Глава 12
Преступление оправдано

– Поприветствуем Колина Хэнкса!

Шестнадцатого января 2002 года и ведущий «Daily Show» Джон Стюарт встречал очередного гостя. Хэнкс, моложавый 24-летний актер, сын знаменитого Тома Хэнкса, приехал продвигать фильм «Страна чудаков», где он недавно сыграл. Но оказалось, что ему куда интереснее поговорить о новой видеоигре «Grand Theft Auto III», упоминание которой вызвало бурные аплодисменты одного из зрителей в толпе.

– Он знает, о чем я! – не растерялся Хэнкс. Стюарт смеялся до слез, когда Хэнк описывал свои приключения с гангстерами и проститутками.

– А если хочешь вернуть свои денежки, когда она вылезет из машины, можно ее переехать, – продолжал Хэнкс, – и дело в шляпе!

– Теперь я знаю, что попросить в подарок! – заключил Стюарт.

И он был не единственным. Свежевыпущенная «GTA III» немедленно стала сенсацией. Репортеры были в восторге. «GameSpy» называл ее «необыкновенно продуманной и веселой игрой… доказательством мощи аппаратной начинки „PS2“». Журнал «GamePro» писал, что игра «дает возможность, от которой нельзя отказаться: прожить жизнь преступника и пожинать ее плоды». «Game Informer» утверждал, что она «рушит стандарты, установленные предшественниками». «Entertainment Weekly» называл игру «мечтой всех плохих парней (и кошмаром всех родителей)».

Геймеры делились историями своих приключений в игре, словно реальным жизненным опытом. «Первые пару дней, – писал один из них в Интернете, – я просто шлялся по городу, угонял машины и давил проституток». Хотя игрой увлекались и женщины, «GTA III» без сомнения предназначалась для мужского пола – бескомпромиссная, яростная, безумная. Она давала возможность даже последнему слабаку реализовать свои самые жестокие фантазии, но осуществить их в мире, сделанном из пикселей, где он никому не навредит. Самой типичной реакцией на раздавленного пешехода в игре было все-таки не изумление, а смех. И еще больше геймеров веселило предположение, что они теперь будут давить людей в реальной жизни.

Комментатор на Общественном национальном радио восторгался возможностью бесцельно кататься по игровому миру, слушая радио и любуясь закатом. «Будто превращаешься в око духа Эмерсона, – разглагольствовал он, – видишь все и состоишь из ничего». Доктор Генри Дженкинс, заведующий кафедрой информационных технологий в Массачусетском технологическом институте, полагал, что «GTA III» устанавливает новые рубежи сознания: «Мы колонизировали физическое пространство, и нужда в новых целях реализуется в играх. „Grand Theft Auto“ расширяет границы вселенной».

Благодаря обзорам и сарафанному радио «GTA III» стала самым быстро продаваемым и успешным продуктом для «PlayStation 2», разойдясь по миру тиражом более 6 миллионов копий. Цена акций «Take-Two» взлетела с 7 долларов в октябре 2001 года, за три недели до выхода «GTA III», до почти 20 долларов за единицу к январю 2002-го. «Rockstar» удерживала лучшие позиции в игровых чартах: на первом месте была «GTA III», а следом шел мрачный «рокстаровский» триллер «Max Payne». Если считать еще и «State of Emergency», команда представляла три игры в первой десятке.

«GTA III» глубоко проникла в культуру, как и мечтал Сэм: игру упоминали в «Daily Show»; в Нью-Йорке продавались сборники со звуковыми цитатами из «GTA»; по слухам, в клубах даже можно было достать таблетки экстази с логотипом «Rockstar», и это была не рекламная акция компании, а лишь жест восхищения от фанатов. Команду признали и коллеги по бизнесу, которые когда-то обвиняли ребят в дерзости из-за их стремления сравняться с рок-звездами. Когда продюсер «Rockstar» Джеронимо Баррера, одетый в сногсшибательный костюм, вышел получать награду в номинации «лучшая игра года по версии разработчиков», он отметил: «Как видите, не обязательно рассказывать про эльфов и гномов!»

