Глава 10
Дознание
I
Пассажиры разместились в одном конце салона, двери были заперты, шторы опущены. В силу привычки каждый из них занял свое обычное место, а потому с первого взгляда сцена эта выглядела почти нормальной. Только мистер Мэрримен отсутствовал. Ну и, разумеется, миссис Диллингтон-Блик.
Аллейн лично обошел каюты каждого из мужчин. Мистер Мэрримен крепко и сладко спал. Лицо спокойное, щеки розовые, губы полураскрыты, волосы вздыбились на макушке петушиным гребешком. И Аллейн решил пока его не беспокоить. Тихо притворил дверь и двинулся дальше по коридору. Мистер Макангус в пестрой пижаме и с маленькой щеткой в руке занимался своей прической — разделил волосы на пробор ровно посередине и начесывал темные локоны на уши. При виде Аллейна он торопливо зарыл шкатулку на туалетном столике и даже загородил ее спиной. Обин Дейл, полностью одетый, находился в гостиной. В руке стакан с каким-то напитком, и стоял он рядом с дверью, приоткрытой на небольшую щелочку. Выглядел он как-то странно — смотрел вызывающе, испуганно и выжидательно. И еще было ясно — он пьян просто в стельку. Аллейн смотрел на него секунду-другую, потом поинтересовался:
— Что это вы затеяли?
— Я? Хотите выпить, дорогой? Нет? Что значит «затеял»? — Дейл допил остатки жидкости в стакане и тут же налил еще.
— Где вы были после того, как вышли из салона?
— А вам, черт побери, что за дело? — Он качнулся к Аллейну, уставился прямо ему в лицо. — Какого дьявола? — заплетающимся языком спросил он. — Да кто вы вообще такой?
Аллейн крепко ухватил его за руку.
— Пошли, — сказал он. — Сейчас и выясним.
И он препроводил Дейла в салон и усадил на первый попавшийся стул.
Тим Мэйкпис сбегал за Джемаймой и миссис Кадди. Мистер Кадди пришел в себя, и ему разрешили пойти переодеться во все сухое. Он появился в пижаме и халате и выглядел просто ужасно.
Место рядом с Аллейном занял мрачный и словно ощетинившийся капитан Баннерман.
Он сообщил:
— Сегодня ночью произошло нечто такое, чего никогда не случалось на моем корабле. А потому надо разобраться, прямо сейчас. По горячим следам. — Он кивком указал на Аллейна. — Этот джентльмен посвятит вас в детали. Он детектив из Скотленд-Ярда, и звать его Аллейн, а вовсе не Бродерик. Согласие на расследование получил от меня.
Никто не издал ни единого возгласа, не задал ни одного вопроса. На лице каждого — только растерянность и беспокойство. Капитан угрюмо взглянул на Аллейна и кивнул, затем уселся и скрестил руки на груди.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Аллейн. В груди его клокотала злость на капитана Баннермана. И хотя к злости примешивалось сострадание, она все же превалировала. По меньшей мере половина пассажиров тоже были раздражены сверх всякой меры. Они были беспомощны и ни в чем не повинны, двое из них — просто безнадежно глупы, а один… один являлся убийцей. Аллейн постарался взять себя в руки и перешел к делу.
— В данный момент, — начал он, — у меня нет намерения хоть как-то объяснять заявление, которое вы только что слышали. Придется вам просто принять его. Да, я офицер полиции. Произошло убийство, и один из пассажиров на этом корабле бесспорно в нем виновен.
Улыбка на губах мистера Кадди, этот необъяснимый феномен, стала еще шире, казалась словно припечатана к лицу, как почтовый штемпель. Губы шевелились. И он произнес испуганно и насмешливо одновременно:
— О, продолжайте! — Все пассажиры неодобрительно уставились на него, но тут миссис Кадди со зловещим видом кивнула и спросила:
— Миссис Блик, да? Наверное, мне не следовало бы этого говорить, но должна заметить, подобное поведение всегда…
— Нет! — строго перебил ее отец Джордан. — Прекратите. Успокойтесь и замолчите, миссис Кадди!
— Ну, знаете ли! — воскликнула она и обернулась к мужу. — Это ведь миссис Блик, Фрэд, я права?
— Да, дорогая.
— Скоро вам все станет ясно, если позволите мне продолжить. Жертву обнаружил мистер Кадди всего несколько минут тому назад. Я собираюсь взять показания у всех вас. К сожалению, допросить придется не только мужчин, надеюсь, тут все пройдет гладко. Возможно, для дам, которые по всей очевидности вне подозрений, сама эта процедура будет не столь тягостна. Но предварительные объяснения мне придется выслушать от всех, чтобы прояснить ситуацию.
Аллейн взглянул на Джемайму, бледную и притихшую. Она сидела рядом с Тимом и выглядела совсем юной в простом хлопковом халатике и с волосами, собранными в узел на затылке. Тим сам привел ее из каюты. По дороге успел сказать:
— Вот что, Джем. На корабле с одним человеком случилось нечто ужасное. Так что держись, дорогая.
На это она ответила:
— Ты произнес все это таким докторским голосом. Он означает, что кто-то умер, да? — И она заглянула ему в глаза. — Тим?.. Скажи, Тим, так это то, чего я опасаюсь? Это оно, да?
Он подтвердил, что это так, и добавил, что не имеет права говорить больше.
— Просто я обещал, — объяснил он. — Но не пугайся. Все не так плохо, как тебе кажется. И через несколько минут ты узнаешь все подробности. И потом… я ведь здесь, с тобой, Джем.
И вот они присоединились к остальным, и Джемайма уселась рядом с Тимом и стала слушать, что говорит Аллейн.
Инспектор сразу же повернулся к ней.
— Может, — начал он, мисс Кармишель скажет мне, когда вернулась к себе в каюту?
