На улице был не май месяц, совсем даже наоборот. Ветерок, который в другое время нес бы прохладу, обжег лицо льдом встреченной стены и протек за шиворот. Меня он заставил напрячь мышцы и бегом вернуться на борт.

Вопреки всему я почему-то не чувствовал себя разбитым и уничтоженным. Хотя именно это произошло. Мы поговорили. Мое «Не сотвори себе кумира» выглядело бисером перед прекрасной самодовольной свинкой. Альфалиэль, даже лишившись корабля, обскакал меня на полкорпуса.

Зелен виноград. Ну и что? Ощущение было, как в новелле из фильма «Париж, я люблю тебя», что происходит в подземке. Иностранец, которого путеводитель настойчиво убеждал не смотреть людям в глаза, не послушал совета и за одну минуту получил впечатлений больше, чем мог бы за недели хождений по достопримечательностям наверху. Неважно, каких именно впечатлений. Главное – незабываемых, которые навсегда останутся с ним.

Так и я. Будто целая жизнь пролетела.

Хватит. Отбросить и забыть.

Почему-то вспомнилась Алиса – моя прежняя любовь, с которой встречался до Сусанны. Как же я по ней сох тогда! И как был счастлив. И как это было недавно…

Воспоминания заставили изменить маршрут. Я прирулил к дому Алисы. К знакомым окнам, откуда столько раз смотрел наружу. На которых рисовал сердечко и писал разные нежности, а Алиса через некоторое время обнаруживала их своим дыханием…

А если войти через окно: «Пойдем со мной, я подарю тебе мир!»

Перед глазами пронеслись варианты, как она отреагирует. Большинство были не в мою пользу. И даже те, которые в мою, в перспективе ничем хорошим не заканчивались.

Зачем я сюда прилетел? На что-то надеялся? Новой «тачкой» похвастаться решил?

Если Алисы нет, можно снова написать что-то пальцем, но уже снаружи. Просто напомню о себе. Причем, круто напомню. Пусть задумается, кого потеряла.

Наивно и глупо.

А разве бывает по-другому, когда мы с людьми, которые нам нравятся или нравились? Только если очень-очень давно нравились, тогда, думаю, вместо глупости мозги переключаются на вызванную сожалением язвительность. Или на радость встречи, что рождена склерозом, помноженным на маразм.

Какая чушь лезет в голову, когда встречаешься с прошлым, которого жаль.

Я осторожно заглянул внутрь. Появился страх, что за прошедшее время Алиса подурнела, располнела или как-то еще изменилась не в лучшую сторону. С женщинами, которых долго не видим, такое часто случается. Как же не хотелось разочароваться…

Алисы не было.

Вспомнилось, куда и к кому она теперь ходит. В душу будто стадо летающих коров облегчилось. Говорят, что коровы не летают, но ощущения говорили об обратном. Я тоже летать не должен, а в чужое окно сейчас заглядываю. Снаружи, между прочим. Вопреки всем законам физики.

Нет, прошлое нужно оставлять в прошлом. Сто раз прав кто-то древний, в очередной раз попрыгавший на этих граблях: дважды в одну реку не входят.

Настала пора урегулировать вопрос с документами. Решительно и бесповоротно. И окончательно – что бы ни произошло.

Это зависело от Руслана. Я включил телефон Анюты и набрал его номер.

– Слушаю.

– Это Ольф.

– Здравствуйте, Степан Адальбертович. Да, я сделал, как вы просили. Сейчас скину цифры.

Ту-ту-ту.

Конспиратор моржовый. Я остался ждать у включенной трубки. Корабль в это время выделывал над городом невообразимые зигзаги – это был мой подарочек возможным пеленгаторам. Пусть побегают, зарплату надо отрабатывать. И еще бег, говорят, для здоровья полезен. Надеюсь, когда-нибудь оценят мою заботу.

Через минуту пришло сообщение, после которого телефон вновь отправился на покой: «Мы уже здесь. Сауна напротив места, где с тобой познакомились, снята на два часа. Охранники осмотрели и вышли. Через полчаса открою запасной выход».

