Глава 9
В полчаса, конечно, никто не уложился. Ни его величество, ни Рамон, ни канцлер. Прошло не меньше трех часов, прежде чем мужчины собрались на совет.
Первым слово взял Рамон:
– Храмы закрыты, все рясоносцы собраны в одном месте, приближенный доставлен, но он был вне игры.
– Или не признался?
Рамон сухо улыбнулся:
– У меня признался бы.
Под угрозой выжигания глаз и не такой, как Фолкс, признается. А Рамон не собирался церемониться. Это что же – у него под носом такое?
Прохлопать покушение на короля, удавшееся убийство Оломаров… И одного пункта хватило бы, чтобы его разжаловали до капрала и сослали на границу, хомяков по степи гонять. Может, и сошлют еще, заслужил.
– Мы начали трясти ближний круг. Кто-то, конечно, был в курсе, но приближенного не трогали. Слишком уж труслив. Он бы нам всех сдал при первой же опасности для бесценного себя.
– То есть пока у тебя тишина?
– Я бы так не сказал. Легат в себя не пришел, но мальчишку мы осмотрели.
– И?
– Родственники. Они с Ветаной родня, хоть и дальняя. Может быть, в третьем-четвертом поколении.
– Если прабабка Ветаны сбежала из Храма, возможно, у нее были родные. Она ничего не рассказывала, к сожалению, а спросить не у кого.
– Почему они уничтожили Оломаров? – вслух задумался канцлер.
– Непригодны? Дара в них не было, но кровь-то была, – согласился Рамон. – Не понимаю. Может быть, Вета знает?
– У нее сейчас тоже не спросишь, – вздохнул канцлер. – Лежит без сознания. Маги дежурят рядом, пытаются ее как-то подпитать, но все впустую.
– Она выжгла дар? – уточнил король.
Рамон ощутимо напрягся:
– Это на что-то влияет?
– Ни на что, – пожал плечами его величество. – Магия – полбеды, есть еще и кровь. И она у Ветаны подходящая. Даже если она не останется магом жизни, то родить его все равно сможет.
– Племенная телка, так?
– Рамон! – рявкнул Алонсо.
Его величество махнул рукой:
– Все маги отвечают не только перед своим даром, но и перед своими потомками, что в этом удивительного? И почему ты так остро реагируешь?
Рамон молча отвернулся.
– Не волнуйся, я девочке жизнью обязан, неволить ее не буду. Выйдет за кого сама захочет.
– А если не захочет?
– Она молодая здоровая женщина, – отмахнулся Алонсо. – И учти, если она правда потеряла дар, ей нужно нечто другое на замену. Хотя бы муж и дети, чтобы рыдать некогда было. А то ведь такие могут и вниз головой, с моста.
Кажется, о таком Рамон не подумал. Во всяком случае, повернулся обратно и сделал вид, что внимательно слушает.
– Есть у меня одна идея, – подумав, заговорил его величество. – Я обратил внимание на Лауру Оломар. На кого она похожа?
Мужчины переглянулись, пожали плечами. Рамон Лауру вообще не видел, Алонсо видел, но поди разбери там что-то на обугленном трупе. Первым догадался Рамон:
– Думаете, мать гуляла?
– В этом я уверен, хоть со свечкой и не стоял, – усмехнулся король. – Если Лаура не от отца Ветаны… Попросите Ренара тщательно обследовать тела именно на предмет родственных связей.
Алонсо кивнул:
– Я прикажу.
– Первое. Родственные связи. Второе. Мне нужно знать, откуда они приехали. Я уверен, что это работа Ришардов.
– Хотел бы я знать, на что они рассчитывали, – пробормотал Рамон.
– На то, что я не смогу справиться с магом жизни, – пожал плечами король. – И я не смог бы, скажем честно.
Моринары воззрились на короля.
– Смерть – плохая защита от жизни, что поделать. Тем более неожиданно, вот так. Мои щиты слетели бы через пару минут, и я оказался бы… Был бы вынужден перейти в свою вторую форму.
– И это вас не спасло бы, – догадался Рамон.
– А теперь представь себе картину. Меня убивают, на моем месте возникает монстр, тут же и легат, который объявляет…
– Что они избавили Алетар от чудовища, которое сожрало короля и правило ими беззаконно под личиной его величества.
– А учитывая, что мои дети тоже полудемоны, первая же проверка покажет… Плохое она покажет. Либо признаемся в своем происхождении и получаем бунт, либо бежим из страны, либо…
– Все плохо было бы, – буркнул Алонсо. – Но как изящно задумано!
– Конечно. Маг жизни, да еще на службе Храма… Никто и никогда не поверил бы в мою праведность. Даже то, что мы спасли Алетар от эпидемии, не помогло бы. Люди – существа неблагодарные и с короткой памятью.