— Да, конечно, — ответила она. — Сразу после того, как вы ушли. И отправилась прямо в постель.
— Я проводил ее до двери, — вмешался Тим. — И слышал, как она ее заперла. И дверь была заперта, когда я зашел за Джемаймой.
— А по пути в каюту вы слышали или видели что-нибудь?
— Я слышала… слышала голоса здесь. И потом кто-то смеялся, а потом — чей-то крик. И еще несколько человек что-то кричали. Ничего больше.
— Хотите вернуться к себе в каюту прямо сейчас? Если да, ступайте.
Джемайма взглянула на Тима.
— Нет, я, пожалуй, останусь.
— Что ж, хорошо, оставайтесь. Мисс Эббот, помню, вы вошли сюда в салон снаружи, а уже потом отправились к себе в каюту. Где вы гуляли, позвольте узнать?
— Обошла один раз палубу, — ответила она. — Затем постояла у перил, вроде бы у правого борта. Ну а потом зашла сюда на несколько минут.
— Кого-нибудь встретили, видели или слышали?
— Никого.
— И ничто не привлекло вашего внимания? Пусть даже мелочь какая-то?
— Нет. Хотя…
— Да?
— Когда прошла мимо веранды и потом обернулась, показалось, я чувствую запах сигареты. Турецкой сигареты. Но там никого не было.
— Благодарю вас. И когда вы вышли из салона, отец Джордан проводил вас до двери каюты, верно?
— Да. Он видел, как я вошла. Нет так ли, отец Джордан?
— Видел, — подтвердил отец Джордан. — И слышал, как вы заперлись в каюте. Все верно.
— Да, и я предпочла бы остаться сейчас здесь, — сказала мисс Эббот.
— Вы уверены? — уточнил отец Джордан. — В том будет мало приятного, знаете ли. Лично мне кажется, Аллейн, что дамам…
— Для дам, — заметила мисс Эббот, — гораздо неприятнее будет оставаться в своих каютах и томиться там в полном неведении и страхе. — Аллейн окинул ее одобрительным взглядом.
— Что ж, прекрасно, — сказал он. — Так, теперь миссис Кадди, если не возражаете. Ваша каюта выходит на палубу правого борта и соседствует с каютой мистера Макангуса. Вы с мужем ушли из салона вместе. Я прав? — Миссис Кадди, которая, в отличие от мужа, никогда не улыбалась, уставилась на Аллейна пристальным немигающим взглядом. — Не понимаю, какое это имеет значение, — ответила она. — Но да, вы правы, я ушла с мистером Кадди, верно, дорогой?
— Именно так, дорогая.
— И сразу легли спать?
— Легла, — почти оскорбленным тоном произнесла она.
— А ваш муж, судя по всему, не ложился?
Миссис Кадди выдержала паузу, затем нехотя пробормотала:
— Он решил окунуться.
— Все верно, — подтвердил мистер Кадди. Очень хотелось искупаться. Это чертова жара и духота, они просто выводят человека из себя.
— Я тебе говорила, — заметила миссис Кадди, не глядя на мужа. — Купаться по ночам вредно для здоровья. Видишь, к чему это привело? Потерял сознание. Не удивлюсь, если ты к тому же и простуду подхватил, вдобавок ко всем твоим болячкам…
— Так значит, вы надели плавки? — спросил Аллейн.
— Полностью одетым я обычно в бассейн не хожу, — сообщил мистер Кадди. Его жена хохотнула, супруги глянули торжествующе.
— Каким путем вы дошли до бассейна?
— Отсюда спустился вниз и дальше шел по нижней палубе.
— По правому борту?
— Не знаю, как они его называют, — презрительно фыркнул мистер Кадди. — По тому же борту, что и наша каюта.
— Может, видели мисс Эббот?
— Нет, не видел, — ответил мистер Кадди, стараясь показать, что в самом этом предположении есть некий подвох.
Мисс Эббот подняла руку.
— Да, мисс Эббот?
— Прошу прощения. Но лишь сейчас вспомнила, что видела кого-то у бассейна. Это когда обходила палубу. Оттуда открывается хороший обзор. Вот только так и не разглядела, кто это был. Простите.
— Это не важно. Итак, мистер Кадди, вы направились прямиком к бассейну?
— Ну а куда ж еще, раз хотел искупаться?
— И должно быть, почти сразу выскочили из воды?
Настала долгая пауза. Затем мистер Кадди сказал:
— Верно. Окунулся разок и сразу выскочил.
— А теперь расскажите-ка мне подробно, что произошло дальше.
Он облизал пересохшие губы.
— Мне хотелось бы знать, на чем я стою. У меня был шок. И мне совсем ни к чему нарываться на неприятности. Я этого не допущу!
— Мистер Кадди очень чувствительный человек, — заявила его жена.
— Тут говорились просто какие-то невообразимые вещи! Уж я-то знаю, что за народец эти полицейские! И втянуть меня в эту историю вам не удастся. Сами тоже хороши. Притворялись кузеном какого-то там начальника компании…
— Так это вы совершили преступление? — спросил его Аллейн.
— Ну вот вам, пожалуйста! Задавать мне такие вопросы! Да как вы посмели?
— Как только в голову пришло! — подхватила миссис Кадди.
— А все потому, что вы не хотите отвечать на мои вопросы честно и прямо.
— Мне нечего скрывать.
— Что ж, очень хорошо, — заметил Аллейн. — Тогда ведите себя, как подобает. Итак, вы нашли тело. И после некоторого замешательства сообщили о своем открытии. Теперь мне нужны детали. Полагаю, вы поняли мое предупреждение. Если уж я вздумал обвинить вас, вы просто обязаны отвечать на вопросы.
— Не дури, парень, — вдруг прорычал капитан Баннерман. — Веди себя прилично и отвечай.
— Я болен. У меня был шок.
