Глава 33

На слова из утреннего доклада начальника ЦОСа о просьбе тележурналистки Иволгиной дать интервью по поводу 17 августа Чумаченко среагировал быстро. Перезвонил ей на мобильный. Все выяснил. И тут же поехал по названному адресу. Не поверить не мог – абсолютно никто, кроме Разина, эту дату назвать не мог. Она никому ничего не говорила. Ничем не отмечена она в календаре, кроме разве что народной Авдотьи Малиновки. Привычка, несмотря ни на что проверять любые возможные версии заставила Михаила Васильевича уточнить все случившееся в мировой истории 17 августа. И убедиться, что рождение в этот день создателя теории чисел Пьера Ферма, поэта Дельвига и актера Роберта де Ниро едва ли сравнимы с событием, которое могло сыграть решающую роль в судьбе нынешнего генерала армии Чумаченко. Могло… если бы своевременно не исчезло из одного милицейского протокола. Почти сорок лет прошло, как они проходили курсы переподготовки, как справляли тот день рождения 17 августа, который чуть не стоил больших неприятностей Михаилу, вступившемуся за девушку на улице и вместе с хулиганами задержанному для разбирательства.

У него и сейчас в глазах стоит тот приосанившийся Серега Разин, подъехавший к опорному пункту милиции в чуть великоватой, но полковничьей, а не своей лейтенантской форме, на еще более великоватой черной «чайке», как потом выяснилось, на их удачу привезшей какого-то министра к расположенному неподалеку ресторану. Дежурный даже глаза поднять боялся выше полковничьих погон. Даже документы не рискнул спросить у столь грозного начальника. Приятели быстро сели в машину. Ну, а повернув в конце квартала за угол, расплатились с шофером и вышли.

Вот тогда-то Чума и поклялся, что это 17 августа другу не забудет никогда. На что Разин, нравоучительно подняв указательный палец, произнес: «Как все-таки прав Шопенгауэр: “То, что люди называют судьбой, это большей частью просто их собственные глупые выходки”. Точно, Мишань?»

Даже если бы позвонившая журналистка привела бы эту цитату, он уже бы ей поверил. Впрочем, скорее всего опытный Разин и вовсе не пояснил ей значения этой даты.

Михаил Васильевич абсолютно уверенно поднялся на этаж, но затем все же пропустил вперед начальника своей охраны. И только тогда, когда увидевший открывшего дверь подполковник вытянулся с зычным «Здравия желаю!», Чумаченко быстро шагнул в квартиру и тут же застрял в крепких объятиях Разина.

Когда они остались одни, Миша Чумаченко сквозь радостные слезы только и смог выдавить из себя: «Ну ты, Серый, даешь! Мы пол-Кавказа, считай, без снега, оставили. Горнолыжный сезон прикрыли. Все ущелье напрочь перекопали. Развод твой оформили… А ты тут!»

– Я-то тут. Но у тебя, я смотрю, другой Разин уж объявился. Прямо звезда экрана. Уже и в хоккей играет. Откуда взяли-то?

– А что, похож? – с улыбкой прищурился Чумаченко.

– Похож, похож… Так откуда?

– Из команды веселых и находчивых. Родился в Питере. Бывший актер Невиннорусского ТЮЗа. По фамилии Гутин.

– Борис Борисович?

– Да… А ты откуда знаешь? – ошарашенно взглянул на него Чумаченко. Он в принципе за долгую жизнь не раз уже удивлялся Разину. Но это было все-таки чересчур. – Ты что, уже на Колобкова выходил? – мелькнула в голове робкая догадка.

Вместо ответа Разин встал, подошел к платяному шкафу, открыл дверку, вытащил откуда-то паспорт и положил перед Чумаченко. Тот, по-прежнему недоумевая, открыл его.

Пожалуй, за такое эксклюзивное фото главы ФСБ мировая пресса могла бы заплатить миллионы.

– Откуда у тебя его паспорт? – только и смог выдохнуть Чумаченко.

– Это не его. Это мой, – едва сдерживая смех, ответил Сергей.

И затем в общих чертах рассказал свою историю. А закончив, все-таки перво-наперво спросил о своем любимце Тони.

– Сережа, а вот собаку так и не нашли. Нигде. Этот факт, кроме твоего исчезновения, конечно, да еще отсутствие патрона у одного погибшего офицера из твоей охраны и порождали всяческие загадки и заставляли отрабатывать самые разные версии. Но, надо признать, действовал ты, пожалуй, верно… Не спорю… Теперь разреши я тебе обрисую ситуацию здесь. Чайку бы только, что-то у меня в горле пересохло… Или не чайку? А?

– Ты, Миша, не меняешься! – покачал головой Разин.

– Но и не пропадаю, Сережа! Так как? Мои ребята вмиг раздобудут.

– Да ладно, я и здесь кое-что видел. У тебя с собой бланк конторы-то найдется?