Не парень – золото. Все успел, ничего не забыл. Место, где познакомились – это стрельбище, а полчаса – это, наверное, чтобы дать мне время добраться. И куда теперь их девать?

К поиску приключений душа не лежала, поэтому я прибыл заблаговременно и осмотрелся.

Представляю, сколько пошлых мыслей проносится в голове обыкновенного или, как говорят за океаном (и, как же без этого, теперь многие и у нас), ванильного мещанина, при упоминании сауны. Обычная финская баня с сухим паром в результате многолетних усилий криминалитета и журналистов стала синонимом разврата. А вообще-то в баню ходят мыться. Кто-то – попить кваса, пивка или чего покрепче, сыграть в бильярд, если он там имеется, потрепаться за жизнь – в общем, хорошо провести время в тепле и теплой компании. Интересно, на какой из мотивов клюнула Сусанна.

Нужная мне сауна находилась на втором этаже любопытного заведения. Явно не только банные услуги здесь оказывали. Впрочем, какое мне сейчас дело. К дверце запасного выхода вела металлическая лестница. Я прирулил прямо ко второму ярусу и стал ждать.

Один охранник дремал у парадного входа в машине, второй, видимо, сидел у самых дверей в сауну. Запертый изнутри аварийный выход их не интересовал.

Внутри скрипнуло. Прихватив камеру, я перемахнул ржавые перила и вошел.

Пар. Духота. Отперший мне Руслан ждал в проходе, тело опоясывало длинное махровое полотенце

– Нас трое, Сусанна и мы со Светой. Если что, не удивляйся, паримся по-европейски.

– Без мыла? – рискнул предположить я. – Или без водки?

– Без купальников.

И пока мои брови поднимались, он прибавил:

– Но в простынях. Так что губу не раскатывай.

– Можно подумать, увижу нечто новое, – некрасиво осадил я его.

Думал о Сусанне, а надо было думать головой. Руслан насупился, сжавшиеся губы грубо выпихнули:

– Я свое дело сделал. Договор выполнен. Дальше – твои заботы.

Несколько шагов мы прошли в молчании. В конце коридора спутник поинтересовался:

– Нам уйти?

– Не надо. При посторонних даже лучше.

– Как скажешь. Тем более, Светка от любопытства сгорает – на что ты ее променял.

– Только Света?

Руслан усмехнулся:

– Пошли. Уверен, такого сюрприза наша приятельница не ожидает.

Мы оказались в комнате с дощатым столом, диваном, посудной тумбочкой и кушеткой. Половину помещения занимал отделанный мозаичной плиткой бассейн, сбоку виднелись дверцы парилки и санузла.

Чтобы не пачкать там, где ходят босиком, я разулся, но прочая одежда осталась готова к неожиданностям. Вдруг снова придется уходить через окна?

Я указал на дверь парилки:

– Дамы там?

Руслан кивнул.

– Ольф, подожди. – Он перехватил меня, с ходу направившегося выяснять отношения. – Пусть сами выйдут. Мы пока чаю нальем.

Только удостоверившись, что на рожон я не полезу, он принялся хозяйничать за столом.

– По-европейски, значит, паритесь? – ехидно осведомился я.

– По очереди.

Он развел руками: понимаешь, дескать.

Я думал, что понял, но первая мысль – что и вправду просто по очереди – была сомнительна. Если заходить в парилку по половому признаку, чтобы париться там «по-европейски», предупреждать на входе не надо. И Сусанну на мероприятие, у которого нет изюминки, не затащить. Выходит, что до моего прибытия они парились втроем. И то, что меня не пускают внутрь, не правило их сегодняшнего междусобойчика, а инициатива Руслана – исключительно по отношению ко мне.

Все просто и понятно: он ревновал. Я так же бесился, когда думал о Полине и обманщике Альфалиэле. Но я ничего сделать не мог, у Руслана же возможности были. Например, не дать мне вновь увидеть его супругу в костюме Евы.

