Глава 10
Его высочество Александр Раденор стоял на борту корабля, смотрел вдаль – и улыбался. Мечтательно. А говорят еще, имя судьбу не притягивает? Врут! Все врут, точно! Вот назвали его в честь прадеда, который половину Храма переморил, и поди ж ты! Осталось только свою невесту найти в Риолоне.
Альтен прекрасно был виден с борта корабля. Красивый уютный городок, очень маленький и благочинный, спокойный и чистенький. Узенькие улочки – плохо, отряду отступать будет сложно. Казармы городской стражи – это хорошо, что их видно с корабля.
Храм.
Нет, даже не храм, а целый храмовый комплекс из пары десятков зданий, предусмотрительно огороженный от истинно верующих высоким забором с битым стеклом наверху. Интересно, зачем они так поступают? Если храм – это дом Бога, то открыт он должен быть в любое время суток. А если вы отгородились от людей, то о каком Боге тут речь? Себя вы отгородили… И от него в том числе.
Алекс подозревал, что храмовники с ним не согласятся, но это их проблемы. А вот лично он в дискуссии вступать не собирался, у него дело есть. Важное.
Юноша погладил ладанку, которая висела у него на шее. Отец прислал, лично. Доверяет. Приятно, что ни говори. Хорошо, когда родители понимающие, другие бы его до сорока лет в вате держали, и что получилось бы? Да ничего хорошего! А его отпускают. И в море, и в рейд против пиратов, и… Хотя и сам Алекс – далеко не беззащитный хрупкий человек.
Юноша полюбовался когтями, которые непроизвольно вылезли на левой руке, довольно улыбнулся. Эх, у отца когти длиннее, да и сам он сильнее. Но он-то полукровка, даже больше, а Алекс – квартерон. Так что уже в следующем поколении надо будет обновлять демоническую кровь в семье, чтобы не слишком ослабевала. Или самому?
Посмотрим. Отец ему честно дал время до тридцати лет, потом надо заводить ребенка. Вот если кого встретит, если влюбится…
Тут, конечно, тоже есть оговорки. Влюбляться желательно в магичку, потому что не всякая женщина сможет выносить ребенка от полудемона, у нее просто сил не хватит. Или он постоянно рядом с женой и подпитывает ее магией, или… неприятность произойдет. Выкидыш, а то и смерть жены и ребенка. Хотелось бы обойтись без этого.
Ладно, чего сейчас загадывать, надо дело делать.
Алекс еще раз пригляделся к городу, прикинул пути наступления и довольно кивнул. Ночью… да, этой же ночью.
– Ваше высочество?
Капитан корабля был не просто доверенным лицом, он был другом, а потому Алекс не стал разочаровывать приятеля.
– Реми, я получил письмо от отца.
– Да, ваше высочество.
Это-то все видели.
– Мне нужно будет высадиться с пленными и Лертом где-нибудь вон там, в виду города…
Алекс помахал рукой, очерчивая достаточно большой круг. История повторялась. Не так давно нечто подобное проделали Ришарды, теперь вот их деяние отливалось в новой форме.
– Это я могу устроить. Что еще?
– Охрану, чтобы нас никто не беспокоил. А потом, когда в городе начнется…
– Что начнется?
Алекс коснулся ладанки на груди.
– В некромантии есть такое заклинание. Справедливого возмездия.
– Это как?
– Убил ты человека? Он к тебе придет.
Алекс, конечно, упрощал заклинание, но не объяснять же человеку все тонкости? К чему?
Реми выдохнул:
– Значит, невиновные не пострадают?
– Нет. Только те, кто виновен в чьей-то смерти. Но думаю, их будет много, переполох поднимется знатный.
– И?
– Мне нужно десятка два человек. Оденем их как местных…
– Я сейчас поговорю с квартирмейстером, но, кажется, ткани у нас есть. Плащи покрасим, кое-что нашьем на скорую руку…
– Отлично.
– Правда, идеально не получится.
– И не нужно. Пока будет продолжаться бардак, мы спокойно выведем похищенных людей и отплывем.
– Я с тобой.
– Не в этот раз.
– Алекс!
Реми сильно обиделся, но принц был непреклонен.
– Реми, ты обязан остаться на корабле. И если что, увести его.
– Если – что?
– Если мы не вернемся до рассвета.
Несколько минут друзья мерились взглядами, и принц победил. Реми вздохнул, понурился…
– Постарайся уцелеть.
– Обещаю.
Александр еще раз коснулся ладанки.
Он-то уцелеет. А вот Альтен…
* * *
Звезды, луна, море, небо… Романтика?
И на фоне всего этого благолепия юный демон-квартерон рисует пентаграмму. Специально для этого высадились на берег недалеко от города, но так, чтобы их не заметили, специально привезли сюда несколько жертв…
Откуда?
Не так давно Александр Раденор столкнулся в раденорских водах с тиртанскими кораблями. Вот несколько офицеров с судна и составили его личную добычу. Запасливость – основное качество хорошего некроманта. А уж чем запасаться… Травами ли, жертвами, ритуальными ножами – да чего угодно может не хватить в нужный момент. Так что пусть поплавают. И пусть поживут… пока.
Сегодня это «пока» закончилось. Александру сегодня понадобится вся его сила и даже приличный ломоть заемной, жертвенной. А значит…
Пентаграмма была готова достаточно быстро.
Тень, боль, смерть, воля и самое главное – свет. На знак воли встанет сам Алекс, к знаку смерти сейчас подводили пленников. Да, палач тоже плавал на корабле вместе с некромантом – мало ли? И не стоит так кривиться, хорошо обученный палач – это ценный профессионал. В ранах он разбирается не хуже лекаря, и лечить тоже может при случае. А иногда и обратный случай бывает… М-да. Вот как сейчас.
Не морякам же доверять глотки людям резать? Не смогут, да и относиться иначе будут. Одно дело, когда бой, когда крушишь врага, а другое – когда не даешь ему даже возможности защищаться и режешь, словно баранов. Хотя Алекс никогда разницы не понимал и не видел. Добивать связанного и беспомощного врага гнусно? А кто этого врага сюда звал? Уж точно не он.
Сам пришел, так и нечего сопли теперь распускать, а то что ж так? Мы их благородно завоевать решили, пограбить, понасиловать, пожечь, поиздеваться в свое удовольствие, а они нас в ответ неблагородно с размаху по морде?
Ай-ай-ай…
– Готов?
Лерт, палач на корабле его высочества, кивнул:
– Скажите только – когда.
– Я сейчас начну начитывать заклинание. Вот как кивну, так сразу и режь. Одного за другим, чтобы кровь внутрь лилась. Сможешь?
Последний вопрос был исключительно для проформы, потому что в Лерте Алекс не сомневался. Серьезный человек. А моряки пусть охраняют стоянку, так оно надежнее будет.
Алекс не принимал торжественных поз, он просто встал и принялся читать заклинание. Хотелось бы обойтись без него, но… Иначе псов не натравишь. У некромантов одна аура, у храмовников – совсем другая. И – нет. Она не белая, не светящаяся, не чистейшая. Как и у некромантов аура не чернее ночи. Но…
Есть такое. У магов воздуха в ауре отпечаток воздуха, у магов воды – воды, у некромантов на ауре печать смерти, а у храмовников – принадлежность к Храму. Да, когда ты проходишь все обряды, когда присягаешь на верность Храму, тогда ты и получаешь метку. И от этого никуда не деться, это как клеймо, и у каждого более-менее сильного храмовника оно есть.
Алекс медленно развел руки, ощущая себя чашей, в которую вливается сила. Давным-давно его предок вызвал Крысиного Короля, чтобы разобраться с храмовниками. Сколько тогда погибло посторонних людей? Много. С тех пор демоны стали гуманнее и собираются уничтожать только тех, кто это заслужил.
Алекс кивнул палачу, и тот подтащил к пентаграмме первого тиртанца. Взмах ритуального, специально врученного ножа, хрип, поток крови в пентаграмме – и самое сладкое. Жизнь и душа. Ладно, на душу не покушаемся, живи, тварь, перерождайся, но силы я выпью столько, что ты червяком сто лет проползаешь. И в чем-то это правильно.
Сила, сладкая горячая сила льется в пентаграмму, и Алекс зовет.
Не просто так, нет…
Ладанка, зажатая в его руке, пульсирует, словно живое сердце. Отец многое в нее вложил, фактически подготовив болванку заклинания. Осталось насытить силой и направить. И это хорошо, сам Алекс мог бы пока и не справиться или что-то не предусмотреть, а вот отец – опытнее и сильнее. Он справился.
И заклинание расправляет свои крылья над пентаграммой.
– Восстаньте те, кто имеет право на месть! Силой крови, правом боли, памятью ненависти – восстаньте и придите!
Храмы везде жируют на человеческой крови. Всегда найдутся те, кого в них обманули, предали, не поддержали или даже просто убили, стоит лишь вспомнить историю династии. Всякое бывало…
На берегу медленно темнеет, словно кто-то набросил на мир темную кисею, палач слегка бледнеет, но рука у него не дрожит. В пентаграмму льется кровь второго тиртанца, а за ним и третьего. Кисея уплотняется, и теперь их может увидеть даже тот, кто лишен силы. А Алекс видит их уже давно.
Бледные полупрозрачные тени, которые собираются на берегу. Вот девушка с животом, с заплаканными даже сейчас глазами, вот старик с лицом и выправкой воина, вот нищий, вот…
Их много. Тех, кто пришел в храм в надежде на помощь, а встретил там подлость или предательство. Тех, кого обманули, ударили в спину, несправедливо обвинили, тех, кто не виноват, но мертв. И сегодня…
– Волей некроманта я даю вам право мести! Пусть кровь мертвого откроет вам путь!
И резко выбросить руку вперед, указывая на Альтен.
Серая масса взвыла. Голодно, холодно, страшно… Так, что побледнел даже верный Лерт. А потом и еще больше, когда облако голодных теней прошло сквозь него и двинулось в сторону Альтена.
Алекс вышел из пентаграммы, уселся прямо на землю и потряс головой.
– Фух… Отдохнем полчасика – и в путь.
– Милорд?
Алекс невинно пожал плечами, принимая от Лерта флягу с компотом, ради разнообразия – клубничным.
– Скоро в Альтене станет весело, тогда и явимся в гости. Невежливо, конечно, да что ж поделать.
– Невежливо? – не понял шутки палач.
– Являться в гости, когда людям не до нас. Ну да и ладно. Переживем.
Уточнять, переживут ли визит хозяева, Лерт не стал. И так все ясно.
* * *
Доверенный Светлого Святого Каурисий Ресолан не спал. И даже не собирался – выслушивал отчет о раденорской неудаче.
Провал получился феерическим.
Потерян маг жизни – раз. Потерян легат, который сам по себе был неплохим магом, – два. Потерян последний реальный претендент на трон Раденора. Не настоящий, нет, такие же права и у десятка других родов можно раскопать, но реальный. Тот, который мог и взять власть, и удержать ее, и поделиться с Храмом, – три. И роль Храма во всем этом засвечена так, что дальше некуда. К гадалке не ходи, его величество весьма обидится, а на что он способен – Светлый его ведает. Не только его высочество изучал старинные хроники, в Храме их знали ничуть не хуже. И про Крысиного Короля знали, и про некромантию в семье короля.
Про демонскую кровь не догадывались, это верно. Маг, некромант, а эти твари противоестественные мало ли что могут с собой сотворить? Говорят, их сама тьма меняет, чтобы служили Искушающему верно и от нормальных людей отличались, как ночь ото дня.
Говорят… Говорили много, но вот когда ожидать мести?
Мысль о том, что мести не будет, доверенному в голову не приходила. Он бы обязательно отомстил, вот и его величество отомстит. А вот как… И как уберечься от его мести – вот вопрос? Для начала спрятать женщину, которая беременна магом жизни, спрятать молодого Оломара, переехать из Альтена…
Доверенный кивнул своим мыслям и хотел уже кивком отпустить секретаря, как вдруг:
– За что?