— Кадди, дорогой, — вмешался отец Джордан. — Уверен, здесь все понимают, что у вас был шок. Так почему бы не рассказать все по порядку и не избавиться от ненужных подозрений?
— Он прав, дорогой. Расскажи им все, и дело с концом. Они этого заслуживают, — с загадочным видом добавила миссис Кадди.
— Давайте, — подстегнул его Аллейн. — Итак, вы вышли из бассейна и направились к себе. И, судя по всему, возвращались не по нижней палубе, а решили подняться по одной из лестниц, ведущих сюда. По какой именно?
— Той, что с левой стороны.
— С левого борта, — раздраженно пробормотал капитан.
— А потому оказались всего в нескольких футах от веранды и немного сбоку от нее. А теперь, мистер Кадди, будьте благоразумны и скажите мне, что же произошло дальше.
Но мистер Кадди явно уклонялся от прямых ответов. Снова забубнил о том, что у него был шок, а потому он не уверен, будто точно запомнил последовательность событий, что вообще не имеет к ним никакого отношения и нечего его тут мучить. Словом, вел себя в столь знакомой всем опытным офицерам полиции манере. Вот только в данном случае, как был убежден Аллейн, происходило это в силу особых обстоятельств. Он считал, что мистер Кадди ведет себя так вовсе не потому, что не доверяет полиции в целом, а потому, что хочет скрыть кое-какие обстоятельства. И было очевидно, что это имело отношение к миссис Кадди, потому как она тотчас навострила уши.
— Итак, — заговорил Аллейн, — вы на лестнице. Поднимаетесь по ней, и ваша голова уже показалась над верхней палубой. Справа и лицом к вам, причем совсем близко, находится веранда. Вы заглядывали на веранду?
Мистер Кадди отрицательно помотал головой.
— Совсем?
Он снова покачал головой.
— Там было темно? Ну, хорошо. Вы оставались на месте некоторое время. Достаточно долго, чтобы оставить на лестнице большое мокрое пятно. Я был там через несколько минут и видел эти мокрые следы. И считаю, вы выбрали ту ступеньку, чтобы над палубой находилась только ваша голова. Я прав или нет?
Тут на лице мистера Кадди возникло странное и малоприятное выражение — скрытное и одновременно похотливое. Это последнее слово пришло на ум Аллейну почти сразу же.
— Надеюсь, — продолжил инспектор, — вы все же расскажете мне, что именно произошло дальше. Поскольку у вас нет причин что-либо скрывать.
— Давай же, Фрэд, говори, — подстегнула мужа миссис Кадди. — А то они Бог знает чего тут напридумывают.
— Вот именно, — согласился Аллейн, и ее лицо исказилось от злости.
— Ладно, — сердито сказал мистер Кадди. — Все так оно и было. Вот!
— Что именно? Вы что-то там увидели? Нет? Или, может, услышали?
— Скорее слышал, — ответил он и, несмотря на напряжение, снова заулыбался.
— Голоса?
— Ну, вроде того.
— Какого черта! — вмешался капитан Баннерман. — Что значит «вроде того»? Вы или слышали, как кто-то говорит, или нет.
— Я бы не сказал, что то был разговор.
— Тогда что же? Чего они там делали? Пели? — вопросил капитан Баннерман грозным тоном.
— Нет, — ответил мистер Кадди, — пели позже.
Тут настала мертвая тишина.
Аллейн поинтересовался:
— Пел один голос? Или, может, два?
— Мне показалось, что один. Мне показалось, — тут мистер Кадди покосился на жену, — что это был ее голос. Ну, вы понимаете. Миссис Блик. — Он сложил ладони вместе и добавил: — И поначалу я подумал, ну, что понаблюдать за ней будет забавно.
— Мерзость, — сказала миссис Кадди. — Какая мерзость!
— Да успокойся ты, Этель.
Отец Джордан неодобрительно хмыкнул. Джемайма подумала: «Что может быть хуже», и была просто не в силах смотреть на супругов Кадди. Мисс Эббот глядела на них с нескрываемым отвращением, в то время как мистер Макангус, не произнесший пока ни единого слова, пробормотал себе под нос:
— Разве так можно? Разве мы имеем право?
— Согласен, — подхватил Обин Дейл, несколько карикатурно пародируя подвыпившего, но благородного человека. — Нет, правда. Разве мы имеем право?
Аллейн вскинул руку и сказал:
— Ответ, боюсь, тут один. Имеем, еще как имеем. Мы должны во всем разобраться. И прошу вас, если возможно, не перебивайте. — Он выждал секунду-другую, затем снова обернулся к Кадди: — Итак, вы сидели на ступеньках и слушали. Как долго?
— Ну, не знаю, точно не скажу. Но я слышал и кое-что другое.
— Пение?
Он кивнул:
— Ну, такое приглушенное. Словно вдали. Ну и тогда я понял, что этот человек уходит.
— А вам удалось понять, кто именно это был? — спросил Аллейн.
До сих пор все сидели довольно спокойно. Но в этот момент даже самые мелкие и незаметные их движения, словно по приказу некой высшей силы, разом прекратились, и люди словно окаменели.
— Да. Удалось, — громко произнес мистер Кадди.
— И?..
— Ну, в общем, я догадался, кто это пел. По мелодии, — ответил мистер Кадди.
— Так кто же?
Он повернул голову и взглянул на Обина Дейла. Все остальные автоматически повторили это его движение. Дейл медленно поднялся со стула.
— Тут каждый дурак поймет. Старая любимая мелодия. Из телепередачи «Упакуй свои беды в мешок». Это ведь ваша… — тут он, злобно усмехаясь, уставился на Обина Дейла, — ваша сквозная тема, мистер Дейл, я не ошибаюсь?
II
Никто из присутствующих не издал ни звука, в том числе и сам Обин Дейл. Он стоял и просто смотрел на Кадди, как на некое неописуемое и непонятное чудовище. Затем медленно отвернулся, взглянул на Аллейна и облизал губы.