Успех «GTA III» помог американскому игровому бизнесу довести в 2001 году продажи до рекордной цифры в 9,4 миллиона долларов, обеспечив рост на 40 процентов по сравнению с прошлым годом и позволив превзойти кассовые сборы фильмов, которые составили лишь 8,38 миллионов долларов. «Sony», владевшая эксклюзивными правами на выпуск игр франшизы на своих консолях, благодаря успеху «GTA» вырвалась в лидеры индустрии, обойдя своих конкурентов «Microsoft» и «Nintendo», которые в ноябре представили свои новые приставки «Xbox» и «GameCube» соответственно. (По иронии, продажам «Xbox» помогал успех фантастического шутера «Halo» от «Take-Two», которая уступила его «Microsoft», выкупившей разработчиков игры, фирму «Bungie».) Вскоре «Sony» продала почти 30 миллионов приставок «PS2».

Фил Харрисон из «Sony» радовался повсеместному коммерческому успеху «GTA III». Как и Сэм, он давно хотел расширить свою долю на рынке, и «Rockstar» ему в этом помогла. «Это показывает, что „Rockstar“ глубоко понимают культуру и знают, чего пользователи ждут от игры, – говорил он. – „GTA“, возможно, ярче всего прочего выражает дух времени».

В Японии, где находилась штаб-квартира «Sony», «GTA III» всколыхнула легендарную игровую культуру и индустрию страны. Два десятилетия доминирования семейных игр от «Nintendo» в сравнении с новой эрой «GTA III» выглядели жалко. Но перемены иногда вызывали непонимание даже в самой «Sony». Государственные чиновники начали обращаться с протестами к руководству компании. По слухам, на званом приеме жена основателя «Sony» предостерегла команду «PlayStation» насчет «GTA III»: «Знаете, я слышала, что ваши игры очень жестоки».

Харрисон и прочие западные партнеры изо всех сил пытались урезонить своих японских коллег. «Послушайте, – говорил Харрисон, – если мы хотим быть разноплановой развлекательной платформой, у нас должно быть все, от Микки Мауса до Микки Рурка.

Чтобы выйти на действительно массовый рынок, мы обязаны предоставлять полный спектр игровых программ для нашей приставки». В итоге споров Япония сформировала собственную Комиссию рейтингов компьютерных развлекательных программа, аналогичную американской ESRB, чтобы отслеживать новое поколение игр.

Поскольку «GTA III» была полна непристойностей – взять хотя бы трюк с проституткой, – она немедленно превратилась в громоотвод, олицетворяющий предвзятое отношение к новой отрасли и страх перед ней. И хотя подобные дискуссии уже разыгрывались вокруг пинбола, комиксов, рок-музыки и «Dungeons & Dragons», большинство людей пропускало их мимо ушей. Видеоигры все еще считались детской забавой и не могли содержать взрослое наполнение. Люди отчетливо понимали разницу между детскими и взрослыми фильмами и сериалами, однако на ситуации с компьютерными играми это не отражалось. Тот факт, что «GTA III» однозначно и добровольно была помечена рейтингом для взрослых «M» (с соответствующей маркировкой в рекламе и на обложке), никто не замечал.

В Австралии Служба классификации фильмов и литературных произведений, ответственная в стране за выставление рейтингов медиа-продукции, отказалась сертифицировать игру из-за изображения «актов насилия сексуального характера», как это назвали специалисты службы. «GTA III» была запрещена не только к продаже, но и к просмотру. Владельцы магазинов могли получить до двух лет тюрьмы и штраф в десятки тысяч долларов за одну ее демонстрацию. Покупателям велели сдать игру обратно, иначе им грозили уголовные обвинения, если они просто кому-либо покажут игру.

В Англии директор общества по защите детей «Современные дети» предупреждал, что игры могут воспитать у подростков излишнюю терпимость к насилию. Психолог из университета Нортумберленда уверял: «Новые поколения все более извращенных игр делают детей замкнутыми и неконтролируемыми». Национальный институт медиа и семьи, американская некоммерческая организация по защите прав детей, в декабре 2001-го выпустил ежегодный «Отчет о видео- и компьютерных играх», где «GTA III» значилась первой в списке продуктов, которых родители должны избегать. «Нам достаточно насилия в реальном мире, – подчеркивал сенатор Коул. – Не нужно заворачивать его в красивую обертку и дарить детям».