Дверь отворилась. На ходу заворачиваясь в простыни, из парной вышли Сусанна со Светой – раскрасневшиеся и блестящие. Увидев меня, Сусанна повела себя абсолютно непредсказуемо.

– Мой герой вернулся! – воскликнула она, и руки приветственно раскинулись. – Ты моя зайка! Нет, волк в овечьей шкуре. Нет – дракон, которого заколдовали в детстве, и потому вынужденный влачить жалкое существование в образе некультяпистого растяпы. А на самом деле…

Руслан и Света изумленно хлопали глазами. Сусанна заливалась канарейкой:

– Один против всех… С оружием в руках спас бедную девушку от позора… Хотя, не один. Кто была та симпатичная мулаточка? Не подумай, я не ревную. У всех есть маленькие слабости. У некоторых даже большие. Но любопытно. Она совсем на меня не похожа. Специально так выбирал?

– Как догадалась?

Танк «Сусанна» для сарказма непробиваем, он создан для атаки.

– А как она в постели? – прилетело вопросом на вопрос.

– Волшебно. Феерично. Бездонно. Ни брюссельским мальчиком описать, ни к стенке и отрубиться.

Сусанна подозрительно сощурилась:

– Ты что… с ней… не? Угадала?!

Она радостно захлопала в ладоши. Вот же паскуда интуитивная, просекла. Словно на лбу прочитала.

– Как поняла? – Мои брови подрались за место на переносице.

Неужели я настолько прост и предсказуем?

– Ты же слон в посудных и прочих лавках. Если не крушишь очередной магазинчик, а восхищаешься, значит, еще не входил.

Присутствовавшая парочка подавилась смешком.

– Мой герой, ты правильно поступил. Зачем тебе кто-то, когда есть вот такая я? – Раскрытыми пятернями Сусанна провела по своим формам и сделала это так, будто сняла остатки приличий. Влажная простыня лишь подчеркнула ее старания. И не просто подчеркнула, здесь подойдет другое сравнение: выделила ярким цветом, как цитату в тексте, чтобы главные подробности не прошли мимо глаз.

И ведь не прошли. Боковым зрением я заметил, как Света, отследившая мое бездумное разглядывание, отвернулась. Они с Русланом заняли диван, кавалер налил что-то даме, от нас на миг отвлеклись. Сусанна эротично склонилась ко мне.

– Я так соскучилась… А ты? – потек в уши обволакивающий обездвиживающий шепот. – Ты отдашь мне запись? В обмен сможешь делать со мной…

Как же у нее все плоско и однотипно. Да, я мужчина, да, одинокий, да, кое-чем озабоченный ввиду первых двух обстоятельств. Но это не повод…

Или повод? Для людей вроде Сусанны – без сомнений. А для таких как я?

– Бартер такого рода меня не устраивает, – выдавил я противоположное тому, что требовал организм.

– Какой же устроит?

Девичий голос ворковал и пузырился нежностью, он сводил живот и заставлял его плакать. Каждая клеточка тела помнила фантазию и умения бывшей подружки. Причем «каждая» – не преувеличение.

– Ты знаешь, какой. И на что. – Я взял себя в руки. Ну, попытался взять. Надеюсь, что получилось, хотя бы для постороннего взгляда.

– А на это? Подумай.

– Дешевками не интересуюсь.

– Фи, как грубо. – Сусанна отстранилась. Точнее, сделала вид, поскольку этого требовала ситуация. Но ненадолго, ведь на нас косились, а показаться проигравшей, смешной или отвергнутой для Сусанны равнялось самоубийству. – И ты еще не все знаешь.

– Знаю достаточно.

– Противный. Так вот. – Словно забыв про меня, она повернулась к Свете, и речь, которую, видимо, прервало мое появление, продолжилась. – Если вижу во взгляде неприкрытое вожделение – как такой может быть интересен? С ним просто, пресно и скучно. Он не даст ничего нового. Во всяком случае, такого нового, о чем мечтаю я.

В этот момент она почему-то вновь посмотрела на меня.

