Глава 10
Убийца
О том, как был убит И.В. Сталин, я достаточно подробно написал в «Ворошилове». И та моя версия в основном мною пересматриваться не будет. Я уверен в ее правильности. Но мне не хватило даже не смелости (я отчетливо понимаю, какой гвалт негодующей критики на меня обрушится после того, как я посмею затронуть «светлое» имя Л.П. Берии, «верного» сталинца. Слишком многие уже отметились своими «историческими» трудами на эту тему), у меня в руках не было кончика нитки, за которую можно было потянуть и распутать этот совсем не сложно запутанный клубок.
Уже в «Ворошилове» я писал, что врачи стали фальсифицировать медицинские документы Иосифа Виссарионовича после ареста Берии! То есть, пока Берия был министром МВД-МГБ, они никакой опасности не чувствовали.
Ну вот же вам и исполнители, и заказчик! Честно признаюсь, мне сделать такой вывод помешала убежденность в том, что Берию устранил Н.С. Хрущев. Честно признаюсь, я не мог поверить, что люди, которые именно так те события трактуют, с таким показательным подобострастием относящиеся к Сталину, способны в своих книгах, статьях, выступлениях так беспредельно, бессовестно врать. Ведь этой наглости даже невозможно подобрать соответствующий эпитет: спекулируя на имени Сталина, загадить людям мозги хрущевской ложью.
Надежда Константиновна Крупская. В конце февраля 1939 года заболевает и умирает от перитонита. Никакой внятной медицинской помощи не получив. Поступила в клинику с «острым животом» и трое суток умирала. Врачи отказались от оперативного вмешательства из-за ее преклонного возраста. Просто стояли и смотрели, как женщина умирает от перитонита. Если делать операцию, то может умереть, организм не выдержит. А перитонит организм выдержать мог?
А если бы организм выдержал операцию? Спросите любого хирурга, и он вам, гарантирую, ответит, что, если есть хоть малейший шанс спасти больного, не идти на оперативное вмешательство, дающее такой шанс, – преступление. Тем более при перитоните, когда без операции больной обречен.
А наркомом НКВД (в состав НКВД тогда входило УГБ) в это время был уже Л.П. Берия, и он уже успел на ключевые посты рассадить своих людей, именно он нес персональную ответственность за обеспечение безопасности руководителей партии и государства. С голов «лечивших» Крупскую ни один волос не упал.
В 1952 году вся бригада этих лекарей, за исключением успевших умереть, пошла по делу врачей.
Я склонялся к мысли, что именно после смерти Надежды Константиновны врачи были завербованы Берией. Нет. Не верно. Одно только то, что они свою пациентку нагло оставили умирать без всяких попыток ей помочь, свидетельствует – вербовка к тому времени состоялась.
Не могли врачи так поступать без гарантий собственной безопасности. Без гарантии того, что расследования обстоятельств смерти Крупской не будет. Всего три года назад их коллеги пошли на скамью подсудимых прицепом к Ягоде за такое же лечение. Они уже были пугаными, чтобы нагло манкировать своими обязанностями. А полную гарантию им мог дать только нарком НКВД.
Берия был достаточно умен и опытен, чтобы суметь разобраться с наследством Ягоды и Ежова, понять, кто еще остался из заговорщиков той волны нераскрытым, и их завербовать.
И клубок сразу распутался. Там и узелков сложных не оказалось.
Честно говоря, я долго был в шоке, когда начал интересоваться историей про то, как и кто руководству СССР при Сталине оказывал медицинскую помощь. Я понимаю, что есть пределы веры в людей, в их чистые помыслы и намерения, но не до такой же степени они могут быть, эти пределы, беспредельными! Говорите, Сталин – маньяк, страдающий гиперподозрительностью?!
Так вот, в 1937 году был арестован и потом расстрелян бывший начальник Лечебно-санитарного управления Кремля П.Н. Обросов. Нет, не за вредительское лечение. Выяснилось, что он еще до революции был провокатором и состоял в штате царской охранки. Представляете? И теперь представьте, кем укомплектовал Лечсанупр провокатор, который всю жизнь только и боялся, что его разоблачат? Честными людьми? Правда?
Но черт с ним, с Обросовым! Но ведь его же кадры вам, товарищи советские деятели, выписывали пилюли и микстуры, а вы эти пилюли глотали, надеясь поправить здоровье.
Единственной адекватной мерой после ареста Обросова было – разогнать эту лавочку, Лечсанупр, всю к чертовой матери. Превентивно. Вплоть до последней санитарки. Вместе с наркомом НКВД (Лечсанупр входил не в штат Наркомата здравоохранения, а в штат Управления госбезопасности НКВД), который сам это не догадался сделать.
Вместо профессоров лучше бы набрали деревенских фельдшеров – дольше прожили бы.
Конечно, Берия не был настолько глуп, чтобы после истории с Обросовым не догадаться проверить всех сотрудников Лечсанупра. И не сам лично он это делал. Там опера УГБ вывернули все наизнанку.
И не сам Берия потом вербовал врачей, на которых в результате проверки был получен компромат, и не сам лично давал им задания «лечить» высокопоставленных пациентов. Для этого у каждого начальника оперативников есть специально обученные, как говорится, особо доверенные люди, которых Лаврентий Павлович достаточно приволок с собой в Москву с Кавказа. Да и среди местных кадров мог набрать себе помощников в таких делах.
Крупскую, разумеется, убивать не было никакого смысла ему. Она ему не мешала. То, что произошло с Надеждой Константиновной, скорей всего, было проверкой готовности завербованной агентуры к выполнению заданий и закрепление вербовки на совершении преступления. Стандартный прием.
После смерти Надежды Константиновны врачи были в кулаке у Берии. Они стали его послушным орудием. А с учетом того, сколько времени орудовала эта шайка, они успели втянуть в свой круг массу народа.
Теперь представьте, в какой постоянной опасности находился Сталин. Человек с такой биографией и таким анамнезом, как у него, не мог не болеть. Болячек там было явно больше одной. Сказочки про то, что Сталин был таким богатырем, что даже в банной парилке засыпал, – это оставим для детишек. И не лечиться, избегать медицины для него было верным самоубийством. И лечиться у врачей Лечсанупра – тоже.
А там лечили – боже ж ты мой! – как они лечили! Отвлекусь немного. На Ворошилова. В детстве Климент Ефремович получил тяжелую травму, после которой мучился периодическими изнуряющими головными болями. Его толпа подростков забила ногами. Самое вероятное, была травма шейного отдела позвоночника. Те, кто страдает остеохондрозом шейного отдела позвоночника, поймут, чем эти боли вызывались. Вот уже будучи наркомом, пациентом этого Лечсанупра, Ворошилов периодически выпадал из работы из-за страшнейших головных болей. И его как-то лечили. Несколько дней человек страдает от страшнейшей мигрени фактически, а его лечат. Витамины кололи? Обычный сильный анальгетик – и все! Эти таблетки должны были быть постоянно у Ворошилова при себе! Начинается приступ – выпил, и плевать. Чего там лечить? Новый позвоночник вставить? На глазах этих эскулапов человек страдает от невыносимой боли, а они его «лечат». Кладут в санаторий и «лечат». Пока боль сама по себе, подозреваю, не пройдет.
Хорошо, что с сердцем у Климента Ефремовича все в порядке было. А то тоже вылечили бы. Как Щербакова и Жданова.
13 января 1953 года на первой полосе «Правды» была опубликована статья «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». Все, что написано в ней, за исключением того, что врачи убивали пациентов, и фамилий этих врачей, было ерундой. Точнее, намеренной дезинформацией.
Никакими шпионами эти врачи не были. Единственное, что было на шпионаж у следствия, – это найденная у профессора Виноградова при обыске валюта. Обыватель сразу начнет подозревать – профессору иностранные разведчики услуги оплачивали в валюте.
В реальной жизни, если бы Виноградов был английским агентом, то на счет в английском банке ему могли фунтов набросать, но в СССР он получил бы от резидента МИ-6 на руки только рубли. Ни один резидент не даст на руки агенту ничего, что могло бы выдать агента. Даже если агент будет очень это просить и клясться, что с валютой не засветится.
Больше того, как раз обнаруженная у Виноградова валюта и является доказательством, что иностранные разведки здесь ни при чем. Увы, но фарцовщики и спекулянты появились не при Брежневе.
Этой публикацией в «Правде» пытались выиграть время, убедить кукловода эскулапов, что следствие идет по ложному пути, и успокоить. И даже следователи на допросах демонстративно кололи подозреваемых на шпионаж. Это тоже ерунда. Это из опасения, что в МГБ остались люди Берии и они могут иметь доступ к следственной информации. А с подозреваемыми работу ведут не только следователи и не сколько следователи, но еще и оперативники. А по таким делам, как дело врачей, работают целые бригады оперативников. Поэтому, чтобы понять, что там в действительности со следствием и раскрытием этих преступлений происходило, нужно видеть материалы оперативных разработок. Но мы их никогда не увидим. Это рассекречиванию не подлежит.
Но у нас есть два факта. А.А. Жданова убили. Здесь даже думать нечего. Игнорирование заключения Тимашук о наличии у больного инфаркта – это убийство. Любой фельдшер вам скажет, что при малейшем подозрении на заболевание, лечение, которое может привести к вреду для здоровья пациента, нужно немедленно прекратить. А Жданова с подозрением на инфаркт заставляли гулять на свежем воздухе.
И второй факт – убийц Жданова из тюрьмы выпустил Лаврентий Павлович Берия.
Что-то еще нужно для того, чтобы связать убийство Жданова и Берию? Нет, можно пойти по пути Юрия Мухина, который решил, что Берия выпустил врачей, чтобы добиться любви евреев и потом найти убийцу Сталина.
Что только некоторые оригиналы не придумают ради оправдания их кумира! Ради Берии они готовы измазать и Сталина в дерьме, обвинив в терроризме и политических убийствах.
Среди уже опубликованных архивных документов эпохи СССР, особенно касающихся сталинского и хрущевского периодов, странных бумаг довольно много. Странных настолько, что иногда эти бумаги вызывают только хохот у адекватной публики. Но даже среди этих смешных документов нет-нет да встречаются такие, что даже не знаешь, как на них реагировать. Они обескураживают. Оглушают.
Вот, например, как этот:
«№ 1. 208 О нераспространении Указа ПВС СССР от 27 марта 1953 года
«Об амнистии» на Г.М. Майранского.