Джо Бака, демократ из Южной Калифорнии, в 2002 году представил Акт о защите детей от насилия и секса в видеоиграх, который ставил вне закона продажу игр с рейтингом «М» любому лицу, не достигшему семнадцати лет, без разрешения его родителей. «Мы видели, что случилось в Колумбине, – предупреждал Бака на CNN. – Этих детей запрограммировали. Они впитали образ действий и характер персонажа, а потом стали изображать его в жизни и совершать настоящие преступления. Выход „GTA III“ – это позор для нас. Есть и другая игра не лучше – „State of Emergency“. Мы видим достаточно гангстерских разборок и беспорядков, которые происходят вокруг нас. Мы должны это остановить».

Даг Левенштейн в IDSA напрасно пытался противостоять тому, что он называл «преувеличенными требованиями идеологически настроенных политиков и критиков, которые хотят возложить ответственность за развлечения наших детей на государство, а не на родителей». Впрочем, и он отказывался встать на защиту самого противоречивого издателя отрасли.

«Мы не должны оправдываться за Хаузеров, – говорил Левенштейн. – Это их игра».

Да здравствуют сырные шарики!

Поздний холодный вечер ноября в «Радио Мехико», забегаловке в центре Нью-Йорка. Под потолком болтаются разноцветные воздушные шары с мишурой, окна украшены праздничными гирляндами. Внутри веселится пара десятков парней за двадцать в толстовках и кепках, но для посторонних двери закрыты.

В честь двадцать девятого дня рожденья Сэма «Rockstar» устроила традиционный праздник: ежегодное соревнование по поеданию сырных шариков. Нужно было съесть как можно больше жирных, липких, хорошо прожаренных и политых соусом чили сырных сфер размеров с бейсбольный мяч. И это было непросто: вдобавок к перевариванию смертоносных для желудка бомбочек, участникам приходилось выдерживать окружающий их хаос.

Пока конкурсанты поглощали шарики за центральным столом, «рокстаровцы» толпились вокруг и размахивали пачками банкнот, словно на лошадиных бегах. Ставки поощрялись, вопли считались нормой. Дэн был ведущим и кричал в рупор, чтобы его можно было расслышать среди всего этого хаоса. Победитель получал 2000 долларов, два билета на самолет в любую точку планеты и уважение окружающих, особенно когда рекорд перевалил за двадцать четыре шарика. На некоторых участниках красовались желтые банданы с надписью «Жри больше». В промежутках между сырными шариками едоки закусывали воздушной кукурузой с перцем халапеньо. По залу были расставлены ведра для рвоты, и они оказались нелишними. Пострадавших отпаивали текилой с лаймом.

По окончании соревнования всем присутствующим раздавали награды, вроде «Лучший умелец офисного перепиха» или «Главный любитель заявиться на работу в четыре часа утра», сделанные из медальонов с логотипом «Rockstar». «Несмотря на мнение, что в этой индустрии работают в основном мужчины, команда „Rockstar“ состояла в равной пропорции из девушек и парней, молодых и готовых напиться в любой день недели», – вспоминал позже продюсер «Rockstar» Джефф Уильямс.

С выходом «GTA III» для сотрудников компании настало золотое время – деньги и напитки текли рекой. Команда напоминала элитный частный клуб, члены которого называют друг друга по фамилиям, словно в армии. Каждый работник получал оловянное кольцо с логотипом «Rockstar», своего рода символ веры. Также у них были настоящие американские армейские куртки, украшенные эмблемой компании и номером дома, 575, на спине. Их носили с гордостью, и фанаты на конвенциях расступались, когда шли «рокстаровцы».

По преданности команде мало кто мог сравниться с Фернандесом и Поупом. «Представьте компанию в сотню человек, где каждый чувствует себя как участник Beatles», – объяснял Фернандес. Поуп видел в этом заслугу Сэма: «Все это плоды его гениальности. Он понимал, что стиль крайне важен, но нельзя забывать и о необходимости работать в поте лица. Нужно уметь сочетать одно с другим».