Света подхватила:

– А мне нужна загадка. Игра. Соблазнительные танцы ума на краю сознания. Искрометные эскапады, неожиданные и опасные. Полеты над пропастью. С непременной возможностью упасть. Сомнения, ожидание, радость… чувственный флирт, что не переходит границ дозволенного приятного … – Ее ноги, закинутые на колени мужа, забавно шевелили пальчиками, одна рука витала в воздухе и замысловатыми движениями как бы помогала рождаться мысли. – Ведь для чего нужен флирт? Почему он появился? Явно не от желания позлить мужчин, которым всегда подавай горяченькое и как можно быстрее.

Она ласково погладила рыжие вихры мужа. Тот сомлел. Внешне. Из-под расслабившихся век полыхнуло таким напряжением, что сомневаться не приходилось – Руслан готов к неожиданностям, которые чаще всего равны неприятностям. К любым, с любой стороны. В том числе с моей.

Давать повод не хотелось, мы же только-только наладили взаимодействие. Я с показным равнодушием отвел взгляд от парочки и вернул – куда еще девать в замкнутом пространстве? – на бывшую. Сусанна это поняла как маленькую победу и воспрянула духом. Мышцы и мякоть под тканью простыни ожили, будто второе дыхание обрели. Очень правильное сравнение, ведь они именно задышали, начали жить собственной жизнью, но, обретя волю, остались командными игроками, вместе с хозяйкой забивая голы в нужные ворота.

– Флирт возник потому, что стал необходим, – продолжила Света. – Чтобы женщина успела разобраться в себе.

Она снова погладила Руслана, чтобы особо не прислушивался, а просто получал удовольствие.

– И в своих мыслях, – добавила Сусанна.

– И в их мотивах.

– И во избежание ситуаций со стандартными ловушками.

Света справлялась и без посторонней помощи.

– И чтобы самой расставить капканы и понять, наконец, хочется чего-то большего или не хочется. – Она прильнула к голому торсу мужа, взор прыгал с Сусанны на меня и обратно, словно решая какую-то головоломку. – Если женщина поймет, что ей не хочется большего, нужна ситуация, из которой можно красиво вывернуться, получив выматывающе-бурное эмоциональное удовольствие от прелюдии, большей частью словесной и славной поступками, которые не переходят в события. И чтобы не наобещать с три короба чего-то ненужного и категорически невыполнимого.

Покосившись на нахмурившегося мужа, она закончила:

– Поэтому я выбрала моего Русика.

Концовка парня удовлетворила, он расцвел. Сусанна хмыкнула:

– Мне тоже сначала показалось, что Руслан именно такой. Повелась. Понадеялась, что если пригласили третьей, будет что-то интересненькое. Выходит – подстава?

Ну, началось. Где Сусанна, там бардак. Одно без другого практически не бывает.

Света покраснела. Ее ладная фигура проигрывала моей бывшей в пышности на местах, но брала свое обаянием. Сейчас Руслан механически отстранился от такого чуда – пришел черед ставить точки над «и» и другими буквами.

Я решил хоть как-то спасти положение. Самым простым способом. Наездом на возмутителя спокойствия:

– Не все скоту масленица.

Одновременно заговорила Света – в мою сторону, будто оправдывалась:

– Я согласилась только потому, что Русик попал в передрягу, и это, как он сказал, единственный выход. Иначе еж ему в задницу, а не чужие прелести!

Ну вот, ее нервирует, что муж пялится на другую девицу, а мужа – что то же самое делаю я. В итоге на нервах все.

Светин взгляд старался не встречаться с моим. Он плавно перетек на визуальную конкурентку – на обеих влажные простыни работали одеждой с таким же успехом, как двухлетний ребенок – декоратором элитных квартир. Обе красотки доставляли мужскому взору удовольствие, и обе из кожи лезли, чтобы доставить его по максимуму.

– Позволь напомнить, – сказанное, видимо, сильно задело Руслана, – ты раздевалась перед Ольфом. – Долго сдерживаемая злость на то, что недавно произошло, наконец, выплеснулась наружу. – Ты провела с ним ночь!