— Не обращайте внимания на эти глупости, — с трудом разлепляя губы, заметил он. — Все это чистой воды фантазии. Из салона я пошел прямо к себе в каюту… и на палубу больше не выходил. — Дейл прикрыл ладонью глаза. — Вот только не знаю, как это доказать. Но тем не менее это правда. И наверняка есть какой-то способ найти доказательства. Потому, что это правда.
— Может, займемся этим чуть позже? — предложил Аллейн. — Мистер Кадди еще не закончил свое повествование. Хотелось бы знать, мистер Кадди, что вы делали дальше. Только прошу вас, без лирических отступлений. Что произошло дальше?
— Кадди вновь покосился на жену, затем устремил взгляд на Аллейна.
— Мне нечего скрывать, — ответил он. — Я поднялся наверх и подумал… словом, показалось, что ведет себя она как-то очень уж тихо. То есть я хотел сказать… нет, ты ничего такого не подумай, Этель… Ну, в общем, я решил проверить, в порядке ли она. И я… подошел к тому месту, а она не шевелится. Ну и я вытянул руку, в темноте. А она опять даже не шевельнулась. И тогда я дотронулся до ее руки. А на ней перчатки. И когда я дотронулся, рука у нее соскользнула в сторону, так, словно вовсе ей не принадлежала, и ударилась о палубу. И я подумал, что она потеряла сознание. И тогда, в темноте, я ее обошел и коснулся ее лица… и… и только тогда понял. И Господи, Эт, это было так ужасно!
— Успокойся, Фрэд.
— Я не знаю, что я потом делал. Все как в тумане. Наверное, бросился бежать. Я был не в себе, ничего не помню. Помню только, что оказался в дверях, голова закружилась, и я вырубился. Вот и все. И ничего больше я не делал. Богом клянусь, что ничего не делал! Бог мне судья и свидетель. Ровным счетом ничего.
Какое-то время Аллейн задумчиво смотрел на него, потом сказал:
— В таком случае это подробный отчет человека, обнаружившего труп. Пока не вижу способа проверить его показания, но за рабочую гипотезу принять можно. А теперь прошу, мистер Макангус.
Мистер Макангус сидел, забившись в уголок. Полы халата, слишком плотного, не по погоде, прикрывают ноги и плотно зажаты между коленями. Руки скрещены на груди, ладони под мышками. Казалось, он пытается защититься от любого действия или высказывания в свой адрес. Он настороженно смотрел на Аллейна, точно считал его главным источником опасности.
— Мистер Макангус, — повторил Аллейн, — когда вы вышли из этой комнаты?
— Не помню.
— Но вы все еще оставались здесь, когда я вышел. И было это после того, как отсюда вышла миссис Диллингтон-Блик. Вы ушли до или после мистера и миссис Кадди? — Аллейн помолчал, потом добавил: — Я не тороплю вас с ответом, мистер Макангус. — Несколько пассажиров, спутников мистера Макангуса, раскрыли было рты, а потом опять закрыли.
Мистер Макангус не стал отделываться обычными своими перифразами. Поморгал, глядя на Аллейна, затем выдавил:
— Слишком огорчен, чтобы что-то помнить. Если начну припоминать, только запутаю себя и вас. Произошла чудовищная трагедия. И я просто не способен думать о чем-то еще.
Аллейн засунул руки глубоко в карманы и заметил сухо:
— Если мы поможем, возможно, все же удастся хоть что-то припомнить. Давайте вернемся к жалобе, с который вы обратились к капитану Баннерману перед тем, как пойти спать. Вроде бы вы говорили, что кто-то ворует у вас гиацинты, те, которые подарила вам миссис Диллингтон-Блик.
— О да. Пропали два цветка. Второй исчез сегодня утром. Я как заметил, очень расстроился. Ну а теперь, конечно… еще больше.
— Гиацинты растут у вас корзине, которую, если не ошибаюсь, вы держите прямо под иллюминатором?
— Да, чтобы был приток свежего воздуха.
— Может, подозреваете в краже кого-то конкретно?
Мистер Макангус закусил нижнюю губу.
— Я крайне отрицательно, — заметил он, — отношусь к необоснованным обвинениям. Однако да, сознаюсь, грешил на стюарда. Он всегда так ими восхищался. Ну или мог сломать один цветок, чисто случайно. Но он это отрицает, понимаете? Отрицает!
— Какого цвета был этот гиацинт?
— Белый, очень красивый сорт. Вроде бы называется Королева Девственница.
Аллейн не спеша полез в карман и достал свернутый в несколько раз носовой платок. Выложил его на стол, развернул. Там лежал слегка увядший белый гиацинт.
Мистер Макангус тихо ахнул, Тим еще крепче ухватил Джемайму за руку. Перед глазами у девушки вихрем пронеслись картинки: изуродованная кукла, газетные колонки, корзина с гиацинтами, которую Денис так торжественно внес в салон во время их первого завтрака на борту. Она слышала, как мисс Эббот сказала:
— Умоляю вас, миссис Кадди, ничего не говорите, сидите тихо!
Потом послышался крик миссис Кадди:
— Гиацинты! Фрэд!
А затем Джемайма увидела, как мистер Макангус поднимается со своего места, зажав нижнюю губу между большим и указательным пальцами.
— Это он? — спросил Аллейн.
Мистер Макангус медленно подошел к столу и остановился.
— Только, пожалуйста, ни к чему не прикасайтесь.
— Он… да, похоже, что тот самый.
Миссис Кадди взвизгнула:
— Где вы его нашли?
Мистер Кадди одернул ее:
— Не обращай внимания, Эт, — но миссис Кадди уже включила на полную катушку свои дедуктивные способности. Она, словно в трансе, не сводила глаз с гиацинта. И все понимали, что она собирается сказать и что остановить ее нет никакой возможности.