К пункту LXIX протокола № 18
Секретно
Указ президиума Верховного совета СССР
О неприменении Указа президиума Верховного совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии» к осужденному Майрановскому Григорию Моисеевичу
Учитывая тяжесть совершенных Майрановским Григорием Моисеевичем преступлений, за что он был осужден по ст. ст. 193-17 п. «а» и 179 УК РСФСР к тюремному заключению сроком на десять лет, президиум Верховного совета СССР постановляет:
Действие Указа президиума Верховного совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии» на осужденного 14 февраля 1953 года Майранского Григория Моисеевича
– не распространять.
Председатель президиума Верховного совета СССР К. Ворошилов
Секретарь президиума Верховного совета СССР Н. Пегов
Москва. Кремль».
Насчет ошибок-опечаток претензий мне, пожалуйста, не предъявляйте. Я перепечатал эту филькину грамоту именно так, как она дана в сборнике архивных документов.
И это еще не весь документ, только часть его. Но уже интересно, правда? Самое интригующее, кто же это такой – Григорий Майрановский-Майранский, если для него даже потребовался отдельный Указ президиума ВС СССР? И что за такие особенные преступления он совершил, если он не должен был выйти на свободу по амнистии, хотя по закону должен был быть амнистирован. Он что, эти преступления совершил с особым цинизмом, что ли? То есть не просто яды и наркотики хранил незаконно (ст. 179 УК РСФСР), но еще издевательски и цинично незаконно?
Прежде чем дальше читать этот «подлинник», я предлагаю заглянуть в его конец. На дату составления посмотрим. Трепещите, черти! Дата: 24 апреля 1956 г.
Уже смеетесь? Или пояснить нужно? Если кому нужно отдельно – поясняю: амнистии по Указу ВС СССР от 27.03. 1953 года подлежали лица, осужденные до 27.03.1953 года. Если кого осудили по статьям, которые попадали под амнистию, 28.03.1953 года, то такой гражданин пусть насчет амнистии отдыхает. Ему придется срок тянуть до звонка либо до новой амнистии. Но эта его не касается.
Правильно? У любого юриста спросите, он вам это подтвердит. У вас возникает подозрение, что какой-то идиот думал, что за преступления, совершенные в 1956 году, Майрановский может попасть под амнистию 1953 года, и этот идиот начал требовать Указа ВС специально для Майрановского?
Нет! Вы ошибаетесь! У вас плохо с юмором, поэтому вы не способны думать по-настоящему креативно. Продолжение документа:
«Подлежит возврату в 1-й сектор
Общего отдела ЦК КПСС
№ П1373
Разослано членам президиума ЦК КПСС, кандидатам в члены президиума ЦК КПСС и секретарям ЦК
За – М. Суслов Совершенно секретно
ЦК КПСС
14 февраля 1953 года за злоупотребление служебным положением и незаконное хранение сильнодействующих веществ (ст. ст. 193-17 п. «а» и 179 УК РСФСР) осужден к тюремному заключению на 10 лет бывший начальник токсикологической лаборатории МГБ СССР Майрановский Григорий Моисеевич, 1899 года рождения, полковник медслужбы, бывший член КПСС (выходец из Бунда)».
И для полного осознания сразу из предпоследнего абзаца: «…полагал бы действие Указа президиума Верховного совета СССР от 27 марта 1953 года об амнистии на осужденного Майрановского Григория Моисеевича не распространять и ограничиться отбытием наказания по вынесенному ему приговору».
Таким образом, как следует из представленного, какой-то ЙУРИСТ в СССР в 1956 году предложил акт амнистии от 1953 года на Майрановского, который уже должен был три года как гулять по амнистии на свободе, не распространять.
Представляете? Григорий Моисеевич уже и забыл вкус лагерной баланды, три года спит дома на перине, но вдруг к нему приходит участковый и говорит: «Что, падла, преступный элемент, погулял на воле? Давай на зону! Хватит отравлять воздух свободы!»
Представляете, человека по амнистии освободили, но через три года его снова хватают и сажают! За то же самое преступление, за совершение которого его амнистировали.
И правда – страна дураков!.. Но есть еще одна, правда, деталь: Григорий Майрановский начал бы издеваться над милиционером, потому что преступления ужасно циничные совершал, согласно указу, Майрановский, а сажать назад нужно было Майранского!
Ну вот разве можно так халатно относиться к составлению документов? Подпись знаете чья под ним? И. о. генерального прокурора! Наберут в прокуратуру шалопаев!
Но давайте читать про Майрановского дальше. Только недолго, потому что долго мы с вами читать не сможем. Гарантирую. Итак:
«Следствием было установлено, что Майрановский, работая по производству, испытанию и применению ядов и наркотических средств для оперативных целей, присваивал различные лекарственные и сильнодействующие вещества, принадлежащие лаборатории, и в связи с этим допустил безучетность и грубые нарушения правил хранения этих веществ.
При обыске на квартире у Майрановского было обнаружено 2 кг азотнокислого натрия (смертельная доза 3—4 грамма)…»
Я много в жизни видел приколистов. Даже очень много. Но… Азотнокислый натрий – это еще называется нитрат натрия, натриевая селитра, чилийская селитра. В промышленном производстве применяется. Как удобрение применяется. Стоит сегодня, наверное, рублей тридцать килограмм. Может, чуть больше, может, чуть меньше. Никакого рецепта и никакого разрешения не нужно, чтобы купить. Потому что если нажраться натриевой селитры, то отравишься наверняка. Если меда 3 литра сожрать, то тоже отравишься. Но это не значит, что если у меня в погребе стоит ведро меда, 10 литров, то я три смертельные дозы меда незаконно храню.
Какой шутник вписал в этот «документ» обнаружение у Майрановского при обыске 2 килограмма селитры? В чем здесь криминал, если это вещество не отнесено ни к ядам, ни к сильнодействующим. Ее в бетон даже подмешивают, чтобы на морозе лучше застывал! Это пищевая добавка Е251!
Так можно и за хранение сахара, потому что это «белая смерть», срок схлопотать!
Не сомневаюсь, что читатель уже обратил внимание на странности реквизитов этого документа, если это документом можно назвать. Странности в том, что этот документ реквизитов, если судить по его опубликованному виду, не имеет. Только адрес: ЦК КПСС. Кажется, у тех, кто его сочинял, под рукой не было бланка Генпрокуратуры СССР, поэтому решили всякой ерундой себе головы не морочить, в шапке написали «ЦК КПСС» – и черт с ним. Кто из читающей публики потом будет до этого докапываться, если содержание документа такое, что у обычного гражданина оно вызовет шок, отрубающий способности к критическому мышлению?
Но нас с вами страшными историями напугать тяжело, мы даже на просмотре фильмов ужасов хохочем, правда же? Поэтому обратим внимание еще и на то, кто же этот документ отправил в ЦК КПСС, кто его подписал.
Приготовились? Читайте: «П. Баранов». Просто и лаконично: П. Баранов.
Кто же в СССР не знал, кто такой Пэ Баранов? Пэ Баранова знал каждый. Вот сняли же художественный фильм «Кадкина всякий знает», и Пэ Баранова, как и Кадкина, знал всякий. Весь ЦК КПСС просто обязан был знать Пэ Баранова. Во-первых, чрезвычайно редкая фамилия. Во-вторых, даже очень редкие обладатели этой фамилии не имели инициала Пэ. Только один он такой был в СССР, Пэ Баранов. Известный всему ЦК.
Кто ж так документы официальные подписывает? Ни должности. Ни звания. Пэ Баранов. Это я докопался до того, что Пэ Баранов был одним из следователей по делу Берии, вероятней всего, на дату составления этой писульки – и. о. генерального прокурора СССР. Но следователи, тем более прокурорские, тем более и. о. генерального прокурора, отлично знают, что в реквизитах свою должность при направлении бумаг в другие инстанции указывать необходимо.
Вот теперь, после того как мы с вами поняли, кто такой Пэ Баранов, читаем само его письмо, начиная от селитры:
«…10 смертельных доз аконитина, 25 ампул стрихнина и др. яды, а также несколько тысяч снотворных доз сильнодействующих веществ. Кроме того, при аресте Майрановского в его кабинете уже по новому месту работы (ст[анция] Кучино, объект № 1 отдела опертехники) обнаружены не сданные им совершенно секретные документы о работе лаборатории.
Не отрицая незаконности хранения ядов и секретных документов, Майрановский показал, что он не ставил себе цели использовать хранившиеся у него яды для совершения преступлений. В связи с разоблачением изменническо-заговорщической деятельности Берия и его сообщников следствием была вновь проверена служебная деятельность Майрановского. Установлено, что врач Майрановский, принятый в 1937 году на работу в органы НКВД, по предложению Берия и Меркулова организовал и оборудовал в 1938 году специальные помещения особо секретной и токсикологической лаборатории, где и производил по приказанию названных врагов народа бесчеловечные испытания различных смертоносных ядов на осужденных к высшей мере наказания. В течение ряда лет Майрановским было уничтожено мучительным способом большое число таких осужденных, личность которых следствию установить не удалось, поскольку Берия и Меркулов, предоставляя Майрановскому «объекты испытания», скрывали данные о их личности. Майрановский показал, что ему не было известно, кого именно он уничтожал, применяя яды, и в этом отношении для него было достаточным распоряжение Берия или Меркулова.
Кроме того, Майрановский испытывал на арестованных различные наркотические вещества с целью получения якобы правдивых показаний («проблема откровенности»). По ходатайству Меркулова Майрановскому без защиты диссертации были присвоены звание профессора и ученая степень доктора медицинских наук. Следствием не установлено, что Майрановский знал об изменническо-заговорщической деятельности Берия и его шайки, а был лишь исполнителем заданий Берия и Меркулова. Таким образом, Майрановский не может быть привлечен к уголовной ответственности как соучастник заговорщической деятельности Берия и Меркулова, а от отбытия наказания, назначенного ему в 1953 году, он подлежит освобождению в силу акта об амнистии от 27 марта 1953 года. Учитывая связи Майрановского с разоблаченными врагами народа Берия и Меркуловым, выполнение им особо доверительных заданий этих лиц и социальную опасность Майрановского как лица, производившего бесчеловечные опыты над живыми людьми, полагал бы действие указа президиума Верховного совета СССР от 27 марта 1953 года об амнистии на осужденного Майрановского Григория Моисеевича не распространять и ограничиться отбытием наказания по вынесенному ему приговору. Представляю проект указа президиума Верховного совета СССР по этому вопросу».