– Провела ночь? – презрительно повторила Света. Лицо ожесточилось, бездонные глаза сумели стать маленькими, их заволокло гневом. – Пояснить, что люди вкладывают в это понятие?

– Напомнить, как должна вести себя жена в присутствии других мужчин?

– А тебе напомнить, что ты меня проиграл?

– Неправда! Но если хочешь оперировать этим термином, то, наоборот, встретив тебя, я выиграл, выиграл по жизни. Во всех смыслах.

Кульбит словесного эквилибриста удался – скулы жены расслабились, губы тронула тень улыбки:

– Я тоже.

– Я люблю тебя.

– Я тоже. – Света совсем сдалась. Точнее, так показалось, поскольку последовало продолжение: – Но это не значит, что ты можешь играть моими чувствами. Заметь, я уже дважды спасаю тебя, бросаюсь на амбразуру собственным телом, а кто, позвольте спросить, виноват? С кого все началось?

Сусанна следила за перепалкой голубков с нескрываемым удовольствием. Мне же было не до чужих разборок, назревали свои. Я поднял камеру:

– Сусанна, сейчас запишем видеообращение к твоему папаше, а также для органов следствия. Скажешь все как было. Прошу внимания, сейчас вылетит птичка, следите, чтобы не нагадила.

– Запишу, конечно, все, как ты скажешь, слово в слово. – Сусанна плюхнулась на кушетку и закинула ногу на ногу. – Но я не брала.

И ведь как похоже на правду. Артистка, мать ее в Ницце. А вдруг не врет?

– Где же они тогда? Вариантов три. Если не у меня и не у тебя, значит…

– У папы.

– Наконец-то. Если снова не лапша на ровном месте. Но, возможно, истина где-то рядом, продолжай.

Света поцеловала мужа и отлучилась в сторону прихожей, Руслан с любопытством прислушивался, Сусанна продолжала:

– Он сказал, что нужно сделать ответственным тебя, чтобы обезопасить свой дом.

– И они лежат на месте в целости и сохранности, пока конкуренты землю роют, пытаясь отыскать меня?

Как же все просто. Не разухабистую дочку следовало брать за задницу, а главу паршивого семейства. Даже из смерти сына выгоду извлек, гад.

Но что-то я упустил. Что? Какой-то момент остался за кадром.

– Хватит, я замерзла. Давайте сыграем в угадайку! – Сусанна вскочила, схватила со стола полотенце и накрывая им лицо. – Я первая вожу. Кто не спрятался, я не виновата. Убегайте! Кого отгадаю на ощупь, тот, прежде чем водить, влезет на стул и выпьет рюмку с локтя. А если не угадаю, то, соответственно, я. Поехали!

– Приехали, прошу освободить вагоны. – Я сорвал с ее глаз накидку. – Мы не для этого…

– Я – для этого. – Она отпрянула. – Меня пригласили развлекаться, и я хочу развлекаться. Не хочешь – твои проблемы, а другим не мешай. Вы как?

Света как раз вернулась, и две головы отрицательно мотнулись.

– Как знаете. Тогда я купаться.

Сусанна пошлепала по холодной половой плитке к бассейну.

Не первый день зная атомную баловницу, я видел ее мысли как на ладони. Настал звездный час задуманного спектакля, его кульминация. Еще только шагая, она представляла, как сбросит льняное покрывало, и Руслан уронит челюсть, Света завистливо поведет плечиком и мстительно попытается каким-нибудь образом перетянуть мужское внимание на себя. И я среагирую, бросив на нее необходимый взгляд. Потом просто не смогу отвести. А потом…

– Ну и флаг тебе в руки, – сообщил я вслед и бессердечнейшим образом отвернулся.

Руслан взялся нарезать бутерброды. Сусанна не смогла вынести невнимания.

