– Есть что-нибудь новое о Четвертом ковчеге? – спросила Майра, когда все расселись по местам. Она раздраженно глянула на Аэро, сидевшего рядом. Он опоздал. Снова. Опоздали все, но непунктуальность Аэро отчего-то злила особенно сильно. Впрочем, поднимать эту тему Майра не спешила: и без того забот хватало.

– Им лететь до нас еще две недели, – ответил Дивинус, переключаясь на голограмму с траекторией Четвертого ковчега. – По мере того как они приближаются, им приходится сбрасывать скорость – иначе пролетят мимо. Это дает нам время, но немного.

Майра оторвалась от списка вопросов и взглянула на картинку. Враг приближался, и она ощущала это физически. Изображение корабля больше не мигало: сигнал становился все сильнее и отчетливее.

Аэро обратился к оружейнику:

– Брат, как дела с обороной? Орден преуспел в создании щита? Если его не будет, Драккен просто разбомбит нас, а нам нужно, чтобы он высадил свое войско на Землю.

– Мои названые братья и сестры работают не покладая рук, – ответил юный мастер. – Вот почему я опоздал сегодня. Правда, мы не успеваем.

– Сильно? – спросила Майра. – Две недели – срок небольшой.

Оружейник кивнул профессору Дивинусу, и тот вывел голограмму с картой их лагеря.

– Нам еще никогда прежде не доводилось накрывать щитом такую обширную территорию, какую занимает Первый ковчег и прилегающие к нему земли.

– Так это вам под силу, брат? – Рен пристально смотрела на карту.

Оружейник кивнул:

– Я уверен в своем Ордене, но не забывайте: войско Драккена защита не сдержит. Уж они-то через барьер пройдут. Энергетический щит остановит только бомбы.

– Разумеется, но если удастся выманить Драккена на землю, это уравняет наши силы, – объяснил Аэро, а Ной вывел симуляцию, иллюстрирующую его план. – Сойдемся в рукопашном бою. Так у нас хотя бы появится шанс.

– Но ведь нас меньше, – нахмурилась Майра.

Аэро и Рен переглянулись.

– Четвертый ковчег больше, чем наше судно. С таким продвинутым оборудованием они, без сомнения, сумели сохранить численность колонии во время исхода. Если верить оценке Ноя, врагов будет вдвое больше, чем наших солдат.

– А как же солдаты Седьмого? – спросила Майра, снова заглядывая в список. Она затронула больную тему, но исключений в вопросах делать не могла. – Как они адаптируются к режиму тренировок?

– Обучать их сложновато, – ответила Рен. Говорить она старалась спокойно, но все же в голосе проскользнули нотки досады. – Мы вооружили больше половины стаи фальшионами, но вот обучить их владеть новым оружием оказалось… мягко говоря, трудно. А еще они никак не могут приспособиться к Поверхности и ведут ночной образ жизни. Их режим не совпадает с нашим. Лагеря стоят порознь, и объединение пока невозможно…

– Мерзкие солдаты задирают мою стаю, – прорычала Ищунья, хватаясь за эфес фальшиона, висевшего в ножнах у нее на поясе и выделявшегося на фоне густой темной шерсти.

Ползун тоже взялся за рукоять оружия.

– Ваши солдаты обзываются, грязные слова про нас говорят, – добавил он, подозрительно поглядывая на Рен. – Запугивают нас блестящими клинками. А еще они странно пахнут… слишком чистые. Не хотим их вонь терпеть. Еще раз будут запугивать – дадим бой.

– Все потому, что ваши солдаты не слушают моих приказов и гробят друг друга на тренировках, – ответила Рен и обратилась к Аэро: – Сэр, я ведь предупреждала: они еще не готовы принять фальшионы. Оружие слишком утонченное для…

– Мой народ совладает с фальшионами, – прорычала Ищунья. – Проблема – в вас. К чему нам обучение? Носимся по двору и притворяемся, что деремся. Зачем тратить силы на притворные драки? Это же бред. Когда придет время сражаться, мой народ будет готов, а до тех пор мы запасаем силы.

Рен вскинула руки.