– И на трон взойдет Ришард.
Его величество оскалился во все полудемонские клыки. Картина получилась очень выразительная.
– Никуда он уже не взойдет. Я взял кровь мага жизни этой ночью. Я его уделаю, как акула – селедку.
Звучало многообещающе. И его величество в чем-то был прав. Ришард мог получить свой щит только от мага жизни. Маг жизни мертв, а некромант у нас кто? Правильно, вот через мертвую кровь мы мага и достанем. И хорошо достанем, поплачет он еще. Недолго, но кровавыми слезами.
– А что делать с главным храмом?
Вопрос был по существу. Можно подавить бунты в своей стране, можно разобраться с заговорщиками, но…
Пока есть главный храм и доверенный Светлого Святого, будут и проблемы. После такого щелчка по носу?
Обязательно будут.
– С ними надо разбираться жестко, – припечатал его величество. – И я даже знаю, как именно.
Алонсо вопросительно посмотрел на государя, и тот его не разочаровал.
– Первое. Все имущество храма в Алетаре отныне будет принадлежать… Храму. Но – другому.
– Другому? – искренне удивился канцлер.
– Мой предок пытался давить эту мразь. Я поступлю проще и сделаю так, что они сами себя сожрут. Объявим их продавшимися Темному и отделимся. Аргумент есть, у нас покушение на короля, мертвый маг жизни – не выдержал бедный мальчик такого кошмара… Что еще надо?
– Верхушка будет против.
– Старая? Не будет. Их просто не будет.
Рамон восхищенно посмотрел на короля, осознавая масштаб задумки. А ведь может, может получиться!
Одновременно убрать всю старую верхушку Храма. Если это получится, то оставшиеся приближенные – или кто там еще – передерутся за теплые местечки. И выглядеть это будет… некрасиво. А пока идет грызня, под шумок отделить храмы Алетара от основных и сделать из них карманных храмовников. Чтобы полностью зависели от Короны, тявкали по приказу и ждали вкусных косточек из рук хозяина.
Если у Ришарда найдутся какие-нибудь подходящие документы, можно и их обнародовать, дело хорошее, дело правильное. А они обязательно найдутся, на то у короля специальный отдел есть. Главное – сказать, что надо найти, а уж они расстараются.
Рамон подумал о худшем:
– Могут у доверенного быть еще маги жизни?
– Не просто могут, наверняка есть, – согласился король. – Если уж они так легко отпустили одного из магов…
– И что тогда? – поежился Алонсо.
Маг жизни и по совместительству фанатик? Даже думать о таком страшно и неохота. Жуть накатывала. Это ведь хуже всего, когда сила есть, а ума своего нет, и человек даже не понимает, что из него куклу на веревочках сделали. Подменяет разум всякими глупостями вроде «блага людей» или «дела Светлого Святого» и живет. И вреда от такого – втрое. А то и вдесятеро.
Его величество выразительно поглядел на свои когти. Объяснений не потребовалось.
– А получится?
– У Алекса получилось, надо и мне оправдать доверие предков. Но сначала – разведка.
* * *
Время некроманта – ночь. Сила некроманта – кровь и смерть. Сегодня его величество спускался в подземелья дворца не один, с ним шел маг воздуха по имени Жан Рамер. Один из доверенных, которые знали и о сущности короля, и о подземельях. И были крепко связаны клятвой на магии. Раскроешь доверенную тебе тайну – навек силы лишишься.
Весомый аргумент для магов.
Впрочем, ко всему подряд его величество мага не допускал. Глаза у него были завязаны, и ждать магу предстояло в соседней комнате.
Сначала – ритуал на смерть, потом, если останутся силы, на поиск.
Пентаграмму на полу чертить не пришлось, только обвести контур мелом. И знаки в нем. Смерть. Кровь. Жизнь. Огонь. Тьма.
Сегодня его величество не был настроен на игру. Ришарду и всем его родным предстояло умереть. Достаточно быстро, но очень мучительно. А для начала… Надо разрушить защиту амулетов мага жизни. Именно поэтому король не мог почувствовать врага. Но маг жизни мертв, а амулеты сами по себе разума не имеют. Их можно обойти.
Вот так, например.
Его величество медленно вылил в центр пентаграммы кровь мага жизни. Резанул себя по венам. Кровь на кровь, сила на силу… Жизнь сильнее смерти, но мертвая жизнь подчинена тем же законам. Эрик не сможет поднять мага жизни и подчинить своей воле, да ему и не нужно. Ему нужно нейтрализовать все, что сделал маг.
