Глава 11. За что?

День двадцать седьмого июля был жарким с самого утра. Палило так, что плавился асфальт, из дома совсем не хотелось выходить. Кулигин достал заряженную метанолом бутылку водки, оделся попроще, прополоскал рот водкой для запаха и отправился к дому алкаша.

В простых многоэтажных домах, в одном из которых жил Стас, всегда найдется парочка-тройка алкашей, которые начинают кучковаться еще с самого раннего утра. Денег у них нет или имеется самая малость, а похмелиться категорически необходимо. К середине дня алкаши пропадают из вида: верно, им удается все же каким-то образом достать горючее и поправиться, а иногда и напиться так, чтобы едва добраться до собственной квартиры и завалиться спать, чтобы потом, толком не проспавшись, снова выйти на промысел. Поэтому отлавливать пьянчугу, к которому приходил Шамов, следовало с самого утра, что и предпринял Стас.

И он не прогадал.

Где-то в начале девятого помятый мужчина вышел из подъезда и направился по направлению к ближайшему магазину. Там уже мялись, стреляя денежку у знакомых и незнакомых граждан, два таких же пьяницы. Тот, к которому приходил Шамов, подошел к этим двум алкашам, поздоровался и встал в сторонке, надеясь сесть им на хвост, когда они наберут нужную сумму и купят водки. Сам он денег не стрелял: верно, стеснялся или просто не умел.

Стас зашел в магазин, покрутился там малость и вышел. Он прошел в двух шагах от маявшегося с похмелья мужчины, потом вернулся и, дыхнув на него запахом водки, спросил:

– Слышь, где тут можно спокойно выпить?

– Угостишь? – быстро спросил помятый мужчина, покосившись на пакет в руках Стаса.

– Угощу, – ответил Стас. – Но только ты и я.

– Лады, – посмотрел помятый в сторону двух страждущих, заинтересованно поглядывающих на него и Стаса. – Ты ступай вон до того дома, зайди за него и жди. Я тебя догоню.

Стас кивнул и неспешно пошел к пятиэтажке, на которую указал алкаш. Дойдя до дома, оглянулся: помятый по-прежнему стоял на своем месте, не глядя в его сторону.

Стас зашел за дом и остановился. Мимо него на весьма большой скорости промчалась на самокате девочка лет шести. «И как она не боится так быстро ездить», – подумал Стас, провожая ее взглядом. А когда обернулся, то увидел рядом с собой алкаша.

– Ну что, пошли? – предложил он.

– Ага, – коротко ответил Стас.

Через пару минут они уже подходили к дому помятого мужика. Когда входили в подъезд, им навстречу попалась старушенция, с которой алкаш вежливо поздоровался, на что старушка не ответила, кажется, даже не взглянула на него. Похоже, любитель закладывать за воротник был не в чести у соседей.

Остановились у обшарпанной двери. Алкаш сунул ключ в замочную скважину, провернул разок и открыл квартиру.

– Проходи, – коротко сказал он.

Стас вошел, хотел было снять обувь, но хозяин предупредил:

– Не снимай. У меня тут не убрано… Надо бы заняться да как-то все руки не доходят.

Кулигин понимающе кивнул. Пройдя в комнату, Стас выставил водку на стол, положив пакет в карман. Помятый хозяин квартиры метнулся на кухню и сначала принес табурет, а потом две чашки, блюдце, нож и небольшое яблоко, видно, на закусь. Пока мужчина ополаскивал на кухне чашки, Стас успел вытереть свои отпечатки с бутылки и оглядел полупустую комнату. Что ж, именно такой она и должна быть у алкаша…

– Ну что, открываю? – спросил помятый.

– Давай, – кивнул Стас.

Хозяин свинтил крышку, налил каждому по половине чашки и, не дождавшись Стаса, махнул. Крякнул одобрительно, поморщился, разрезал яблоко на четвертинки и взял один кусок. Откусил половину, спросил:

– Чего не пьешь?

Стас поднял чашку, поднес ко рту, поморщился, поставил чашку на стол и, будто бы едва сдерживая тошноту, прохрипел:

– Туалет где?

– Там, – показал рукой в сторону коридора хозяин.

Стас вскочил и метнулся к туалету. Открыл дверь и, кашляя, склонился над унитазом.

Бывший аналитик Следственного управления криво усмехнулся. Только начинающие блюют с похмелья. Выпивохи со стажем никогда не стравят, даже если придется похмеляться одеколоном или денатуркой.