Голос был тихим, шелестящим, как осенние листья, подхваченные ветром, но он – был.
В кабинете доверенного, в самом защищенном месте Альтена, не считая его же, доверенного, спальни.
Каурисий оглянулся. И остолбенел.
Он знал, знал эту женщину. Еще бы ему не знать Мари Асшен, которую он… любил. Так любил, что сделал ребенка, а потом предложил вытравить плод. А что вы хотите? Если желаешь остаться простым холопом, можно и жениться – тайно, но не особо запретно. А коли хочешь наверх, изволь соответствовать правилам Храма. Спать с женщинами не запрещено, даже с мужчинами, если на то твоя воля, но все должно быть тихо, чисто и без последствий. В том числе и без детей, которых можно использовать против тебя. А Мари использовала бы. Всю жизнь бы деньги тянула, чего-то требовала…
Она, конечно, говорила, что любит, но любовь – это чушь. Вся их любовь – до первого толстого кошелька. Повитуха оказалась глупой, и девушка умерла от кровотечения. И вот теперь стояла, гладила ладонью чуть округлившийся живот, смотрела с укоризной, вздыхала…
– За что?
Может, он бы и смог что-то сделать, сказать, хотя бы за амулеты схватиться, но…
– Почему ты так со мной поступил?
Наставник. Которого он, называя вещи своими именами, заложил прошлому доверенному. Рассказав, что у него семья, трое детей. Тайные, но ведь есть? А доверенный так опасался за свое место…
Погиб один из детей наставника и он сам. И вот стоят двое, смотрят на него…
– Неужели тебе не стыдно?
Лица серьезные, грустные, сосредоточенные…
– За что?
Люди, люди… Чтобы добраться до вершины, часто приходится идти по трупам, и вот сейчас они стоят перед ним, преданные, обиженные, чудом вернувшиеся… Безжалостные и непрощающие.
Рядом послышался хрип секретаря. На него тоже смотрели.
А в следующую минуту лицо Мари вдруг стало из милого девичьего личика голодным оскалом, кинулось вперед…
И когда ледяные клыки вонзились в плоть, когда мертвящий холод охватил тело, доверенный Каурисий даже не успел закричать. Вместо него кричал секретарь, оказавшийся покрепче.
Умолял простить, помиловать…
Увы, призраки, получившие право на месть, миловать не собирались. Виновен?
Отвечай!
* * *
– А еще она, гадюка, злые заклинания читает, чтобы красоту чужую воровать и мужиков приманивать…
Служитель Ирет покосился на жеваную шею собеседницы и тихонько вздохнул про себя.
Ага, ворует. Было б что и было б у кого! Но слушать надо, надо. И кивать участливо, и сочувствовать, и понимать, и копить сведения. Не просто так ведь женщина старается, она служанка у Ольвии Лаорен, а та – самая красивая женщина Альтена. Только вот неприступна не по статусу. Дочь купца, а мнит о себе…
Ирет ей честь по чести предлагал… Не руку и сердце, конечно, но… и их мог бы. А она в отказ, да еще смеяться вздумала, мол, отец мне таких десяток на вес купит! Ну вот и получи! Сожгут тебя, тварь, как еретичку, ведьму, некромантку и служительницу Темного, и папенька не поможет! Или не сожгут, но это уж видно будет…
– Ирет…
Покрывало выпало из рук храмовника. На него смотрел старый друг, Ленар, которого он… На которого он не так давно написал донос. Место служителя в главном храме Альтена было одно, а кандидатов – четверо, и Ленар был одним из них. Вот и пришлось… хоть и с болью душевной. А что тот отравился… Это и вовсе не Ирет. Это сам Ленар, вот!
А сейчас стоит его призрак, смотрит грустными глазами.
– За что ты меня убил?
– Я не…
Шарахнулась прихожанка, завизжала, призрак поглядел на нее с грустью, а потом шагнул вперед и протянул ледяную руку. И сжал сердце Ирета. Мужчина кричал совсем недолго.
Доносчица визжала куда как громче и дольше. Выбежала на улицу, забыв обо всем, кинулась куда глаза глядят… И не она одна.
В Альтене воцарилось то, что хуже Темного для храмовников.
Справедливое возмездие.
* * *
До центрального храма отряд Алекса добрался без особого труда. В городе господствовало… безумие. И на отряд из двух десятков человек в форме храмовой стражи никто и внимания не обращал. Какие там знакомые лица? Какие расспросы?
Не всем повезло так же, как доверенному, кого-то застали на людях. Кто-то расстался с жизнью весьма публично и мучительно, и причину видели все. Призраков – тоже. Недаром тиртанцы пошли им на корм, ой недаром.
У них хватало и силы, и злобы, и отчаяния. Храмовники умирали десятками и сотнями, подпитывая своими смертями некроманта. Но даже не будь Алекс полудемоном… Никакой вины он за собой не чувствовал. Это Крысиный Король жрал со своими подданными всех, на кого взгляд упадет. Его же призраки так не поступали, да и само заклинание не просто так называлось – Ветер возмездия. На тех, кто не делал зла людям, не предавал, не подличал, не убивал, не шел по трупам в гонке за властью, оно не подействует.
Нет таких?
И что? Это как-то отменяет справедливость? Он же не всех храмовников переморит, порядочные останутся. Так сказать – противоестественный отсев. Естественный, это когда наверх вскарабкиваются самые подлые, гадкие и гнилые, это везде так, не только в Храме, а у него вот сегодня вышел противоестественный. Все равно приятно.
Сам Алекс не такой?
На него бы это заклинание не подействовало?
Да еще как подействовало бы! Еще как! Он ведь, по большому счету, о себе заботится, а не только о Раденоре.
Почему короли-некроманты так ревниво относятся к покушениям на свою собственность? Так это ведь их дом, их кормовая база. Некрасиво звучит? Зато честно. Это его, и свое он защищать будет. А чужого ему не надо, нет.
Вот и главный храм.
Кованые ворота распахнуты настежь, рядом лежит стражник в одежде служителя. Видимо, стоял у ворот в наказание и умер рядом с ними. Пытался бежать, но куда ж ты сбежишь от своей вины, дурашка? Призраки не убивают руками, когтями, зубами… Такой силы у них нет. Но дотронуться до человека они могут, и если ты перед ними действительно виноват…
Эти были виноваты.
Двор, вымощенный дорогим танелорским мрамором, главное здание, в котором размещается доверенный… В его кабинет Алекс тоже собирался зайти. Есть подозрение, что там много ценного найти можно, очень много…
* * *
Доверенный умер от страха и лежал в луже мочи с выражением безумного ужаса на лице. Рядом так же валялся секретарь.
Приятно. Да, приятно видеть хорошо выполненную работу! Раденорские короли около сорока лет работали над этим заклинанием. Сначала дед, затем отец… Надо будет потом обрадовать. До ума доводили, шлифовали, оттачивали, даже пробовали на преступниках. Заодно и степень вины выясняли. На целый город растянуть еще никто не пытался, он первый!
Зачем заклинание делали? А жить зачем? Дышать, ходить? Они ведь не просто короли, они еще и маги, и свое искусство забывать не след.
Бумаги сгребались в охапку, в мешки, едва ли не в связки трамбовались, спешно вызванный призрак доверенного послушно отвечал на вопросы, показывал тайники, рассказывал, где находятся ценные пленники…
Попробуй не ответь некроманту! Потом посмертию не порадуешься.
Так что кабинет выпотрошили за час и двинулись дальше, в комнаты для «особых гостей». Нельзя сказать, что Оломар был сильно рад визиту раденорского принца, но кто его там спрашивать станет?
Открыли дверь, приказали идти с отрядом, а когда попытался что-то сказать, просто добавили рукоятью меча по затылку и потащили, как ценный груз. Даже в плащ завернули!
Вот и вторая комната.
Девушка, сидящая на кровати, была… очаровательна. Каштановые волосы, громадные карие глаза, испуганное лицо, словно из мрамора выточенное…
– Вы – Марта Дайнир?
– Да. Я… А?..
– Что вам нужно взять с собой? – Алексу некогда было объяснять и уговаривать. – Одежда, деньги, что-то еще?
– Зачем?
– Доверенный мертв. Вы едете с нами.
– Н-но…
– Понятно. Без всего.
Алекс шагнул вперед. Марта подскочила с кровати, прижалась к стене.
– Я не могу! Мой муж…
– Мертв.
Женщина побледнела и стекла по стенке на пол. Не притворно, это-то Алекс мог отличить. Кивнул двум солдатам:
– Сгребите в мешок, что по шкафам найдете, и не задерживаемся.
На рассвете корабль Раденора ушел из гавани Альтена. За ним остался разоренный город, мертвый Храм, и – как надеялся Алекс – долгая память. А что ж? Прадеда триста лет помнят, а он в летописи не попадет? Непорядок!
Предков надо быть достойным!
* * *
Я смотрела в окно. Жить не хотелось, идти никуда не хотелось, единственное, на что меня хватило, – это встать, причесаться и одеться. А потом я уселась у окна в кресло и стала смотреть на дождь. Серый, грустный, моросливый…
И на душе было так же, как и за окном. Капельки стекали по стеклу, собирались в ручейки… У них такая короткая жизнь! И у меня она тоже короткая. Что останется после них? Ничего. А после меня? Тоже ничего.
Думать не хотелось, жить не хотелось.
Покой нарушил виконт Леклер. Он был настолько доволен и счастлив, что я почувствовала отвращение.
– Вета, солнышко! Наконец-то!
– Ваше сиятельство…
– Вета! Мы же договорились… Я думаю, мужа ты можешь звать по имени?
– Мужа? Могу, – согласилась я.
А что ж не мочь? Только где тот муж и кто им будет?
– Вот и чудно. Скажи – Арман.
– Арман, – вяло повторила я.
Виконт расцвел, как куст шиповника.
– Вета, я думаю, нам надо пожениться на следующей неделе.
– Правда?
На большее меня просто не хватило.
– Его величество вызывал меня сегодня. Мой отец умер, я – единственный наследник. Так что мы венчаемся и уезжаем в поместье.
– Да, конечно…
– Его величество одобрил мой план. И он мне все рассказал! Ты – героиня.
А почему я чувствую себя такой дурой? Или это одно и то же?
– Арман, – сделала я попытку вставить хоть слово, но виконт меня не слышал. Он рассуждал самозабвенно, как глухарь на токовище.
– Мы женимся, уезжаем, и пропади он пропадом, этот Алетар! Знаешь, просто замечательно, что ты потеряла дар! Конечно, это плохо для семейной жизни, лучше, если бы ты и дальше могла лечить, но способности могут проявиться в детях. И мы, конечно, сохраним это в тайне, для себя… Ну, может, для двоих-троих близких. Ты ведь сможешь учить детей себя контролировать? А в столицу можем привозить и подменышей… чтобы король ничего не заподозрил.
– Подменышей? – заинтересовалась я.
– Да, если их захотят проверить.
– А если нас захотят проверить в поместье? – спросила из чистого любопытства.
– Мы что-нибудь придумаем. Обязательно, – уверенно пообещал маркиз. – К тому же его величество тебе обязан…
Я вздохнула.
Обязан. И жизнью, и короной, и Алетаром. И…
– Да, с даром было бы лучше, но мы будем богаты, магов наймем, и вообще… Вета, его величество обещал нам и помощь, и содействие, может, через пару лет мы вновь займем свое место в обществе. Сейчас придется жить умеренно, но все забывается, забудется и что ты – бывший маг… Зато – Моринар, и Лек-лер, и…
– Арман…
– Да, дорогая?
– Ты не мог бы закрыть дверь за собой?
Маркиз недоуменно оглянулся на дверь:
– Она закрыта…
– С той стороны.
– Вета?
– И никогда больше не появляться в моей жизни.
Картина – карась глубоководный, веслом по голове ударенный. Рот открыл, глаза хлопают, жабры раздуваются…
– Вета!!!
– Господин маркиз, я нахожу ваше присутствие неуместным.
