Глава 13
– Это ж надо! Впору хоть заняться генетикой! – в восхищении воскликнул Чумаченко при виде вошедшего.
– Ваши коллеги полвека назад ей уже занимались. До сих пор догоняем, – не преминул откликнуться Колобков и, переглянувшись с Промысловым, с удовольствием переспросил: – Ну, так как?
– Да чистый близнец! Чистый! Вылитый, вылитый Разин! Уж я-то его сколько лет знаю! Еще с лейтенантских пор! Убрать усики, постричь поспортивнее – и не отличишь! – продолжал причмокивать губами шеф ФСБ.
Тем временем «Разин» поздоровался, нарочито уверенной плечистой развалочкой подошел поближе к столу, чуть кивнул головой и негромко, но четко представился:
– Райт Борис Борисович. Артист. Точнее Гутин-Райт.
Чумаченко встал, приблизился к Гутину, обошел его, еще раз осмотрел, даже будто чуть приобнял раскинутыми локаторами рук, но не прикоснулся, пристально взглянул в глаза:
– Так Гутин или Райт? Родственники за рубежом есть?
– Нет, – быстро, с легким испугом ответил испытуемый.
– Гутин… Гутин… – продолжил Чумаченко. – Знавал я одного Владимира Гутина из службы безопасности «Альфа-Банка». Не родственник?
– Да нет вроде, – еще более смутился Борис.
– Ну, это ладно, проверим. А почему все-таки Райт? Фамилия кого-то из родителей? – Во взгляде Чумаченко застыла яркая иллюстрация незабвенной строки Вознесенского – «из породы пронизывающих, обнажающих суть вещей».
– Да нет, – качнув головой, улыбнулся Борис, – псевдоним такой сценический. Это, знаете, удобно для артиста. Как Панкратов-Черный… Гутиных ведь много. А Райт – к тому же значит прав, всегда прав. Тут уж даже Станиславский скажет: «Верю!»
– Остроумно, остроумно… – механически констатировал Чумаченко, продолжая осматривать артиста ласкающе-хищным взором ценителя антиквариата. – Вот только об этом, мой дорогой, теперь можете временно забыть. Забыть! Причем зараз и о Гутине, и о Райте, и… о Станиславском. Зараз вы – Разин, Сергей Сергеевич Разин! И мы все тоже будем вас величать так и не иначе. Ясно?
– Райт – это, конечно, хорошо, хотя звучнее и логичнее было бы Гутин-Таг, по-моему, – вставил Колобков. – Ну да ладно. Это теперь все равно. Райт, причем именно «всегда Райт» теперь для вас мы. Ол райт, надеюсь?
– Конечно, ясно. – Вытянулся по спинке стула артист, вспомнив роль Бумбараша. – Я ведь и сам патриот, сам болею за Россию, понимаю – стабильность, предсказуемость и демократия нашей стране нужны. И не надо, не надо уже нам никаких потрясений! Хватит! А кто… кто этого не понимает, пусть… едет в Лондон!
– Ну, вот и хорошо. – Колобков, как, впрочем, и все остальные, уже успел оценить это мгновенное вхождение в роль. – Постарайтесь только вот это… не переигрывать. Роль вы в принципе знаете, репетиции еще будут. Вам же приходилось вводиться, скажем, в давно идущий успешный спектакль, налаживать связи с партнерами? Ну вот. Мы вам поможем. У нас у всех опыт не меньше, чем у самых заслуженных и народных. Так что ведите себя спокойно, уверенно. Но лишний раз, конечно, не высовывайтесь. Вот, кстати, вы фильм «Двенадцать стульев» видели? Помните Кису Воробьянинова?
– Я два видел. Один с Филипповым, другой с Папановым.
– Да, вот тот как раз, где с Папановым. Он – предводитель, отец русской демократии, солидный такой, представительный, а делает за него все Миронов, ну то есть Бендер. Так что, как там говорится… «господа присяжные заседатели, командовать парадом буду я», – теперь глава как бы уже вашей администрации. Короче, ваша то есть глава! Понятно?
– Понятно, Дмитрий Яковлевич.
– Ну, вот и ладненько. Вам предстоит еще уйма работы. Но пока можете быть свободны. Да, товарищи? – очертил взглядом собравшихся Колобков.
Кажется, все были вполне удовлетворены, причем именно краткостью этих первых смотрин. Всем хотелось высказать свои впечатления уже без присутствия рекрута в президенты.
– С похожестью все обстоит, как вы видите, неплохо, даже почти идеально, – после того как за новобранцем закрылась дверь начал подводить итоги глава администрации. – Кстати, и группа крови даже совпадает. Любимыми жестами, оборотами речи, лексическим запасом еще позанимаемся. Дзюдо и горными лыжами тоже. Не забудьте еще уроки немецкого и английского. У актеров память профессиональная. Все можно сделать в оперативном режиме.
