Хьюстон.

Размокший город, поглощенный морем. Огромное городское болото, в котором остались стоять лишь небоскребы. Ураганы, проливные тропические дожди, ничем не сдерживаемые потоки воды с континента, сотню лет искавшие выхода в залив. Сотня лет приливов и отливов, наполнявших низины, прорезавших в земле забитые грязью протоки и дельты, кишащие заразой, которая уничтожила его полностью.

Они были в десяти милях от цели. Последние дни их путешествия были будто игрой в классики, они выискивали сухие места и сохранившиеся куски дорог, прорубаясь через заросли и тучи насекомых. Здесь природа во всю силу проявила свою зловещую мощь. Все здесь только и желало тебя ужалить, укусить, поглотить. Воздух был наполнен влагой и гниением. Деревья, перекрученные, будто заломленные руки, выглядели пришельцами из иной эры. Смотрелись они абсолютно искусственно. Кто вообще придумал такие деревья?

Наступила темнота, пропитанная химическим желтоватым свечением. Они едва ползли вперед. Даже Эми начала проявлять раздражение. Признаки ее болезни не убывали, напротив. В те моменты, когда она думала, что Грир на нее не смотрит, она прижимала ладони к животу и медленно выдыхала с болью на лице. На ночь они остановились на верхнем этаже дома, просто возмутительного в своей былой роскоши. Хрустальные люстры, комнаты размером с аудитории, и все покрыто черной, мохнатой плесенью. Коричневая линия в метре над мраморным полом, по всей стене, отметина того, до какого уровня когда-то поднялась вода при наводнении. Они устроились в огромной спальне, и Грир открыл окна, чтобы выветрился аммиачный запах. Внизу, в опутанном лианами дворе, виднелся заполненный грязной жижей бассейн.

Всю ночь Грир слышал, как по деревьям снаружи лазают нарики. Они перепрыгивали с ветки на ветку, будто огромные обезьяны. Он слышал, как они шуршат среди листьев, а потом слышал резкие животные вопли крыс, белок и других мелких зверьков, нашедших свою кончину. Заснул с пистолетом в руке, не забывая запрет Эми. «Не забывай. Картер один из нас».

Оставалось лишь молиться о том, что это так.

Утром Эми было ничуть не лучше.

– Нам не следует ждать, – сказал он.

Казалось, от нее потребовалась вся ее сила воли, чтоб хотя бы встать. Она уже не пыталась скрывать, что ей плохо, постоянно держась за живот и склонив голову от боли. Грир видел, как ее живот дергается от спазмов, сотрясающих ее тело.

– Мы идем, – только и сказала она сквозь зубы.

Они двинулись дальше, на восток. Перед ними вздымались небоскребы, каждый по-своему особенный. Одни обвалились, когда глинистая почва, расширяясь и сжимаясь каждый год, разрушила их фундамент, другие покосились, опираясь друг на друга, будто пьяницы, возвращающиеся домой из бара. Эми и Грир шли по узкой полоске песка между заросшими растительностью протоками. Солнце ярко светило высоко в небе. Они увидели вынесенные на берег морем останки, лодки, части лодок, лежащие на боку на отмелях, будто в изнеможении. Когда они достигли места, где заканчивалась суша, Грир спешился, достал из седельной сумки бинокль и оглядел покрытую пятнами грязи воду. Прямо впереди, привалившись к небоскребу, лежал на боку огромный корабль. Его корма неестественно задралась вверх, и над водой виднелись огромные гребные винты. На борту было написано его название большими буквами, в потеках ржавчины. «Шеврон Маринер».

– Мы найдем его там, – сказала Эми.

Пройти посуху было невозможно, надо было искать лодку. Но удача улыбнулась им. Вернувшись на четверть мили назад, они нашли перевернутую алюминиевую шлюпку посреди зарослей. Дно выглядело неповрежденным, заклепки не разболтаны. Грир вытащил ее на край лагуны и спустил на воду. Лодка не утонула, и он помог Эми слезть с коня.

– Что с лошадьми? – спросил он ее.

На ее лице была едва скрываемая боль.

– Думаю, нам надо вернуться до темноты.

Грир придержал лодку, и Эми забралась в нее. Потом уселся сам, на среднюю банку. В качестве весла пришлось использовать обычную плоскую доску. Эми была живым грузом, просто сидя на корме. Она закрыла глаза и обхватила живот, по ее лбу стекал пот. Она не издавала ни звука, но Грир счел, что для него это и лучше. Расстояние до корабля сокращалось, и он приобрел невообразимые размеры. Его ржавые борта возвышались над лагуной на десятки метров. Он лежал, накренившись, а вода вокруг него была покрыта толстым слоем нефти. Грир подгреб к вестибюлю стоящего рядом здания и остановил лодку у шеренги неработающих эскалаторов.

– Луций, думаю, мне потребуется твоя помощь.

Он помог ей выбраться из лодки и подняться по эскалатору, поддерживая ее за талию. Они оказались в атриуме. Еще больше эскалаторов, стены из дымчатого стекла. «Уан Аллен Центр» – гласил знак, позади которого виднелось множество офисов. Им предстоял серьезный подъем, этажей на десять, не меньше.

– Сможешь? – спросил Грир.

Эми прикусила губу и кивнула.

Они пошли к лестнице, ориентируясь по указателям. Грир достал из рюкзака пластиковую световую трубку и согнул ее о колено. Потом снова взял Эми за талию и начал подниматься. В спертом воздухе лестничной клетки висел густой запах плесени и гниения, через каждые два этажа им приходилось выходить оттуда, чтобы просто продышаться. Они остановились на двенадцатом этаже.

– Думаю, мы уже на нужной высоте, – сказал Грир.

Они посмотрели сквозь закрытое окно кабинета с книжными полками по стенам на палубу танкера, врезавшуюся в стену здания в трех метрах ниже. Спрыгнуть будет легко. Грир взял офисное кресло, стоявшее у стола, размахнулся, подняв его над головой, и метнул в окно. Раздался грохот, и стекло разлетелось на мелкие осколки.

Он обернулся, чтобы поглядеть на Эми.

Она смотрела на свою руку, держа ладонь перед собой и сложив ее чашечкой. Ладонь наполнялась ярко-красной жидкостью. Тут Грир заметил пятно на ее тунике. Кровь стекала по ее ногам.

– Эми…

Она встретилась с ним взглядом.

– Ты устал.

Его будто обволокло чем-то бесконечно мягким. Окутывающим все тело сном.

– Проклятье, – сказал он, теряя сознание, и осел на пол.