Первым занимается черным пламенем знак смерти. Напротив вспыхивает белым жизнь, но горит она гораздо слабее. Алым сияет кровь, и вслед за ней в игру включается огонь, пульсирует неровно-оранжевым светом.
А потом приходит тьма.
Она выливается в пентаграмму через свой знак, и словно покрывалом расстилается над кровавой лужей. Принюхивается. Здесь и сейчас от короля не требуется ни заклинаний, ни особых ритуалов, ни жертвоприношений, ни пыток, ни даже чужой смерти. Просто держать защиту, чтобы тьма не пробралась наружу. Чтобы прошла по крови…
– Моя кровь – проводник, мертвая кровь – источник. Моя сила – дорога, мертвая сила – оплата…
Слова приходят сами собой. Он мог бы бормотать заклинания, но это в принципе одно и то же. Просто на чужом языке оно звучит внушительнее.
– От мертвой крови к живой силе, от мертвой силы к живой крови…
Змея из мрака сворачивается вокруг пентаграммы, принимает на себя часть груза. Король с облегчением выдыхает – и держит. Продолжает держать защиту. И через свою кровь чувствует, как тьма концентрируется в пентаграмме, а потом…
Это как вспышка боли. К нему пригляделись, попробовали и сочли невкусным. Своих мы не трогаем.
А вот чужих…
Его величеству почти послышался слабый стон вдали. Пока – слабый. А потом… потом будет намного интереснее. К ритуалу на крови Ришарда он еще не приступал, это после перерыва.
* * *
Герцог Ришард действительно застонал от боли. Да и кто бы сдержался на его месте? Проснуться ночью от того, что амулет у тебя на груди раскалился докрасна, вспыхнул и сгорел, оставив на память о себе ожог и паленую шерсть на благородном теле.
Больно…
Да еще и дыру на рубашке.
Взвизгнула оставленная на ночь служаночка, увидев огонь, пощечина швырнула ее на пол, и девчонка оказалась сообразительной. Быстро поползла прочь из комнаты, даже не озаботившись вещами – не до того.
И правильно. Потому что герцог тоже вылетел из комнаты как был, в одной ночной рубашке, шлепая пятками по полу, помчался по замку, призывая мага:
– Эгре!!! ЭГРЕ!!!
Маг нашелся быстро.
– Ваша светлость?
– Живо, что с моим амулетом?
– Отец?
У сына оказалась та же самая проблема, и не у него одного. Маркиз Леклер, граф… все, у кого были амулеты, сделанные магом жизни, – все были здесь. И у всех амулет попросту вспыхнул.
Эгре, маг воды, коснулся амулета, то есть того, что осталось, оплавившегося металлического медальончика, взвизгнул и отдернул руку. У него, кстати, такой защиты не было.
– Что это? – требовательно спросил Ришард.
– Смерть создателя амулетов, – коротко объяснил маг. – Теперь это бесполезные игрушки.
– Так ведь не бывает! – возмутился маркиз. – Они должны работать, пока есть сила, я знаю…
Эгре едва не закатил глаза, но все же сдержался и вежливо ответил дилетанту:
– Полагаю, человек, который убил мага, смог уничтожить и амулеты.
Ришард застонал, хватаясь за голову.
Маг – убит. Убит и легат, это понятно. И что же теперь…
– Срочно! Собираемся! Надо уходить отсюда!
Куда?
Был у Ришарда еще один запасной вариант. Кинуться в ноги доверенному, попросить убежища. Авось не откажут претенденту на престол. И заплатить у него есть чем.
Народ кинулся по комнатам. Маг всплеснул руками, но тоже отправился собираться. Хотя… Единственный владеющий достаточными знаниями о магии, он мог оценить проблему. И, положа руку на сердце, считал, что никто никуда не уедет. Или – не доедет. Уж если человек смог уничтожить на расстоянии амулеты, глупо рассчитывать, что он не сможет на расстоянии уничтожить все это змеиное кубло.
Хоть и был Эгре личным магом герцога Ришарда, но хозяина не любил. И предполагал, что есть лишь один способ уцелеть. Так что Ришард спешно натягивал штаны и выгребал из тайников самое ценное, а Эгре попросту спустился через окно по водяному жгуту и что есть силы рванул от замка в лес. И подальше, и побыстрее.
Что-то подсказывало магу, что в скором времени Ришарду будет не до него.
* * *
Вторая пентаграмма была проще. Жизнь, смерть, кровь, боль, дорога. В центр пентаграммы легли кровь и волосы Ришарда, остались еще в запасе, не все в прошлый раз использовал. Вот и пригодилось.
И в этот раз его величество уже воспользовался источником силы. В дело пошли двое преступников из тюрем Алетара. Одно движение короткого обсидианового ножа, и на пентаграмму льется кровь. Тело хрипит и дергается в железной хватке, сначала одно, потом второе.