– Все слышали? Как же их обучать, когда вожди велят им не подчиняться мне? Они не могут элементарно построиться и маршировать. В Агогэ у нас даже дети за неделю усваивают эти навыки, а воины Седьмого начинают пихаться и собачиться. Никакого порядка. Звездное пекло, мне повезет, если меня не пырнут в спину, когда я снова кинусь их разнимать.

Ищунья с Ползуном злобно посмотрели на Рен, и Майра поспешила вмешаться – пока они не ляпнули чего-нибудь, о чем потом пожалели бы.

– Ищунья, муштра нужна, чтобы потом биться бок о бок с солдатами Второго ковчега. Даже если упражнения кажутся вам бессмысленными, может, убедишь своих слушать Рен?

– Пусть сперва убедит своих, чтобы не писали на стенах гадости про нас, – прорычала в ответ Ищунья. – Вы хотели стереть граффити, но мы про него знаем.

– Мерзкие солдаты, – согласился Ползун. – Поганые.

Аэро поморщился, жестом прося Рен не вмешиваться.

– Вина за это лежит на конкретном солдате, он действовал один и уже понес суровое наказание. Прошу простить за это оскорбление. А стереть граффити я приказал, чтобы оно не навредило моральному духу армии.

– Опоздал, – сердито проворчала Ищунья, подавшись вперед. В свете ламп овал ее лица выделялся особенно резко; было видно, что она обзавелась крепкой мускулатурой. – Мой народ перейдет на сторону врага… если не отдадите нам того солдата, чтобы мы покарали его, как сами сочтем нужным.

– Да ну? – закипая, спросила Рен. – И как же это?

– Стая сама решит, – прищурившись, ответил Ползун. – Скорее всего, его побьют камнями. Раз уж поблизости нет пропасти… и, да… Ищунья запретила пиры. Хотя, пожалуй, стоило бы их вернуть.

– Какое облегчение, – вздохнула Рен. – Вы не съедите бедного паренька. Неудивительно, что наши солдаты задирают вас. Похоже, не без повода…

– Довольно, майор Джордан, – перебил Аэро. – Только хуже делаете. Не заставляйте меня пересматривать ваше назначение инструктором Седьмого… или ваше повышение.

Комната погрузилась в тишину.

– Прошу извинить, сэр, – потупилась Рен, красная от стыда. – Я оговорилась. Не стоило позволять эмоциям брать верх.

– Эй, зачем так строго с ней, – подал голос Калеб и посмотрел на Аэро. – Послушай, Рен и так несладко. Нам всем тяжело, а она делает что может.

Майра ощутила укол ревности: с какой стати Калеб защищает Рен?!

«Чего он так переживает за эту солдафонку из чужой колонии?»

– Я уважаю твое мнение как члена совета, Калеб, – резким тоном проговорил Аэро. Даже, наверное, чересчур резким. – Но майор Джордан служит под моим началом, и ее поведение – это мое дело. Ясно?

Юноши вперили друг в друга злобные взгляды.

– Теперь я понимаю, почему солдаты тебя не слушают и размалевывают стены, – вполголоса пробормотал Калеб. И снова начались споры – на сей раз между Калебом и Аэро.

У Майры разболелась голова. Каждый за столом стремился защитить свою колонию, думал только о ней, а это им нужно было в последнюю очередь. Майра застучала по столу, пытаясь привлечь внимание собравшихся, и обвела их испепеляющим взглядом.

– Эй, мы же все на одной стороне. Наш враг – коммандер Драккен, а не тот, кто сидит здесь рядом за столом. Давайте не будем забывать об этом.

– Да, ты права, – сконфуженно признал Аэро. – Прости. – Он обратился к Ищунье: – Я лично приду к вам в лагерь и попрошу прощения за то, что произошло этим утром. Но своего солдата не отдам, ни при каких условиях. Он служит в моей армии, и я за него отвечаю. Накажу его в соответствии с нашими законами и обычаями.

Майра затаила дыхание.

– Ищунья, тебя это устраивает? Ты убедишь свою стаю остаться и слушать Рен? Нам нужна ваша помощь в войне с Драккеном.

Ищунья с Ползуном о чем-то зашептались. Ползун фыркнул и зарычал, они еще какое-то время спорили, а потом Ищунья обернулась к Аэро:

– Мы согласны, чтобы ты просил прощения. Только в следующий раз отдашь солдата нам. Понятно?