Леклер помотал головой и пришел в себя.
– Вета, ты же не можешь это всерьез говорить?
– Почему? – удивилась я. – Очень даже могу. Будьте любезны, покиньте меня. Раз и навсегда.
– Ты же меня любишь!
Я откинула голову и рассмеялась. Весело, искренне… зло.
– Люблю? Вас?
Приступ смеха прошел так же быстро, как и начался. И я вздохнула.
– Арман, вы меня не любите, и я вас не люблю. Вы просто сочинили себе сказку, придумали образ, а сейчас еще и выгоду почуяли. Как же, героиня… Уйдите отсюда, пожалуйста. Я за вас замуж никогда не выйду.
Маркиз смотрел, и взгляд у него был… нехороший.
– Вета… я готов доказать свою любовь.
– Не стоит.
Третий раз оказался не намного приятнее первого или второго. Что Бертен, что Рамон, что этот… Почему их всех тянет целоваться? И когда мужчины поймут, что рот полоскать надо хотя бы перед визитом к даме? Можно подумать, мне доставляет удовольствие запах и вкус копченой колбасы!
Не знаю, чего ожидал виконт. Может, что я растаю и кинусь ему на шею? Не знаю. Но уж точно не ледяного голоса за спиной:
– Я не вовремя?
Рамон Моринар.
– Очень вовремя! Вы не могли бы проводить маркиза? – живо откликнулась я. – Он уже уходит.
Леклер дернул кадыком.
– Вета…
– Нет-нет, господин маркиз, я полагаю, что мы друг друга поняли. Всего вам самого наилучшего!
– Вета… – сделал еще одну попытку маркиз.
Палач подался вперед:
– Дама неясно выразилась?
Этого хватило.
Леклер выскочил за дверь, хлопнув ею так, что пыль пошла столбом, а Рамон Моринар, к сожалению, его примеру не последовал. Остался в комнате, скрестил руки на груди, облокотился о комод и вежливо поинтересовался:
– На свадьбу пригласите?
Я посмотрела на герцога так, что тот должен был устыдиться. Ага, как же! Стыд – та эмоция, которая придворным и политикам неведома. В принципе. Оставалось лишь огрызнуться:
– Обязательно приглашу. Как только его величество одобрит официального… оплодотворителя.
Горечь я сдержать и не пыталась. Рамон вскинул брови:
– Мне казалось, что вы и Леклер понимаете друг друга…
– Мне тоже так казалось.
– И что же изменилось?
Я бы сдержалась. В любое другое время постаралась бы справиться с собой, но слишком уж было больно. Нельзя сказать, что я любила Леклера, но могла бы попробовать. Только вот ему я была не нужна. Совсем.
– Для него? Ничего. У маркиза большие планы на наших будущих детей. Процветание его рода наполнено магами жизни.
– Ах вот как…
– Для вас это неожиданность? – Меня зазнобило, и пришлось обхватить себя руками за плечи. – Странно. Леклер свято уверен, что любой – любой! – мужчина обязательно оценит меня за ту кровь, которую я принесу в род. Кровь! Дар! Но не меня!
– Скотина…
Слышать это от герцога было странно. Но… И слово, и пальцы, побелевшие на рукояти сабли, и сузившиеся глаза… Ой, мама, что ж я ляпнула-то? Дура!
– Стоит ли его винить за это? Король думает так же, просто не высказывает вслух! Разве нет?
Пальцы приразжались.
– Вета, пойми…
– Да все я понимаю. Только не говорите, что я должна еще и одобрять подобное… сводничество.
Рамон вздохнул и уселся в кресло.
– Вета… я не знаю, что тебе сказать.
– Правду. Дар я потеряла, но могу стать матерью магов жизни. Вот и все…
– А ты не хочешь быть матерью?
Я вздохнула. Подумала о ребенке, о том, какое это чудо, о теплом тельце в своих руках… Вспомнила тех женщин, которым помогала. Им ведь больно было, и страшно, а потом они брали на руки своих детей – и начинали светиться. Потому что это – счастье.
– А вы бы хотели своему ребенку такой судьбы? Как мне?
– У меня и так все определено. Мы все заложники своего рода. Хуже только королю.
– Да неужели?
– Нашему – повезло. А Алекс, наш принц, уже будет вынужден жениться на строго определенной женщине. Даже не так. Сделать наследника от определенной женщины, а уж потом жениться.
Ох! Поежилась.
– А та… другая… Она отдаст своего ребенка?
Рамон посмотрел в окно:
– Там все очень сложно, Вета. Но я больше чем уверен, что следующий наш принц будет расти без матери.
– И ради чего все это?
Я не ожидала ответа, но неожиданно получила его. Рамон встал из кресла, обхватил меня за плечи и подтолкнул к окну.
– Ради Алетара, Раденора, всего мира, если хочешь. Ради того, чтобы десятки и сотни тысяч людей по всему миру могли жить спокойно. Ты ведь не думала ни о чем, отдавая себя? Когда лечила во время эпидемии? А могла лишиться дара. Ты пожалела бы?
Покачала головой:
– Нет. Это мое право и мой дар.
– Вот и Алекс не пожалеет. И король тоже. Его отец тоже рос без матери. Так бывает иногда, и это – необходимость. А Моринары… В нашем роду тоже есть свои ограничения.
– Незаметно.
– Ты про Алонсо и Линетт? Вот, пожалуйста, посмотри на Алемико. Линетт не маг, и что получилось в итоге? Если бы не ты, малыш был бы обречен.
– Но они…
– Это брак по любви. Нравится?
– Нравится, – огрызнулась я. – Уж все лучше, чем сводить… как животных на скотном дворе!
– Моих родителей познакомили… именно так, как ты выражаешься. Мать подходила отцу по силе, а он мог дать ее роду защиту. Это было соглашение, но никто из них не пожалел об этом. Родился я, они оба любили меня, а потом перенесли это чувство друг на друга. У нас была счастливая семья, уж поверь мне. И вспомни, сколько браков по любви ты видела? И сколько из них – удались?
Видела я много, а потому сейчас только покачала головой:
– Не все, это верно. Но у людей был шанс попробовать, а у меня и того нет…
Рамон вздохнул за моей спиной. Глубоко, словно собираясь сказать что-то важное.
– Тут я могу тебе помочь.
– И как же?
– Вета, выходи за меня замуж?
Оцените мою выдержку. Я не фыркнула, не рассмеялась и даже не поинтересовалась, не ударялся ли благородный герцог головой. Вместо этого я просто отозвалась:
– Нет.
И даже поворачиваться не стала. Ни к чему.
– Дослушай, пожалуйста. Я тебе предлагаю фиктивный брак.
А вот теперь Рамон меня удивил. Искренне.
– Какой брак?
– Фиктивный. Ты сказала, что несвободна, но я – тоже. Дядя женился на Линетт, но ты знаешь, сколько он ее искал? Ждал? Сколько на него давили?
– Догадываюсь.
– Я не хочу через это проходить. Поэтому предлагаю тебе соглашение. Мы женимся, ты становишься герцогиней Моринар. – Я обернулась, и Рамон поднял руку: – Нет-нет, я осознаю, что это для тебя вторично, но это – безопасность, возможность помочь своей семье, хотя бы брату, племяннице или племяннику, кого там ждет та девочка из Храма. А еще… я обещаю ни к чему тебя не принуждать. Мы не будем спать вместе, как муж и жена. Мы будем друзьями, партнерами… Только попрошу не изменять мне. А если встретишь человека, которого полюбишь, я тебя отпущу.
– А вы?
– Обещаю соблюдать то же правило, – кивнул Рамон.
– Но ты же мужчина. Для тебя это будет тяжело. Хранить верность…
– А для тебя это будет легко?
Пожала плечами. Не то чтобы я мечтала о супружеских отношениях, но говорят, что это приятно. Мне проще, я не знаю, от чего отказываюсь, вот и не страдаю.
– Я…
– Ты всерьез считаешь всех мужчин похотливыми животными, которые только и думают, как бы, где бы и с кем бы?
Вовремя заметила в черных глазах лукавые искры, и не удержалась:
– Мои наблюдения показывают, что исключения чрезвычайно редки.
Рамон фыркнул:
– Честное слово, я – исключение.
От улыбки не удержалась и я, хотя отлично понимала, что вопрос будет ставиться иначе. Просто когда мне будут изменять, ни я, ни кто-то другой об этом не узнает. Но… люблю я Рамона Моринара? Нет, вряд ли.
Стану я его ревновать?
А вот на этот вопрос оказалось неожиданно сложно ответить. Стану, вот ведь как. Мы, женщины, собственницы. Были и останемся, увы… Но если ни о чем не знаешь, то и ревновать не будешь? И вообще, можно себе внушить, что я живу со старшим братом или кузеном…
– А если ты встретишь кого-то…
– Ты меня отпустишь. Придумаем что-нибудь. Главное сейчас – выиграть время. И учти, Храм может не успокоиться, а в качестве Ветаны, герцогини Моринар, ты будешь им абсолютно недоступна.
Поверить было сложно. Рамон понял это по выражению моего лица и вытянул в сторону руку. Над ладонью герцога взметнулся ослепительный язык огня. Длинный, алый, опаляющий жаром.
– Я могу в любой момент потерять контроль, Вета. В какой-то степени я ущербен… после того случая. Тебе рассказывали?
– Его величество, – недолго думая, выдала я государственную тайну.
Рамон досадливо поморщился:
– Меня это не слишком радует, но сделать ничего нельзя.
– Вообще?
– Увы… Я привык. Давай вернемся к нашему соглашению. Ты согласна?
Подумала пару минут. Есть ли выбор? Есть, только он из тех, когда все варианты хуже. А потому…
– Я согласна.
И Рамон склонился над моим запястьем.
– Леди, вы окажете мне честь…
Окажу, куда ж я теперь денусь…
* * *
Надо отдать должное Рамону Моринару, он не стал ни давить, ни на чем-то настаивать, просто кивнул в ответ на мое согласие, обговорил пару организационных вопросов и умчался по своим важным делам. А я осталась в комнате, глядеть в окно.
Так-то, Вета. Выбор сделан. И остается надеяться, что ты связала себя с человеком, не понаслышке знающим о чести. А то ведь…
Я не обольщалась. Рамон тоже не откажется от детей с даром мага жизни, тоже придумает, как их использовать в своих играх, но… может быть, он сможет их защитить? И их, и меня…
Не слишком верилось в фиктивный брак, понятно же, что это просто отговорка, чтобы я не сопротивлялась, была более податливой и послушной, чтобы никуда не делась из-под опеки Короны, но…
У меня появится время. И на меня не будут давить. То есть будут – но мягко и ненавязчиво, не ограничивая моих возможностей, а это уже нечто другое. Одно дело когда тебе приказывают, другое – когда у тебя есть право голоса.
А так…
Ведь я уже выбрала. Когда стояла на башне и смотрела на умирающий Алетар, тогда и выбрала. И за себя, и за всех своих потомков. И не пожалела ни на минуту. Те, кто сотворил такое, жить недостойны. Если король старается исправить последствия, честь ему и хвала. И моя помощь. А то, что меня уважают, что помнят, чем обязаны, что не насилуют… В Храме было бы намного хуже. Или у кого-нибудь в застенках. И благородная кровь не поможет.
Кровь, да, кровь…
Я смотрела в окно, туда, где на горизонте небо встречалось с морем, и белые барашки пены ласково почесывали облакам разъевшиеся брюшки. Нет, я не одна в этом мире.
Что ждет моего брата? Моего племянника или племянницу? И кто будет определять их судьбу, если я устранюсь от всех дел?
Не знаю, но думаю, что результат мне не понравится, а значит – вперед и только вперед!
* * *
Додумать мне не дали. В дверь постучали. Вежливо, но достаточно твердо, чтобы я крикнула:
– Войдите!
Ренар Дирот улыбался вполне дружески. А за его плечом маячил Карнеш Тирлен.
– Добрый день, госпожа Ветана, – кивнул маг.