— Бог мой! — возопила миссис Кадди, — только не говорите мне, что вы нашли его на трупе! Господи, Фрэд, ведь в точности так же делал Цветочный Убийца! Он здесь, на нашем корабле, Фрэд! — пронзительно взвизгнула она. — И нам нет от него спасения!
Мисс Эббот вскинула большие руки и шлепнула ими по коленям.
— Вас же просили вести себя тихо! — выкрикнула она. — Неужели так трудно держать язык за зубами?
— Успокойтесь, дитя мое, — пробормотал отец Джордан.
— Легко сказать, успокойтесь.
— Все вы, — начал Аллейн, — уже, очевидно, поняли, что и это преступление совершил так называемый Цветочный Убийца. Но в данный момент мы должны думать о другом. Итак, прошу вас, мистер Макангус. Вы вышли из салона сразу после мистера и миссис Кадди. И отправились отсюда прямо к себе в каюту?
После долгих и мучительных расспросов все же удалось вытянуть из мистера Макангуса признание. Оказалось, что он вышел через двойные двери салона на палубу, обошел пассажирский отсек, вышел к левому борту, глазел на звездное небо на протяжении нескольких минут, ну а уже затем прошел в коридор через боковую дверь и добрался до своей каюты.
— Все мои мысли, — сказал он, — занимал этот фильм. Я считаю, он очень трогательный. Нет, не совсем то, что мы ожидали увидеть, но тем не менее произвел глубочайшее впечатление.
Поскольку после того как он вышел из салона, его больше никто и нигде не видел, оставалось лишь поверить ему на слово и оставить в покое.
Аллейн обернулся к Обину Дейлу.
Тот, съежившись, сидел на стуле. И совсем не походил на роскошного и самоуверенного парня, которого все привыкли видеть на экране. Белый пиджак расстегнут, галстук съехал набок, шнурки ботинок на веревочной подошве развязаны. Лицо отливает мертвенной бледностью, волосы растрепаны, взгляд какой-то отсутствующий.
Аллейн произнес:
— Ну а теперь вы, мистер Дейл. Можете дать мне отчет о своих действиях?
Дейл забросил ногу на ногу и с трудом сложил кончики пальцев рук. То была пародия на обычную его позу перед камерой.
— Капитан Баннерман, — начал он, — насколько я понимаю, вам известно, что я являюсь ближайшим другом генерального директора вашей компании. И он непременно узнает, как со мной обращались на этом корабле, и вряд ли это ему понравится.
Капитан Баннерман рявкнул в ответ:
— Здесь такие фокусы не пройдут, мистер Дейл! Ни со мной, ни с кем-либо еще.
Дейл рассерженно вскинул руки:
— Хорошо. Только смотрите, потом не пожалейте!
Аллейн пересек помещение и остановился прямо перед ним.
— Вы пьяны, — сказал он, — а я бы предпочел видеть вас трезвым. Я собираюсь задать вам вопрос, могущий иметь прямое отношение к обвинению в убийстве. Это не угроза, это констатация факта. В ваших же интересах собраться и постараться ответить мне. Можете или нет?
— Знаю, что набрался, — отозвался Дейл. — Это просто нечестно, док. Ведь я пьян в стельку. Так или нет?
Аллейн взглянул на Тима.
— Можете чем-то помочь?
— Да, могу дать ему один препарат. Времени займет немного.
— Ничего мне давать не надо, — огрызнулся Дейл. Крепко прижал ладони к глазам, подержал так несколько секунд, потом отнял и резко встряхнул головой. — Сейчас буду в порядке, — пробормотал он и, действительно, вроде бы протрезвел. — Валяйте, — с героическим видом произнес он, — можете задавать свои вопросы.
— Что ж, прекрасно. Итак, выйдя из этого салона, вы направились на палубу. Пошли к веранде. Вы стояли рядом с шезлонгом, где позже обнаружили тело. Что вы там делали, позвольте узнать?
Лицо Дейла исказилось, точно его ударили по щеке.
— Сами не понимаете, о чем говорите, — ответил он.
— Так вы отрицаете, что были там?
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
Аллейн взглянул на Тима, тот сразу же вышел.
— Если вы способны мыслить хоть сколько-нибудь здраво, — заметил Аллейн, — то должны понимать, куда заведет подобное поведение. Даю вам одну минуту.
— Я же сказал, отказываюсь отвечать.
Дейл стал всматриваться в лица пассажиров — супругов Кадди, Джемаймы, мисс Эббот, отца Джордана, мистера Макангуса, — но не заметил сочувствия или понимания.
— Вы что же, хотите сказать, — усмехнулся Дейл, — что я имею отношение к этому преступлению?
— Я хочу сказать пока только одно. Я нашел неоспоримые доказательства того, что вы стояли рядом с телом. И в ваших же интересах было бы честно ответить мне на один вопрос: почему вы сразу не сообщили о том, что увидели?
— Ну а если я буду все отрицать?
— Обувь, — сухо заметил Аллейн. — На вашем месте я бы отрицать не стал. — Он указал на ботинки на веревочной подошве. — Они до сих пор еще не просохли.
Дейл робко втянул ноги назад, под стул.
— Итак, мистер Дейл?
— Я… я не знал. Я тогда не понимал, что это имеет значение… Не понял сразу, что он… вернее она, мертва…
— Вот как? Разве вы с ней не заговорили? Просто стояли молча, а потом убежали?
Он не ответил.
— Я полагаю, вы подошли к веранде со стороны правого борта, то есть противоположной той, где находился мистер Кадди. Я также полагаю, что вы спрятались за рундуком, что стоит неподалеку от угла веранды.
Тут неожиданно Дейл повел себя в какой-то нелепой, почти театральной манере. Скрестил запястья, потом выставил ладони перед лицом и замахал ими, словно яростно что-то отрицая.