– Аэро? – поторопила его Майра. – Ты с этим согласен?

– Такие условия мне не по душе, – пробормотал он, – но я согласен.

Воздух в комнате управления остыл… но несильно. Майра снова сверилась со списком вопросов: совет слишком отклонился от намеченного курса.

– Прежде чем перейдем к следующему пункту, хочу уточнить: вопрос о щите решен? – спросила она, пытаясь восстановить подобие порядка.

– Мне неприятно говорить об этом, – сказал оружейник, – но со щитом еще одна проблема. Надолго его не хватит. Если учесть, какой уровень технологий на борту Четвертого ковчега, мои братья и сестры уверены, что Драккен найдет способ пробить нашу защиту.

– Долго ли она продержится? – спросила Майра.

Оружейник пожал плечами:

– Все зависит от Драккена.

Голова кружилась: столько проблем, одна страшнее другой. Список вопросов вдруг показался Майре совершенно бесполезным.

– Значит, защитное поле и наземный бой лишь дадут нам немного времени?

– Верно, – скривился Аэро, – к этому все и идет. Щит поможет отразить оружие дальнего действия, потом Драккен высадит десант, и они пройдут через барьер. Мы отразим атаку, но в конце концов Драккен выяснит, как пробить щит, и просто разбомбит нас ядерными боеголовками. Есть, конечно, шанс, что щит он преодолеть так и не сумеет…

– Шанс, – повторила за ним Майра. – Совсем крохотный, так ведь?

– Совершенно верно, – согласился Ной. – Мисс Джексон, я произвел расчеты: шансы не в нашу пользу. Наиболее вероятный исход – Драккен победит нас и получит доступ к Первому ковчегу. Потом взломает мои системы и присвоит секрет Конца.

Над столом замелькали формулы, по которым Ной производил свои сложные расчеты, однако Майра и не пыталась уследить за ними. Какой в этом толк? Она и без того знала, что вычисления Ноя верны. Она буквально чувствовала, как с каждым мерцанием Маяка Драккен подлетает ближе к Земле.

– Получается, выход у нас только один, – тихо сказала она, – если мы и правда хотим победить.

– Какой же? – обернувшись к ней, спросил Калеб.

Майра ткнула пальцем в проекцию.

– Найти слабое место Драккена. То, что получится использовать против него. Что-то, о чем он и не подозревает.

– А она права, во имя звезд, – сказал Аэро. – Профессор, мы узнали что-нибудь новое из Архива Кузни? Что-нибудь, что поможет в борьбе с Драккеном?

– Ах да, – вспомнил Дивинус. – Ной, покажешь?

Воздух загудел от статического напряжения, и над столом появились записи каллиграфическим почерком. Дивинус принялся перебирать виртуальные страницы.

– Я и правда наткнулся на кое-что любопытное. Между Верховным командующим Брайантом Штерном и Широй Рамсес завязались в свое время некоторые отношения. Она была носителем в Четвертом ковчеге, когда тот исчез.

– Отношения? – переспросил Калеб. – То есть…

– Да, из записей в бортовом журнале я сделал вывод, что они имели романтическую природу, – подтвердил Дивинус. – Наши ранние исследования показали, что Маяк воздействует на эмоциональное состояние носителя, а вот насколько – вопрос открытый. Ясно, что Штерн испытывал к Рамсес чувства, выходящие за рамки официальных отношений. Впрочем, не знаю, были ли они взаимны. Штерн не успел открыться Рамсес – ее колония к тому времени пропала.

Майра невольно взглянула на Аэро. Интересно, подумала она, а ее чувства – не побочный продукт слияния с Маяком и связи с носителями? Или они все же искренние? И самое главное, как это определить?

– Профессор, он любил ее? – спросила Майра, рассматривая записи в бортовом журнале. То и дело проскальзывали фразы вроде «боль от потери» и «терзает сердце».

Дивинус решительно кивнул:

– Думаю, да, но, разумеется, кое-что из этого – лишь догадки. Штерн регулярно сообщался с Рамсес через Маяк и как никто другой знал об устройстве Четвертого ковчега. Собственно, вот почему его записи об исчезновении Четвертого вызывают особую тревогу.