Однако уладить очередной виток скандала вокруг «Grand Theft Auto» оказалось не так-то просто. Хотя лидеры команды и делали формальные заявления, уверяя общественность, что компания «прилагает все усилия, чтобы ответственно продвигать результаты своих трудов, направлять рекламу исключительно на целевую аудиторию и продавать игры только взрослым», им приходилось сторониться общественно-политических дебатов. «Вряд ли мы могли победить», – вспоминал Айбелер. Когда пресса ухватилась за сюжет о проститутках, Хонсари, режиссер «GTA», получил электронное письмо, в котором ему советовали помалкивать. «Все рассосется, – обещали ему. – Только сиди тихо и не общайся с журналистами».

Впрочем, основная часть населения не понимала нюансов общения с проститутками в игре. «GTA» не заставляла убивать девиц, не давала за это очки или какие-нибудь бонусы. Игроки, которые грабили и убивали женщин, совершали насилие по собственной инициативе. Как позднее говорил Кинг: «Таковы непредвиденные последствия свободного игрового процесса. Жестокость сидит в пользователе, в его голове. Так что это о нем говорит?» В то же время Кинг знал, что благодаря «GTA» команда «Rockstar» оказалась на коне. «Мы превратились в пример для подражания в нашей отрасли», – говорил он.

Сколь бы ни были основатели «Rockstar» искушены в американской поп-культуре, они упустили из виду один важный момент: как их игры воспримут люди строгих правил. Причем таковые нашлись и среди их коллег. К разочарованию парней, Джейсон Рубин, один из основателей «Naughty Dog», создателей крайне популярной детской франшизы «Crash Bandicoot», сказал «Loas Angeles Times», что распространять «GTA III» – все равно что «продавать сигареты детям».

Хотя глядя со стороны сложно в это поверить, но подобные мысли проникли и во внутренний круг «Rockstar». Сотрудники компании знали, что дают миллионам людей возможность прекрасно провести время, но не могли отделаться от сомнений. «Не совершаем ли мы нечто плохое с моральной точки зрения?» – задавался вопросом Кинг, а позднее подчеркивал: «Мы всегда помнили о существовании опасной черты и строго судили себя».

Впрочем, когда репортер из «Rolling Stone» пришел в офис «Rockstar», чтобы взять интервью, основатели компании отрицали любую свою вину. Лохматые и небритые, Донован и братья Хаузеры вовсю поносили критиков.

– Вы же понимаете, что владельцам «PlayStation» тоже не десять лет, – говорил Донован. – И нам не за что нести ответственность.

– Почему мы вообще ведем этот разговор? – риторически вопрошал Дэн. – Полный идиотизм. Нам вечно задают тупые вопросы: «Вы промываете мозги детям?» или какой-нибудь очередной бред. Как мы, взрослые люди, можем говорить о подобных вещах, если любому ясно, что это глупо? Все проще простого.

– Если бы речь шла о фильме или сериале и он был бы лучшим в своей области, ему дали бы пачку наград и показали церемонию награждения по телевизору, – продолжал младший Хаузер. – Не то чтобы я требую признания, но мне не нравится, когда меня обзывают ублюдком за точно такие же достижения в сфере видеоигр. Так что на самом деле наши критики говорят: «Дело не в содержании, дело в отрасли». Они доказали это своими действиями в других областях искусства. Так что же им не нравится в нашей индустрии? Тут ведь можно и поспорить. Многие люди воспринимают видеоигры совершенно по-разному. Для нас это способ экспериментировать с нелинейным интерактивным сюжетом.

Когда вопрос о насилии задали Сэму, он всей душой поддержал решения ESRB:

– Мы очень четко следуем системе рейтингов и крайне серьезно воспринимаем указания комитета насчет продвижения продуктов для взрослых. А иначе что – цензура? Искренне надеюсь, что нет.

Команда полагала, что навязывание играм социальной ответственности в корне неверно.

– Что социально ответственного в фэнтези-мире, где игрока гладят по головке, когда он хорошо выполнит задание? – вопрошал Дэн. – Это просто унизительно.