Начнем с того, как Майрановский, сменив место работы, ухитрился иметь при себе несданные секретные документы с прежнего места работы? Вы попробуйте подписать при увольнении обходной лист, если за вами числятся несданная лопата и халат из спецодежды, а здесь – секретные документы! В 1948 году, если верить «фактам», Абакумов закрыл «Лабораторию-Х» (так ее назвал П.А. Судоплатов в мемуарах), в 1951 году замели Майрановского уже с другой работы – три года он хранил при себе несданные секретные документы, а в МГБ ни один делопроизводитель-секретчик при проведении сверок этих документов даже не почесался? Граждане, вы, может быть, не знаете, что эти сверки проводятся ежеквартально, ежегодно и у увольняющегося – при увольнении. Хрен кто уйдет с работы с несданными документами! Это по факту невозможно.
Как только секретчик обнаружит, что за увольняющимся числятся несданные документы, так сразу приказ об увольнении начальник органа отменяет и такое начинается!
Но не это главное в письме Пэ Баранова. Есть такой момент, который плохо понимают далекие от юриспруденции граждане, как приведение приговора суда в исполнение.
Какой статус имеет приговоренный к ВМН, к расстрелу, гражданин? Правильно, такой же, как любой осужденный гражданин. Он осужденный, но он гражданин. Ограничен в правах, но гражданин. И убивать его нельзя. Убив приговоренного к ВМН судом, вы совершите уголовное преступление, квалифицируемое как убийство. Понесете наказание такое же, как за убийство любого другого гражданина.
Вы можете задать вопрос: разве приведение в исполнение приговора суда в отношении таких граждан не является убийством? Ответ: нет. В правовом смысле, естественно, а не в смысле лишения жизни.
Приведение смертного приговора в исполнение – это процессуальное действие, строго определенное законом. Если вы лишаете жизни гражданина вне рамок этого процессуального действия, то вы совершаете уголовное преступление. Убийство.
Убийство граждан в «Лаборатории-Х» при испытании ядов, граждан, приговоренных судом к расстрелу, является уголовным преступлением, квалифицируемым как убийство, потому что невозможно исполнить решение суда, приговорившего осужденного к расстрелу, путем введения в его организм яда. Отравление – не расстрел.
Вы начинаете понимать, что на самом деле бериефилы, которые считают существование «Лаборатории-Х» реальностью, собственноручно сделали из Л.П. Берии уголовного преступника? Убийцу. И одновременно они сделали весь советский режим, который допускал испытание ядов на приговоренных к расстрелу, преступным. Сталинизды, что о них еще сказать?!
Но в этой записке Пэ Баранова не хватает упоминания в качестве преступников, способствовавших убийству осужденных граждан, еще кое-каких лиц. Приведение приговора в исполнение регламентировано статьей 455 действовавшего в то время Уголовно-процессуального кодекса: «Приговор обращается к исполнению судом, его постановившим, для чего суд сообщает копию приговора, местам заключения, милиции и иным органам, на которые возлагается фактическое исполнение приговора. Надзор за правильным приведением приговора в исполнение осуществляется прокуратурой».
В случае с исполнением расстрельного приговора судья направлял копию приговора по месту заключения (или иным органам, как указано в УПК. Потом, когда будем разбираться с расстрелом Берии, мы увидим, что буква закона там была соблюдена абсолютно), сотрудник органа, получившего копию, приводил приговор в исполнение, врач констатировал смерть осужденного, прокурор утверждал составляемый Акт о приведении приговора в исполнение, этот Акт направлялся судье, который приобщал его к материалам уголовного дела.
Таким образом, чтобы изъять из тюрьмы осужденного к расстрелу, нужно было сначала решить этот вопрос с начальником тюрьмы, с непосредственным исполнителем приговора (сотрудником тюремной администрации) и тюремным врачом. Хорошо, это все сотрудники НКВД, проблема решаема.
Но прокурор! Он-то подчиненным Берии и Меркулова не был! А «Лаборатория-Х», как известно, работала с 1937 по 1948 год. Одиннадцать лет. За такой срок, даже если «подопытных кроликов» брали из одной тюрьмы, надзирающих за тюрьмой прокуроров, которые подписывали расстрельные акты, сменилось явно больше одного. Только вот уговорить прокурора согласиться на совершение такого преступления совершенно невозможно, если, конечно, прокурор не туп, примерно как прокурор Сухомлинов. Первый же вопрос, который сам себе задаст прокурор: а зачем ему это нужно? Чтобы потом на себе испытывать эффективность снотворных средств, потому что без них ему будет плохо спаться? У нормального человека в голове сразу начнет крутиться схема: «Не дай бог, у этих «экспериментаторов» сбежит «расстрелянный» да совершит после побега преступления (а если тяжкие или особо тяжкие преступления?), а потом его поймают и выяснится, что он «расстрелянный», а я акт подписал… У-у-у-у!» Берия же не будет объяснять каждому, что это «кролик», он поступит просто: арестует за содействие побегу самого прокурора и остальных фигурантов, да их самих для опытов использует. Похоронят, как умерших от испуга на допросе.
То есть прокурора можно было вынудить согласиться, либо надавив на него компроматом, либо письменным приказом вышестоящего прокурора. Почему письменным, думаю, объяснять не требуется? А тому это надо? Тем более прокурор НКВД не подчиняется, а над ним надзирает.
Вот весь этот геморрой с «подопытными кроликами» представьте! И сколько людей придется посвятить в эту «государственную тайну»!
Ведь чего проще: выявили гада-контрреволюционера, по которому веревка плачет, подъехали к нему на улице на большой черной машине с надписью на будке «Хлеб», загрузили в нее контрреволюционера, отвезли на Лубянку, в эту самую лабораторию…
Вот только потому, что в письме Пэ Баранова нет даже намека на содействие преступлениям Берии, Меркулова и Майрановского со стороны прокурорских работников, которые должны были участвовать в фальсификации актов о приведении приговоров в исполнение, это письмо является филькиной грамотой, состряпанной человеком, который даже не имел представления о том, как расстреливали в СССР преступников.
Более того, самое смешное, что Пэ Баранов утверждает – отравленные были осужденными, но вот имена и фамилии их неизвестны! Это письмо не в ЦК КПСС. Это письмо в центральный комитет партии олигофренов! Если имена убитых неизвестны, то каким образом стало известно, что эти неизвестные были осуждены?
Но это еще не все в истории с «Лабораторией-Х». Военный прокурор Сухомлинов тоже на нее внимание обратил, разбираясь со следствием над В. Меркуловым. Но так как Сухомлинов был из той прокурорской помойки, которая замутила катынское дело, то он, разумеется, сам воняет помойкой. Вот эта вонь:
«Руденко и его помощник Смирнов начали допрашивать по этому вопросу Меркулова еще до его ареста, как свидетеля. Вот выдержки из протокола.
«Вопрос: Что вам известно об опытах, которые проводились на лицах, находившихся под следствием при разработке так называемой «проблемы откровенности»?
Ответ: Об этих опытах мне ничего не известно.
Вопрос: Майрановский показывает, что по вопросу о проведении этих опытов он обратился к вам в 1942 году, что вы заинтересовались этими данными и дали указание провести эти исследования на лицах, находящихся под следствием. Правильно ли это?
Ответ: По этому поводу я ничего не могу припомнить.
Вопрос: Майрановский показывает, что в соответствии с вашими указаниями были выделены подследственные трех родов: сознавшиеся, несознавшиеся и частично сознавшиеся. Над ними и производились опыты Майрановским вместе со следователями. Известно ли вам это?
Ответ: Нет, мне по этому поводу ничего не известно.
Вопрос: Майрановский показывает, что о результатах произведенных опытов на подследственных для получения от них откровенных показаний он докладывал вам, что вы одобрили эту работу, заявили Майрановскому, что представите его к Сталинской премии. Правильно это?
Ответ: Ничего не могу об этом вспомнить. Но хочу дополнить мои предыдущие показания. Я вспомнил, раздумывая о вопросах, связанных с Майрановским; один раз он попросил меня пойти с ним посмотреть камеру, в которой находился осужденный к ВМН. Этому осужденному Майрановским был дан яд. Не могу вспомнить, где находилась эта камера: в основном здании НКВД или в каком-либо другом. Помню, что, подойдя к дверям камеры, я заглянул через небольшое стеклянное окошечко и увидел какого-то человека, лежавшего на кровати. После этого я ушел. Был ли тогда со мной кто-нибудь другой, кроме Майрановского, не помню».
Сухомлинову не показалось подозрительным, что какой-то врач самому наркому НКГБ предлагает пройти посмотреть убийство подопытного. Вот так просто можно прийти к наркому и сказать: Всеволод, айда глянем, как чертило от яда загибается?
Ладно, чудеса в этой жизни случаются. Но дальше Сухомлинов уже цитирует из протокола допроса совсем запредельные вещи. После ареста Меркулова снова начали колоть по этой лаборатории:
«Вопрос: С какого времени вы стали руководить деятельностью спец. лаборатории Майрановского?
Ответ: Я не помню, когда Майрановский впервые обратился ко мне за разрешением проверить некоторые выработанные им яды над осужденными к расстрелу. Возможно, это было за несколько месяцев до начала войны. А может быть, это было в первые дни войны. О существовании такого рода лаборатории я до этого не знал. Майрановский мне сообщил, что ранее Берия давал ему разрешение на производство опытов над осужденными к расстрелу. Я проверил это заявление у Блохина или Герцовского и получил подтверждение того, что такое разрешение действительно давалось Берия. Когда я разрешил Майрановскому провести опыты по применению яда над осужденными к расстрелу и в последующем несколько раз по просьбе Майрановского давал такое разрешение, я не считал при этом, что делаю что-либо незаконное, так как речь шла о приговоренных к расстрелу врагах советского государства, а эксперименты проводились над ними в целях обеспечения советской разведки надежными ядовитыми веществами для проведения диверсий».
Смотрите, почему у меня едва книга из рук не выпала, когда я в ней, в этой книге, прочитал эти строки. Если вы еще не поняли, то повторно процитирую: «Майрановский мне сообщил, что ранее Берия давал ему разрешение на производство опытов над осужденными к расстрелу. Я проверил это заявление у Блохина или Герцовского и получил подтверждение того, что такое разрешение действительно давалось Берия».
Не поняли еще? Тогда поясняю: Меркулову, который в НКВД был первым заместителем Лаврентия Павловича, а после разделения наркомата был наркомом НКГБ, лично у Берии спросить про это разрешение было таким западлом, что он стал это через какого-то Блохина выяснять?