– Тревогу? В каком смысле? – спросил Аэро, переглядываясь с Рен.

– Вы ведь помните, что Штерн не был ученым, а значит, понимал не все, – уклончиво отвечал Дивинус. – Но, как мне показалось, Четвертый ковчег экспериментировал над новым, продвинутым видом внутренней сетевой связи.

– Сетевой связи? – повторила за ним Майра. – Вроде компьютеров в одной системе?

– Дело даже не в компьютерах, – поправил Дивинус. – Речь о человеческом разуме. Идею они почерпнули в способности Маяка связывать и сохранять сознание людей. Технология эта самоподдерживающаяся: один прорыв влечет за собой следующий и так далее… Однако нам известно мало, записи в дневнике почти не-информативные, смутные.

– И как нам это поможет? – с досадой спросила Майра.

Дивинус пожал плечами:

– Сложно сказать, моя дорогая, но это все, что у нас есть.

– Главное – получить доступ в Четвертый ковчег, – сказал Аэро. – Надо влезть в их компьютеры, раздобыть важные данные… Ной, ты все еще не можешь преодолеть их системы безопасности?

– Не могу, – ответил Ной. – Защита слишком мощная: я уже несколько раз пробовал обезвредить ее, и все безрезультатно. Она наделена разумом и после каждой попытки взлома накапливает опыт, становится умнее. Учится блокировать меня.

Они продолжили обсуждать неудачные попытки Ноя взломать защиту Четвертого ковчега, но Майра слушала вполуха. Она смотрела на Маяк, что слабо пульсировал у нее на руке… и тут ей в голову пришла идея. Сумасшедшая мысль. Шанс исполнить задуманное был крохотный, к тому же Майре грозила страшная опасность.

– Постойте, надо использовать против Драккена Маяки, – возбужденно сказала Майра. – Точно так же, как он использовал свой Маяк, чтобы следить за нами. Мы проникнем в его разум и найдем слабое место.

Она показала всем свой Маяк, но Калеб с сожалением возразил:

– Ни за что. Я бы даже советовал отключить их. Теперь, когда все носители вернулись, Маяки не нужны. Эти устройства опасны и непредсказуемы.

– Майра, он прав, – согласился Аэро. – Драккен уже показал, как умеет манипулировать нами. Проклятие, да он чуть не убил тебя в прошлый раз.

Рана на плече все еще побаливала, но Майра не обращала на это внимания. В ее глазах горел огонь непокорности.

– Он лишь попытался – и не смог. С тех пор я его к себе не подпускаю.

Профессор Дивинус взглянул на нее и сочувственно улыбнулся:

– Моя дорогая, ты прекрасно знаешь, что я сейчас переживаю. Мы создали Маяки, чтобы сохранить историю, а потом привести вас к Первому ковчегу. Опасно использовать их не по прямому назначению, и я даже не в силах вообразить последствия. Человеческий мозг вообще не предназначен для подобного рода связи, особенно когда носители так близко друг к другу.

– Я не согласна. Отключить их было бы ошибкой.

– Майра, ты что, не слышала профессора? – спросил Калеб. – Ты не соображаешь, что говоришь. Прислушайся к голосу рассудка. Речь даже не о Драккене, речь о твоей безопасности. Ты себе навредить хочешь?

Он хотел было взять ее за руку, но Майра отстранилась.

– Нет, это вы не соображаете, что говорите, – сорвалась она. Инстинкты призывали защитить браслет. – Отключив Маяки, мы разрушим то немногое, что осталось от нашего единства. Взгляните, что творится с армией: она уже распадается на отдельные лагеря.

– Майра права, – сказала Рен. – А если не верите мне, то сходите в лагерь Седьмого. Мне Маяки нравятся не больше вашего, и я согласна с Сиболдом: эти устройства ненадежны, – но если между нами вырастет еще одна стена, то всему конец.

– Уж лучше так, чем если нас убьют во сне, – пробормотала Ищунья, а Ползун топнул по полу. Майра уже знала, что так в их стае принято выражать согласие.