Не жалко людей?
А вот не надо было влезать в дом, убивать хозяина, насиловать хозяйку… Дети чудом уцелели, в погребе спрятались. Приговор для таких мразей в Алетаре был прост – смерть. И чтобы помучились.
Сейчас мучений не вышло, но и так сила хлынула потоком. Удивительно, как крепко цепляются за жизнь те, кто с легкостью ломает и разрушает чужие! У каждого подлеца душа гвоздями прибита к телу. Но на то мы и демоны. Любые гвозди заставим проржаветь и рассыпаться.
Кровь второго подонка полилась в пентаграмму. Его величество прикрыл глаза, сосредоточился.
– Кровь к крови, смерть к крови. По кровавой дороге, забирая жизнь подлеца и рода его! Да прервется означенное!
И пентаграмма мощно вспыхнула алым цветом. Смерти, боли, горя… Здесь и сейчас его величество пресекал целый род. Все, кто связан с нынешним герцогом кровными узами, этой ночью умрут.
Жалко Ришардов?
Ни на минуту. Добейся герцог своего, и невинной крови пролилось бы не в пример больше. Крови жителей Алетара. Теперь же умрут лишь те, в ком половина его собственной. Единственное, на что установил ограничение Эрик, – на возраст. Детей стоит беречь. Вдруг из них еще вырастут люди?
А вот старшие Ришарды… сколько они горя накликали на Алетар своей неуемной жаждой власти? Эпидемия, тиртанцы, потом еще эта храмовная мразь… Приговор герцогу был вынесен трижды. А что убить его получится лишь один раз. Идеала не бывает. Впрочем, немного волос негодяя еще осталось. Когда дел будет поменьше, его величество намеревался призвать душу подлеца и сделать так, чтобы в следующей жизни негодяй родился… тараканом?
Или клопом. Или вообще слизнем на капусте.
Не мог жить человеком? Вот и не надо.
Дорасти сначала…
* * *
Никогда маркиз Леклер не забудет этого зрелища. Никогда.
Уже были собраны вещи, заседланы кони, когда… Герцог Ришард вдруг покачнулся. Схватился за сердце, застонал… А потом по его лицу медленно потекла кровь. Из носа, глаз, ушей… Она лилась и лилась, темная, густая и вязкая, словно… Словно гнила там, внутри герцога.
Ришард медленно опустился на колени, поднял к лицу руки. Кровь начинала сочиться и из них. Она росой выступала на коже, из каждой поры, она искала путь наружу, она…
Стон перешел в вой, который заставил содрогнуться всех присутствующих, и этому стону вторили еще несколько. Сыновья Ришарда выглядели так же, но они были моложе, сильнее, и им было больнее. Намного.
Дико ржали и рвались с привязи лошади, несколько из них таки вырвалось у несостоявшихся наездников и удрали куда-то в лес, полагая, что с волками будет лучше, чем с черной магией.
Глаза Ришарда налились кровью, потом медленно лопнули один за другим.
Маркиз почувствовал, что его тошнит.
Было видно, что герцог испытывает страшную боль, но сил не хватает даже на крики. И все же маркиз сдержался бы, не распахни Ришард рот в безмолвном вопле. Почерневший, словно до угля сожженный язык в окружении красных, покрытых кровью зубов, стал последней каплей.
Маркиза вывернуло в углу конюшни.
* * *
Третьим ритуалом был поиск по крови. Два поиска. Тут уж от его величества ничего не требовалось, кроме силы. Но пентаграмму он все равно перечертил, так удобнее.
Что такое поиск по крови? Все просто. Есть ли в мире человек одной крови с искомой и где он живет?
Берется карта, берется кровь, простенькое заклинание – и маг превращается в стрелу, которая летит к нужному месту.
Где подвох?
Заклинание энергоемкое. Допустим, найти родственную кровь в пределах Алетара – маг справился бы и на своей силе. Раденора? Нужен круг из троих магов, а лучше пятерых. Соседних королевств? Ох-х… силы нужно очень много. Даже очень-очень. А потому – пентаграмма и соответствующие руны, чтобы силу проводила она, а поиск – маг.
Жизнь, смерть, кровь, ветер, сила.
На руну ветра встанет маг воздуха. Смерть останется за королем. А сила… Силу некромант может получить в любой момент. Вот сидят шестеро голубчиков. Эрик надеялся, что этого достанет хотя бы на предварительный поиск. А если нет, всегда можно повторить. Мятежников много, на все поиски хватит. Пусть с них хоть какая польза будет!
Маг воздуха с королем работал не первый год и, конечно, догадывался кое о чем. Но молчал. А зачем разговоры? Два профессионала работают над одним проектом. Как его величество обеспечит силу? Вот это Жана совершенно не касалось, его дело – техника.