– Здравствуйте. – Я и впрямь была рада его видеть. – Карнеш, добро пожаловать!
– Ваш друг, госпожа Ветана, просто ужасен. – Дирот закатил глаза, показывая, что Карнеш его довел. – Он вломился в мой особняк, выпытал все о вас и потребовал, чтобы я устроил вам встречу.
– Вот именно! – Карнеш отпихнуть мага с дороги не мог, а Ренар нарочно стоял так, чтобы мимо него и протиснуться не получилось. – И немедленно! Вета, как тебе не стыдно?
– Почему мне должно быть стыдно? – удивилась я.
– Потому что у нас куча дел!
– Каких?
– В лечебнице лекарей не хватает, а ты сидишь и потолок разглядываешь?
– Предыдущее посещение кончилось достаточно печально, – пожала плечами я. – А потом… ты в курсе? Нет?
– Что ты маг жизни, но потеряла силу, когда короля лечила?
Интересная трактовка, впервые слышу.
– Да.
– Весь город в курсе. И что?
Даже головой помотала.
– Как – весь город?
– Да догадываться начали еще во время эпидемии, а уж потом, когда ты короля спасла, все и поняли.
Я закрыла руками лицо.
Замечательно, весь Алетар в курсе! По принципу – сплетни ветер переносит! Сколько лет жила в тишине и спокойствии, а стоило один раз вылезти, и началось… Да знала бы я, бежала бы отсюда прочь сломя голову!
– Вета, ты что – расстроилась?
Как и многие лекари, стеснительности и деликатности Карнеш был лишен. Вообще.
– Нет. Я в восторге.
– А раз так – поднимайся и пошли.
– Куда? – чуть не стоном вырвалось у меня.
– В лечебницу! Работать!
– Но я же…
– Дура?
Вопрос был настолько созвучен с моими мыслями, что я оторвала руки от лица и удивленно поглядела на Карнеша. Да, дура… а это так заметно?
– Ты что думаешь – если не маг жизни, то и не лекарь уже? А ну встала и пошла! Рука у тебя легкая, пальцы хорошие, знаний хватает! Вот и изволь работать! Тебя еще никто от должности не освобождал.
– А Харни…
– Жив-здоров твой Харни, всю карболку налево пустил. И корпии не допросишься!
– Так ты…
– А что – я? Нас два лекаря на лечебницу! Ну и ученики, но этим охламонам пока и кошек доверять жалко! Вета, будь человеком!
Я вздохнула.
Встала с кресла и огляделась в поисках плаща.
– Идем. Действительно, что это я расселась, когда работать надо?
Меланхолия? Депрессия? Отчаяние?
Как же везет людям, у которых есть время на подобные переживания! А мне и того не дадут.
* * *
– Ваше величество, можете меня поздравить. Я женюсь.
Рамон смотрел на короля с полным осознанием своей правоты.
– И на ком же? – вежливо уточнил его величество, подозревая ответ.
– На Ветане Моринар.
– Я против.
Рамон пожал плечами, как бы говоря, что ему все равно, но вслух ничего не произнес. И правильно.
Король настаивал. Уговаривал, угрожал, объяснял, что Ветану лучше отдать Леклеру, они быстрее поймут друг друга…
Все было бесполезно. Рамон уперся, как несколько баранов сразу, и сдавать позиции не собирался. Ветана – и точка.
На помощь был призван Алонсо, который тоже кинулся отговаривать племянника – и тоже безрезультатно. Рамон стоял на своем. Тихая свадьба, а без свадебного путешествия они, так и быть, обойдутся. И не вздумайте мешать, не то половина Алетара тут пеплом ляжет!
Наконец его величество устал спорить и махнул рукой:
– Ладно. Женись, кракен с тобой…
Довольный Рамон ушел, а его величество, не менее довольный, ухмыльнулся канцлеру:
– Ловко мы их, поросят?
– Не то слово. И главное, как они твердо уверены, что приняли решение сами! Как возмущаются! Какие молодцы!
Алонсо ухмыльнулся.
Два интригана дружно рассмеялись, выпили вишневого компота за здоровье молодых и опять зарылись в бумаги.
А то ж! Создать церковь – тяжкий труд, а уж сделать так, чтобы она была полностью подотчетна королю и никто ни шага в сторону… Не станешь же доверяться такой сволочи, как Фолкс? Это и не смешно как-то…
Так что за работу, ваше величество, за работу! Государство – это наше все. А два молодых балбеса, которых при другом раскладе год уговаривать бы пришлось, и то носы бы потом кривили – это уже побочно.
* * *
Его высочество принц Алекс сидел и смотрел на небо. Наслаждался картиной. Синее небо, синее море, тонкая полоса там, где они встречаются, почти незаметна, а вот облачка… Они тоже легкие, маленькие, на границе неба и моря на них можно не обращать внимания, но потом они вырастут. Они станут сильными и грозными. И еще заявят о себе ураганом или штормом. Вот и в жизни так бывает. Стоит лишь посчитать кого-то или что-то незначительным…
Философские размышления только набирали ход, когда юношу грубо прервали.
– Ваше высочество, Оломар очнулся и просит встречи с вами.
Алекс одарил последним взглядом пушистые облака на горизонте. А красиво все же!
– Девчонка?
– Пока не очнулась.
Алекс пожал плечами и поднялся с палубы. Свернул личный коврик, на котором сидел, и сунул его под мышку. А что?
На корабле прислуги нет, здесь матросы. Хочешь лакея – свисти на берег. Да и… Принц должен вести себя соответственно статусу? А вы приходите с долговыми расписками-то, не стесняйтесь. Некромантия – наука сложная, жертвы всегда нужны. И запомните (в следующей жизни пригодится), что труд еще никого не ронял. Только лень, глупость и хамство. А сворачивание коврика и собственноручная его переноска до каюты точно в эти категории не попадает.
Так, с ковриком под мышкой, принц и отправился к графу. И не прогадал. При виде коврика глаза у графа стали большие-большие, красивые…
– Вы… вы…
– Александр Раденор, – вежливо отрекомендовался его высочество. Потом набросил коврик на грубый табурет и уселся на него. А что? Стоять, что ли?
– Ваше высочество…
Граф и вскочил, и поклонился, и вполне подобострастно улыбнулся. Дрессированный. Это хорошо, меньше времени потратим.
– Я вас слушаю, граф.
И забыть на минуту, что на принце только штаны и простая рубашка, что он босиком, потому как удобнее, что талию стягивает простой кушак, а волосы – такая же простая лента. Ни драгоценностей, ни золота – ничего.
Зато светлые, почти белые волосы заплетены в недлинную косу, голубые глаза и воистину королевская осанка. И это – в человеческом виде. А в демоническом он тоже прелесть.
Главное – не одежда, Александр и в рубище останется принцем. А вот граф – и в золоте всего лишь граф. Услужающий. Есть и другие, но не этот, нет.
– Я прошу объяснить, где мы и что происходит. Ваше высочество…
Алекс пожал плечами:
– Доверенный мертв. Прислужники тоже, большей частью. Мы плывем в Алетар. Там вас ждет сестра, пообщаетесь и отправитесь к себе в поместье. А хотите, задержитесь у нас, отец еще никого не неволил.
– Сестра?
– Иветта.
– А… а как же… Лаура?
– Ваши родители и Лаура Оломар были убиты по приказу доверенного.
Поверил. Коснулся горла, хрипло вздохнул…
– Ваше высочество…
– Да.
– Это точно?
– Совершенно достоверно. Надеюсь, вы не сомневаетесь в слове короля Раденора?
– Как можно!
– Более я ни о чем не могу рассказать. Приказ отца. Но могу вас уверить, что ни вашей свободе, ни жизни, ни чести ничего не угрожает. Отнеситесь к нашему путешествию как к приятной морской прогулке и вскоре увидите берег и родной дом.
– Благодарю вас.
– А если вас беспокоит Храм… не стоит огорчаться. Вскоре им будет не до вас. Может, даже и не до ваших внуков, – мило улыбнулся Алекс.
Кажется, граф не верил, но принц доказывать и не нанимался. Так что распрощался и покинул каюту. И на палубе наткнулся на матроса. По иронии судьбы, того же самого.
– Ваше высочество, девчонка очнулась. В истерике.
Его высочество вздохнул, потом протянул матросу коврик:
– Будь другом, кинь ко мне в каюту…
Посидеть на палубе, похоже, не удастся, а вламываться к даме с ковриком тоже некрасиво. Правила приличия…
* * *
Марта Дайнир рыдала, и это ее вовсе не красило. Распухший нос и покрасневшие глаза женщине очарования не придают. А уж сопли бахромой – и подавно.
– Вы… ваше…
Алекс поднял руку:
– Умойтесь, потом поговорим.
Бесполезно. Рыдания хлынули с новой силой, пришлось действовать решительно. А именно – взять у стоящего рядом матроса кувшин с водой, полотенце и самостоятельно начать умывать безутешную женщину.
Когда вам по лицу елозят грубой холодной тряпкой, а еще пытаются оторвать нос и залезают в уши – не до рыданий. Марта не оказалась исключением.
– Вы… что вы делаете?!
Отлично, вопль души прорезался. Но Алекс для надежности смочил тряпку еще раз. Демонстративно так…
– Еще умываться будем?
– Вы… кто вы?
– Александр Раденор, наследный принц Раденора. Мы вас похитили и везем в Алетар.
– Зачем?
Вопрос сопровождался надрывным хлюпаньем.
– Потому что там вас ждут родственники.
Какого бы ответа Марта ни ждала, но не этого. Точно.
– Кто?!
– Ваши родные. Точнее, родные вашего супруга.
– Но у Терри никого не было, я бы знала…
– Он сам не знал. У его прадеда была сестра, она сбежала от Храма…
– Зачем?
– Зачем сбежала?
– Да. Это же Храм!
Последнее слово было произнесено так, что скривился даже матрос. ХРАМ! Априори высшее место, наделенное властью карать и миловать, божий дом и все прочее, что храмовники изволят навешать на уши наивным девочкам. И те даже верят, вот где жуть-то!
– Хотела сама распоряжаться своей судьбой! – невинно предположил Александр. – Вот вы, Марта, в какой семье родились?
Женщины обожают говорить о себе. Всегда, везде и с кем угодно, только пусть слушает. Марта исключением не оказалась, и исповедь потекла рекой.
Отца Марта не знала. Мать… проститутка, которая невесть от кого прижила ребенка и перекроила ради дочери всю свою жизнь. Насколько смогла, конечно, ремесла-то другого она не знала. Зарабатывала, как умела, но Марту содержала в строгости и в храм водила, чтобы девочка не повторила ее судьбу. А когда Марте исполнилось восемь, оказалось, что она слабенький маг воды.
В храме ее и учить начали.
Мать умерла, когда девочке исполнилось двенадцать (по мнению Алекса – очень вовремя). Наткнулась на ночных грабителей, и все.
Ага, в Альтене, где без согласования Храма даже коты воздух не портят? Алекс так себе и отметил, пожалев, что в бумагах доверенного ничего про это не найдется. Не столь уж важная фигура. Или поискать? Должны же были собрать все, что могли, про мать нового мага жизни?
Слабый маг воды, зато девушка красивая. И преданная Храму, воспитанная под его идеалы… Отлично подойдет в качестве подстилки для мага жизни. И ребенка зачали, и Марта сейчас аж на седьмом месяце…
Александр покосился на живот женщины. Он особо не выпирал.
– Так бывает. Незаметно, незаметно, а потом – раз! – и рожают. Я знаю, – поделилась радостью женщина.
Александр только кивнул. Некромант и роды? Бэ-э, гадость какая.
Приходилось, конечно, и бывать, и про ритуальные мучения Алекс читал. Если принести в жертву беременную женщину, сила может удвоиться. А если сначала ребенка, а потом мать – тем более. Только от проклятий защищаться придется, потому как за своего ребенка и крестьянка такого нажелает – век не отмоешься. Да и гадко это. А знать-то надо, иначе как защищаться?