И знаете, что самое «загадочное»? Протоколы допросов В. Меркулова с упоминанием лаборатории Сухомлинов взял в самом «уголовном деле» Берии, то есть в том наборе копий, который ему дали в архиве. Но кажется, Сухомлинов не знал, что все копии протоколов допросов следствием направлялись сразу же в адрес Г.М. Маленкова. Георгий Максимилианович лично контролировал, пока у него была такая возможность, следствие. Этот момент интересен не только в том плане – кто Берию прихлопнул, Маленков или Хрущев. Но и в плане «Лаборатории-Х». Так вот, все протоколы, которые получил Маленков, опубликованы в сборнике «Политбюро и дело Берия» под общей редакцией О.Б. Мазохина в 2012 году. И в этом сборнике тех протоколов допросов Меркулова, на которые сослался Сухомлинов, не имеется. Маленкову их не отправили? Или фальсификаторы не знали, что они копировались для Георгия Максимилиановича, поэтому фальшивки вбросили только в «уголовное дело»?
А был ли вообще Майрановский и была ли в МГБ токсикологическая лаборатория? Все было. Но только не для тех целей. Сам же Сухомлинов это и написал: «…с незапамятных времен при главном управлении охраны существовала эта лаборатория. Находилась она в отдельном здании на Лубянке в Варсонофьевском переулке и занималась чрезвычайно важной работой – проверкой качества пищи для первых лиц государства и высоких гостей. Подчинялась «по вертикали» руководству госбезопасности, то есть Меркулову. Особых вопросов и ЧП не было. За все годы, вплоть до сегодняшнего дня, из руководства страны и гостей никого не отравили. Во всяком случае, согласно официальным версиям. Работали в лаборатории офицеры-врачи и химики НКВД, а позже НКГБ».
Вам все понятно?
Павел Анатольевич Судоплатов. Сложно сказать, что заставило его подписаться под той развесистой клюквой, которая вышла от его имени в качестве воспоминаний. Там есть многое от его самого, естественно. Но почти половина текста – только такой идиот, которого обычно в компании людей называют оленем, может воспринимать этот текст всерьез.
Наверное, деньги заставили. Точнее, их отсутствие. Время, когда «Спецоперации…» вышли, было тяжелым. 90-е. В те годы только человек с очень принципиальными взглядами мог избежать соблазна. Судоплатов таким не был. Героем он не был точно. И героем войны. Да, под его руководством спецоперации против немцев проводились, но он – клерк. В разведке есть клерки. Они необходимы, они жизненно необходимы, это умные, опытные сотрудники, которые осуществляют общее руководство, но за линию фронта их не перебрасывают. Жизнью они не рискуют. Их орденами награждают. Звания им дают. Но за то, что они выполняют работу клерков.
Но хоть меток он расставил в этих «мемуарах» столько, что внимательный читатель сразу поймет, с чем он имеет дело.
Вот о Майрановском: «Начальник лаборатории полковник медицинской службы профессор Майрановский занимался исследованиями влияния смертоносных газов и ядов на злокачественные опухоли. Профессора высоко ценили в медицинских кругах».
Вы обратили внимание на смертоносные газы и яды? Не туда посмотрели. Звание Майрановского – полковник медицинской службы. Полковники медицинской службы могут служить и в танковых войсках. Но не танкистами. А медиками в лечебных учреждениях танковых войск. Если полковник медицинской службы пожелает командовать не медсанбатом, а танковым батальоном, то он из петличек эмблему со стаканом и змеей уберет и прикрутит туда танк.
И в НКВД служили полковники медицинской службы, только не в диверсионных подразделениях, иначе у них не змея на петличке извивалась бы, а красовался бы щит с мечом.
Майрановский был врачом, служил в лечебно-профилактическом учреждении, поэтому и имел звание полковника медицинской службы, а не полковника НКВД. Так эта токсикологическая лаборатория и была медицинским учреждением. Лечебно-профилактическим. В ней проверялись на безопасность продукты для высших чиновников. Нормальная работа медицинского учреждения. Санитарно-эпидемиологические станции – это тоже медицинские учреждения. В НКВД «Лаборатория-Х» была аналогом такой станции.
Разрабатывать в таком учреждении яды скрытого действия – это… Через лабораторию проходят продукты для членов правительства, и здесь же яды… это уже просто комикс. Точнее, комедийный боевик. Еще смешнее, чем взрыв коробки с шоколадными конфетами, который убил украинского националиста Коновальца, как рассказал в своей книге про тот свой подвиг Судоплатов. Хорошо, что хоть конфеты назывались не «сало в шоколаде»!
Советское правительство от весьма вялых обвинений украинских националистов открестилось сразу, заявив, что это дело рук гестапо, агентом которого являлся Коновалец. Сталину без надобности было делать из уже скомпрометировавшей себя связями с гестапо сволочи мученика.
Такая же история и с Троцким, лавры ликвидации которого Судоплатов приписал себе. Убивать политического банкрота, чтобы ореол мученика над головой этого трупа оживил троцкизм?
Если придется продолжить книгу о троцкизме, работу над которой я отложил ради этой, то вы прочтете, как превращали эти судоплатовы-мемуаристы Сталина в политического убийцу.
Закономерно возникает вопрос: зачем Мухину и прочим понадобилось «поверить» в бред от имени Судоплатова и начать компанию по реабилитации Берии, одновременно с признанием существования в НКВД лаборатории, в которой разрабатывались отравляющие вещества, испытываемые на приговоренных к расстрелу людях? Зачем из Майрановского сделали аналог доктора Менгеле и, рикошетом, наши спецслужбы вместе с высшим государственным руководством – преступниками и убийцами?
Да потому, что без «Лаборатории-Х» у Мухина его версия с отравлением Сталина не вытанцовывалась. Она упиралась в неразрешимые противоречия. Поэтому он, пытаясь обелить кобеля Берию, пошел на элементарную ложь.
Я утверждаю, что Ю.И. Мухин сознательно лжет. Побудительные мотивы? Да они просты. Мухину нужен социализм без Маркса. Это его политическая платформа. Ему не дают покоя лавры еще одного проходимца, который своему народу пытался всобачить такой социализм. Только тот проходимец был не металлургом, а художником. Не случайно, что Юрий Игнатьевич считает его великим человеком, который все свои помыслы посвятил благу немецкого народа…
Перед Ю.И. Мухиным стояла почти невыполнимая задача, чтобы обосновать свое следующее утверждение: «У меня сложилось впечатление, что после смерти Сталина Берия остался один. Нет, конечно, если бы он сумел довести до народа и коммунистов те идеи, за которые Сталин был убит, то думаю, что его, несомненно, поддержали бы. Но в государственном и партийном аппаратах он был один, кто за эти идеи готов был сложить голову. Остальные высшие чины государства были либо ожидовлены, либо не понимали, что происходит, либо они были болотом, ожидающим чего-то определенного, чтобы примкнуть к победителю. От Берии требовалось безумство храброго, и оно у него было».
Была только «маленькая» проблема. Лаврентий Павлович первое, что начал делать после смерти И.В. Сталина, – сам сформировал бригаду следователей и поручил это бригаде развалить дело врачей. Более того, после того, как эта бригада поработала с делом и подозреваемыми, Берия настоял на публикации в газете «Правда» сообщения о том, что врачи были невинными овечками, которых зверски пытали в застенках МГБ. По сути, именно с этой публикации началась пресловутая кампания десталинизации. Но там не только дело врачей было, Лаврентий Павлович даже за три месяца нахождения в должности министра МВД-МГБ успел выпустить из тюрем уйму «жертв сталинизма», и я не имею в виду известную амнистию. Без нее хватало.
Только не ловите меня на противоречиях, вспомнив, что я несколько ранее утверждал о непричастности Берии к реабилитациям 1938–1939 годов. Свои решения Берия не сам в жизнь проводил в 1953 году, а продавливал через президиум ЦК КПСС, предварительно руками своих подельников разваливая следствие по уголовным делам.
И Мухину надо было как-то объяснить эти действия Берии, но объяснить их так, чтобы они выглядели неначавшейся кампанией против… Едва не написал – против Сталина. Нет, конечно. Сталин был уже мертв. С мертвыми только историки воюют, а не действующие министры-силовики. Конечно же эта компания была начата против оставшихся пока еще у власти ближайших соратников Иосифа Виссарионовича. Если создать впечатление, что при живом Сталине людей незаконно сажали, пытали, то эти брызги при мертвом вожде в кого полетят? Конечно, в самых близких. А самый близкий круг был народу известен. Если вам неизвестен, то загляните в материалы XIX съезда КПСС, посмотрите на регламент и темы выступлений, сами его определите: Маленков, Молотов, Ворошилов, Каганович. Берия там был рядовым докладчиком. Сталин еще делал вид, что земляку доверяет, но камень с мингрельским делом уже вот-вот мог свалиться на голову этого матерщинника в пенсне. И не только мингрельское дело, даже не столько оно.
То есть Юрию Игнатьевичу нужно было проделать фокус: превратить реального Берию в его антипода. А фокусы Юрий Игнатьевич любит, толк в них знает и популярность именно на фокусах и заработал. Благо у нас доверчивых людей, которые верят, что в цирке работают волшебники, превращающие в волшебном котелке курицу в кролика, предостаточно.
И начал Мухин представление вот так: «…Берия, как я уже писал, не купился на дело о еврейских врачах. Вспомним, что с этим делом получилось. Игнатьев, будучи министром МГБ, арестовывает врачей-евреев, а Хрущев, Маленков, Суслов – секретари ЦК, в чьих руках сосредоточена вся власть над СМИ, – начинают в прессе кампанию борьбы с космополитизмом. Но 2 марта все газеты замолкают, их эта тема «перестает» интересовать. Значит, секретари ЦК дали газетам команду замолчать».
Иногда даже своим глазам не веришь, когда читаешь подобные вещи, потому что среди окружающих людей мало кто встречал настолько наглых брехунов-манипуляторов, как некоторые писатели-«сталинисты».
Ведь, смотрите, действительно 2 марта 1953 года в советских газетах уже не было статей о космополитах. Это факт. Вот этот факт Мухин вам представил, как фокусник показывает зрителям в зале одну руку с пустой ладонью, пряча вторую за спину. А за спиной – граждане, а вы не забыли, что случилось 2 марта 1953 года?
Конечно, 2 марта заболел Сталин, поэтому передовицы газет и были заполнены бюллетенями о его здоровье да другим соответствующим материалом. А дальше начались перемены в правительстве, похороны, памятные статьи. Было чем заполнять полосы, кроме обличения космополитов. Юрий Игнатьевич всего этого не знал? Он вдруг забыл, что 2 марта Сталин заболел и поэтому новость о его болезни вытеснила из газет все другие политические материалы? Вы можете поверить в такую его забывчивость?
