Глава 10
– Ну не мог, не мог же он исчезнуть?! Вот так взять и исчезнуть! – премьер в сердцах рубанул рукой по столу так, что даже золоченый двуглавый орел чуть не вспорхнул с чернильного прибора. – Вы ведь больше недели уже копаете, весь снег перекопали, всех нашли, так? Ведь всех? И только одного его – нет!
– А может, это похищение? И вся эта лавина – лишь прикрытие? Следы заметали? – предположил спикер Черпаев. Рогаткой большого и указательного пальцев взбодрив черпаевско-чапаевские усы и нахмурив бровь, он по очереди пытливо заглянул в глаза каждому из собравшихся.
– Да нет, не похоже, не похоже… – уже далеко не впервые растерянно оправдывался глава Федеральной службы безопасности Михаил Васильевич Чумаченко. – Ни огнестрельных, ни характерных колото-резаных ран ни у кого нет. Все оружие в наличии. Никаких характерных признаков нападения или диверсии. Задавлены или задохнулись. Массив схода мокрого снега был слишком мощным. Опору ЛЭП мигом снесло, антенну в штопор превратило. Их всех как замуровало, спрессовало во льду. Эксперты говорят, что лавина больше двух верст летела, причем со скоростью под двести километров.
– А как вообще-то вы могли допустить поездку президента в это горное шале? – деликатно поинтересовался министр иностранных дел Терновский.
– А как бы мы могли не допустить? – мгновенно вскинулся глава ФСБ, боясь оказаться в популярной роли козла отпущения.
Уж он-то хорошо знал эту традицию, напоминающую детсадовскую игру, когда все, вскочив с мест, мельтешат под музыку, а в это время один из стульчиков незаметно убирают, и не успевший сориентироваться выбывает из команды, оказывается на длинной скамье штрафников у стены. Только вот это не с ним! Его стульчик особый. В нем хранится сокровищ поболе, чем у тещи Кисы Воробьянинова. Его убрать едва ли кто-то посмеет. На каждого из этой комнаты есть много любопытного – как стал депутатом, а затем спикером Черпаев, как хитро учредил некую влиятельную структуру глава администрации Колобков, остроумно перекинув две первые буквы фамилии в конец и получив «ЛОБКОВ и КО», какие «коты в сапогах и погонах» напридумывали из госсобственности владения маркизов карабасов, откуда столь жирный газпромовский куш у премьера, точнее у его домохозяйки-жены и милых деток. Про деток вообще разговор особый. В конторе Чумаченко заведено постоянно увеличивающееся досье на всех детей чиновников и депутатов, особенно учащихся и работающих за границей. Фигурантов там уже и не сотни даже. Пришлось для этой работы создать особый секретный отдел. И не напрасно. Оказалось, что не менее точный список зарубежных отпрысков имеет и наш потенциальный… так сказать, партнер заокеанский. Детки-то быстро привыкают к шикарной жизни, а родитель вдруг пытается заняться их воспитанием, обузданием роскоши, контролем расходов. Тогда они ищут иные источники. И находят. И частенько не без помощи сердобольного американского бюджета. Ох, какие там матерьяльчики… «Дети хозяев подземелий» – это вам не Короленко, даже не Эжен Сю! А как они думают? Я для них просто дрессированный сторожевой пес? Пусть так! Но поводок, он на нюх собаки не влияет! И вот, ишь ты, им кажется, они сейчас нашли повод спросить с него.
– Не допустить… Он с Мирзой Джиоевым давно дружил. Тот ведь заслуженный мастер и тренер по горным лыжам. И бывал Сергей Сергеевич там уже не раз и не два. ФСО уверяет, что охрана проверенная, надежная, не менялась. Объект знакомый, значительно удаленный от всех населенных пунктов. И, заметьте, район этот всегда считался нелавиноопасным.
– А вот это и вы-зы-вает подозрения! – сурово оторвав от усов указательный палец, буквально по складам изрек спикер.
– Да нет там никаких подозрений, – отмахнулся от него не по годам румяный глава президентской администрации Дмитрий Яковлевич Колобков, среди сотрудников благодаря инициалам, аккуратности и щепетильной пунктуальности имевший прозвище Дьяк. – Мы уже выяснили этот вопрос. Ближайшую станцию, метеостанцию, как и десяток других, сократили распоряжением еще прежнего министра. Вот цитирую обоснование: «Ликвидировать в связи с неотвратимостью глобального потепления и оптимизацией расходов».
Два года все шло нормально. А тут, оказывается, летом пожар уничтожил лес на склонах горы, и никто на это толком не обратил внимания. А он-то всегда и предохранял долину и обеспечивал эту спокойную статистику. В природе, знаете, все как-то на удивление взаимосвязано. Она, как заметил еще Аристотель, не терпит пустоты.