Но я вот что еще думаю, Михаил Васильевич. На всякий случай при первых публичных появлениях не помешала бы какая-то яркая, отвлекающая деталь.
– Что вы имеете в виду? – поспешил уточнить Чумаченко.
– Да вот мне вспомнился Разин после того растяжения ноги. Все, кто с ним общался, неизменно обращали внимание на его трость. Тем более она была сама по себе приметная, антикварная, такой массивный набалдашник с головой орла. Она наверняка и нынче пылится где-то в резиденции.
– Так вы хотите, чтобы мы ее доставили и дали дублеру?
– Ну, конечно, – усмехнулся хитрый Дьяк. – Это будет как бы и ярким штрихом, и следствием болезни, наглядным доказательством уважительности причины его отсутствия, а заодно еще и прикроет поначалу возможные изъяны в походке.
– Вы гений, Дмитрий Яковлевич! – развел руками Чумаченко, которому два раза говорить, кто теперь командует парадом, не было необходимости.
– И еще одно, Михаил Васильевич. Ко дню первого появления президента на экране хорошо бы приурочить какое-нибудь такое громкое коррупционное дельце. У вас ведь наверняка есть кто-нибудь из губернаторов в заначке?
– В разработке, Дмитрий Яковлевич.
– Ну да, конечно, в разработке.
– Это не проблема. Я вам списочек хоть завтра на выбор.
– Давайте, давайте. Посмотрим наши трудовые резервы.
– Лишь бы вот где не проявилось это его актерское прошлое, не доверяю я, знаете ли, этой бесовской профессии. Натуры все нервные, капризные… Заиграется, отсебятина попрет, выпьет… Вот, выпьет с тоски… – вдруг забеспокоился премьер Косолапов.
– А мы его, Анатолий Дмитриевич, закодируем, закодируем и от водки, и от тоски, – заверил Чумаченко.
– Что ж вы раньше-то молчали? Если у вас такая славная методика есть, может, и остальной народ этим сможете осчастливить? – одиноко рассмеялся Косолапов, вдруг почувствовав заметное облегчение. – Мы тогда и без президента. И производительность, и ВВП, и бюджет, и стабфонд, и расцвет, и стабильность, и пенсии, и черт-те что обеспечим!
– Нет, Анатолий Дмитриевич, на всех этого препарата, к сожалению, не хватит, – вполне серьезно ответил Чумаченко.
– Вот-вот. У нас никогда ничего на всех не хватает, – с печальным вздохом констатировал премьер.
– Прошу вас, кстати, заметить, их отцы пользовались схожими мотивами, передавая собственные имена детям. Борис назвал сына Борисом, а Сергей Сергеем… – воспользовавшись паузой, деликатно, вполголоса вступил в разговор специально приглашенный на встречу главный психотерапевт ФСБ академик Смолов, которому, собственно, и предстояло быть научным куратором проекта под кодовым названием «ВРИ О». – Я уже в этом вижу определенные психологические идентичности, а стало быть, и возможные адекватности реакций на генетическом уровне. Всего несколько специальных тестов, занятий, сеансов, и все будет в порядке. У него будут неотличимо типичные манеры, почерк, жесты. Он полностью будет осознавать себя Разиным. Все лишнее, несовместимое просто удалим из памяти. Tabula rasa! Чистый, стерильно чистый лист. А потом в его сознание будет записана вся основная информация, известная настоящему Разину: биография, родственники, друзья, знакомые, специальные навыки, знакомые интерьеры и так далее. Это все в принципе недолго. Не сомневайтесь.
– Вы уж только не переусердствуйте. Совсем полностью, пожалуй, и не стоит. Кое-кого из знакомых я бы не вставлял. Давайте-ка так. Пришлите мне все имена, которые вы собираетесь, так сказать, имплантировать в его память, – заметил Колобков, повидавший действительно разных старых приятелей Разина.
– Ну вот, – отложил свой айфон Чумаченко, – все точно. Все его Гутины в Питере, на Преображенском кладбище, участок 11, место 651. Надежный вариант!
– То, что из Питера, – это, конечно, хорошо. Так сказать, в русле традиции. А вдвойне хорошо, что без своей команды. Все, Михаил Васильевич! Забыли. Гутина больше нет. Райт? Райт! Прошу полностью контролировать сферу возможных контактов. Никаких случайных однокурсников-лицедеев и доморощенных суфлеров нам уж точно не надо. А то желающих подсказать, что надо сменить главу Газпрома, Минпрома или, не дай бог, министра обороны на какого-нибудь очередного непрофессионала у нас хватает, – заключил Колобков.