Ребенок тоже собирался быть магом жизни, и все было хорошо, и все были счастливы. Только вот Терри… Он сказал, что до родов вернется…
Слезы опять хлынули потоком.
Полотенце пригодилось второй раз, и истерика задохнулась едва не в буквальном смысле. И вот что ей скажешь, такой дурехе?
А правду, только обработанную.
– Вашего мужа подло предали, Марта. Подставили и обрекли на смерть.
– Как?!
Что за прелесть – эти храмовные воспитанницы! Оно, конечно, понятно, храмовникам на оболваненных лежать приятнее. Но не надо ж забывать, что, если человек привык чужим умом жить, он и не отучится! То она Храму верила, а теперь поверит всему, что Алекс ей споет. А он может, кровь-то самая та…
– Марта, вы в курсе, что король Раденора – некромант?
Кивок.
– Да… черная магия, страшная…
– Вот. Но наследственная сила. Что ж теперь – умирать ему, раз некромантом родился?
Помотала головой, уже хорошо.
– Н-нет. А вы т-тоже…
– У нас наследственная сила – некромантия и магия огня. Кому что достается. Мне повезло.
И огонек на ладони зажечь. Это Алекс может, они же с Рамоном вместе тренировались. А то, что некромантия – это не сила, а суть, он же демон… К чему об этом знать дурехам?
Поверила, расслабилась.
– Вам повезло.
– А моему отцу так не повезло. Но это мой отец, и я его люблю.
Марта кивнула. Почитать отца своего и мать свою ей в Храме вдолбили, это правильно. И некромантия тут не оправдание. Почитай – и все!
– А ваша мать?
– Она тоже маг, но тут уж что наследуется, сами понимаете.
Марта кивнула. Действительно, тип наследуемой магии непредсказуем.
– А при чем тут его величество?
– А при том. Вашего мужа обманули, сказали, что мой отец проводит запрещенные ритуалы, кровавые, темные…
– Правда?
И глаза большие, круглые – прелесть! И даже за щеки двумя руками схватилась. А мы подбавим огоньку, да погорячее!
– Более того, обманули даже доверенного, иначе бы он не отправил к нам легата! Ваш муж сопровождал его, а когда легат… Мне больно об этом говорить, Марта. Действительно грустно, когда два хороших человека, не разобравшись… Легат обвинил моего отца, тот вспылил, завязалась ссора… В зале оказался предатель, который атаковал магией.
И звали его – Терри Дайнир, твой муж. Но об этом я промолчу…
– Кошмар какой!
– Ваш муж закрыл собой легата. Как вы понимаете, маги жизни не могут воевать, и для него все кончилось печально. А короля прикрыла придворная дама, совершенно случайно. Я вас познакомлю.
– Она не умерла?
– Она выжила чудом. Негодяю было важнее поссорить Раденор с Храмом.
Ему это и удалось. И Храм еще наплачется. Уже начал. Но не скажешь ведь этого дурехе?
– Но войны же не будет?
– Мы тоже получили предупреждение, что на Храм будет нападение. Мы приплыли, предупредили, но к нашим словам не прислушались. И тогда, уж простите, Марта, мы просто выкрали вас и ушли.
– А… остальные? Доверенный, служители… что с ними?
Алекс пожал плечами:
– Не знаю. У меня тут один корабль, а не два десятка, а в Альтене сильная гвардия. Авось отобьются. Потом, если захотите, мы узнаем все вести с берега.
– Да, прошу вас!
– Не стоит просить, я буду рад оказать вам эту маленькую услугу.
Марта робко улыбнулась:
– Я благодарна вам за заботу, но что мы с ребенком будем делать в Алетаре?
– Обязательно что-нибудь придумаем, – пообещал Алекс.
Свои мысли он озвучивать не стал, а были они нелестными для Марты. И очень.
«Ты – ходить в Храм. Поговорим с Фолксом, объясним ему правильную линию поведения, он тебя постепенно перевоспитает. А то и замуж выдадим за проверенного человека, чтобы ребенка воспитывал не верующим, а думающим. А то ведь вырастет такая… Марта… Наплачемся потом.
Учат детей слепо верить, они и верят. А учили бы думать, она бы мигом мой рассказ по ниточке растащила, там же дыра на дыре…
Ладно. Мое дело – доставить эту идиотку во дворец, а там пусть отец с ней разбирается как пожелает. Надо только дать ему знать о состоявшемся разговоре».
* * *
– Веточка, я так за тебя рада!!! ТАК РАДА!!!
Линетт щебетала, как три соловья разом. Так и хотелось запустить в нее подушкой.
Сдержалась. Я воспитанная девушка, мне нельзя. НЕЛЬЗЯ!!!
С утра мне не дали удрать в лечебницу. Явились портнихи, куаферы, ювелиры, и все под предводительством грозной Линетт Моринар. Оставалось лишь скрипеть зубами. Остановить их не было никакой возможности, меня просто не слышали за Очень Важным Обсуждением.
Какой цвет мне больше к лицу? Слоновая кость или перламутр? Жемчуг белый или с розоватым отливом? Вышивка розами или лилиями?
Спасение пришло в виде его величества. При виде короля весь курятник стушевался и как-то быстро выпорхнул за дверь, только перьев не хватало. Линетт попыталась протестовать, но его величество дискуссий не приветствовал.
– Вета, мне надо с тобой поговорить.
– Слушаю, Эрик?
– Первое. Я в курсе, что ты опять начала работать в лечебнице.
– Вы против? – насторожилась я.
– Я – за. Охрана усилена, к тебе никто не подберется, так что работай. Заодно приглядишь работников для своей лечебницы. Она уже скоро достроится.
– Спасибо!
– Второе. Вы с Рамоном… серьезно?
Я напряглась:
– Это важно, ваше величество?
– У меня были на него другие планы. Да и на тебя тоже.
– Мы что вам – животные, чтобы нас случать для потомства? – возмутилась я.
Его величество поднял руки:
– Ладно-ладно. Я понял, но если передумаешь…
– Не передумаю, – отрезала я.
– Тогда третье. Что ты хочешь сделать со своим домом?
Задумалась. А и правда – что? Жить в нем точно не получится, а вот куда его…
– Продам, наверное?
– Продай его Короне.
– Зачем?
– Там я поселю Марту Дайнир.
Кто это такая, я знала, но не удержалась:
– Ваше величество, а ее охранять смогут? Все же она носит мага жизни…
– Смогут. Ты согласна?
Я вспомнила свой домик, вспомнила беленые ставни на окнах, беседку во дворе, шкафчики, которые сама оттирала… Жаль, конечно, но я справлюсь. Да и не дадут мне там жить, а абы кому отдавать не хочется. Вот для родни не жалко. Это его величество хорошо придумал.
– А почему не во дворце?
– Но я же некромант. Ты себе как это представляешь?
– Хм-м…
Конфликтно. Либо некромант помрет, либо маг жизни. Даже мне во дворце неуютно, но мы с королем кровь смешали. Вряд ли он будет так со всеми подряд поступать.
– А если куда-то еще? Ей рожать скоро…
– Вот именно. А в том домике долгое время жил маг жизни, да еще сильный и активно практикующий. Про ауру места ты что-нибудь читала? Слышала?
Было такое. Если маг долгое время живет на одном и том же месте, он как бы изменяет его структуру под себя. Осознанно, или случайно, они с миром приспосабливаются друг к другу. И людям с тем же даром становится лучше на этом месте. Может, даже спустя сотни лет… Это очень приблизительно, но Марте действительно полезен мой домик. Родить, пожить, а уж потом решим.
– Ваше величество, я напишу на Марту дарственную.
– Вот и отлично. Она скоро будет здесь, и я вас познакомлю. А теперь давай обсудим, что именно ты ей скажешь.
– Эрик!
– Вета, девочке в Храме столько всего наговорили, как бы она с собой не покончила. Ты же понимаешь, они могут сломать человека.
Я вспомнила храмовницу из своего детства. Могут? Не то слово!
– Слушаю, Эрик.
Через час его величество удалился, а я удрала в лечебницу прежде, чем вернулась Линетт. Шла и думала: а что еще недоговаривает король? И какую часть правды рассказали мне?
Наверное, я этого никогда не узнаю.
* * *
Его величество Эрик рассматривал сидящего перед ним человека. С первого взгляда молодой граф Оломар был воплощенной девичьей мечтой. Высокий, темноволосый, с серыми глазами и обаятельной улыбкой.
Со второй… Он был очень похож на Ветану. Очень. Вот Лаура Оломар была совсем иной, видимо, пошла или в мать, или в своего настоящего отца. А этот юноша…
Почти копия. Почти.
Но слишком высокий лоб, чуть мягковатые очертания подбородка, и пропорции лица нарушаются, смазываются, словно оригинал – и не слишком качественный его набросок. Интересно, какой у него окажется характер?
– Присаживайтесь, юноша. Надеюсь, вы позволите мне так называть вас? Все же я значительно старше, у меня сын – ваш сверстник.
В кресло граф попал со второго раза. Первый раз неудачно приложился попой о подлокотник, но даже охнуть себе не позволил, только улыбка дрогнула.
– Благодарю вас, ваше величество.
– Можете налить себе выпить, сегодня жарко…
– Благодарю, ваше величество.
Эрик кивнул и пронаблюдал, как граф наливает себе компот в высокий бокал, как делает глоток, как удивленно смотрит на короля…
– Да, я понимаю. А у вас, в Миеллене, наверное, шептались, что я пью кровь невинных младенцев?
Граф поперхнулся компотом.
Эрик фыркнул:
– Конечно, не пью. Сколько там крови из младенца нацедишь! Для такого дела лучше взрослые люди. Можно даже потолще, с них больше получается.
Улыбка играла на губах короля, приглашая посмеяться над шуткой, а вот глаза были подозрительно серьезны. Но кто же глядит королю в глаза?
Граф услужливо рассмеялся, и король кивнул.
– Не настолько уж я страшен. Итак… что вам сказали в Храме?
Граф, а точнее, графенок, помотал головой:
– Ваше величество, мне ничего не говорили.
– Неужели?
– Так получилось, ваше величество, храмовники разговаривали только с отцом.
– Как они вышли на вашу семью?
– Не знаю, ваше величество. Мне не говорили об этом.
Эрик подавил разочарованный вздох. С другой стороны, он бы тоже ничего не доверил этому сопляку. Кто сказал, что храмовники окажутся глупее?
– Что вы вообще знаете о сложившейся ситуации?
– Храм оказался заинтересован в нашей семье, почему-то особенно – во мне. С отцом велись переговоры, он сильно ругал Иветту и бабушку. А потом я уехал в Альтен, а родители сюда. И Лаура тоже.
– Вы уже знаете, что они мертвы?
– Да, ваше величество. Меня просветил его высочество.
Эрик кивнул:
– Он сказал вам, что было покушение?
– Я до сих пор не могу поверить, что так получилось, ваше величество. – Голос юноши дрогнул. – Не могу.
Рыдать он не стал, но родителей, видимо, любил. И сейчас ему было больно и грустно.
– Покушались на меня. Ваши родители и сестра оказались случайными жертвами. Я понимаю, что вам от этого не легче…
– Ваше величество…
– Я не посланец Светлого, граф. И мне не под силу защитить всех. Не одни ваши родители отдали свою жизнь. Сейчас оплакивают мертвых по всему Алетару. Политика – гадкое и грязное дело.
Граф кивнул. Уверен он не был, но и спорить со старшим не стал.
– Я могу отпустить вас обратно в Миеллен хоть завтра. Но давайте сначала расскажу о подоплеке происходящего. А решение вы примете сами.
– Я буду вам весьма благодарен, ваше величество.
– Нет, юноша. Вы просто выслушаете меня и примете решение. Может быть, не самое лучшее, не самое правильное, но это будет лишь ваш выбор.
Молчание. Сидит, слушает, внимательно и сосредоточенно.
– Все началось давно, вас еще и не задумали. Даже вашего отца еще на свете не было, не могло быть. Ваша прабабка, Лизетта Дайнир… вы слышали это имя?