Догадывался, да. И что?
Тебя в жертву принесут, а ты не убивай. Жизнь за жизнь, все справедливо.
– Начинаем ритуал, – скомандовал его величество, направляя силу в пентаграмму.
Рамер послушно подхватил ее, стабилизировал… хотя этого делать почти и не пришлось. Пентаграмма наращивала мощность, но распределялось все так искусно, что маг не ощущал давления. У него в руках была громадная сила, и он собирался использовать ее во благо Раденора.
Первой в пентаграмму полилась кровь мага жизни.
– Кровь к крови, родство к родству. Силой жизни, силой ветра…
Маг вел и направлял поиск, но… неутешительный. Отклики были, но слишком далекие и неуверенные. Примерно через полчаса он сдался и прекратил попытки.
– Жан? – окликнул король.
С завязанными глазами было не слишком удобно, но своему повелителю Жан доверял. Зла ему точно не сделают, а что не все рассказывают… Откровенность и короли? Забавное сочетание.
– Либо у него нет живых родственников, либо они старые, больные…
– Могут они быть обычными людьми? Не магами?
– Вряд ли. Я нащупал два отклика послабее, видимо, родители, третий… странный какой-то.
– Хм-м… если неродившийся ребенок?
– Может быть, – подумав, согласился Жан.
– Где? Карта перед тобой…
Нащупывать карту руками не требовалось. Магия воздуха позволяет многое…
– Вот здесь.
– Интересно. Значит, Риолон. Примерно Альтен.
Не столица. Маленький городок на побережье. Тихий, незаметный, особо ничем не знаменитый, кроме… Видимо, там у Храма своя резиденция и выращивают ручных магов жизни? Интересно, ах как интересно… А его величество вот так живет и не знает. Надо бы наведаться в гости. Побеседовать о том о сем…
– Давай повторим поиск.
В этот раз в пентаграмму полилась кровь Ветаны.
Маг сосредоточился, подхватил силу – и ветер снова взвыл за стенами дворца. Ветер не бывает послушным, для этого он слишком своеволен. Впрочем, как и все стихии. Но в этот раз и искать было легче, и ответ был четче.
– Чувствую. Есть!
– Сколько?
– Один – яркий, видимо, брат.
– И где?
– Там же, в Альтене.
– Хм-м…
Его величество прекратил поддерживать силу, поблагодарил мага и принялся завершать ритуал.
Отвел мужчину обратно в комнату, убил на алтаре двух оставшихся подонков – а что еще с ними делать? Не оставлять же здесь? Сказано – смертная казнь, вот и пусть послужат благому делу. Хорошо было некромантам прошлого, те хоть сотню человек могли под нож пустить, а сейчас такие вольности непозволительны. Надо править справедливо и милосердно… тьфу! Причем те, кто больше всего кричит о милосердии, те и убивают чаще всех.
Ладно, это уже просто ворчание.
Его величество лично спихнул трупы в подземную реку, протекающую под дворцом, вытер кровь, которая попала на стены зала, еще раз поглядел на карту.
– Альтен, значит. Запомним, наведаемся в гости.
В ближайшее время. Маги воздуха у него есть, воды, огня… Сам король пошел бы с ними с радостью, но – не получится, а вот сына можно попросить. Пусть мальчик поточит зубки на реальном враге, это полезно. Да и когда еще демоненку развлекаться? Корону наденет – мигом про отдых забудет.
Последней просьбой короля к усталому магу стало отправить письмо принцу. Магическим образом созданный ветерок подхватил конверт и помчался над морем. От крови – к крови, иначе адресата найти нельзя. Так что и подделки тут исключены. Письмо кровью закрывается, кровью вскрывается, да и ветер призывается так же, на крови отправителя. И если у того не хватит сил, придется платить годами жизни.
Впрочем, у короля их хватит, в этом маг воздуха и не сомневался.
А в кабинете его величество ждала первая приятная новость за этот день. Очнулся легат. И был вполне пригоден для допроса.
Его величество подумал, не стоит ли помариновать подонка в пыточной, но потом решил, что и так хватит. Это голодные крысы – храбрые, а сытые отличаются трусостью. В любом случае палачи у него хорошие. Сломать зажравшуюся мразь смогут. И лучше спуститься ему.
Мало ли…
Уж удрать от некроманта негодяй не сможет. Даже померев со страху.
* * *
Легат висел на дыбе, сверкал глазами и выглядел весьма гадко. Обнаженное тело, покрытое шерстью, дряблые мышцы… Одетые люди вообще часто смотрятся куда как солиднее.