Конечно нет. Мухин лжет. Манипулирует фактами…
Дальше Юрий Игнатьевич продолжает уже не просто нагло лгать, но и демонстрирует свою потрясающую «компетентность» в области уголовного права: «Берия не стал освобождать врачей, он просто приказал следователям (ведь это были люди Абакумова и Игнатьева) закончить дела на врачей за две недели, то есть через две недели эти следователи должны были представить прокурорам обвинительные заключения с теми уликами, по которым их Игнатьев арестовал, а таковых не было».
Бог с тем, что Берия что-то приказал следователям, на самом деле его люди стали нагло вмешиваться в следствие, общаться с его фигурантами, настойчиво предлагали арестованным отказаться от уже данных показаний, прямо арестованных накачивали, что они сами себя оговорили под давлением следователей… Короче, беспредел. Те люди Берии, которые такое творили, себе срока заработали честно.
Гражданин Мухин элементарно не знает, что при возбуждении уголовного дела и для ареста подозреваемого наличия улик не требуется. Он обвиняет Игнатьева в том, что тот арестовал врачей при отсутствии улик их преступной деятельности, достаточных для предъявления обвинения. Но у Игнатьева таких улик не было. Юрий Игнатьевич совсем не в курсе, что улики добываются во время следствия, а следствие весьма нередко с ареста только начинается?
Все Мухин, конечно, знает и понимает, только путается в своей лжи, ему крайне необходимо обелить Берию, поэтому нужно и преступников в белых халатах, настоящих преступников, наглых и циничных убийц, представить жертвами сталинских тиранов. Ангелочков в ослепительных белых одеждах из этих эскулапов сотворить.
А это задача неимоверно сложная, потому что если любому нормальному человеку рассказать историю про то, как лечили Андрея Александровича Жданова, только убрать имена действующих лиц, чтобы человек не знал, о ком речь идет и что это «жертвы сталинизма» такой профессионализм проявляли, и спросить этого человека, что нужно было сделать с такими врачами, то вы получите ответ: расстрелять. Таких тварей работой на морозном воздухе в густом хвойном лесу уже не перевоспитать.
Там же ситуация была до идиотизма простой. Сами посудите, какую безнаказанность чувствовали врачи Лечсанупра, когда убивали людей: Андрей Александрович жалуется на сильные боли в сердце. Эти лечат. Гимнастикой и прогулками. Боли не проходят. Вызывают специалиста сделать ЭКГ. Делает и пишет заключение, что на ЭКГ – инфаркт. Лечащая бригада требует, чтобы специалист изменил заключение. Специалист не соглашается. И пациента все равно лечат прогулками и гимнастикой, то есть тем, от чего инфарктники гарантированно умирают.
Здесь следователю и думать-то особо нечего: убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, отягощенное использованием служебного положения… Вау! Да еще и государственный деятель убит! 58-я в полный рост!
Эти врачи-убийцы на следствии сразу начали косить под халатность. Следаки только ухмылялись. Жданова же не один врач лечил, а целая кодла, консилиум. Халатность всего консилиума?! Бесподобно! Лидию Тимашук уговаривали с применением угроз переписать заключение тоже по халатности?
Ну а в отношении того, кто выпустил из тюрьмы этих подследственных, какое подозрение сразу возникает? У меня сразу появилось: он был организатором убийства Жданова и выпустил своих подельников, которые это убийство осуществили.
А зачем еще Берии нужно было прекращать это дело и освобождать явных преступников? Они ему родственниками были? Или, кроме как у этих «кардиологов», ему самому больше не у кого лечиться было?
И вот тут Ю.И. Мухин нашел выход. Тут ему «Лаборатория-Х» и потребовалась…
А давайте небольшое отступление сделаем. Еще кое-что у Мухина прочтем: «При чем тут Тимашук к делу врачей? Ее заявление в этом деле не может являться ни доказательством, ни даже причиной возбуждения уголовного дела. Ведь она написала заявление при жизни Жданова, следовательно, оно само по себе является всего лишь одним из вариантов диагноза. Причиной возбуждения уголовного дела и доказательством по нему были акт о патологоанатомическом исследовании тела Жданова профессором Федоровым и зафиксированные медицинские назначения Жданову, которые были противопоказаны при инфаркте миокарда. И, формально, заключение экспертизы под председательством профессора Лукомского».
Обратите внимание, что председателем той преступной группировки, которая дала заключение о «некриминальной» смерти Жданова, был профессор Лукомский.
Но профессор Лукомский, судя по этому заключению, ожидал своего скорого ареста. Он точно знал, что следователи докопаются и до его роли в этой банде.
А теперь такой факт, о чем я уже писал в «Ворошилове», – кардиолог Лукомский 2 марта у постели Сталина оказался первым из врачей. Об этом написал свидетель тех событий врач А. Мясников, которого с бригадой невропатологов вызвали к Сталину.
Правда, интересно? По официальной версии, у Сталина инсульт, но первым у него оказывается кардиолог, а не невропатолог. И этот кардиолог подписал заключение, что А.А. Жданов был не убит, а умер от естественных причин…
Одновременно с развалом дела врачей Л.П. Берия стал творить уж совсем непотребные вещи, которые точно выдали в нем одного из главных организаторов убийства Сталина, но Мухин эти его действия представил попыткой расследовать убийство. Для этого Юрию Игнатьевичу совсем пришлось встать с ног на голову и вывернуться наизнанку. Как он изворачивался – это нечто особенное!
Вот как он устанавливал фамилию лечащего врача Сталина. Сведений о нем он нигде не нашел: «…как вы обратили внимание, ни один свидетель последних дней Сталина не упоминает о его лечащем враче. Вспоминают всех, кто был у постели умирающего Сталина, даже реанимационную бригаду, но никто не упоминает (очень старательно не упоминает) о лечащем враче Сталина, который обязан был неотлучно находиться при своем умирающем пациенте».
То, что Мухину неизвестны свидетели, которые об этом враче упоминают, – это, ясен перец, означает, что таких свидетелей вообще нет. Ну, великий сыщик Мухин неподражаем!
Дальше по тексту книги Юрия Игнатьевича вдруг выясняется, что свидетель все-таки есть. С двух раз отгадаете – кто? Наверное, даже одного раза хватит. Никита Сергеевич Хрущев. Я же вам объяснял, что эти сталинизды Никиту брехуном только обзывают, но верят ему безоговорочно. И Мухин берет хранящийся в архиве известный доклад Никиты Сергеевича и там находит сведения о лечащем враче: «…арестовали крупнейших и честнейших людей, которые были по своей квалификации, по своему политическому мировоззрению советскими людьми, которые допускались до лечения самого Сталина, например, Смирнов лечил Сталина, а ведь известно, что самим Сталиным к нему допускались единицы».
Вы можете высказать сомнение насчет того, что Смирнов назван Хрущевым в качестве лечащего врача. Правильно, у Хрущева в докладе написано, что Смирнов просто лечил Сталина. «Лечил» и «лечащий врач» – это не совсем синонимы. Вы можете лежать в стационаре в гастроэнтерологическом отделении и лечить там язву желудка, вот терапевт этого отделения, за которым вы закреплены, будет вашим лечащим врачом. Но во время лечения язвы терапевт может вас направить к стоматологу вырвать больной зуб. Так стоматолог вас тоже вроде лечил, но он же не был вашим лечащим врачом. Правильно? Правильно, потому что лечащим врачом называется такой врач, который оказывает пациенту медицинскую помощь в период наблюдения и лечения в медицинской организации. Вы же наблюдаетесь и лечитесь не в стоматологическом отделении с язвой желудка, а в гастроэнтерологическом. И вашу историю болезни ведет не стоматолог, а терапевт-гастроэнтеролог. Если проще, тот врач, который ведет вашу историю болезни или амбулаторную карту, тот и считается вашим лечащим врачом.
Сталин наблюдался в Лечсанупре, там была его амбулаторная карта, то есть за ним был закреплен определенный врач, который и являлся лечащим. А лечить его могли многие специалисты. Уши – лор. Сыпь – дерматолог. Остеохондроз – невропатолог…
И Мухин это прекрасно понимает, он же не считает всех врачей, которые были у постели Иосифа Виссарионовича 2 марта, лечащими. Он именно ЛЕЧАЩЕГО врача и искал. Но в докладе Хрущева Смирнов не назван лечащим врачом, а только «Смирнов лечил Сталина».
Дальше, по версии Юрия Игнатьевича, лечащий врач должен был стать соучастником убийства вождя: после того как Сталина обнаружила охрана на полу без сознания, к нему были вызваны Игнатьев с Хрущевым, с ними приехал лечащий врач, убедивший охрану, что Сталин просто спит и его не нужно тревожить.
Значит, Берия просто обязан был этого врача арестовать. Как соучастника преступления. Проблема заключалась в том, что сведений об аресте Смирнова после смерти Сталина вообще не имеется. Ну это у кого не имеется, а у Юрия Игнатьевича все имеется. Вот они: «В том, что Смирнов арестовывался, сомнений нет, тут, понимаете, восстает логика: если бы против Смирнова не было подозрений и его никто не арестовывал, то зачем Хрущев о нем вспомнил? Он бы сразу вспомнил о Виноградове, а скорее всего, не стал бы вообще вспоминать о деле, в котором подозреваемых выпустил Берия. Следовательно, Смирнова все же арестовали, но когда?»
Как вам доказательство ареста врача Смирнова? Вот именно. Я тоже офигел. Но это еще не все. То, что Смирнова арестовывали, это Мухин доказал. У нас с вами глаза на лоб вылезли, конечно, от этого доказательства. Но ладно… Дальше ему нужно было доказать, что Смирнова арестовали не при Игнатьеве, а уже после убийства Сталина, при Берии.
И с этой задачей Мухин справился легко. Вот как он нас убеждает, что до 2 марта 1953 года Смирнов гулял на свободе: «Давайте прочтем список тех врачей, об освобождении которых сообщил Берия в своем коммюнике в «Правде». «…На основании заключения следственной комиссии, специально выделенной Министерством внутренних дел СССР для проверки этого дела, арестованные Вовси М.С., Виноградов В.Н., Коган Б.Б., Егоров П.И., Фельдман А.И., Василенко В.Х., Гринштейн А.М., Зеленин В.Ф., Преображенский Б.С., Попова Н.А., Закусов В.В., Шерешевский Н.А., Майоров Г.И. и другие привлеченные по этому делу полностью реабилитированы в предъявленных им обвинениях во вредительской, террористической и шпионской деятельности и, в соответствии со ст. 4 п. 3 Уголовно-процессуального Кодекса РСФСР, из-под стражи освобождены…»
И в этом списке, как видите, Смирнова тоже нет. Бывший лечащий врач покойного Жданова – Майоров – есть, а врача Сталина – нет. Что же получается? Получается, что до смерти Сталина и по делу врачей Смирнов не арестовывался вообще» (Мухин Ю.И. Убийство Сталина и Берии).