– А чемоданчик с кодами нашли? – протокольным тоном уточнил министр иностранных дел.
– Ну, я вас умоляю… Какой чемоданчик, Семен Семенович? Какие коды?.. Вы, право слово, как будто только что из ООН спустились, – театрально развел руками глава администрации, испытывающий сейчас, в отсутствие шефа, где-то в глубине души какое-то странное, смешанное чувство нетерпеливой свободы и нервного превосходства. – Это же просто ритуал. Ну правда, Семен Семенович, вы еще спросите, со смещенным ли центром заряжены ружья почетного караула… Чемоданчик… Ну да, чемоданчик. Бравый капитан-лейтенант. В черном кителе, с черным кейсом. Так сказать, живой монумент Карибского кризиса. Всегда с верховным. Всегда, что называется, на стреме. Ручная кладь наших тесных связей с Америкой.
И заметив насупившиеся брови дипломата, совсем уже ласково продолжил:
– Я думал, уж вы-то, право, знаете, что еще тому, первому президенту служба безопасности аккуратно, с его санкции, естественно, подменила содержимое спецкейса на более приятный ему и востребованный контент… А то он вам в Берлине не «Калинку» продирижировал бы, а «Катюшу» изобразил! Вот и решили, что после того мини-бара реальное содержимое главного чемоданчика определяет сам президент. Что там, кстати, было на этот раз, Михаил Васильевич?
– Да как всегда последнее время – запасной ошейник с поводком для Тони и свежий специально проверенный корм.
– Ну, ладно, ладно. Давайте все-таки еще раз попробуем восстановить картину события, – призвал тучный, теперь уже и лицом, премьер Косолапов, – попробуем, так сказать, последовательно соединить все известные нам детали. Когда Сергеем Сергеевичем было принято решение ехать?
– Как докладывал мне начальник охраны Пятов, накануне, около семнадцати ноль-ноль, – усталым, но вышколенно спокойным голосом начал глава ФСБ. – У Первого, ну то есть президента, окончательно прошла травма ноги, из-за которой он долгое время не вставал на лыжи. Врач разрешил покататься. Перед этим они с Джиоевым созвонились и договорились встретиться в его шале около полудня. От резиденции это шестьдесят два километра.
В девять утра ребята уже обследовали место и начали работать. Все было в штатном режиме. К двенадцати на трех машинах подъехали президент и охрана. С Первым, как всегда, был Тони.
– Кстати, а труп собаки нашли? – не удержался спикер.
– Нет.
– А вот это уже наводит… – попытался было ладонью изобразить нечто сферическое Черпаев, но ему не дали вполне завершить эту изящную пластическую фигуру.
– Господа, давайте все-таки сначала послушаем, – недовольно призвал всех премьер. – Продолжайте, Михаил Васильевич!
Глава ФСБ перевел картинку со своего планшета на общий экран и продолжил:
– Они полтора часа покатались на трассе неподалеку. Вот шале обозначено единичкой. Трасса – двойкой. Все, подчеркиваю, было штатно. Затем в четырнадцать ноль-ноль обедали. Пошел снег. Сначала слабый, затем густой. Начал усиливаться ветер. Осложнялась видимость. Температура была минус пять градусов.
В шестнадцать ноль-ноль должны были выехать. Но после пятнадцати тридцати пяти никто на связь не выходил. Была поднята по тревоге резервная группа сопровождения. Затем пришло сообщение о лавине. Подобраться к месту пребывания Первого не удалось. Подключили МЧС, горных спасателей. Начали предприниматься соответствующие меры по поиску и спасению. Ну, естественно, про то, что это все касается Первого, никому не известно.
Дальность выброса и скорость лавины превзошли максимальные показатели из всех, наблюдавшихся ранее в этом горном массиве. Спусковой причиной, как считают специалисты лаборатории МГУ, послужило изменение давления. Снесена металлическая опора линии электропередач, второй этаж строения шале.
На экране возник подробный план основной постройки и окрестностей.
– Три местных жителя, включая хозяина Джиоева, были найдены под конструкциями на первом этаже, вот здесь. Все личности установлены, проверены. Внутри, у входной двери, обнаружены двое наших. Остальные – снаружи, неподалеку от обломков крыльца. Шоферы были откопаны на четвертый день в перевернутых и побитых машинах в ста шестидесяти метрах внизу в ущелье. Там же найдены лыжи и сумка президента. Отдельные фрагменты конструкций шале попадаются на удалении до четырехсот метров. Первый, а также его пес Тони породы сенбернар не обнаружены. Не обнаружены ни какие-либо неопознанные лица, ни какие-либо объекты и предметы. В оставшихся еще массивах снега в ущелье ни приборы, ни собаки-спасатели ничего не фиксируют. Сейчас наши сотрудники на всякий случай отсматривают записи всех видеокамер в регионе. Работаем…
– А все-таки собака президента… – заикнулся было спикер.