Сэм ерзал на стуле, еле сдерживая гнев: ведь его команда – не какие-нибудь дешевые скандалисты, а усердно работающие художники и продюсеры, так что же в этом плохого?

– Я вообще стараюсь избегать разговоров о насилии, потому что все о нем только и твердят, – объяснил Сэм. – Но если персонаж в игре ведет себя плохо, приезжает полиция и ловит его… Нельзя просто бегать по городу, круша всех направо и налево. Совершаешь преступление – за тобой гонится полиция. Совершаешь еще одно, полиции становится больше, а если не образумишься – приезжает ФБР, спецназ, а потом и войска. Если такой сюжет не соответствует морали, то я уже не знаю, чего еще надо.

– Видел «New York Times»?

Такой вопрос в один прекрасный день своей карьеры в «Rockstar» Джейми Кинг услышал от отца. У Кинга были хорошие отношения с отцом, который гордился достижениями сына в игровой индустрии. Но теперь обеспокоенный родитель позвонил Кингу, чтобы предупредить: возможно, за его спиной происходит нечто действительно незаконное.

Заголовок центральной статьи делового раздела «Times» гласил: «Популярная видеоигра стала причиной неприятностей компании». Кинг бросился читать дальше: «Могут ли воровство, угон автомобилей, драки, проституция и торговля наркотиками компенсировать финансовые нарушения? Возможно – если это безумие выполнено в красивой графике… Компания „Take-Two“, которая является лидером рынка игрового программного обеспечения, ранее в этом году признала… что данные в отчетах за семь кварталов неверны. Комиссия по ценным бумагам приостановила на три недели все операции по акциям компании и продолжает расследование. Как минимум пять акционеров подали иски против „Take-Two“».

Доклад показал, что «Take-Two» завысила свои доходы в 2000 году на 23 миллиона долларов. По словам одного аналитика, результатом стало существенное увеличение годовой прибыли: фигурировала сумма 24,6 миллиона, вместо подтвержденных ныне 6,4 миллиона долларов. Другой журналист называл подобные действия мошенничеством. Учитывая необычайный успех «Take-Two» с того момента, как Брэнт вошел в игровую индустрию, финансовое сообщество сочло результаты расследования особенно удручающими.

«На фоне ситуации с „Enron“ и корпоративной ответственностью дело выглядит очень некрасиво, – говорил один управляющий хеджевого фонда, потерявший деньги на акциях „Take-Two“. – Они говорят: „Кому какое дело до прошлого, если сейчас у нас на руках хорошая игра“, а еще говорят: „Преступление оправдано“».

Айбелер и прочие руководители головной компании изо всех сил старались держать «Rockstar» подальше от проблем, но это было непросто. «Сидите тихо, – убеждал ребят Айбелер, – дела идут отлично, думайте только о хорошем». Однако в глубине души он и сам не был уверен в своих словах. «Компания была на высоте, но в финансовом плане ситуация обстояла совсем не безоблачно», – признавался он позднее.

Хотя Сэм старался обособить свою команду от «Take-Two», его подчиненные не были слишком удивлены расследованиями. В конце концов, работники часто переходили из одного подразделения в другое. Особенно сильно проблемы ударили по двум соучредителям «Rockstar», предпочитавшим держаться в тени, – по Кингу и Форману. С момента создания компании совместно с Донованом, Хаузерами и Кингом Форман чувствовал раскол между основателями. Все началось с излишнего внимания прессы к Сэму и Доновану, которых считали лидерами «Rockstar». Стеснительный по натуре Форман поначалу был даже рад уступить им место в свете софитов, но теперь не мог и дальше игнорировать растущую между ними пропасть.

Позднее Форман вспоминал день, когда Сэм зашел к нему в кабинет восторженно заявил:

– Через пару лет мы все можем стать миллионерами! Вот круто будет!

Но тут же Сэм добавил:

– Знаешь, я не успокоюсь, пока не заработаю миллиард.

Глядя вслед уходящему Сэму, Форман думал о его неудержимой страсти выходить за границы, стремиться к новым рубежам, получать от жизни максимум. «Зная его, – решил Форман, – можно предположить, что миллиардом дело не кончится».