Прочли? Обратили внимание, что список арестованных не полный? Что там «…и другие привлеченные по этому делу», то есть вполне среди других мог Смирнов оказаться?
Вам не начинает еще больше «нравиться» главный сочинитель героической биографии Берии?
А теперь еще прикиньте: признанный интеллектуал Онотоле Вассерман прочел эту книгу Мухина и пришел от нее в восторг. Дебилы, …, как говаривал один министр иностранных дел, а не интеллектуалы. Впрочем, пусть Вассерман не обижается. Я сам был таким же верящим Мухину дебилом, пока не начал его книги читать вдумчиво и критически.
Мы уже с вами понимаем, что если Берия не арестовывал лечащего врача Сталина, в котором Мухин «опознал» Смирнова, то от утверждения, что новый министр МВД начал расследование убийства вождя, не остается вообще ничего. То есть абсолютно ничего. Никакого намека на расследование не остается. Сейчас я Мухина и прихлопну. Как муху. Каламбур. Вот цитата из его книги: «…как вы обратили внимание, ни один свидетель последних дней Сталина не упоминает о его лечащем враче».
Поучим Юрия Игнатьевича искать свидетелей. Кто вероятнее всего знал о лечащем враче Сталина? Конечно, другие врачи. Берем список врачей, которые были вызваны к Иосифу Виссарионовичу 2 марта. И тупо ищем, что они за свою жизнь написали о тех днях. Список небольшой. Очень быстро мы находим, что один из невропатологов в этом списке, Александр Мясников, оставил воспоминания «Я лечил Сталина». Сразу открываем главу 9 «Общественные события. Смерть Сталина»: «В одной из комнат были уже министр здравоохранения (новый, А.Ф. Третьяков; Е.И. Смирнов был еще в декабре снят в связи с ревизией министерства правительственной комиссией и перешел вновь в военное ведомство на прежнее амплуа начальника Военно-санитарного управления), профессор П.Е. Лукомский (главный терапевт Минздрава), Роман Ткачев, Филимонов, Иванов-Незнамов.
Министр рассказал, что в ночь на 2 марта у Сталина произошло кровоизлияние в мозг с потерей сознания, речи, параличом правой руки и ноги. Оказалось, что еще вчера до поздней ночи Сталин, как обычно, работал у себя в кабинете. Дежурный офицер (из охраны) еще в 3 часа ночи видел его за столом (смотрел в замочную скважину). Все время и дальше горел свет, но так было заведено. Сталин спал в другой комнате, в кабинете был диван, на котором он часто отдыхал. Утром в седьмом часу охранник вновь посмотрел в скважину и увидел Сталина распростертым на полу между столом и диваном. Был он без сознания. Больного положили на диван, на котором он и пролежал в дальнейшем все время. Из Москвы из Кремлевской больницы был вызван врач (Иванов-Незнамов), вскоре приехал Лукомский – и они с утра находились здесь».
Кого первым охрана вызвала к больному? Лечащего врача, конечно, который определился с диагнозом и уже сам дальше стал вызванивать специалиста. Иванова-Незнамова. Вот когда Юрий Игнатьевич установит, что Берия Иванова-Незнамова арестовал, тогда пусть и рассуждает на тему расследования смерти вождя его кумиром.
Но придумать, что министр здравоохранения Смирнов был и лечащим врачом кого-то еще, – это высший пилотаж. На приеме больных в поликлинике министр не подрабатывал, случайно? Министр – это еще и довольно частые командировки, разъезды по стране, по объектам и учреждениям здравоохранения. Частое отсутствие на рабочем месте и вообще в Москве. Какой враг народа мог догадаться прикрепить его лечащим врачом к Сталину? И Юрию Игнатьевичу было недосуг поинтересоваться биографией, собственно, Ефима Ивановича Смирнова, который, «арестованный» в марте 1953 года Берией, в апреле того же года стал начальником Военно-медицинской академии имени Кирова.
А зачем бы он интересовался, если сам Никита Хрущев сказал, что арестовывался?! Как может сталинизд не верить дорогому Никите Сергеевичу? Хотя есть еще и воспоминания сына Никиты, в которых Смирнов при жизни Сталина ожидал ареста. Но так и не дождался.
А теперь самое днище. Днище, на котором находится Юрий Игнатьевич. Заметьте. Я не пишу, что он упал до этого днища. Нет, он всегда там находился. С молодости. Еще тогда, когда по блату в институт поступил. Жаль, что мы с вами вовремя не осознали этого. Ведь эта же книга, «Убийство Сталина и Берии», была написана уже много лет назад, еще до всяких АВН и ЗОВ, в ней же видно, что писавший лжет настолько вдохновенно, что кроме как подлецом его и назвать невозможно. Что нам глаза застило? Тематика? Показательно уважительное отношение к Сталину? Вот на этом эти сволочи (я всех приложивших руку к созданию мифа о Берии как о верном сталинце называю сволочами) нас и поймали.
А теперь представьте такую ситуацию: интерес к Сталину растет, все больше людей называет себя сталинистами, все больше людей осознают величие этой личности и величие той эпохи, эпохи движения страны к коммунизму. А потом на самом пике этого процесса какой-нибудь познер возьмет всю эту псевдосталинисткую макулатуру, навроде книг Мухина, Прудниковой, Кремлева, и на пальцах покажет народу, что ТАМ?! Как авторы нагло врали! Что потом случится? Да пойдет обратный процесс, еще большее число наших граждан будут считать Сталина извергом рода людского, а советский режим – хуже фашистского.
Вовремя обратили бы мы на этих сталиниздов, особенно на Мухина, внимание, сейчас бы три идиота, которые повелись на его демагогию, не сидели бы по зонам…
Ну хорошо. Что там с днищем? Вот оно, ничего не сокращаю, привожу полностью:
«Давайте поставим себя на место Берия и попробуем взглянуть на смерть Жданова в принципе. Обопремся в своих рассуждениях на образный пример. Вот, к примеру, вы узнали, что вашего соседа залечил до смерти участковый врач: у соседа был инфаркт миокарда, а олух-врач заставлял его бегом подниматься по лестнице на 7-й этаж. Этот участковый врач лечит и вас, и вашу семью. Что вы будете делать? Все, конечно, зависит от темперамента. Сангвиники побегут к главврачу поликлиники, холерики – к прокурору, но мне кажется, что даже меланхолики примут меры, чтобы от этого участкового врача избавиться немедленно. Как доверить свою жизнь дураку?» Кстати, в «Заявлении МВД» по поводу освобождения тринадцати врачей Лечебно-санитарного управления Кремля написано: «полностью реабилитированы в предъявленных им обвинениях во вредительской, террористической и шпионской деятельности…» И все! По поводу реабилитации в обвинении в преступной халатности ничего не сказано. Это характерный штрих, поскольку, во-первых, история процессов 1937 года показывает, что суды очень часто обвинения прокуратуры и НКВД во вредительстве (факты-то были) переквалифицировали в обвинения в преступной халатности. Во-вторых, в этом «Заявлении МВД» проще и короче было бы написать «реабилитированы во всех предъявленных им обвинениях», но Берия по этому простому пути не пошел и дал исчерпывающий список обвинений, на которые реабилитация распространялась.
Итак, на месте Берия мы подумали бы вот о чем. Абакумов узнал, что профессора Егоров и Виноградов фактически залечили Жданова. Но ведь и сам Абакумов лечился у них, у них же лечилась его семья (вернее – семьи). Почему он не дал ход заявлению Тимашук, чтобы убрать дураков и заменить их на лучших врачей? Секретарь ЦК Кузнецов с семьей тоже лечился у этих же врачей. Почему и он не дал ход письму Тимашук, чтобы заменить их на более надежных? Версии тут могут быть разные, и мы часть из них рассмотрели выше. Тем не менее заслуживает внимания и такая версия – Абакумов и Кузнецов точно знали, что врачи в смерти Жданова не виноваты. Иными словами, они знали, что Жданов убит ядом скрытого действия и врачи не успели на него прореагировать.
В старом телесериале «ТАСС уполномочен заявить» даны реальные события. Если вы помните, то в этом фильме американского шпиона (его реальная фамилия – Огородник) заподозрила в шпионаже любовница. И он запросил у ЦРУ яд, который дал любовнице, и та скончалась от ураганного отека легких.
Если похожий яд дали Жданову и этот яд за три-четыре дня вызвал у него инфаркт миокарда, то лечащие врачи просто не успели поставить ни диагноз «инфаркт», ни тем более диагноз «отравление». Тимашук ведь вызвали для снятия кардиограммы всего за два дня до смерти Жданова, а до этого все кардиограммы наличия инфаркта не подтверждали. То есть Жданову в ходе процедур могли ввести вместо лекарств яд, либо этот яд дали ему вместе с передачей навещавшие его в больнице «товарищи по партии».
Будем считать, сколько в этом отрывке эпизодов лжи и передергивания?
Начинаем по порядку и с нумерацией, для наглядности. Чтобы было видно, сколько может всякой ерунды нагромоздить на одной странице текста настоящий сталинизд.
1. Сразу отмечаем утверждение Мухина, что участковый врач, который заставляет бегать больного инфарктом миокарда на седьмой этаж, является дураком. Дураков он пусть ищет в другом месте. Потому что самый-пресамый дурной врач знает, что физические нагрузки при инфаркте противопоказаны. Все металлурги знают, что если в расплавленную сталь опустить палец, то будет охренительно больно? Юрий Игнатьевич, это же знают все самые дурные металлурги! Правильно? Вот и самые дурные врачи знают, что при инфаркте по лестницам бегать нельзя, больной прямо на лестнице и умрет. Поэтому умные люди сразу поймут, что тот медик, заставивший человека не то что с острым инфарктом, а с ишемической болезнью сердца (запомните это пока) заниматься физкультурой с большими нагрузками, своего пациента намеренно убивает. И только круглый дурак намеренное убийство спутает с дурью.
2. Далее идет утверждение, что Берия реабилитировал этих айболитов в предъявленных им обвинениях во вредительской, террористической и шпионской деятельности, но от обвинений в халатности реабилитировать не стал.
Я ничего не переврал? На всякий случай повторю часть цитаты: «…в этом «Заявлении МВД» проще и короче было бы написать «реабилитированы во всех предъявленных им обвинениях», но Берия по этому простому пути не пошел и дал исчерпывающий список обвинений, на которые реабилитация распространялась».
А на преступную халатность, по мысли Мухина, реабилитация не распространялась. Вот если тексты Юрия Игнатьевича читать внимательно, вдумываясь в них… И это тело еще кого-то уму и совести учит?!