— Нет! — воскликнул он. — Вы не понимаете! Вы меня пугаете! Нет!
Дверь отворилась, показался Тим Мэйкпис. Остановился в проеме, придерживая дверь, и вопросительно взглянул на Аллейна.
Аллейн кивнул. Тим обернулся, посмотрел в коридор и тоже кивнул.
Знакомый запах вплыл в душную комнату. А потом в коридоре послышался стук каблучков. И в дверях, в роскошном неглиже, возникла миссис Диллингтон-Блик.
Миссис Кадди издала невнятный сдавленный возглас. Ее муж и мистер Макангус вскочили на ноги. Последний с таким видом, словно увидел перед собой призрак, а первый, казалось, вот-вот снова потеряет сознание. Но даже если они и собирались что-то сказать или сделать, их успели опередить. Джемайма радостно и облегченно вскрикнула. Бросилась через комнату, схватила миссис Диллингтон-Блик за руки и пылко расцеловала ее. Она и плакала, и смеялась одновременно.
— Так это не вы! — пролепетала она. — Вы живы и здоровы! Я так рада! Господи, как же рада!
Миссис Диллингтон-Блик взирала на нее с изумлением.
— Так вы даже не знаете, что произошло, верно? — продолжила Джемайма. — Что-то совершенно ужасное, но… — тут она резко умолкла. Тим подошел к ней, обнял за плечи. — Погоди минутку, дорогая, — сказал он и развернул ее к себе лицом.
Миссис Диллингтон-Блик растерянно взглянула на Обина Дейла.
— Из-за чего весь этот переполох? — поинтересовалась она. — Удалось что-то выяснить?
Тут Дейл бросился через комнату, подскочил к миссис Диллингтон-Блик, схватил ее за руки и яростно затряс.
— Молчи, Руби! — крикнул он. — Не говори ничего! Не говори им. Ты не посмеешь.
— Вы что тут, все с ума посходили? — спросила миссис Диллингтон-Блик. И вырвалась от Обина Дейла. — Не смей! — Она оттолкнула руку, которой он пытался зажать ей рот. — Что случилось? Так они узнали или нет? — И через секунду встревоженно добавила: — Где Денис?
— Денис убит, — ответил Аллейн.
III
Похоже, новость о смерти стюарда Дениса больше всего потрясла мистера Кадди, но он был не в состоянии вымолвить и слова. Просто стоял, разинув рот, руки у него дрожали, а на губах играла глупая улыбка. Стоял и не сводил изумленного взгляда с миссис Диллингтон-Блик. Его жена, как всегда вполне предсказуемая, взяла его за руку и шептала о том, что кто-то, видно, считает это смешным. Мистер Макангус твердил, как заведенный, каким-то неестественным голосом:
— Слава Богу! Благодарю тебя, господи!
Мисс Эббот заявила громко:
— Почему нас обманывали так жестоко? Что за мерзкая шутка!
А Обин Дейл, рухнув в кресло, сидел там съежившись и закрыв лицо руками.
«Сама миссис Диллингтон-Блик, — подумал Аллейн, — напугана и растеряна сверх всякой меры». Она всего раз взглянула на Обина Дейла и тотчас отвернулась. Потом с беспомощным видом подошла к капитану Баннерману, тот похлопал ее по плечу.
— Не расстраивайтесь, — сказал он и гневно покосился на Аллейна. — Вас должны были предупредить заранее и посвятить в суть дела по возможности деликатно. Не обращайте внимания. Не огорчайтесь так.
Тогда она подошла к Аллейну, протянула ему руки.
— Вы заставили меня поволноваться, — с упреком произнесла миссис Д.-Б. — Это ведь неправда, верно? Почему вы ведете себя так? Сердитесь на меня, что ли? Зачем заставили прийти сюда?
— Я вам все объясню, — ответил инспектор. — Но прежде все должны сесть и успокоиться. — Она пыталась вырвать руки. — Нет. Просто присядьте, пожалуйста, и послушайте.
К ней подошел отец Джордан.
— Идемте, — он взял ее под руку и подвел к креслу.
— Он детектив в штатском, миссис Блик, — с воинственно торжествующим видом заявила миссис Кадди. — За всеми нами тут шпионили, насмехались, подвергали опасности наши жизни. И вот теперь по кораблю свободно разгуливает убийца, и он говорит, что это один из нас. Лично я считаю…
— Миссис Кадди, — сказал Аллейн, — прошу вас помолчать хотя бы минуту.
Мистер Кадди в последний раз за время этого путешествия автоматически выпалил:
— Да тихо ты, Этель.
— Верно, — подхватил Аллейн, — я попросил бы всех вас соблюдать тишину и внимательно меня послушать. Тогда вы поймете, что бывают обстоятельства, требующие экстренного вмешательства, и я уполномочен предпринимать эти действия. Стюард Денис был убит тем же способом, который здесь обсуждался столь часто. Он был одет в испанское платье, которое миссис Диллингтон-Блик приобрела в Лас-Пальмасе, и убили его лишь потому, что приняли за нее. Он лежал в шезлонге на неосвещенной веранде. Верхняя часть лица прикрыта вуалью, и было слишком темно, чтобы различить родинку в уголке его рта. Все мужчины, находившиеся этим вечером в салоне, слышали, как миссис Диллингтон-Блик говорила, что собирается выйти на веранду. И она действительно вышла. Я встретил ее там, вместе с ней прогулялся по нижней палубе, затем проводил ее до каюты. На ней было черное кружевное платье, напоминающее то, испанское. Ну а затем я вернулся сюда, и тут почти сразу же ворвался мистер Кадди и сообщил, что видел ее и что она мертва. Очевидно, что он обманулся из-за платья. Доктор Мэйкпис осмотрел тело и сказал, что смерть наступила всего несколько минут назад. По причинам, о которых я расскажу вам позже, когда будет время, столь же очевидно, что убийство совершено кем-то из людей, находящихся на борту. Смерть Дениса стала четвертой в серии, которую вы столь часто обсуждали. И по моему мнению, за все эти преступления ответственен один из пассажиров. Пока что остановимся на этой версии.