– Отец ругался и упоминал его.
– Говорил что-то, кроме ругательств?
Граф задумался, потом покачал головой:
– Я не слышал. Нет, кажется, нет…
– Так вот. Ваша прабабка была магом жизни.
У графа неаристократично открылся рот. Да так, что хоть китом заплывай.
– Магом? Жизни? Но…
– Так бывает. Иногда дар передается каждому поколению, если в роду были сильные маги. Если… там сложное обоснование. Я не стану сейчас вдаваться в научные тонкости, но поверьте – дар передался через два поколения.
– Но я не… Иветта?
– Да.
С графа можно было картину писать. «Внезапное осознание» называется. Или по-простому – дубиной по лбу.
– То-то бабка с ней возилась! Знала, стерва старая…
Сочувствие к графенку улетучилось окончательно. Его величество пожал плечами.
– Знала. А вот больше никто не знал. Ни ваши родители, ни вы. Насколько вы были близки с сестрой?
Граф замялся.
– Мы…
– Любимый сын, воспитывался отцом, верно?
Его величество уже знал достаточно много. Оломары, брак по расчету. Вета – ненужный ребенок, вот сын – да, наследник, продолжатель рода. Лаура – дочь от любовника, тоже любимая, хотя бы матерью, а Вета…
Бабушкина внучка, этим все сказано. Оно и к лучшему получилось.
– Не стоит сердиться на то, что было невозможно изменить. Вы же понимаете, что это не зависело ни от Иветты, ни от вас, ни от ваших родителей.
Граф подумал и важно кивнул. Да, не зависело. Как тут не признать этот простой факт?
– Иветта оказалась магом жизни, и не из слабых. Когда ваши родители хотели выдать ее замуж за барона Артау… Вы в курсе истории?
– Да. Она сбежала, и родителям пришлось унижаться. Просить барона жениться в возмещение на Лауре.
– А что барон был садистом и убийцей? Что он виновен в смерти вашей бабушки? Не слышали?
Графенок помотал головой:
– Быть не может!
– Слово короля. Протокол потом прочитаете. Барон убивал, попался и был казнен.
Мальчишка только глазами хлопал.
– Н-но… Родители не знали!
– Безусловно. Все же, выйди Иветта за него замуж, долго бы не прожила. Или барон.
Графенок потер лоб, потом понял и кивнул:
– Ну да. Маг жизни…
– Так вот. Это редкость и ценность. И ваши дети тоже могут быть магами жизни.
Дубиной по лбу – два. Или дважды. Нет, ну как можно быть таким болваном? Вот Алекс младше, и все равно умнее. Ах, как много зависит от правильного воспитания детей!
– Ваше величество! Это же…
Ага, не такой уж он и дурак. Ни гордости, ни восторга, только ужас. Чистый и беспримесный.
– Это ж… я ж…
– Да, юноша. Спокойной жизни у вас не будет. Ваша бабка сделала все возможное, чтобы сохранить секрет, защищала Иветту и семью до последнего, а потом вот…
– Да…
– Как теперь жить, решать лишь вам. Сами понимаете, это будет сложно. Безумно сложно.
Граф понимал.
– Ваше величество, а какие у меня возможности?
– Разные, юноша. К примеру, вы можете вернуться в Миеллен.
– Могу. Но что меня там ждет?
– Поместье. Долги отца. А еще – постоянное внимание со стороны Храма. Вы же не думаете, что история заканчивается на этом разговоре?
– Ваше величество, а чем это грозит?
– Мягкими и ненавязчивыми рекомендациями по устройству вашей жизни. Подходящей женой, да и вообще… службой Храму. Верной, преданной и пожизненной.
Судя по лицу графа, в гробу он видел ту службу. Дважды.
– А еще, ваше величество?
– Еще? Вы можете все продать и уехать. Спрятаться где-нибудь, никому не называть своего имени и титула, затеряться среди людей. Я могу вам в этом помочь. Сделаю вас дворянином, и живите себе.
Кажется, такой вариант мальчишку тоже не прельщал. Это Вета могла ринуться куда глаза глядят, а этот… Нет, не сможет. Сил не хватит.
– Есть и еще один вариант, но тут, честно признаюсь, роль Храма ляжет на мои плечи.
– Ваше величество?
– В Оломар приезжает муж Лауры Оломар. Со всеми документами, регалиями и прочим. Он и занимается хозяйством. А вы получаете новое графство в Алетаре (благо Короне это ничего не стоит, после Ришардов столько бесхозного добра осталось – на десять графов хватит). Получаете все права и обязанности Алетарского дворянина. Но тут – увы. Я надеюсь, что вы будете со мной хотя бы советоваться при выборе спутницы жизни.
– Советоваться, ваше величество?
– Я ни к чему вас принуждать не стану. Ваша сестра уже живет в Алетаре и работает на благо Короны. И не стану скрывать, она весьма полезна.
– Иветта?
– Маг жизни Ветана Моринар.
– Ваше величество?!
Кто такие Моринары, отлично знали и в Миеллене.
– Она выходит замуж за герцога Моринара, командующего гвардией. Думаю, это неплохая партия?
Судя по лицу графенка, он тоже так думал.
– Не уверен, что для вас найдется свободная герцогиня, но вдруг? Я еще раз повторюсь, что ваш выбор – ваше личное дело. Я могу помочь лишь советом.
Графенок кивнул:
– Ваше величество, я могу подумать?
– Да, разумеется. Позвать слугу, чтобы вас проводили в ваши покои, или уделить вам еще десять минут? Государственные дела, друг мой, вечное проклятие королей…
– Мои покои?
– Вне зависимости от вашего решения как родственнику герцогини вам отведены покои во дворце. Я уважаю родственные связи.
Это оказалось последней каплей в чаше.
– Ваше величество… я согласен.
– Вызвать слугу?
– Н-нет. Ваше величество, я прошу вас принять участие в моей жизни и буду счастлив стать подданным Алетара.
Эрик благосклонно кивнул:
– Что ж. Давайте я все же дам вам сутки на раздумья? Отдохните, поразмыслите…
– Я уверен, ваше величество…
– Я все же настою на своем. А через сутки мы вновь поговорим, и если вы не передумаете, разговор будет уже более предметным.
Намек граф понял.
– Да, ваше величество. Благодарю, что уделили мне время.
Эрик отпустил Оломара со слугой и допил остатки компота.
Мальчишка. Не слизняк, нет. Но послушный, управляемый и ведомый. Второй, никак не первый.
Его величество и не собирался разочаровывать мальчишку. Под его правлением Оломар получит именно то, чего хочет. Спокойную необременительную жизнь, красивую и знатную жену с приданым, детей…
А уж как воспитать этих детей – решит не граф, нет. Решать будут воспитатели, которых обеспечит Корона. Мягко, ненавязчиво.
Самого Оломара уже не перевоспитать, да и не надо. Ни к чему, он ведь не маг жизни. А вот вырастить из его детей настоящих раденорцев – вот эта задача интереснее. И он справится. А потом и Алекс.
Никуда маги жизни из его государства не денутся.
* * *
Как это – жить наполовину? Сложно. И самое сложное – сделать так, чтобы этого никто не заметил.
Меня пытались утешить все. Друзья, знакомые, пациенты… Мне дарили цветы и сладости, меня навещали по очереди и целыми семьями, Даилина Террен прислала приглашение в гости и предложение пожить у нее, госпожа Лимира с дочерью забегали раз в два дня, Шими вообще вился хвостиком, стремясь предугадать каждое мое слово. Как оказалось, у него и отец и мать слегли, а как пошло зарево от башни…
Помощь пришла вовремя. Семьи он не лишился, и теперь был свято уверен, что станет лекарем. Более нужной и благородной работы паренек и назвать не мог. Я уже пригласила его работать в новую лечебницу. Сначала на должность служителя, а уж потом…
Выучится. Дорастет.
А пока надо было улыбаться, ходить как ни в чем не бывало, участвовать в веселой предсвадебной суете… И никому не показывать вида. И плакать в подушку по ночам от боли.
Как ведет себя маг, когда выгорает? Не знаю, ни разу такого не видела. Наверное, это больно. Маг жизни – это чуть больше, чем просто маг. Или меньше? Обычный маг лишается сродства со стихией, возможности призывать силу… И теряет себя.
Я потеряла возможность помогать людям. Роженица, которую мы не смогли спасти, – сепсис. Ребенка выходили, а вот саму девочку – нет. Начала рожать в дороге, грязь попала, в итоге горячка… И вот на третий день малыш, едва родившись, остался сиротой.
Пожилой мужчина с разрывом сердца… Раньше я бы даже не задумалась, сращивая пораженную мышцу, а сейчас закрываю ему глаза – и едва не плачу. Не смогли спасти. Не лечится такое нашими руками.
Женщина с переломом ноги. Шина, бинты, ей придется долго лежать, иначе нога срастется неправильно, и она будет хромать до конца своих дней. Раньше я помогла бы, а сейчас…
Опять горячка, опять бред, перелом нехороший, открытый, кость сахарно торчит из раны, сосуды разорваны… Мы провозились малым не полдня.
Карнеш – чудо. И руки у него золотые. Там, где я не смогла бы пока ничего сделать, он на одном чутье, на наитии, творит настоящие чудеса.
Я клялась себе научиться, я училась… И от этого становилось легче. Хотя бы чуть-чуть. Я не могу помочь всем. Но кому-то, как-то…
А сколько умрет оттого, что я лишилась дара?
И в который раз приходили на ум слова старой рофтерки:
«Не верь ни свету, ни тьме. Не бойся ни жизни, ни смерти. Это две стороны одной монеты. Иногда убить – значит спасти. За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье – тебя. Пожалеешь многое – потеряешь все. Зло уже идет. Берегись добра, оно бывает злее».
Не убереглась я от добра. Не спаслась. Никак.
А что мне оставалось делать? Раз за разом по ночам я проигрывала в уме тот бой. Первый и единственный раз, когда я убила человека. Как оказалось – своего родственника. Троюродного дядю, примерно так?
Я не жалела. Ничуть. Не с чего мне его жалеть. Но вот о потерянном даре! За одно это убить его надо было! То, что должно дарить жизнь, он обратил во зло. Это плохо, больно, неправильно, это… Я не смогла бы сделать ничего иного на тот момент.
И все же по ночам, когда я оставалась одна, когда накатывали боль и отчаяние, мне жить не хотелось. Но и уходить сейчас – подлость и предательство.
Хорошо хоть, его величество понял все правильно. Да и Рамон Моринар искренне удивлял.
Я была невестой, но странной. Чем должна заниматься графиня, невеста герцога? Полировкой ногтей перед свадьбой. Прической, фасоном платья, букетом, браслетом… Уж точно не бегать по лечебницам для бедняков. Но… Мне никто не говорил ни слова. Не упрекал, не ругался, не пытался повлиять на меня… Меня предоставили самой себе, и мне это нравилось.
Рамон заглядывал один раз в день. Вечером, когда мое дежурство заканчивалось и наступала пора уходить домой, Рамон Моринар возникал у лечебницы. Без букета, без сладостей, без подарков. Просто приходил и предлагал мне руку. И мы шли во дворец. Гуляли по улицам Алетара, о чем-то разговаривали.
Первый раз я молчала всю дорогу. Странно как-то… О чем нам говорить? Но потом речь зашла о канцлере, о короле, о последствиях эпидемии, о родителях Рамона, о моих родителях… И постепенно мы разговорились.
Рамону тоже нравился Алетар. Может, не так безумно, как мне, но герцог знал множество интересных мест. Там дом с мозаикой, здесь крыша, похожая на лежащую кошку, тут шикарные розы, равных которым нет в Алетаре…
Меня приручали, и не могу сказать, что я была против. Я выхожу замуж за Палача, но ведь свадьбой дело не закончится? Мне придется жить с ним под одной крышей, разговаривать, встречаться хотя бы за завтраком и за ужином… Не удирать же от него по коридорам дома?
А вот так… Он как-то понятнее.