Отставной аналитик снова налил себе и вновь залпом выпил. Нехотя доел свою дольку яблока. Затем, схватившись за живот, стал сползать с табурета и опрокинулся на пол…

Кружилась голова. Мушки перед глазами превратились в сплошное черное пятно. Стало не хватать воздуха. Аналитик попытался закричать, но из едва разомкнутого рта (шире открыть не получилось) не вышло ни звука. А потом пришло состояние, которое врачи называют коматозным и нарушением функций центральной нервной системы.

Хозяин еще не умер, когда Стас взял свою чашку, вымыл ее и, удерживая за дужку через носовой платок, прошел на кухню и поставил в подвесной шкафчик. Алкаш продолжал еще жить, когда, протерев дверные ручки, убийца покинул квартиру. Какие-то признаки жизни еще можно было обнаружить у бывшего аналитика, когда Стас вышел из подъезда и, не торопясь, направился к ближайшей станции метро. А когда он садился в электричку, бывший аналитик как раз испускал дух.

Метанол такая штука, что если при попадании в пищевод большой дозы не оказать пострадавшему своевременной помощи, то проявившийся спазм дыхания и возникшая сердечная недостаточность убьют организм окончательно…

До вечера нужно было куда-то подевать себя. Болтаться в зной по городу не было никакого желания и сил, а лень буквально сковала по рукам и ногам. Поэтому Стас вернулся домой и провалялся на диване до того часа, когда надлежало ехать на Красноказарменную улицу, где в сквере у него была назначена встреча со студентками МЭИ.

Для встречи у него все было подготовлено.

Обрезок чугунной трубы он нашел еще неделю назад на стройке неподалеку. Обернутый в газету, он лежал в тумбочке стола и дожидался своего часа.

Рулон скотча лежал здесь же. Им он свяжет руки и ноги жертв и заклеит рот, чтобы не орали.

Рядом со скотчем стояла баночка с акриловой краской, которой он пронумерует свои следующие жертвы.

Вспомнилось, как он сам когда-то был студентом Московского энергетического института. Вуз считался престижным, и на курсе Стаса училось немало студентов «блатных» родителей. Конечно, отпрыски богатых или чиновных родителей сбивались в особые группки, общаясь с такими, как Стас, сугубо по необходимости. Или из вежливости, если таковая имелась.

В группе Стаса была одна симпатичная девушка по имени Вика Крутицкая. Папа у нее был заместителем министра внешней торговли. Вокруг нее всегда крутилось много ухажеров, в том числе и со старших курсов. Но Стас за время учебы даже не обмолвился с ней несколькими фразами. Старательно делал вид, что она ему неинтересна. Впрочем, Стас не замечал многих девушек. Не потому, что они его не волновали, а просто потому, что никому не хотел дарить свои чувства. Хотелось бы крепкой взаимности. А вот ее как раз и не случалось.

Не хотел он привязываться к девушкам еще по одной причине – интуитивно чувствовал, что в этом случае он сделается уязвимым, а значит, станет слабее. Возможно, Веронику Крутицкую такое поведение Стаса где-то коробило. Может, даже оскорбляло. Ну как же так! Такие видные парни желают с ней познакомиться, сходить с ней в ресторан, даже просто проводить ее до дома, коснуться ненароком ее ладони, а тут какой-то Кулигин даже не смотрит в ее сторону! И держится совсем иначе, чем прочие. Заносчиво, что ли…

Несколько раз Вика украдкой посматривала на Стаса, полагая, что тот просто делает вид, что не замечает ее. Но – вот черт! – Вероника ни разу не поймала его взгляд. Никакой игры этот парень с ней не вел: она и правда была ему неинтересна.

Это злило и выводило из себя. Да кто он такой, чтобы не искать ее расположения? И даже пренебрегать ею!

Где-то в конце второго курса Крутицкая пожаловалась на Стаса одному из своих поклонников, который был не только ее тенью, но и послушным рабом. Разыгрывая нешуточное возмущение, она сказала, что Стас оскорбил ее, и даже придумала целую душещипательную историю о том, как он гнусно ее домогался.

Воздыхатель воспылал праведным гневом и решил по-серьезному проучить наглеца. Для проведения показательной акции он подговорил одного из своих друзей и однажды после занятий встретил Стаса на выходе из института.

– Давай отойдем, – сказал он. – Разговор есть серьезный.

– Ну пойдем, – согласился Стас, понимая, что назревает что-то серьезное.

Отошли в пустынный сквер, оказавшийся в этот час совершенно безлюдным.

– Ну что, поговорим? – недобро спросил Стаса воздыхатель.

Его товарищ предусмотрительно зашел сбоку – очень удачная позиция для неожиданной атаки. Правда, была не ясна причина такого враждебного поведения, прежде с этим парнем, учившимся в соседней группе, он был в весьма неплохих отношениях. Что же такое могло произойти?