Первое: где и когда состоялся суд над этими врачами, на котором они получили приговоры за преступную халатность? Более того, они оставались еще подследственными, еще на допросы ходили? Нет, конечно. И освобождены они были из-под стражи. И следствие в отношении их было прекращено полностью. Но даже не это главное.
Понимаете, Юрий Игнатьевич страдает не только от юридической необразованности, но и от отсутствия логики. Жданова лечил не один Виноградов. Виноградов возглавлял врачебный консилиум, но единственным врачом не был. Группа. Так вот, по Мухину, преступную халатность проявила группа лиц. Абзац! Групповая халатность – это полный абзац. Представляете ситуацию? Вся бригада врачей, лечивших Жданова, одновременно решила забить болт на свои служебные обязанности, пациенту даже градусник не дали, от заключения специалиста-кардиолога дружно отмахнулись халатно, а потом халатно написали заключение о смерти, представив свою халатность героическим оказанием медицинской помощи.
Юрий Игнатьевич, а УК РСФСР полистать вы не догадались? Или не поняли, что там про такое преступление, как халатность, написано? Дело в том, что никогда в УК ответственность за халатность на группу лиц не распространялась. Это индивидуальное преступление. Законодатель и в 1926 году, и современный таким повреждением логики, как у Мухина, не страдал. Группа лиц, организовавшаяся для совершения преступления по халатности!
«По поводу реабилитации в обвинении в преступной халатности ничего не сказано» – жесть!
«…Берия по этому простому пути не пошел и дал исчерпывающий список обвинений, на которые реабилитация распространялась» – Юрий Игнатьевич, так если бы хоть одно обвинение осталось, то и следственное дело продолжалось бы, не прекращено оно было бы. Ну вы дали угля и газа! Или вы думаете, что преступления по халатности совершают люди в халатах? Тогда вы правы. Врачи в те времена носили белые халаты.
3. Дальше Мухин начинает думать за Берию: «Итак, на месте Берия мы подумали бы вот о чем» – и додумался до того, что Абакумов узнал о том, что профессора залечили Жданова, Кузнецов узнал, что профессора залечили Жданова, но сами продолжали у них лечиться. Следовательно, знали, что врачи в смерти Жданова не виноваты.
Вот как?! Только у Мухина совсем из головы, кажется, вылетело, что Абакумов и Кузнецов узнали о том, как залечили Жданова, из заявления Л.Ф. Тимашук, в котором она им написала, что Виноградов, Егоров и другие члены «халатной» компании лечат инфарктника Жданова так, что он может умереть, а ее заставляли заключение с диагнозом «инфаркт» переписать.
«Абакумов и Кузнецов точно знали, что врачи в смерти Жданова не виноваты. Иными словами, они знали, что Жданов убит ядом скрытого действия и врачи не успели на него прореагировать». Стоп! А как Л.Ф. Тимашук успела прореагировать?
Лидия Феодосьевна не только успела ЭКГ сделать, но увидеть на ней инфаркт, сообщить об этом консилиуму, написать заключение, потом еще отказаться переделать это заключение, когда на нее «наехали» те, кто «не успел прореагировать».
Чуть выше было, что врачи не успели прореагировать на действие яда, но на этой же странице Мухин уже рассуждает в том плане, что медики не успели диагноз «инфаркт» поставить. Юрий Игнатьевич, так диагноз «инфаркт» был поставлен. Вы уже успели забыть, что его Тимашук поставила? Не только успели поставить диагноз, но еще и поцапаться из-за диагноза успели. Вот вы врете! Хоть краснели, когда это писали?
Но вы, вообще-то, кроме того, что являетесь наглым лжецом, еще и дебил. Вы думаете, что инфарктом, как остеохондрозом, люди годами болеют? Если в прошлом году или месяце на ЭКГ инфаркта не было, а за два дня до смерти пациента на ней появились признаки инфаркта, то это повод в диагнозе «инфаркт миокарда» сомневаться?
Это если вам (тьфу-тьфу) завтра сделают ЭКГ и кардиолог увидит на ней признаки инфаркта, то вы ему не поверите, потому что в прошлом году делали ЭКГ и там все было нормально?
Пять фактов вранья и передергиваний на одной странице книги Юрия Игнатьевича. Мне кажется, что Резун-Суворов читает его опусы и плачет от зависти.
Самое главное, из того, что навертел Ю.И. Мухин о «не успевших прореагировать» врачах, отчетливо видно, и зачем ему понадобилось поверить в дичайший бред о существовании «Лаборатории-Х», в которой разрабатывались такие яды, отравление которыми совершенно невозможно установить. Скушает какой-нибудь епископ Ромжа фунт этого, придуманного гением Майрановским, зелья и умрет от банального инфаркта. На вскрытии паталогоанатомы обнаружат инфаркт, в трупе – только кагор, и то не в токсической дозе…
Вот вы подумайте, кем был Сталин, если он допускал проведение в НКВД таких научных работ? Он что, не мог подумать, что гениальный Майрановский может впасть в депрессию, например, да подсыпать своего изобретения в компот в столовой НКВД на Лубянке? И как потом устанавливать вину Майрановского, если все чекисты умрут от инфарктов и инсультов, а следов яда в трупах не обнаружат? А еще в той токсикологической лаборатории проверяют продукты для кремлевской верхушки! А если сыпануть туда яда «скрытого действия»?!
Конечно, если бы Сталин только узнал, что такой фигней страдают медики-изобретатели в ведомстве Берии, то он Берии не задания давал бы травить такой отравой разных нехороших человеков, а самого Берию заставил бы жрать эти порошки, пока его кондрашка не хватила бы.
Юрий Игнатьевич, да ядов всяких разных, в том числе и тех, следы которых при вскрытии обнаружить невозможно, медики знают больше, чем вы марок стали. Незачем еще их специально в лаборатории изобретать. А вот головы простреливать тем, кто их желает получить, – смысл очень даже есть. Потому что для службы они не нужны. Они нужны для совершения преступлений. Эти головы и эти яды.
Да и сам Мухин знает, что он ерунду сочинил, не настолько Юрий Игнатьевич туп, чтобы не понимать очевидного. Все-таки институт окончил, инженером работал. На его работе думать нужно было уметь не только про то, какая жизнь в СССР счастливая была. Но без яда, который вызвал инфаркт у Андрея Александровича Жданова, у Мухина ничего с Берией не получилось бы.
Задача-то была явной – изобразить из негодяя в пенсне даже не самого верного соратника Сталина, а ЕДИНСТВЕННОГО соратника. Прудникова выразилась конкретней – «последний рыцарь Сталина». Поэтому в ход пошло все, что только можно было хоть как-то к этой версии подогнать. Поэтому сгодились и судоплатовские фантазии, хотя в них, например, утверждалось, что в Катыни поляков расстреляли по приказу Сталина и Берии, а Мухин, начиная своей первой книгой и до последнего дня, стоит твердо, как скала на позиции, – геббельсовская провокация.
Если же только допустить мысль, что врачи А.А. Жданова действительно убили, а Л.П. Берия дело по ним развалил и выпустил их на свободу, но зато арестовал тех чекистов, Рюмина и Огольцова, которые это дело… Вау! Так, может, врачи по заданию Берии убили Жданова?!
А гляньте, пожалуйста, на кусочек протокола очной ставки профессора Виноградова с врачом Карпай, которой еще до Тимашук Андрею Александровичу электрокардиограмму снимала:
«Карпай. Владимир Никитич, при встрече в «Соснах» вы спрашивали у меня, кому я показывала заключение?
Ответ Виноградова. Карпай сказала, что она электрокардиограмму А.А. Жданова консультировала с профессором Незлиным, но это не было связано с каким-то ее заключением.
Карпай. Скажите, Владимир Никитич, вы умышленно скрыли свежий инфаркт миокарда у А.А. Жданова?
Ответ Виноградова. Да, я, Егоров, Василенко и Майоров с умыслом скрыли образовавшийся у больного А.А. Жданова свежий инфаркт миокарда, а вы согласились с нами и фактически стали нашей сообщницей. Я знаю вас, Софья Ефимовна, как опытного электрокардиографиста и к тому же опытного клинициста, поэтому вы на основании всего комплекса могли и должны были диагностировать у А.А. ЖДАНОВА свежий инфаркт миокарда».
И теперь дата проведения этого следственного действия: 18 февраля 1953 года.
До дня, когда у Сталина случился «инсульт», оставалось полторы недели. Уверен, что любой нормальный человек, а не российский историк, тем более не историк-металлург, сразу начнет подозревать, что смерть Сталина связана с тем, что врачи на следствии стали колоться. И тот, кто имел возможность получать информацию о ходе следствия, стал понимать, что еще чуть-чуть – и они расколются насчет заказчика убийства. И тогда – капец заказчику.
Но тут «неожиданно» умирает Сталин, и Берия дело врачей гробит. Никаких подозрений действия Лаврентия Павловича не вызывают?
Известно, что И.В. Сталин А.А. Жданова не только очень высоко ценил как партийного и государственного деятеля, но они еще и дружили. Маршал Голованов рассказывал, что пьяным видел Сталина всего два раза, один – после смерти Андрея Александровича. Сталин с горя выпил лишнего. Разумеется, если бы Иосиф Виссарионович узнал, по чьему приказу был убит его друг, то организатора ничего не могло спасти.
4 апреля 1953 года, когда Виноградов со своей бандой вышли на свободу, не понять, кто был организатором их преступной деятельности, мог только идиот, верящий в групповую халатность.
Есть фото Алексея Гостева, сделанное во время похорон А.А. Жданова. Вы можете найти его в Интернете. Присмотритесь к этому замечательному снимку. Вам не кажется, что не только Сталин намедни хватил лишнего с горя? Вот про дружбу Иосифа Виссарионовича со Ждановым мы знаем. А отношения Жданова с Ворошиловым как-то прошли мимо наших историков. Но ведь и оборона Ленинграда хотя бы, и потом прорыв блокады – их столько связывало, что можно подозревать: товарищами очень близкими были. А эти люди дружить умели. Они так дружили, что даже детей умерших друзей усыновляли и воспитывали как родных. А уж за смерть друга…
Да там и Маленков на снимке стоит с таким лицом, что… Засветившись с делом врачей, Берия подписал себе сам приговор…
Не только ради Крупской я начал эту книгу главой о педагогике, конечно. Кое-какие проблемы советской так называемой педагогики и вылились в то, что и мое поколение, и нынешнее само утверждение, что врачи убивали руководителей государства, воспринимают как абсолютно абсурдное. Как так? Врачи? Убивали? Они что – гангстеры? Стоит только сказать человеку моего поколения, что медики залечили Горького и Жданова, как тут же ироническая ухмылка – сталинские бредни маньяка.