– Зачем?

– Расписку за пропавшую бутылку оставишь. Не можем же мы твои пальчики на ней светить. А так вполне за вещдок моего возвращения сойдет.

– А подпись свою светить я, значит, могу? Ты, господин президент-полковник, что-то уж очень размобилизовался, как я погляжу.

– Нет, это ты перестал мышей ловить, Миша. Чуть было меня алиментщиком не сделал. Прокольчик, Миша, прокольчик… Налицо недооценка человеческого фактора, специфики актерской профессии. Мы вот все время рассматриваем их вклад в искусство и явно недооцениваем их заслуги в улучшении демографической ситуации в стране. А детей актеров будет уж точно не меньше, чем детей юристов. Статистика ведь обычно ведет подсчет по регионам, а не по профессиям. А это было бы любопытно, однако. И может быть, стратегию адресной поддержки тогда стоило бы подкорректировать. Согласись? Кстати, а что было бы, если настойчивая гримерша Зина со временем и на этого президента твоего новопредставленного вышла? Вам его уже не только разводить, но и женить срочно пришлось бы…

Посмеялись, выпили по рюмке, но от шуток постепенно перешли к делу. Чумаченко четко и ясно доложил Разину ситуацию, сложившуюся за время его отсутствия в верхнем эшелоне власти. Точнее в двух эшелонах. Один возглавлял премьер Косолапов, а другой – глава администрации Колобков. Пока эти эшелоны, слава богу, не сталкивались, соревновались в скорости и маневренности, что называется, на одной платформе, но на разных путях. Каждый стремился собрать побольше сил к определенному времени, поставить нужных людей в руководство регионов, в структуры исполнительной власти, заручиться поддержкой депутатского корпуса. Причем и там, и там делалось это как бы именем Разина.

– А как наш Гутин? – не удержался от вопроса Сергей. – На экране, я тебе скажу, он достаточно натурален.

– И не только на экране, Сережа, – повел головой Чумаченко. – Похож, как две капли. Сейчас еще с ним поработали. Да и мужик оказался вовсе не глупый. Не только наружно роль ведет, но, знаешь, и припугивает кое-кого из нерадивых начальников почти что в твоем, разинском стиле, и на разводы там разные не ведется. И решения не торопится озвучивать. Придумал такой незамысловатый, но хитрый ход. В ответ на запутанные речи министров-экономистов о таргетировании там, акцизах и налогах, говорит, мол, давайте-ка забудем, что я президент. Представьте, что перед вами простой человек и попытайтесь вашу точку зрения изложить ему понятно и доступно. А ты же знаешь, что при переводе с этих экономических птичьих трелей убедительность нередко теряется.

– Но если он, Миша, как ты говоришь, мужик не глупый, должен тогда думать и о своей будущей судьбе. Искать надежный выход, определенные гарантии, поддержку. Судьба временной марионетки ведь очень не надежна, а иногда и печальна.

– Внешне это пока никак не проявляется. Думаю, он убежден, что до конца срока его вряд ли кто трогать будет. И это, в общем-то, верно.

– А потом?

– А какое теперь «потом», если ты объявился, – во всю ширь заулыбался Чумаченко.

Глава ФСБ, как положено, доложил Разину и о последних коррупционных делах, и об общей ситуации в стране, и об очередных митингах Артемия Аврального, о лопнувших банках, о контактах премьера с оппозицией. Не забыл и о процедуре развода, о том, что Галина вела себя предельно сдержанно и корректно, только в конце вдруг бросила странную фразу: «Чужие глаза…» Ни к кому конкретно не обращаясь, а как бы просто случайно проронив вслух свою мысль.

– Заметила, что это не я?..

– Возможно. Но ничего не сказала. И к тому же была все это время на определенном расстоянии.

Друзья проговорили долго. Тем накопилось более чем достаточно. Снова вернулись к главному. Закончили на том, что об их встрече никому не должно быть известно. Действовать решили через день. Чтобы все рассчитать, проверить и исключить любые случайности.

Обратную замену дублера на Разина надо сделать максимально тихо и незаметно. В Кремле это практически невозможно, да и не нужно. Лучше всего это сделать в подмосковной резиденции, в Герценовке, куда они приедут в машине Чумаченко. Причем рано утром, когда актер, подражая Разину, занимается в спортзале и плещется в бассейне. Надо просто оказаться в бассейне до него.

– И тогда никому ничего объяснять не надо – кто первым приплывет к бортику, тот и президент. Вполне демократично, – пошутил Разин. И добавил: – Кстати, Миша, подготовь по своей линии указ о награждении этого Гутина. Мужик старался и, как ты говоришь, отработал вполне достойно и мужественно. Да, глядишь, и пригодиться еще может.

– Как обычно, актерам? «За заслуги…»?

– Ну, он же теперь не просто актер… Давай лучше «Александра Невского».