При виде короля, впрочем, вся спесь с мерзавца слетела. Осталась только трусость, и в таком количестве, что не удержалась внутри организма. Полилась наружу зловонной желтой струйкой.
Его величество мило улыбнулся, показывая клыки.
– Что же вы, любезнейший Мартин. Мы еще беседовать не начали, а вам уже плохо? А как же дыба? Клещи? Раскаленные иглы? Неужели не хотите подробно ознакомиться со всем нашим ассортиментом?
– Д-демон…
– Что вы, я еще маленький.
Король посмотрел на свои когти. Палачи были людьми доверенными, и метаморфозам короля не удивлялись. Им еще когда объяснили, что это – иллюзия. Вот владеет ею король, и чтобы напугать всякую мразь, она подходит как нельзя лучше. Разве нет?
Палачи охотно согласились, что с напуганными подонками работается легче, и с тех пор Эрик мог хоть в демона превращаться посреди пыточной – они и ухом не вели.
В жизни ведь что главное?
Правильно. Твоя собственная безопасность. А им как раз ничего и не угрожало, кроме премиальных за хорошую работу или штрафов за болтливость. И чего тут бояться? Работать надо!
Получив королевский кивок в подтверждение, один из подручных раздул горн, второй принялся перебирать клещи страшноватого вида, пока не вытащил тоненькие…
– Да нет. Это для пальцев, а с пальчиками мы еще поработаем, – отмахнулся старший палач. – Ты лучше принеси круглую пальцерезку, может, она и для чего другого сгодится.
– За меня отомстят! – попытался пискнуть легат.
Но чтобы держаться под пытками, нужен опыт иного рода. Такого у зажравшегося хомяка не было. После шестой иголки под ногти он уже не угрожал, только скулил. Но его величество пока ни о чем не спрашивал, просто наблюдал и получал удовольствие. Сам бы на части порвал гниду, да нельзя пока.
Наконец палач кивком подтвердил, что мерзавец доступен для диалога, и король медленно поднялся с кресла.
– Сделаем перерыв, любезнейший? Поболтаем о делах наших тяжких?
Легат закивал. Чтобы избавиться от иголок под ногти, он готов был разговаривать. Хоть с утра до вечера.
– Думаю, вы сильно удивляетесь, почему до сих пор живы. Да, я нашел заклинание, которое на вас наложили, и должен сказать, что это работа профессионала. Только он не учел одной проблемы. Чтобы умереть, вы должны попасть в плен. А вы были в бессознательном состоянии, и этого не понимали. Так что заклинание не сработало. Вы следите за моими словами?
Легат что-то пискнул.
– Не слышу ответа?
– Да… с-слежу.
– Да?..
– Да, ваше величество.
– Вот так, – кивнул король, продолжая развивать свою мысль. – Мало ли кто вас нес, куда нес… Вы приказ не отдали, а потом было поздно. Это – мой дворец, здесь каждый камень пропитан моей силой, и пыточная – одно из самых защищенных мест. Здесь, считайте, на каждом камне – руны. Если вы отсюда выйдете, может, и сможете умереть. Но пока вы здесь – нет. Вывод ясен?
– Вы… – Голос легата сбился на фальцет, он кашлянул и продолжил чуть более уверенно сорванным от крика горлом: – Вы меня не выпустите отсюда.
– Верно. И умереть здесь можно по-разному. Быстро и спокойно или медленно и мучительно. Что вы выберете, я не знаю. От вас зависит.
Ответом королю стала кривая усмешка.
– О жизни речи не идет?
– Да вы наглец, любезнейший. Господа?
Палачи закивали, возвращаясь на места. Не слушая криков легата, его величество отошел, уселся обратно в кресло, налил себе вина и взял книгу. Между прочим, он еще не успел дочитать седьмую поэму Эль-Алима. Говорят, великолепные стихи. А времени все нет и нет… Вот здесь и почитаем.
И крики жертвы совершенно не мешали королю получать удовольствие от стихов о красотах пустыни.
* * *
Поэма закончилась примерно через полчаса. Его величество посмотрел на палачей, и старший кивнул, мол, можно пообщаться.
На этот раз пострадала и вторая рука. Уже ногти, не просто иглы. Подручные сноровисто окатили жертву водой, дали пару глотков, чтобы разговаривал нормально, и отошли, предоставляя слово королю.
– Итак, Мартин? Поговорим или продолжим развлекаться?
– Д-да, ваше величество.
– Что – да?
– Пог-говорим.
И в этот раз легат действительно сломался.
Его величество мило улыбнулся:
– Итак, давайте начнем с истории. Около ста лет тому назад прабабушка Ветаны сбежала от вашего Храма. Вы в курсе истории?
– Д-да, ваше величество.
– У нее была родня?
– Ее мать была беременна и родила мальчика.