– Флаг-то он, конечно, флаг, – задето пробормотала она на полпути к бассейну. – Я люблю, когда флагов много. Чем больше знамен – тем крепче армия. Когда древки стоят, а полотнища трепещут…

– В любой войне можно не только победить, но и проиграть, дорогуша. – Я подмигнул следившей за пикировкой Свете и удостоился ответного подмигивания.

Сусанна заявила:

– Согласна. Поэтому иногда необходимо отступить, чтобы перегруппироваться и сконсолидироваться перед новым наступлением. – Она вернулась за стол. – На чем мы остановились?

– На твоем папаше, который распорядился моей свободой ради барышей.

– Это временно. Потом он все уладил бы, а тебе возместил.

Я с сомнением покачал головой. Чтобы Задольский кому-то что-то возместил?!

Что же не давало мне покоя в новой версии вечной фантазерки? Вроде все логично.

Стоп. Мои брови с подозрением взлетели:

– Тогда что же ты искала в комнате Вадима, если не документы?

Вот он, мешающий фрагмент, что не дает сложиться мозаике.

– Расписку. – Сусанна достала сумочку, ухоженные пальчики покопались в ней, и мне в лицо прилетела вынутая бумажка. – Вот эту.

Я развернул сложенный вчетверо листок.

«Я, Сусанна Задольская, в трезвом уме и здравом прочем, в день рождения моего брата Вадима обязуюсь уговорить трех своих подруг станцевать ему стриптиз, если завалю сессию».

– Так он меня воспитывал. Отцу некогда, попросил Вадика заняться моими проблемами с учебой. Тот занялся.

– Насколько помню, позапрошлую сессию ты все же завалила.

Сусанна ухмыльнулась, что-то припомнив:

– Инна с Наташкой расплачивались. Те, которых ты у Райки видел.

– Даже боюсь спросить, как.

– А ты не бойся. Рассказать?

Заодно Сусанна метнула взгляд на Руслана, стушевавшегося под одновременным взором супруги. Нож в его руке нервно застучал по колбаске. Как по упущенным возможностям.

– Привет им передавай, – сказал я. – Надеюсь, у них все хорошо?

Пусть со скрипом, но Рая все же помогла мне.

Сусанна ухмыльнулась:

– Разбили машину, когда возвращались с вечеринки, где ты навел шороху. Непонятно, как живы остались. Машина – вдребезги, восстановлению не подлежит. Говорят, кто-то под колеса бросился, едва не наехали, Инка вырулила в столб. Помнишь, в каком состоянии они были? Анюта с Натахой вырубились еще по дороге, очнулись, только когда «скорая» приехала.

Света передернула плечами:

– Водительница пьяная, что ли, за руль села?

– Вусмерть.

Света презрительно отвернулась. На лице написалось: «Скажи, кто твои друзья, и я скажу кто ты».

Руслан все это время с удовольствием разглядывал мою бывшую подружку и, судя по масляной поволоке, даже строил какие-то планы. Теперь он встрепенулся и немедленно отчитал жену:

– Если судить людей по окружению, идеалом признали бы Иуду.

Я внутренне поаплодировал. Прелесть, а не формулировка. Такое жонглирование словами даже убийство превратит в акт благотворительности. Где находится институт, в котором такому учат? Хочу.

Сусанна никак не отреагировала, ее мысли витали в другой области, сугубо материальной:

– Все же обидно, ведь машина новехонькая была, Инке ее только что подарили. Папа говорил, Кузьмич специальную версию заказывал, ради дочки ничего не жалеет. Хотя сам…

– Кузьмич? – В моей голове что-то включилось. Нет, не может быть. Таких совпадений не бывает. А с другой стороны – много ли у нас в городе Кузьмичей? – Случайно, не Герман Кузьмич?

Тут меня пришибло окончательно:

– А машина – белый Мурано?!

– Уже хвасталась? – Сусанна с презрением сощурилась, но длинные ресницы снова взлетели, одновременно изумленно и гневно: – Ты что же, успел и с Инкой?.. Да-а, времени зря не теряешь. Еще очко твоей нескучности. Не поверите, кажется, я влюбилась.