Он сделал паузу. Внезапно Обин Дейл поднял голову и спросил:
— А где Мэрримен?
Кадди тоже издали удивленные возгласы.
— А ведь правильно! — сказал мистер Кадди. — Где он? Мы все тут за него отдуваемся. И на наши головы валятся обвинения и разные вопросы! А мистера Мэрримен, он же Всезнайка, почему-то беспокоить нельзя. Это почему же?
— Мистер Мэрримен, — ответил Аллейн, — спит у себя в каюте. Ему было очень плохо, и потому я решил пока не беспокоить его. Ну, до той поры, пока не понадобится. Нет, не думайте, я о нем не забыл.
— А ведь он вполне вписывается в эту картину, — заметила миссис Кадди. — Вообще вся эта история выглядит очень странно. Нет, правда, очень и очень забавно.
Джемайма возмущенно воскликнула:
— С чего вы взяли, что она выглядит «забавно»? Сам мистер Мэрримен неоднократно указывал на вопиющую некорректность этого выражения. И потом, он действительно болен и «вписывается» в эту картину лишь из-за своего вздорного и упрямого характера. И лично я считаю, он всего лишь кукла, марионетка и уж определенно никакой не убийца, и вообще простите за то, что перебила.
Аллейн ответил в том же духе, как мог бы сказать отец Джордан:
— Ничего страшного, дитя мое. Все в порядке. — И Тим снова обнял Джемайму за плечи.
— Надеюсь, все вы понимаете, — продолжил Аллейн, словно никто его и не перебивал, — я должен выяснить, почему стюард оказался там и почему был одет таким странным образом. И вот тут вы можете помочь нам, миссис Диллингтон-Блик.
— Руби! — прошептал Дейл, но дама даже не удостоила его взгляда.
— Это всего лишь шутка, — сказала она. — Мы сделали это ради шутки. Откуда нам было знать, что…
— Нам? Вы имеете в виду мистера Дейла и себя?
— И Дениса. Да. И видишь, чем это обернулось, Обин. У меня просто слов нет.
— Вы отдали Денису платье?
— Да.
— После Лас-Пальмаса?
— Да. И Денис был страшно признателен… и сказал — он, знаете ли, был таким странноватым человечком — что оно ужасно ему нравится, а я… Я вам уже говорила, что даже прикасаться к этому платью не желала после той истории с куклой. Он сказал, что хочет надеть его, хотя бы для смеха, на какую-то там вечеринку в честь дня рождения одного из стюардов.
— В пятницу вечером?
— Да. Только просил никому ничего не говорить. Вот почему, когда вы спросили меня о платье, я ничего не сказала. Но вы, наверное, догадались? Да?
Аллейн старался не смотреть на капитана Баннермана.
— Нет, да и потом в данный момент это значения не имеет, — ответил он.
Капитан сердито проворчал что-то себе под нос, а потом взорвался.
— Еще как имеет! — взревел он. — Давайте уж будем честными до конца, мне следовало бы догадаться. И потом, я не тот человек, что уклоняется от ответственности. — Он кивком указал на Аллейна. — Суперинтендант приходил ко мне, — продолжил он, — и рассказал, будто кто-то расхаживает по кокпиту в этом чертовом платье. Сказал, сам этого не видел, но подозревает, будто это миссис Диллингтон-Блик. Почему бы нет, подумал я тогда. Ее платье, так почему бы ей его не надеть? Но он попросил меня провести внутреннее расследование и пресечь повторение этого события. Я тогда вмешаться не захотел, а уж какие идеи могут еще прийти ему в голову — так это вообще не моего ума дело. Я как главный человек на корабле должен соблюдать определенные правила по отношению к пассажирам. Не я их устанавливал, не мне их и менять. Но я ошибался. Я отказывался верить, что на моем корабле убийца. И снова ошибся. Страшно ошибся. Не захотел вмешиваться, и вот что получилось. Я был не прав.
— Очень благородно с вашей стороны, — заметил Аллейн. И решил не зацикливаться на этой теме. — Сам я не видел фигуры в испанском платье, — продолжил он. — Мне просто сказали, что это миссис Диллингтон-Блик, и причин не поверить этому не было. Просто подумал тогда: доказательств тому нет, но подобное поведение, пожалуй, не характерно для этой дамы.
Тут вскочила Джемайма.
— Это ведь я вам сказала! Мистер Аллейн спросил, уверена ли я, что это была именно миссис Диллингтон-Блик, и я ответила — да, уверена.
Тут настал черед самой миссис Диллингтон-Блик:
— Денис рассказал мне об этом. Сказал, что всегда мечтал стать танцором. — Она подняла глаза на Аллейна. — И когда вы спросили, не надеваю ли я то испанское платье и не танцую ли в нем в свете луны, я подумала, что вы сами видели его и просто приняли за меня. И я промолчала. Сделала вид, что это была я, потому что… — тут лицо ее исказилось, и она заплакала, — потому что мы придумали подшутить над всеми.
— Что ж, — кивнул Аллейн, — с этим все более или менее ясно. А теперь попробую рассказать вам, что же случилось с Денисом на самом деле. Думаю, мистер Дейл, что именно вы с вашей любовью к разного рода шуточкам предложили сегодня переодеть стюарда в женское платье и усадить его на веранде. И договорились с миссис Диллингтон-Блик: пусть все думают, что именно она там сидит. Я прав?
Обин Дейл уже почти совсем протрезвел. И снова пустил в ход свое актерское мастерство. Теперь он изображал хорошего парня, подавленного тем, что произошло, и укоряющего себя за легкомыслие.