– Точно, – сказал Калеб. Он явно боялся. – Я уже потерял Пейдж и Рикарда. И семью, наверное, тоже. Тебя терять не хочу. Оно того не стоит.

Ищунья кивнула:

– Драккен… опасный и очень сильный. Использует Маяки против нас. В его руках они – оружие.

Майра вскочила из-за стола:

– Так в этом все и дело, как вы не поймете?! Мы можем обернуть оружие Драккена против него же. Я использую Маяк и найду его слабое место. С каждым разом у меня получается все лучше: пока вас не было, я училась управлять Маяком. Один раз Драккен меня чуть не достал, но с тех пор я не подпускаю его к себе. Больше он не нападает.

– А может, он сил набирается? – предположил Аэро. – Или просто болен? Или у него временная слабость? Драккену ничего не стоит уничтожить тебя. Да что тебя – всех нас. Пока Маяки работают, рискуем все мы.

– Аэро прав, – поддержал его Дивинус. Голограмма профессора мигнула изумрудным огнем, и на мгновение он состарился. – Моя дорогая, это небезопасно. Предлагаю совету проголосовать.

– Неужели вы не понимаете? Это – наш шанс! – не уступала Майра. Как проголосует совет, она догадывалась, и на ее стороне, по иронии судьбы, была только Рен. – Дайте мне сутки, и я проникну в разум Драккена. О большем не прошу. Если потерплю неудачу, тогда и выключайте Маяки.

– Если не погибнешь к тому времени, – удрученно проворчал Калеб.

Наступило неловкое молчание.

Наконец Дивинус призвал всех голосовать:

– Все, кто за то, чтобы дать Майре шанс, скажите «за».

– За, – почти единогласно отозвались собравшиеся, и только Калеб воздержался. Он избегал взгляда Майры. Не хотел терять ее. Он скорее проиграл бы войну.

– Значит, решено, – подвел итог Дивинус. – Шестеро – за, один – воздержался. Моя дорогая, если в ближайшие сутки тебе не удастся задуманное, Ной отключит Маяки.

– Как скажете, профессор, – отозвался Ной. – Начинаю обратный отсчет времени.

Дальнейшее совещание прошло быстро и гладко, по составленному Майрой плану. У нее оставалось всего двадцать четыре часа, и не хотелось тратить их попусту. Прося об отсрочке, Майра, конечно, переоценивала свои силы: не была до конца уверена в успехе, – и поэтому ей требовалось все отпущенное время без остатка.

Как только совещание закончилось, Майра поспешила прочь из комнаты управления.

– Эй, Майра, постой! – окликнул ее Калеб, но она притворилась, будто не слышит. Хромающий Калеб не угнался бы за ней.

Майре было жаль друга, но его душевные раны могли подождать, а время – нет. Майра ворвалась в свои покои, где роботы уже успели прибраться. Дверь закрылась у нее за спиной.

– Ной, запри дверь, – велела Майра, хватая с подноса на кровати тюбик с пайком и выдавливая в рот клейкую пасту. На нее вдруг напал жуткий голод, к тому же она не хотела отвлекаться.

– Профессору это не понравится.

– Он разве запрещал запираться? – спросила Майра, проглатывая пасту. – Или запретил тебе запирать двери?

– Нет, ничего такого. Это лишь мое мнение.

– Значит, отказать мне ты не можешь.

– Прошу прощения. Запираю дверь на замок.

Раздалось жужжание, и Майра подумала: ну наконец тишина и покой. Теперь она сможет испытать свои силы. Майра забралась на кровать, чувствуя, как проминается под ее весом матрас. Закрыла глаза и успокоила разум. «Элианна, тебе придется направлять меня, – подумала Майра. – Помоги отгородиться от внешнего мира». Энергия буквально закипела в Маяке – Майра ощутила призрачное присутствие Элианны.

В голове наступила абсолютная тишина. Тихо шипела вентиляция, на языке ощущался привкус стерильного воздуха, но все это пропало, когда разум Майры устремился прочь из подземной камеры, оставляя позади тело. Он пронесся сквозь слои камня, вырвался на поверхность и полетел через атмосферу в космический вакуум. «Я иду к тебе», – подумала Майра.

Она обязана была найти слабое место Драккена, другого пути не существовало.

Иначе они все погибнут.