– Не поверим. Фамилия Инны – Филозова?

– Нет.

Как же так? Только что все сошлось…

Ну и отлично, что не сошлось. Иначе картина получилась бы страшноватенькая.

– Это фамилия ее отца, – завершила Сусанна.

Я вздрогнул. «Кто-то под колеса бросался, едва не наехали». Что будет, когда эти два плюс два сложит Анюта?

Свете надоело следить за нашими вышедшими на новый виток перипетиями. И за мужем, который не сводил глаз с раскинувшегося перед ним урожая тыкв для Хэлоуина. В его бок прилетел ее локоток:

– Пойдем, попаримся.

Оба скрылись в напоминающей ад каморке, пышущей невидимым огнем даже сюда.

Едва остались наедине, Сусанна приникла ко мне:

– Молодец, что вернулся за дисками. Ты фактически разгромил студию. Поделом. Как я тебе на экране?

– Не смотрел.

Сусанна ехидно хмыкнула. Не поверила. Но спорить не стала.

– Что сделать, – зашептала она мне в ухо, – чтобы ты расстался с глупой записью? Тебе от нее никакого прока. В качестве ответного жеста могу… – Шальные плутовские глаза загорелись. – Спорим, у тебя такого еще не было? Приглашу еще Наташу, и мы… Мало? Тогда еще…

– Ты знаешь, что Наташа успела ударно поработать в той студии? – перебил я.

– Нашел ее записи?! – Сусанна радостно встрепенулась. – Дашь посмотреть?

– После тех экзерсисов думаешь навязать ее мне? Я брезгливый.

– У кого нет ошибок молодости? Анжелка, наша сокурсница, там вместе с Натахой отметилась, но мой папаня ею не гнушается, в высший свет выводит.

– В прошлый раз ты так убедительно врала про эту отцовскую пассию…

– Загнал в угол, пришлось. Теперь-то понимаешь почему? Так на каком варианте мы остановимся?

Простыня распахнулась, жаркое тело приникло ко мне, намекая на продолжение.

Я сделал плечом движение, словно мне неприятно, и хочу, чтобы она отлипла.

– Обмен будет только на полное снятие с меня всей напраслины.

– Только? Пожалеешь. Но будет поздно. Пойду, все же, искупнусь.

Жестом фокусника, который снимает покров с черного ящика, Сусанна скинула простыню, обернулась и, убедившись, что старания не пропадают даром, бросилась ласточкой в водную гладь.

Раздался дикий захлебывающийся визг. Вынырнувшее вспупыренное тело, продолжая орать, полезло наружу.

– Греться!!! Вода хуже, чем на полюсе!

Я с улыбкой смотрел, как, вскидывая ягодицы, она несется через зал и рвет на себя пыхнувшую влажным туманом дверь. Ворвавшись в парилку, Сусанна устроила там тарарам. То ли с разгону бухнулась на кого, окатив холодом, то ли еще как проявила фантазию, но шум внутри не стих и через минуту. Наоборот. Когда дальнейшее нарастание визга и хохота достигло апогея, из парилки вывалились дымившиеся паром Руслан со Светой, которая висела на его спине. Ни о каких простынях речи уже не шло. Сзади их с энтузиазмом пинала Сусанна. До красноты распаренная Света лягала мужа, взнуздывая, как лошадь. Промчавшись мимо, оба плюхнулись в бассейн – без размышлений, с головой, с воплями и брызгами.

Сусанна соблазнительно потянулась, ее подобравшиеся красоты изготовились к бою и начали оборачиваться ко мне.

Дальнейшего я не видел, ноги уже несли к выходу. Все, что мог, узнал, теперь нужно обдумать и составить план. Сусанна пока свободна.

Вставленная в кроссовок левая ступня ощутила некоторое неудобство, но времени терять не хотелось. Уже в корабле я достал оттуда смятый листочек бумаги:

«Олег, нужно встретиться, касается тебя, важно до чертиков, дело жизни и смерти. Завтра в десять вечера у трех поросят. Русику ничего не говори».