Любовь? Романтика?
Ничего не хотелось. Я была словно выгоревший пустырь, на котором еще не проросла даже травинка. И что появится потом – тоже неясно.
Розы? Чертополох?
Той меня не осталось, та Ветана умерла рядом с убитым ею магом жизни. А что родилось? Что получилось?
Не знаю. Ничего не знаю…
Пусть кто-то меня осудит. Пусть. Я позавидую этому человеку. Он не проходил через эпидемию. Он не видел, как умирают сотни людей, которых можно было бы спасти. Он не знал, что такое безнадежность, и не терял самое важное в жизни. А я…
Я больше не хотела об этом думать. Рамон Моринар стал моим якорем в изменившейся жизни. Не любовью, но опорой, и я была ему искренне благодарна. Перерастет ли наше чувство во что-то иное?
Сейчас я не могла даже думать об этом.
Так прошло дней десять. А потом появился его величество.
– Вета, уделишь мне немного времени?
– Да, Эрик.
С королем я тоже общалась вполне свободно. Как Ветана Моринар я имею право на определенные вольности.
– Что-то случилось?
– Ничего страшного. Просто в Алетар прибыл ваш брат.
– Тим?
– Да, насколько мне известно. Вы хотите с ним пообщаться?
Подумала пару минут.
– А стоит? Эрик?
– Не знаю, Вета. Решать тебе. И только тебе.
Что-то было в этом… такое. Неправильное.
Я нахмурилась:
– Почему?
– Я говорил с ним. Вы же не были особенно близки?
– Нет, Эрик. Брат был любимчиком отца, а я… Я любимицей не была.
– Вот. С одной стороны, это твой брат, с другой… Он может обвинить тебя во всем, что произошло.
Подумала – и пожала плечами.
– Может быть. Но поговорить-то с ним надо?
– Как ты сама решишь.
Но я уже знала, как решу. Эрик тоже знал, а потому развел руками:
– Ладно. Пришлю слугу.
Я тоже не уверена, что это правильное решение. Но разве у меня есть выбор?
* * *
Брат встретил меня не слишком ласково. Сидел в кресле и даже не соизволил подняться, когда я вошла.
– Ива…
– Ветана Моринар, – ненавязчиво поставила его на место я.
Брат покривился:
– А не Иветта?
– Меня приняли в род Моринаров под новым именем, и мне оно нравится.
– Родители мертвы.
– Я знаю.
Тим никогда не был особенно терпелив.
– Если бы ты не сбежала…
– То была бы мертва. Ты этого хотел?
Брат смешался. Я прошлась по комнате и села в кресло. Темно-синий бархат платья шуршал по полу. Для этой встречи я оделась роскошно, зная, что брат сначала обратит внимание на внешность, а уж потом…
Он и обратил. Покосился на жемчуг на запястье, на модный крой платья, подумал пару минут…
– Понимаю, что тебя не стоит упрекать в происходящем. Что ты могла еще сделать?
Я пожала плечами. Не упрек, нет. Но и вечно виноватую из себя сделать не позволю.
– Не знаю, Тим. Все случилось так, как случилось. Ты скоро поедешь домой?
Брат скривился:
– Я остаюсь в Алетаре.
– Вот как? – искренне удивилась я.
– Его величество жалует мне поместье в обмен на Оломар. Опять же, долгов на нем не будет. А где жить… Там я не смог бы, там все напоминает о родителях и Лауре.
Я покривила губы, но брат ничего не заметил. То есть поманили вкусной косточкой, и ты побежал вприпрыжку? Но так как ты остаешься в Алетаре, тебе нужно побольше перьев в хвост. В том числе и Моринары в родню.
– Буду рада, что ты рядом. Все же родная кровь.
– Да, безусловно. Ты меня познакомишь с твоим женихом?
– Конечно.
– Ведь я должен поговорить с ним, как глава семьи…
– Канцлер уже разговаривал с Рамоном, – мягко намекнула я.
Брат кивнул:
– Канцлер… Понял.
– Мы теперь не будем считаться родней – официально. Если его величество ничего не придумает.
– Надо будет его попросить.
Я пожала плечами еще раз. Попросить, конечно, можно. Только вот получить можешь не то, чего желаешь, а вовсе даже по морде. И за дело.
– Думай сам. Я известна в Алетаре не лучшим образом.
– Да неужели? Госпожа Ветана, спасительница города и короля…
– Слухи сильно преувеличены.
Брата я не убедила.
– Ты должна не уронить честь семьи. Понимаешь, какая на тебя теперь ляжет ответственность?
О да, я это понимала. Но при чем тут мой братик? Мы же уже друг другу никто?
– По твоим поступкам будут судить и обо мне…
– А по твоим – обо мне.
– Ты супруга герцога Моринара, я твой брат… кто осмелится судить нас?
Действительно…
Слов не было, только тоска.
Не было у меня брата, и не надо. Проживу.
Мы расстались примерно через полчаса, взаимно недовольные друг другом. Со мной было все понятно, а Тим совершенно не добился желаемого. И даже обещаний на будущее не получил.
Увы… сейчас мне нельзя приказать, мной нельзя управлять, мне не стоило диктовать свою волю. Его величество мог обидеться. И паразитировать на моей славе (Темный бы ее крабом!) тоже не получится. Увы…
Брата это не устраивало, а мне было уже все равно. Попросту все равно.
Только грустно очень.
* * *
Рамон Моринар вывалился из потайного хода недовольный до ужаса. То ли паутиной на носу, то ли услышанным разговором. Его величество был доволен, но вида не показывал, предоставляя высказаться командующему гвардией. И тот не подвел.
– Сопляк! Дрянь малолетняя!
– А что ты хотел? С сестрой они не друзья, вот и старается мальчишка получить все, что может.
– Ни сочувствия! Ни поддержки! Сволочь!
– В его глазах, все началось с Веты. Не с прабабки, а с девочки, увы…
– Все равно ничтожество, даром что родственник.
– Кровь одна, да. Вот и воспитывай детей, чтобы в них такое не вылезло…
– Детей… да…
– Я с удовольствием буду имянареченным у вашего первенца. Или даже лучше Алекс? Ему потом править…
– Первенца…
– Двоих вы точно родить сможете. Так что не теряйся, – подмигнул его величество и перевел разговор: – Главное, не покажи Вете, что ты все знаешь. Девочке это будет очень неприятно.
Уж кто бы сомневался.
– Обещаю, – кивнул Рамон. – А можно этого… пока от меня удалить?
– Можно. Но на свадьбе он будет.
Рамон покривился и вздохнул:
– Еще не женился, а будущую родню уже терпеть не могу. Хорошо хоть, ее не так много.
– Да, тебе повезло. Ты женишься на сироте. А брат… Ничего, и из него человека можно сделать.
– Или труп.
– Только после рождения двоих детей. Маг жизни мне в хозяйстве нужен.
Рамон понял намек и вздохнул. Ладно уж, потерпит он какое-то время. А потом… Двое детей, говорите? Потерпим, точно…
* * *
Ночью его высочество проводил ритуал. Да, именно так. Именно Алекс, а отец стоял рядом. А как еще обучать некроманта? Работа, работа и еще раз работа. Вот!
Треугольник, символы крови, смерти и проклятия, на символе проклятия – Александр, на символе крови – платок с кровью родственника, благо трей Лантар им своего сынка прислал, на символе смерти лично его величество с очередной жертвой. Кстати – из тиртанцев.
– Начинаем?
Алекс кивнул. Его величество одним движением перерезал пленному горло, и в пентаграмму хлынула алая волна, скрывая под собой символ. А вслед за ней пошла и сила, которую уверенно перехватил Алекс.
Зачем нужна жертва? Не из кровожадности, нет. Просто Тиртан далеко, иначе не дотянуться. И так приходится максимально упрощать ритуал, чтобы сработало.
– Через родственную кровь – к смерти другой крови…
Алекс медленно читает заклинание, слова слетают с его губ, и черная змея вьется вокруг.
Она оценивает.
Она признает достойным.
Именно здесь, именно так… Чужак не сядет на трон Раденора. Просто сгорит, прецеденты бывали. Ришардам позволяло надеяться ничтожно малое количество королевской крови. А и просто – могли бы обойти условие. Перенести столицу, объявить Алетар мертвым городом, пресечь род Раденоров… Кто-то же должен править? Не страдать же народу без справедливого правителя?
Теперь уже не обойдут, нет на свете Ришардов.
И Лантара скоро не станет.
Эрик не видит воочию, но он отлично знает, что происходит сейчас в Тиртане. Корчится от внезапной боли трей Лантар, кричит, не в силах сдержать судороги, выгибается от боли. И на его теле проступают язвы.
Черные, страшные, незаживающие.
От крови к крови, жизнь за жизнь, и никак иначе. Не выдают тиртанцы своего? Ну так пусть получат урок и усвоят, что нигде никогда не спрячутся. Жаль, родня трея останется жива, но далековато. Не полягут. Тут надо человек двадцать в жертву приносить, чтобы всех положить. Не стоит оно того. Главного прибьем, остальные побоятся. Тем более что проклятие их все же зацепит, и язвы родственнички Лантара получат, это наверняка. Незаживающие, на всю жизнь. Зарекутся в сторону Алетара даже смотреть, мрази…
Работорговцев король не любил.
* * *
Ритуал Алекс провел безукоризненно, и заслуженную похвалу от отца получил. А с ней…
– После свадьбы Рамона тебе надо опять выйти в море.
– Зачем?
– Поплывешь к Тиртану. Я тебе дам два десятка кораблей, пройдешься вдоль побережья.
– Убивать всех?
– Вообще не убивать. Пять кораблей военных и пятнадцать галер. Твоя задача – высаживаться, пугать тиртанцев и забирать рабов. Тех, кто захочет уехать.
Алекс хмыкнул:
– Думаешь, кто-то захочет остаться?
– Люди – странные существа. Ты их бьешь, а им нравится… Такое тоже бывает.
– Болезнь.
Его величество пожал плечами. Мало ли на свете сумасшедших? Ох, не ему пальцем показывать, сам полудемон. У самого странностей хватает.
– Пройдешься вдоль побережья и направишься домой. Сам старайся без жертв. Если нападут – клади всех, максимально жестоко и кроваво. Пусть боятся.
Алекс кивнул. Суть идеи он уловил, остальное скорректируем. Лантар мертв, рабов забираем. Не нравится? Вам предлагали уладить все мирным путем, а теперь не обессудьте. И скажите спасибо, что живы останетесь.
– Сделаю.
– Я в тебе и не сомневаюсь, сын.
Полудемон и четвертьдемон переглянулись. Красные глаза встретились с таким же алым взором, оскалы были тоже почти одинаковыми. Демоны жестоки, коварны, о них можно сказать много нелестного… Но одно верно.
Они всегда будут защищать свое.
А вот какой ценой?
Чаще всего – чужой крови. Но и своей они тоже не пожалеют. Жизнь за жизнь, смерть за смерть. И пусть где-то в бездне улыбнется душа женщины, которая заключила договор с демоном. И жизнь, и смерть – все было во имя Алетара.
* * *
С Мартой нас познакомил лично его величество. Правда, предупредил меня заранее. И все же…
Я не ожидала увидеть такую девушку. С дивана поднялась и уставилась на меня глазами испуганного олененка симпатичная кареглазка с каштановыми локонами, одетая как небогатая дворянка.
– Госпожа Ветана…
– Госпожа Дайнир?
Мы внимательно, словно две кошки, вглядывались друг в друга. Только что не обнюхивались и ушами не терлись.
– Рада вас видеть в Алетаре, – попробовала прощупать почву я. – Как вам город?
– Он очень красив. Намного красивее Альтена. Спасибо вам за дом.
– Мне там все равно жить уже не дадут, фамилия обязывает. Но я была там счастлива, надеюсь, вы тоже будете.
– Без Терри я нигде не буду счастлива.