– Полный брат по крови?
– Да. Их всего двое было.
Его величество изобразил внимание.
– Расскажите мне подробно о семье… как ее звали?
– Лизетта Дайнир.
– Вот. О Лизетте Дайнир.
Легат говорил так быстро, что секретарь писать замучился и клякс насажал. Его величество внимательно слушал, потягивая вино из бокала и чуть морщась от ядреного алкогольного духа. Ладно, потерпим.
Лизетта Дайнир была случайной находкой Храма. Сирота, оставшаяся с братом без родителей после вспышки эпидемии. Мала была, вот и не понимала ничего. Брат и вовсе грудничком был. В приют их взяли, а вот дальше…
Девочка не смогла контролировать дар, и он проявился в очень неудачном месте и в неудачное время. Одна из подруг споткнулась, сильно ударилась виском и могла бы отдать богу душу, но Лизетта вмешалась. По-детски неумело, но этого хватило с избытком.
Подруга выжила. А случившийся рядом храмовник мгновенно определил мага жизни.
Были предприняты розыски, и Лизетту поместили в особые условия при одном из храмов. Ей было тогда примерно восемь лет, брату – на четыре года меньше. Дети, совсем дети. Замечательный материал для лепки, готовый принять нужную форму в руках умелого скульптора душ человеческих. А других в храме и не было. Работа такая…
Девочка росла послушной, непокорности и свободомыслия не проявляла, и тем удивительнее было для храмовников, когда она пропала. Как раз перед свадьбой с высочайше одобренным женихом.
Куда может сбежать полностью неподготовленный маг жизни, который плохо ориентируется в городе, не знает цен, ничего не умеет, кроме как лечить? Это было невероятно и невозможно, но Лизетта смогла не попасться. Ее так и не нашли.
А вот брата вырастили в нужном ключе. Но – увы, силы в нем не было. И в его детях – тоже. Более того, на сводников Храма словно сама жизнь ополчилась. Он успел сделать двоих детей, а потом умер. Самое забавное, во время очередной эпидемии. И один ребенок умер вместе с ним. Силы-то брату не досталось, и маги помочь не смогли.
Оставшегося ребенка – девочку, также не наделенную даром, – вырастили и попробовали получить потомство от нее. И вновь неудача! Даже маги воды не помогли – девочка послушно родила сына и умерла при родах, когда ей было около тридцати лет. Раньше у нее даже забеременеть не получалось, хотя муж и старался. Вот у сына-то и оказалась в наличии магия жизни. Это и был тот мальчик, которого убила Ветана.
Его величество посчитал поколения. Первое – родные, второе – двоюродные, третье – троюродные. Значит, Ветана убила троюродного дядю. Бывает…
– У мальчишки есть дети?
Детей пока не было, только беременная жена. Юный Дайнир поделился радостной новостью: в ребенке он чувствовал ту же силу, что и в себе, маги жизни на это способны.
А если так…
Магов жизни много не бывает, но слишком уж удачно складывались обстоятельства. Про династию королей-некромантов знали давно, и ненавидели ее тоже со времени Александра Проклятого. Да никто и не ожидал, что придется рисковать Дайниром. Ставка делалась на Ришардов, которые действительно могли войти в город победителями. Если бы не оказавшийся в распоряжении короля маг жизни.
Вета справилась с эпидемией, его величество дал отпор гвардейцам, тиртанцы тоже не помогли… Что оставалось? Привести в действие последнее средство. Дайнир, обработанный до состояния зомби, не отказался и радостно пошел воевать со Злом на благо Храма.
Дальнейшее известно.
Его величество кивнул – и принялся вытряхивать сведения. Где находятся жена и ребенок Дайнира? Какая там охрана, какие ловушки, где сейчас доверенный? Где предстоящие? Где содержится брат Ветаны? Как его охраняют? Есть ли в распоряжении Храма другие маги жизни? Нет? Какая жалость…
У него было много вопросов. И на часть он получил ответы. На остальные… Палачи разберутся, а ему принесут уже список. И – нет. Так легко легат с жизнью не расстанется. Он до-олго будет жить, очень долго и очень весело. И жалеть об этом каждую оставшуюся минуту. И завидовать Дайниру.
Его величество не слишком переживал о покушении на свою жизнь – дело житейское, но и спускать подобную наглость не собирался.
Храму пришла пора преподать наглядный урок.
* * *
– Как она?
– Ночью бредила, бабушку звала, сейчас вроде как жар спал.
Голоса звенели, отражаясь от серого марева, в котором я плавала. Оно окутывало меня теплым коконом, и выбираться из него совершенно не хотелось. Но… Надо?
«Надо, Веточка. Надо, солнышко…»
Бабушкин голос словно звенел рядом, помогая, уговаривая, направляя куда-то. Я завертела головой по сторонам.