Поэтому Стас решился уточнить:

– О чем?

– Не о чем, а о ком… О Вике, – последовал немедленный ответ.

Стас даже не сразу понял, о ком именно идет речь, и поэтому спросил:

– Не понимаю, о какой еще Вике?

– Не придуривайся. Сам знаешь, о какой, – зло прошипел воздыхатель и добавил: – О Крутицкой.

– Ах, вот оно что… И какой мне интерес о ней разговаривать? – удивился Стас, чуть отступая, чтобы избежать прямого удара сбоку. – Я ее совсем не знаю. Мы с ней даже не общаемся.

– Она говорит, что ты к ней пристаешь, – продолжал зло шипеть воздыхатель.

– Она так и сказала тебе, что я к ней пристаю? – хмыкнул Стас. – Ну и дела! Ты меня удивил.

– Послушай меня, – процедил сквозь зубы поклонник Вероники. – Отстань от нее, она не хочет тебя ни видеть, ни знать! Тебе все понятно?

Все могло пойти по простому сценарию – достаточно было заверить, что он понял и что подобного не повторится. Возможно, после этого он услышал бы в свой адрес пару малозначащих угроз, какие случаются уже в затухающем конфликте. На том бы и расстались… Но в Стасе неожиданно забушевал дух противоречия. Глядя прямо в глаза воздыхателю, он заявил:

– Она тебе все врет! Я в ее сторону даже не смотрю. Это ты от нее млеешь, а мне эта дура на хрен не сдалась!

Стас ожидал следующих действий, именно поэтому сумел увернуться от удара. Выброшенный вперед кулак только едва задел его щеку. Второй, что стоял сбоку, снова приблизился на расстояние удара.

Стас подскочил вплотную к воздыхателю и уперся в него взглядом:

– Если ты еще раз махнешь своими ручонками, я тебе нос откушу… уже дохлому.

В ледяном тоне Стаса прозвучало нечто такое, что заставило поверить в озвученную угрозу. Оказывается, он не такой безобидный малый, каковым представлялся в стенах института. При этом взгляд Стаса оставался холодным и одновременно был полон решимости. Сомнений, что он осуществит угрозу, не оставалось. Враз похолодевшим нутром поклонник почувствовал исходящую от Стаса опасность. Так может смотреть только человек, которому нечего было терять.

Боевой настрой поклонника куда-то улетучился, уступив место чувству опасности. Некоторое время он выжидательно молчал, потом житейская осторожность взяла вверх.

– В общем, я тебя предупредил.

Воздыхателю хотелось ответить жестко, как подобает случаю, но вот голосу не хватало прежней твердости.

– Я тоже, – все так же спокойно отвечал Стас, усмехнувшись.

Когда на следующий день Стас пришел в группу без побоев на лице – взгляд Крутицкой выглядел несколько удивленным. После одной из пар он заприметил, как она гневно выговаривала что-то своему воздыхателю, уныло оправдывавшемуся. После этого случая отношения между Вероникой и ее воздыхателем разладились. Впрочем, эта история Стаса совершенно не интересовала…

Выйдя из дома, Стас купил пять банок австрийского пива «Эдельвейс» и большую пачку чипсов. Покупки положил в темный пакет, где уже лежали завернутый в газету обрезок трубы, баночка с акриловой краской и большой рулон скотча.

Спустившись в метро, он сел на электричку и доехал до станции «Авиамоторная», а потом неторопливо пошел по улице по направлению к скверу. Ждать девушек-студенток долго не пришлось…

– Привет, – произнес Стас, когда девушки подошли.

– Приветик, – весело произнесла одна из девушек, которую звали Эльза, в коротких шортиках.

– А вы что не уехали куда-нибудь на каникулы? – искренне поинтересовался Стас.

– Куда? Домой в свою Тмутаракань? – криво усмехнулась: – Чтобы родичи всю плешь проели своими нудными нравоучениями? Не-ет, мы лучше здесь потусуемся. Верно, Кать?

– Ага, – поддержала Эльзу вторая девушка. – Это же все-таки Москва!

– Ну и правильно, – улыбнулся Стас. – А я тут пива прикупил… Как вы?

– Угощаешь? – Бойкая Эльза протянула руку, и Стас вручил ей банку «Эдельвейса».

– Ого, какое пиво мы пьем! – Эльза одобрительно посмотрела на Стаса и вскрыла банку, пшикнувшую пеной. Отхлебнув, кивнула Стасу: – Только надо местечко поудобнее найти. И поукромнее, – добавила она, смешно сузив глазки.