Мое мнение о девушке поползло вниз. Такие заявки, на мой взгляд, хорошо звучат лишь в романах. А в жизни…
Что такое счастье? Обязательно любовь? Не знаю… Но когда человек, который должен умереть, встает и уходит на своих ногах – это тоже счастье! И сияющие глаза людей, которым ты сберегла близких, – тоже. Хотя я не совсем права, понятие о счастье у каждого разное, не стоит за это осуждать.
– У вас остался ребенок.
– Да. Мой мальчик… Я назову его Терри, как отца!
– И обязательно расскажете, каким замечательным он был, – согласилась я.
– Да!
– Давайте я сама провожу вас в домик? Покажу, где что лежит, познакомлю с соседями?
Марта посмотрела на меня, на короля…
– Если это будет удобно.
– Ваше величество?
– Разумеется, Вета.
Его величество тронул колокольчик и приказал заложить карету.
По дороге мы разговаривали. И в домике, и когда знакомились с соседями… И мне становилось жутко. Марта вообще походила не на человека, а на большую марионетку. Штампованный набор фраз, действий, отзывов на те или иные слова… Что вложили в голову, то и осталось.
Думать самостоятельно? Зачем, есть же Храм! Есть холопы, служители и прочие, кто продиктует Его волю. А самой взрослеть не надо, решения принимать не надо… Листок. Куда вода несет, туда листок плывет!
Темного крабом!
Я улыбалась, знакомила Марту с соседями, приглашала всех на свадьбу, а в голове билась лишь одна мысль: «Бабушка, спасибо тебе!!!» Именно от такой участи она спасла меня тогда, в детстве, от такого берегла.
Может, я не самый лучший человек, не самый умный и добрый, но я остаюсь собой. Мою личность не заменили на набор ходульных фраз и приемов, из меня не сделали куклу на ниточках. А Марту оболванили полностью.
Соседи улыбались в ответ, что-то говорили, потом мы еще знакомились с компаньонкой (милейшая женщина), с охраной…
Я обязательно буду навещать Марту и надеюсь, что мы подружимся, но мне заранее жалко ее ребенка. Она уничтожит беднягу как личность в надежде вылепить из него образ мужа. И никогда не будет довольна результатом.
Что ж. Ради помощи малышу стоило остаться на земле. А может, у меня и свои дети будут?
Рамон, кстати, очаровал Марту за три минуты. Улыбался, целовал руку, заверил, что о нем все врут: «Вам ли не знать, как могут сочинять люди», – и Марта смотрела и верила. В ее представлении все было замечательно.
Терри умер, но она нашла его родственников, те счастливы позаботиться и о ней и о малыше, все в порядке, все друг друга любят…
Темного крабом!
И больше тут сказать – нечего.
* * *
Не все были рады моей свадьбе. К примеру…
Я как раз шла по галерее дворца, когда меня остановили три дамы в роскошных платьях.
– Милочка, подождите.
Окружили меня вполне грамотно и принялись разглядывать. Так, чтобы я почувствовала, какое на мне дешевое платье, какая простая прическа, и вообще, без драгоценностей и краски во дворце… фи! Пошлость какая!
Не особенно стесняясь, ответила таким же насмешливым взглядом. Чтобы поняли, как глупо выглядят в моих глазах со своими жалкими попытками поточить когти. Пф-ф… Я же с работы, из лечебницы, а остальное… Думаете, Рамон Моринар не обеспечил бы мне платье и драгоценности? Я и сама могу! Жемчуг, который у меня хранится, стоит столько, что можно шесть таких модниц купить, и еще на сдачу останется.
– Вы и есть та самая, на которой женится Рамон? – с придыханием поинтересовалась одна из них. Для облегчения восприятия я окрестила их по цветам платьев – «розовой», «голубой» и «фиолетовой». Первая была самой раскрашенной, вторая – самой грудастой, последняя брала наглостью. Она и начала разговор, и продолжила.
Я ответила милой улыбкой:
– Слушаю вас?
Обращения я не добавила. Мы на одном уровне. Может, я даже чуть повыше, как удочеренная в герцогский род и невеста герцога.
– И что он в вас нашел, хотела бы я знать? – подставилась «голубая».
При этом она так выразительно разглядывала мою фигуру, что я себя почувствовала как в борделе. Ей-ей…
– Воспитание? – предположила я.
Удар достиг цели, грудастая скривилась. Но их было трое, а я одна. И в бой ринулась молчавшая до того «розовая»:
– О, надеюсь, вы понимаете, что мы все близко знакомы с герцогом…
И так многозначительно поиграть глазками…
Интересно, она не боится, что ресницы отклеятся? Или хотела меня позлить? Да какая мне разница, с кем там мой жених… общался? Понятное дело, валял все, что ложилось. Или хотя бы часть списка.
– Конечно-конечно, Рамон рассказывал, что у него много друзей детства. А познакомить нас так и не собрался. Возможно, вы придете к нам на свадьбу, там и познакомимся поближе? Прошлое моего мужа важно для меня…
Дамы растерялись, но ненадолго.
– Да, мы обязательно придем, – пропела «голубая». И так провела пальчиком по шее, что чуть платье ниже пупка не стянула. Вот это мастерство портнихи! – Жаль, что мы не могли познакомиться раньше, но вас почти не видно при дворе?
– Пока двор украшаете вы – он ничего не потеряет от моего отсутствия, – согласилась я.
Дама оказалась в затруднении. Она и сама так думала, но признаваться? Как-то и некрасиво получается.
– Надеюсь, в качестве герцогини Моринар мы будем вас видеть чаще? – нашлась «фиолетовая».
– Не знаю. Но мой муж охотно компенсирует вам мое отсутствие, – задумчиво призналась я.
Дамы уж вовсе ошалели. Как-то не так я себя вела.
Что было по сценарию? Остановить меня, ненавязчиво демонстрируя платья и драгоценности, показать мое несовершенство, намекнуть на близкие отношения с Рамоном, довести до истерики или скандала…
Наивные! Я от газовой гангрены в обморок не падала, а тут три дурехи… Смешно даже! Близкие отношения? Да Светлого ради, мне меньше достанется. И уж конечно, я не стану торчать при дворе. Мне некогда, у меня работа. И лечебница ждет.
Дамы растерялись настолько, что чуть расступились, и я прорвала оцепление, помахав на прощанье ручкой.
– Не грустите, я обязательно приглашу вас на свадьбу. И Рамону расскажу о вашей любезности.
Почему-то догнать меня так никто и не попытался. О горе мне, о горе…
* * *
– Марта Дайнир? Кто это такая?
Зачем ему понадобилось следить за Ветаной? Маркиз и сам не мог бы сказать. Но вот ведь… Нанял человечка для особых поручений, и тот послушно тенью следовал за женщиной. Из дома в лечебницу, из лечебницы – обратно к Моринарам. Никуда более Ветана не ходила, разве что иногда во дворец. Ревности Леклера это не умаляло, равно как и его гнева.
Дрянь! Предательница, гадина, шлюха, которая продалась за титул! Зачем следить? Да ради мести! Потому что никто не смеет безнаказанно оскорблять Леклеров! Никто и никогда. Никто не смеет пренебрегать Леклерами!
– Жена ее сводного брата, судя по словам соседей.
– Сводного брата?
– Тот случай, с покушением на короля…
– Да?
Разумеется, Леклер знал правду о том, как Ветана потеряла дар. Странно было бы не знать.
– Тот мальчишка был ее дальним родственником, потому и силы у них были одинаковые. А это его жена. Ждет ребенка. Вроде как сама маг воды.
– Вот как?
– Сам видел. Воду из колодца она не доставала, просто приказала. Взвар делала для родственницы.
– Вот как…
Леклер задумчиво кивнул и выложил на стол мешочек с золотом. До Ветаны ему не добраться, это и дураку понятно. А вот как отплатить за предательство? Раньше он думал сжечь лечебницу для бедных в ночь ее свадьбы, но… Мелко это. Уж сколько раз она и без маркиза горела!
А вот ударить по родным и близким, причинить реальную боль…
– Запомним. Судя по тому, что они общаются, эта Марта не знает, кто убил ее мужа?
– Полагаю, ей что-то рассказали, но далеко не все.
– И никто не просветил?
Нанятый человек просто развел руками. Есть вещи, о которых не говорят. Из жалости ли, из понимания, из сострадания и порядочности…
Жестоко было бы обсуждать дар Ветаны и обстоятельства, при которых она его утратила. Люди это понимали. Люди были ей благодарны и молчали. Вот и получилось так, что все знали, и все думали по-разному.
– Нет, ваше сиятельство.
Леклер сделал зарубку на память и продолжил расспросы:
– А ее брат?
– Типичный прожигатель жизни, ваше сиятельство. Глупый, бездарный… достаточно скучный молодой человек.
– Ветана к нему привязана?
– Нельзя сказать, что очень сильно. Так… общаются.
Леклер кивнул. Значит, Марта. А брат пойдет запасным вариантом.
И на стол опустился еще один мешочек с монетами.
– Продолжайте следить, любезнейший. Ваши усилия не останутся без награды.
Мужчина поклонился, сгреб монеты и исчез за дверью.
Леклер смотрел, как он уходит, потом ухмыльнулся. Зло, хищно, становясь почти копией своего отца.
На месть ни сил, ни денег, ни жизни не жалко.
* * *
Марта Дайнир. Какая она?
Первое впечатление не обмануло меня. Симпатичная, доверчивая, глупенькая, с насквозь промытыми мозгами, на которых золотыми буквами выдавлена одна мысль. ХРАМ ВСЕГДА ПРАВ!!! Именно так и никак иначе.
С большим животом, но уверенно и весело шуршащая по дому. Поливающая цветы, моющая посуду… Это было для нее легко и привычно. Она вязала приданое для ребенка и беспрестанно щебетала.
«Терри был замечательным!»
«Доверенный одобрил их брак!»
«Терри был чутким и умным!»
«Доверенный так чувствует людей, так чувствует людей!»
Других тем для Марты не существовало. Вообще. Никаких.
Интересно, что бы она сказала, узнай правду обо мне и ее муже?
Но девушка не знала и радостно сновала по дому, готовясь к рождению ребенка.
Я помогала. Купила все необходимое, а когда Марта начала протестовать, предложила ей после родов подработать в своей лечебнице. Все же маг воды. Да и ребенок под присмотром, найдем, кому понянчиться. И помощь больным – дело богоугодное. А я помогаю пока в счет будущей зарплаты. На такое Марта согласилась.
В будущем она собиралась выкупить у меня домик, воспитывать ребенка и работать.
Выйти замуж?
Никогда! Память мужа она не предаст! Лучше смерть!
Ребенку нужен отец? У него есть дядя, тетя… Все там будет хорошо!
А отец?
После Терри? Нет-нет, это невозможно…
Она действительно любила этого несчастного замороченного мальчика. И была с ним счастлива, и ребенка любила. И каждый раз, приходя в ее домик, я чувствовала себя просто ужасно.
Я не знала, что… вот так. А если бы знала? Поднялась бы у меня рука на мальчика? Тогда я не думала, что у него могут быть жена, дети, любящие его люди… Ни о чем не думала. Понимаю, почему нельзя убивать магам жизни. Это больно и несправедливо.
Но как он-то решился на такое?
Да, Терри ничего не угрожало. Реальным противником мага жизни может быть только другой маг жизни, редкость жуткая. Но… лишить кого-то жизни и тем самым уничтожить свой дар?
Мой племянник тоже родится магом жизни. И главное, чтобы Марта его не испортила. Но я буду рядом и пригляжу. Я лишила этого ребенка отца, и я сделаю для него все то, что должен был сделать отец. Дам корни и крылья. Научу думать, полагаться лишь на себя, гордиться своими предками… Научу быть магом жизни. Может быть, этим я отдам свой долг и бабушке, и его отцу?
Не знаю. Но я попробую.
Я работала, болтала с Рамоном, ходила в гости к Марте, ругалась с Линетт, смеялась с Алемико и обсуждала дела государства с канцлером. Жизнь шла своим путем, а день свадьбы неумолимо приближался…