— Ну, разумеется, — ответил он. — Никогда себе не прощу. Это будет преследовать меня до конца моих дней. Но откуда мне было знать? Как мог я догадаться?.. Мы… то есть я, готов взять на себя всю ответственность, — Дейл с долей упрека покосился на миссис Диллингтон-Блик. — Просто подумал, забавная получится шутка. А идея состояла в том, чтобы этот несчастный… — тут он заколебался и украдкой покосился на мистера Макангуса и мистера Кадди, — ну, чтобы он посидел на веранде и если появится кто из мужчин, стал бы с ними заигрывать. Конечно, теперь, после того что случилось, рассуждая об этом здраво и хладнокровно, я осознаю, шутка была паршивая, но… — Он умолк и беспомощно развел руками.
Молчание нарушила суровая мисс Эббот:
— Пошлость, дешевка. Да это просто омерзительно!
— Я и сам возмущен, мисс Эббот.
— Можете возмущаться хоть до потери пульса, но дела это не меняет. Это надо же, сговор со стюардом! Затеяли вульгарный и глупый розыгрыш, а привело это к трагической смерти несчастного парня. А все потому, что он слаб духом и в него вселился дьявол!
— Дитя мое, — тут же вмешался отец Джордан. — Успокойтесь, остановитесь! — Но она не унималась. Неуклюжим жестом указала на Кадди. — Что обмануть этого человека! Использовать его идиотское и обреченное на неудачу увлечение! Ну а тот, другой…
— Нет, нет, прошу вас! — взмолился мистер Макангус. — Это совершенно не важно. Пожалуйста!
Мисс Эббот взглянула на него даже с оттенком некоего сострадания и обернулась к миссис Диллингтон-Блик.
— А вы тоже хороши, — заявила она. — Вы со своей красотой и обаянием, о которых только могут мечтать несчастливые женщины, купились на такую дешевую затею! Отдали этому несчастному свое чудесное платье, позволили ему прикоснуться к нему! О чем вы только думали? — Она сложила крупные ладони. — Красота священна! — заявила мисс Эббот. — Священна и потому неприкосновенна, а вы совершили кощунство!
— Кэтрин, вы должны уйти. Настаиваю по праву вашего духовного наставника. Иначе вы нанесете себе и остальным непоправимый вред. Идемте же, я вас провожу.
Казалось, впервые за все это время мисс Эббот услышала его. Упрямый и гневный огонь в глазах потух, она поднялась со своего места.
— Аллейн? — спросил отец Джордан.
— Да, конечно. Идите.
— Пошли, — сказал отец Джордан, и мисс Эббот позволила себя увести.
IV
— Эта женщина страшно меня расстроила, — сердито прорыдала миссис Диллингтон-Блик. — Мне нехорошо. Просто ужасно себя чувствую.
— Руби, дорогая!
— Нет, нет, Обин, не смей ко мне прикасаться. Тебе не следовало затевать эту дурацкую шутку. О Боже, как же тяжело!
Капитан Баннерман расправил плечи и приблизился к ней.
— И вы тоже не смейте! — сказала она и, возможно, впервые за всю свою взрослую жизнь апеллировала к особе своего пола. — Джемайма! — воскликнула она. — Скажите мне, что я не должна корить себя во всем. Это нечестно. Мне так противно!
Джемайма подошла к ней.
— Не могу этого сказать. Но все мы прекрасно понимаем ваши чувства, и уж лучше не обращать сейчас на это внимания. По крайней мере, — тут она взглянула на Аллейна, — так мне кажется.
— Согласен, — кивнул Аллейн.
Мистер Макангус изо всех сил постарался изобразить сочувствие:
— Вы просто не должны думать об этом. Не должны во всем корить только себя. Вы — сама доброта! О, умоляю вас, не надо!
Миссис Кадди насмешливо фыркнула.
— А все эта ужасная жара, — простонала миссис Диллингтон-Блик. — Человек просто не способен думать в такую жару. — И действительно, она вдруг страшно побледнела. — Я… мне плохо.
Аллейн распахнул двойные двери.
— Предлагаю, — сказал он, — немного проветрить помещение.
— Джемайма придержала миссис Диллингтон-Блик за плечи, тут же подошел и Тим.
— Можете идти? — уточнил он. — Давайте на воздух.
И они помогли ей выйти из салона. Аллейн развернул шезлонг мистера Мэрримена спинкой ко входу в салон, миссис Диллингтон-Блик опустилась в него, и теперь ее никто не видел.
— Посидите здесь? — предложил Аллейн. — Когда вам станет лучше, буду рад перемолвиться с вами еще парой слов. Попрошу мистера Макангуса понаблюдать за вами, проверить, как вы там. Или, может, вы, мисс Кармишель, согласитесь остаться с миссис Диллингтон-Блик? Как?
— Да, конечно.
— Ты в порядке? — спросил ее Тим.
— В полном.
Аллейн переговорил о чем-то с Тимом, и мужчины вернулись в салон.
— Боюсь, что вынужден продолжить, — сказал Аллейн. — Мне необходимо побеседовать с каждым из мужчин, так что если вы, миссис Кадди, предпочитаете вернуться в каюту, я вас не задерживаю.
— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю остаться с мистером Кадди.
Тот облизал губы и нервно заметил:
— Послушай, Эт, тебе лучше уйти. Не слишком подходящий для дамских ушей разговор.
— Не желаю торчать в каюте одна.
— Все будет хорошо, дорогая.
— Ну а как же ты?
Мистер Кадди избегал смотреть на нее.
— И со мной тоже все будет нормально.
Она смотрела на него, и лицо ее, как всегда, не выражало ровным счетом ничего. А потому странно было видеть, что глаза ее вдруг наполнились слезами.
— О, Фрэд, — простонала миссис Кадди, — ну зачем ты это сделал?..