Еще хлебнув пива и достав из пачки сигарету, Эльза закурила, свернула с аллеи и деловой походкой направилась к посадкам клена, за которыми начинался кустарник. Она шла, не оглядываясь, и за ней спиралью вился ароматный шлейф дыма. Катя и Стас покорно последовали за ней. Покружив немного, Эльза остановилась на тенистом пятачке, со всех сторон окруженном кустами:

– Вот… Здесь нам никто не помешает. И от солнышка спрячемся…

– Это нам подходит, – согласился Стас.

Выпустив колечко дыма, она присела на траву, свернув ноги калачиком. Рядом уселась Катя, положив возле себя сумочку. Стас выложил из пакета банки с пивом и чипсы.

– Значит, ты на пятый курс перешел? – спросила Эльза.

– Да, – ответил Стас.

– Уже знаешь, где будешь работать?

– Пока еще нет, – пожал плечами Стас. – Год еще впереди, чтобы определиться. Есть на примете парочка неплохих мест. Не хотелось бы прогадать.

Он открыл банку и сделал пару глотков. Любителем пива он не был. Хлебнул так, чтобы слегка оттянуть время и лучше настроиться. Ну, еще чтобы не показаться подозрительным и странным: вот, купил хорошего пива, а сам почему-то не пьет…

Эльза почти допивала банку, кода Стас поднялся с пакетом в руках, сунул в него руку, освободил от газеты обрезок трубы и, резко выдернув руку, нанес сильный удар по голове девушки. Та, не издав ни звука, повалилась набок с проломленным черепом. Застывшая на мгновение от неожиданности, Катя тонко вскрикнула от накатившего ужаса, попыталась подняться с травы, но тотчас была сбита следующим ударом трубы, после чего потеряла сознание.

Стас заклеил ей и Эльзе скотчем рот и связал руки в запястьях. Затем снова переключил свое внимание на Эльзу, которая зашевелилась и открыла глаза. Он подскочил к ней и стал наносить один удар за другим. Эльза пыталась как-то закрываться связанными руками, потом силы скоро покинули ее окончательно, и она, обливаясь кровью, затихла. Стас наклонился над девушкой, достал баночку с краской и пощупал на запястье пульс. Ему показалось, что сердце еще бьется. Тогда он нанес еще несколько ударов трубой по окровавленному затылку, после чего Эльза перестала дышать. Затем, макнув палец в краску, он написал на ее лбу цифру «4». Получилось немного неровно. Пусть так и останется, не исправлять же!

Катя продолжала лежать без движения. Стас вытер от краски палец, раздел девушку догола и начал трогать грудь и низ живота. Когда пришло возбуждение, он навалился на девушку и стал насиловать. Закончив, он снова взялся за трубу, а когда обернулся к девушке – неожиданно встретился с ее полным ужаса взглядом.

– Не смотри на меня, – произнес он с угрозой.

Катя закивала головой, что-то произнесла.

– Хочешь что-то сказать? – спросил Стас.

Катя закивала снова.

– Смотри, – предупредил Стас. – Если закричишь – убью!

Стас расклеил ей рот.

– За что? – спросила девушка, как только Стас убрал скотч.

– Догадайся сама, – коротко ответил Стас.

– Не убивай меня, – умоляюще произнесла Катя. – Делай со мной что хочешь, только не убивай. Я хочу жить.

– Я и так делаю с тобой все, что хочу, – скривил губы Стас.

После чего нанес сильный и резкий удар обрезком трубы в висок. Проломленный череп хрустнул, Катя закатила глаза и по прошествии нескольких мгновений сердце ее уже не билось…

Теперь главное: следовало обставить все так, как было в марте шестьдесят восьмого года. Стас подошел к Эльзе, стянул с нее маечку, шорты и кусочек узенькой шелковой тряпочки, зовущейся стрингами. Затем перевернул ее на спину, подтащил к ней тело Кати. Все идет как надо, осталось за последним – аккуратно вывел на лбу Екатерины цифру «4». Немножечко терпения, краска должна просохнуть, еще через несколько минут он положил девушку на Эльзу вниз лицом, уперев его в пах Эльзы. Затем, пользуясь носовым платком, раскрыл сумочки девушек и вытряхнул их содержимое на траву. После чего стер отпечатки пальцев с обрезка трубы и бросил его недалеко от тел.

Все, дело исполнено. Акция под номером «четыре» была успешно завершена. Оставалось только позвонить из автомата участковому инспектору, номер которого Стас запомнил наизусть, и сообщить ему об обнаружении в студенческом сквере на Красноказарменной улице двух раздетых женских трупов в странных позах. И когда на том конце трубки спросят, кто звонит, ответить так:

– Это неважно…