А вот люди начала 50-х годов, еще не столь «облагороженные» «лучшим в мире образованием» (тогда семилетка считалась за хорошее образование, а десятилетка – это, как говаривал киноперсонаж Жеглов: у тебя же десять классов на лбу написаны), информацию в советских газетах о врачах-убийцах восприняли вполне адекватно.
Адекватно – это с доверием к этой информации. Подумаешь, какая невидаль – врач убил пациента лечением!
Что в этом невероятного? И гневные отклики советских людей на публикацию в «Правде» были. И простых колхозников-рабочих, и медиков. Медики проклинали этих выродков, опозоривших звание врача.
Убийство врачом пациента путем вредительского лечения – преступление древнее, как сама профессия врача. Характерно, что народ с семилетним образованием это понимал, а вот уже люди самой читающей в мире страны – нет. Даже сегодня не понимают. Сами проведите такой тест: выберите объект более-менее интеллигентный, интересующийся историей, и задайте ему вопрос: от чего умер Иван Грозный. Гарантирую, большинство опрашиваемых ответит – его отравили придворные медики мышьяком и ртутью. Залечили. И тут же задайте вопрос о Жданове и Щербакове. Сразу в голове щелкает тумблер и начинается поток сознания о том, что Тимашук в карьеристских целях…
Вот вам продукт «самого лучшего в мире образования». Вместо собственной логики, в сознании – знания. Полученные от учителя в школе и из книг. Учитель и книги – это хорошо, разумеется. Но когда свои мозги есть. А когда их нет… Да сами вспоминайте еще раз, как в «советской» школе вас натаскивали на понимание трактовок литературных произведений, исторических фактов. Как отсекалось все «еретическое».
Мне даже иногда кажется, что вся сталиниздическая бериеада – это тоже тест, специально проводимый для оценки готовности толпы к внушаемости самого абсурдного.
Ладно, если бы только люди, не связанные с раскрытием и расследованием преступлений, в этой теме могли плутать. Во время написания этой книги разговаривал со знакомым бывшим милиционером, и не просто с милиционером, а с начальником уголовного розыска РОВД. И он ехидно пробовал мне предъявить контраргумент: почему тогда этих врачей почти сразу восстановили на работе, более того, после устранения Берии они так и продолжали трудиться в Лечсанупре? Почему им снова стали доверять здоровье и жизни советских руководителей?
А кому они стали опасны после всего, что с ними произошло? Тем более что по делу Берии под метелку выгребли всех его приближенных, хоть в какой-то степени, со всех органов. Подозреваю, не только за участие в заговоре, но и для гарантии, что не останется ни один, кто бы мог иметь возможность давления на врачей. На всякий случай, так сказать.
И в Лечсанупре работали лучшие врачи СССР, в смысле профессионализма, а не по моральным качествам, конечно. Виноградов – это суперпрофессионал, лучший в своей области. Если он по-настоящему лечил, то это было самое лучшее лечение, какое только можно было получить в СССР. Если ликвидирован тот, кто мог Виноградову заказать пациента, то зачем профессора выгонять? Теперь у него надо лечиться.
Вот именно то, что врачи после ареста Берии остались все на своих местах, как раз является еще одним доказательством, косвенным разумеется, что преступления они совершали по заданию Берии…
Но решиться Берия на убийство Сталина и заставить врачей его убить мог только в одном случае: если он получал полную гарантию, что никакого расследования этого убийства не будет.
Смерти Щербакова и Жданова пришлись на время, когда во главе МГБ был ставленник Лаврентия Павловича Абакумов. Крыша конкретная, как сейчас говорят, поэтому и на диагноз Тимашук они так нагло наплевали. Ничего не боялись.
При Игнатьеве, который никогда не входил в команду Берии, никто врачей не смог бы заставить пойти на преступление. Это было бы самоубийством. Нужна была гарантия, что Игнатьев будет выключен из игры.
А полной гарантия могла быть только при условии, если МГБ немедленно после смерти Сталина возглавит сам Берия. И еще МВД, чтобы точно иметь в руках все органы, которые могли вести оперативно-разыскные мероприятия и следствие. Именно в этом, считаю, был смысл произошедшего в начале марта 1953 года объединения МВД и МГБ.
Такую гарантию Берии мог дать только человек, а) являющийся одним из представителей антисталинского большинства в ЦК, которому большинство ЦК и доверило организационные вопросы по осуществлению переворота; б) пользующийся абсолютным доверием у Берии.
И никакому сомнению не подлежит, что таким человеком был именно Никита Сергеевич Хрущев. Знакомы они с Берией были уже двадцать лет, как сам Микита признавался, приятельствовали. И на первом же пленуме ЦК после смерти Сталина роль Хрущева и высветилась – ЦК ему доверил руководство секретариатом.
Но эти двое – не исчерпывающий список организаторов убийства. Сначала Хрущев должен был получить недвусмысленный ответ от большинства членов ЦК, или, по крайней мере, от тех, кто это большинство контролировал и вел с Никитой переговоры от его имени, что после смерти вождя пленум проголосует за Никиту во главе секретариата и за Берию во главе МГБ-МВД. Поэтому о готовящемся убийстве Сталина знало и ждало его большинство членов ЦК.
Вот то большинство, которое выдвинуло во главу партии вместо Маленкова – Хрущева, которое потом дружно затоптало «антипартийную группу». Все эти Брежневы, Сусловы, Громыки, Патоличевы…
Убийца не один Берия, и не на пару с Хрущевым. Убийцы – вся эта цекашная кодла.
Про то, как Берия разваливал дело врачей, – в главе о его министерских ста днях. Там – просто песня!
Сталинизды-бериефилы утверждают, что Лаврентий Павлович расследовал убийство Сталина и поэтому его убрали. Как расследовал – они молчат. Мухину пришлось фантазировать с «Лабораторией-Х», иначе на расследование даже намека не было бы.
Никто ничего не расследовал! Извините, но если бы было расследование, то первое, что сделал бы следователь, – изъял бы все медицинские документы Сталина и приобщил бы их к уголовному делу. А было уголовное дело по факту смерти Сталина? Вот то-то же.
Ладно, может быть, без дела расследовал? Оперативную проверку проводил? Тогда опер, который этим занимался, тоже изъял бы все медицинские документы и приобщил бы их к оперативным материалам. Изъяты они были? Нет. В июле с ними спокойно работал Лукомский.
Более того, Василий Сталин, заявлявший, что его отца убили, не был даже опрошен по факту заявления. Дружок Хрущева Булганин его вышвырнул из армии, а Берия упрятал за решетку.
Потом уже, когда поцапались с Мао Цзэдуном, похабным ртом Хрущева распустили сплетню, что Сталин сам в своей смерти виноват. Был таким ужасно страшным и свирепым, что даже охрана боялась его охранять.
В завершение. Есть только одни более-менее адекватные воспоминания о последних часах жизни Сталина. Воспоминания одного человека – А. Мясникова, профессора-невропатолога, которого вызвали вместе с группой других невропатологов к Иосифу Виссарионовичу после того, как с больным порезвился кардиолог Лукомский.
Почему воспоминания Мясникова наиболее адекватные? Потому что он был врачом высочайшей квалификации, он понимал, что происходит с больным и вокруг больного. И еще он был довольно оригинальным человеком. Его книга четко рисует характер автора – стебаться очень и очень любил!
Он единственный вспомнил, что до приезда к больному инсультом уже целый день лекарствовал кардиолог. Стебался Александр Леонидович во всю ивановскую.
Начиная с того, что в аптечке у Сталина даже нитроглицерина не было. Для несведущих – комплектование аптечки охраняемого лица – обязанность охраны. Там все было на самом деле. И нитроглицерин, и аспирин, и йод.
Это Мясников просто стебался. По его книге видно, насколько ему была противна вся ситуация. Аптечка – ерунда. Дальше – больше. Оказывается, как Александр Леонидович написал, на второй день кому-то пришло в голову сделать Сталину ЭКГ!
Представляете, второй день у кровати больного лучший кардиолог СССР – Лукомский, но ЭКГ только на второй день кому-то пришло в голову сделать! Что сутки делал у постели больного лучший кардиолог страны без ЭКГ?
Сделали ЭКГ, и тут врачиха, которая проводила исследование, как только на кардиограмму глянула, сразу заорала: ИНФАРКТ!!!
Вся бригада лекарей выпала в осадок. Представляете, вторые сутки человека лечат от инсульта, на вторые сутки сделали ЭКГ, а там – ИНФАРКТ!
Бледные от испуга врачи молча пялились на женщину-кардиолога. Онемели! Их коллеги еще сидели по камерам за то, что так же лечили инфаркты. Финальная сцена из комедии Гоголя «Ревизор».
Спас всех Мясников. Выступил с речью, что такую ЭКГ, как при инфаркте, может и инсульт давать. Все выдохнули. Сразу поверили и стали дальше лечить инсульт. Пиявками!!! Ставят диагноз – кровоизлияние в мозг! И тут же – пиявки вместо препаратов, повышающих свертываемость крови. Это чтобы крови из лопнувшего в мозгу сосуда больше вытекало? Чтобы товарищ Сталин быстрее отмучился?
И строфантин – каждый час!
Конечно, Сталин умер. От инсульта, а не от инфаркта. Вскрытие подтвердило. Пришли на вскрытие те, кто лечил его от инсульта, во главе с министром здравоохранения, который тоже лечил от инсульта, вскрыли труп и увидели, что инфаркта не было, был инсульт. Это вот все так и было. Особенно вскрытие. Кто ставил диагноз и лечил, тот и на вскрытии присутствовал. Да, и заключение уже в июле 1953 года, после ареста Берии, написал Лукомский. Кардиолог, который Сталина лечил от инсульта.
Так кто медицинские документы Сталина уничтожил так тщательно, что в архиве остались только какие-то разрозненные непонятные бумажки? Есть варианты?
И чего там Берии было расследовать, в детектива Анискина играть? Хватай, сажай – вся банда налицо.
Да, Мясников как только написал мемуар, так сразу в 1965 году умер. Это был первый умерший невропатолог из той бригады. В 1966 году умер второй невропатолог, – Н.В. Коновалов. И третий, последний невропатолог, И.Н. Филимонов, умер (татарам!) тоже в 1966 году. И их начальник, министр здравоохранения Третьяков (ДЫЦ!), тоже умер в 1966 году.
А кардиолог Лукомский еще долго жил. Это невропатологи про инфаркт языки распускали, а кардиолог молчал как рыба. И потому долго прожил.
