией может намного больше, чем просто приклеивать парты к потолку или же призывать в Уотфорд каждую бродячую собаку из пригорода, словно она дудочник.

Я же понимал, на что способна Эб. На что способен я.

Я добираюсь до нашей улицы и быстро пересекаю переулок, потом захожу на задний двор. Скрипят ворота. Я пришел на несколько минут раньше. Эб все равно будет внутри. Я добираюсь до ивы и сажусь на мамину скамью.

Жаль, что не могу закурить.

Бросил это дело, когда перешел на другую сторону – почти двадцать лет назад. Но мерзавец Питч пустил дым прямо мне в лицо, и я снова ощутил этот вкус.

Мы с Фи раньше крутили собственные папироски, на ментоловой бумаге.

Эбенеза к ним не притрагивалась. Говорила, что табак загрязняет ее магию.

– Твоя сестричка пытается не замараться, – подшучивала Фиона. – Как атлет. Как принцесса Ди.

Мы докучали Эб по поводу того, что она была девственницей. Черт, возможно, это и сейчас так. Ласки с другими девушками не считаются.

Двери черного входа открываются, я поднимаю глаза. Но это не Эб, а какой-то незнакомец вышел покурить. Закрываю глаза и делаю вдох. Мой вампирский нюх еще на что-то годится.

Эб скоро появится – выйдет в сад и прислонится к воротам. И не станет разговаривать со мной. Таково соглашение. Таково правило.

Она поведает ветру, как живет. Расскажет рождественской луне о семейных новостях. Иногда выпустит на волю свою магию – не ради меня, а просто так. И даже лютой зимой явится какое-нибудь живое существо, чтобы поприветствовать Эб. В прошлом году по переулку непринужденно прогарцевал олень, а потом опустил голову на ее ладони. Как только сестра скрылась, я зарезал зверя и выпил его кровь. Наверняка она знала, что я так сделаю. Может, это был ее подарок. Может, она хотела, чтобы я хотя бы на один день не запятнал себя.

Как бы там ни было, мне пришлось тащить тушу оленя целую милю, чтобы найти достаточно большой контейнер.

Скоро она появится. И заведет свой рассказ. А я буду слушать. Я не отвечаю, – думаю, она бы этого и не хотела. Иначе вышел бы разговор. Который будет означать нарушение правил.

К тому же что бы я сказал? Эб не стоит слушать то, чем я могу поделиться. От таких новостей у нее скрутит желудок. Эбенеза лишь хочет знать, что я все еще здесь. Такой, как есть.

В основном сестра говорит о школе. О территории. О козах. О детях. О той дриаде, которой она восхищалась с шестого курса. О Маге она не говорит. Эб никогда не вдавалась в политику. Скорее всего, сестра не встанет у него на пути, хотя раз она рассказывала мне, что они изрядно поскандалили, когда один из его мервульфов съел ее козу.

Я никогда не видел мервульфов, только слышал о них от Эб. Насколько я понял, из всех животных она не может терпеть лишь их. Сестра рассказывала, как они пытаются выпрыгнуть на подъемный мост. И мост качается, когда его пересекают дети и козы. Один такой монстр раз по-настоящему выпрыгнул – он полз по Поляне и рычал, но появилась Эб и заклинанием загнала его обратно в воду. «Когда мост опущен, я зачаровываю их на сон, – сказала она мне. – Они опускаются на дно крепостного рва».

Незнакомец докуривает сигарету и скрывается внутри, захлопывая дверь-ширму.

Я пришел рано. Но теперь Эбенеза уже опаздывает. Серьезно опаздывает. Так и до рассвета недалеко.

Шум внутри дома стих. Дети уже в постелях. Эб говорит, что у всех наших братьев и сестренок теперь есть детеныши. Я никогда не задумывался о собственных, пока не перешел на другую сторону. А теперь задумываюсь. О нас с Фи. О парочке отпрысков. Ее родных хватил бы инфаркт, если бы Фиона решила создать со мной семью. Полагаю, она вообще не собиралась ничего такого делать… Я знаю, где Фиона теперь. Наши пути пересекутся, если я это позволю. Но вряд ли и ей стоит слушать то, что я могу рассказать.

Эб опаздывает.

Может, забыла.

Не похоже на нее. За все эти годы ни разу не забывала.

Не могу позвонить ей. Даже не знаю, есть ли у нее сейчас мобильник. Я встаю и прохаживаюсь под деревом. Обычно Эб накладывает заклинание, чтобы никто меня не видел.

Я весь на нервах. Подбираюсь ближе к дому. Если кто-то не спит, то я его услышу. В доме темно. Одно из кухонных окон треснуто, но я не чувствую аромата ужина. Эб рассказывает, как помогает маме с готовкой. Запеченный окорок, хлебный пудинг. Эб обычно приносит тарелку и на меня.

Я поднимаюсь по лестнице черного входа и заглядываю в оконце на двери. На кухне пусто. Я ничего не слышу.

Поворачиваю ручку, не ожидая, что дверь откроется, но она открывается. С осторожностью ступаю внутрь, не зная, смогу ли зайти. Но дом принимает меня, и мгновение я просто стою, испытывая жалость к себе, на кухне моей мамы.

Чую запах ребенка еще до того, как вижу его…

Из дверного проема высовывается девочка и глядит на меня:

– Это ты, тетя?

– Тетя? – спрашиваю я. – Разве я похож на чью-то тетю?

– Я думала, вы моя тетя Эб. Вы на нее похожи.

Передо мной стоит маленькая светловолосая девочка в красной клетчатой ночнушке. Наверное, дочка моей сестры Лавинии. Винни была почти такой же малышкой, когда я видел ее в последний раз.

– Я родственник, – говорю я. – Пришел поговорить с Эб… Можешь сходить за ней? Она не рассердится.

По крайней мере, не на девочку.

– Тетя Эб уехала, – говорит кроха. – Вместе с Магом. Бабуля до сих пор плачет. Мы даже не можем отпраздновать Рождество.

– С Магом?

– С самим Магом, – повторяет девочка. – Я слышала, как все про это говорят. Мама говорит, что тетю Эб арестовали.

– Арестовали! За что?

– Не знаю. Наверное, она нарушила правило.

Я молча пялюсь на ребенка. Она смотрит на меня в ответ. Я поворачиваюсь к двери.

– Куда ты? – говорит она мне вслед.

– Искать твою тетю.