Но тут его, причем на удивление резко, перебил уже глава администрации Колобков:
– Собака зарыта не там, Виталий Сергеевич, и вы это прекрасно понимаете. Сегодня пошла вторая неделя. Вторая! Если б его похитили, то это уже, так или иначе, выплыло бы. Но нет. Тишина. А найти его, извините, в любом виде, подчеркиваю – в любом, надо как можно быстрее, и найти именно нам, а не кому-то еще. Надо в обстановке строжайшей секретности ежечасно, ежеминутно мониторить ситуацию, анализировать любые варианты развития событий, включая самые невероятные, и заранее подготовить соответствующие формы реакции.
Тут Колобков продемонстрировал незаурядные возможности резкой смены тембра и продолжил уже совсем мягко:
– Все мы, безусловно, преданы Сергею Сергеевичу, волнуемся, переживаем и, конечно, хотели бы успешного исхода. Но давайте взглянем на вещи трезво. Дело это в первую очередь – государственное. Эта лавина всех нас накрыла. Шансов увидеть Сергея Сергеевича живым и здоровым с каждым днем и часом все меньше и меньше. А наша власть без него – карточный домик. Или, если вам это ближе, домик какого-нибудь Нуф-Нуфа.
– Ниф-Нифа, – механически поправил педантичный министр финансов.
– С такими животноводческими познаниями вас, Кирилл Борисович, пора перебрасывать на сельское хозяйство, а нашего ветеринара, в свою очередь, на оздоровление экономики, – ехидно отреагировал Колобков и продолжил: – Все держалось и держится только на его рейтинге, на его харизме, его заслугах.
Тут Колобков резво повернулся к соседу:
– Вот у вас, Виталий Сергеевич, есть могучая правящая партия? Да? Но это он подарил вам и эту партию с программой, напоминающей разве что, извините, Эрнст Константинович, программу нашего телевидения, и это аппетитное большинство в Думе, и прочая, и прочая, и прочая…
– И вам тоже… – обиженно буркнул спикер.
– Да, и мне тоже, и всем здесь собравшимся. Так вот надо думать, как нам остаться «при своих», как разрулить эту непростую ситуацию. Поймите, без него нас же просто… выплюнут! Вы-плю-нут! Ни один из нас на выборах разинского наследства просто так не получит. Его голоса выдадут только по его же рекомендации, по его завещанию. И никакого административного ресурса, никаких предвыборных обещаний и капиталов, никаких каруселей и марш-бросков по избирательным участкам, извините, не хватит. Вот так вот!
– Вы что же, предлагаете оформить завещание? – попытался ответно сыронизировать думский старейшина. – Как при Петре Втором?
– Да хоть как при Петре… и Февронии… Мне вот вчера уже наш драгоценный Яхтович, Аркадий Романович, звонил, интересовался, когда президент, как обещал, сможет принять представителей крупного бизнеса. И, как мне показалось, не просто так. У них ведь каналы информации тоже неплохо отлажены и еще лучше подмазаны. А вы тут иронизировать изволите.
По-вашему, сколько еще наш дорогой Эрнст Константинович сможет придумывать новые информационные клипы из видеоархива президента и привычно дурить многострадальный и доверчивый народ? Это ведь как для детей вырезать новогодние снежинки из старых газет.
Кстати, Эрнст Константинович, – на этих словах Колобков резво повернулся в противоположный угол, где скромно поместился руководитель главного государственного телеканала, – а действительно, сколько вы еще деньков-то нам даете?
Эрнст Константинович Промыслов, крупный мужчина с вьющейся львиной шевелюрой и ухоженным спокойствием царя зверей, хорошо усвоившего свой номер на манеже, поджал губы, поднял брови и не спеша ответствовал:
– Если и вы поделитесь со мной фантазией, еще с недельку, пожалуй… Дальше, уж извините, и зарубежная, и наша пресса встрепенется, начнет сама судить-рядить, докапываться. А этот процесс остановить посложнее будет. Так что рано или поздно нам самим придется все-таки как-то объяснять отсутствие Сергея Сергеевича, перенос встреч, мероприятий. Объявить о болезни, к примеру…
– Значит, неделя… – обреченно подытожил Косолапов и, демонстративно обратив взгляд на главу ФСБ, еще раз напомнил присутствующим о полной секретности информации и контроле ситуации.