– Бабушка?
Она была совсем рядом. В красивом платье голубого цвета, с улыбкой, совсем молодая, но я ее сразу узнала.
– Свиделись, Веточка.
– Бабуля…
И мне вдруг все стало безразлично. И что я уже взрослая, и что недостойно себя так вести… Я бросилась ей на шею и расплакалась так, как не рыдала уже очень давно. С детства. Расплакалась, со слезами выплескивая боль, горе, потерю, одиночество… Я ведь теперь не одна! Мы вместе, а значит, все в порядке.
Меня никто не торопил. Бабушка гладила меня по волосам, пока я не успокоилась, а потом потянула на скамеечку рядом с собой.
– Веточка, тебе вернуться надо.
– Куда?
Я даже не поняла сначала, о чем она. Куда возвращаться? Зачем? Мы ведь вместе, все хорошо…
– Веточка, тебя ждут. Ты помнишь, что было?
Я не помнила, да и не хотела. Что-то подсказывало, что воспоминания будут болезненные.
– Почему я не могу остаться с тобой?
– Потому что ты еще не сделала все, что должна.
– А что я должна? И кому?
– Ты поймешь. Обязательно поймешь, маленькая моя… А возвращаться тебе надо.
Уходить не хотелось.
– Бабуля…
Умильный тон не подействовал. Бабушка строго погрозила пальцем, как в детстве, а потом улыбнулась.
– Я тебя подожду еще, ты не бойся. Обязательно дождусь. И пригляжу… солнышко ты мое.
Она встала со скамейки, крепко обняла меня, а потом потянула за руку, развернула – и подтолкнула в спину. И я полетела куда-то вниз. Туда, где темные облака забвения разрывались красными искрами боли…
* * *
– Зачем убили Оломаров?
Его величество поглядел на огонь через вишневый сок.
– Потому что Лаура Оломар – не вполне сестра Ветаны. И даже не Оломар, если считать по отцу.
Алонсо закашлялся, подавившись вином.
– Двое старших его, а младшенькая – нет?
– Именно. Ее мать нагуляла от любовника. Сам Оломар, вследствие перенесенной дурной болезни, стал бесплоден, причем радикально. Вылечить его не брался даже Дайнир – не те силенки.
– Мамашу тоже списали в расход, чтобы шума не поднимала?
– Именно, – кивнул его величество.
– И из них сделали отвлекающий маневр?
– Конечно. К тому же получи они Вету – а Дайнир тоже чувствовал рядом мага жизни, – храмовники могли попытаться промыть ей мозги. Сказать, что я приказал, что устранил ее родных, что…
– Они бы наплели, – согласился Алонсо. – Ох напели бы… Соловьи бы от зависти подохли.
Его величество кивнул. Он был согласен с постановкой вопроса. Ведь откуда у Храма информация о Ветане? Да от ее родителей. Единственный человек, который ее хорошо знал, бабушка, была мертва. А что могли сказать остальные?
То, что видно сразу. Добрая, ласковая, неглупая, людям охотно помогает, от жениха сбежала, но тут все понятно, кто бы от садиста не сбежал? А в целом – обычная дворяночка из небогатых, без особых амбиций и запросов. Такой легко управлять, такую легко подчинить, пообещав нечто… приятное. Например, роскошь, или достаток, или любовь…
Крючков у Храма хватает.
Никто не знал Ветану с другой стороны. Не знали, какая она самостоятельная, гордая, иногда и в ущерб себе, часто наивная, но очень порядочная. Себя забывающая ради других…
И его величество подозревал, что нашла бы коса на камень. Или Храм – на вложенные в Ветану принципы. Про случай из детства, который и определил дальнейшую жизнь девушки, он не знал.
– Не думаю, что у них получилось бы. Сломать девочку можно, но прогибаться под Храм она не станет. Как она сейчас?
– Лежит, бредит, – отозвался Рамон.
– Горячка?
– Ренар смотрел, сказал, что тут он не поможет. И… похоже, что дара Ветана лишилась. Окончательно видно будет, когда она в себя придет, но признаки уже сейчас плохие.
Король задумчиво кивнул:
– Жалко… Но Корона девочке обязана. И мы ее не бросим.
На этот раз промолчали и Алонсо и Рамон. Бросать девушку на произвол судьбы не собирались ни тот, ни другой, хотя и по разным причинам.
– А теперь поговорим о другом. Власти Храма в Раденоре надо положить конец. И будет это примерно так…
* * *
– Пить…
Голос был мой, но какой! Комары пищат громче.
Чья-то теплая рука приподняла мою голову, к губам прижалось холодное стекло, и я сделала глоток. Второй, третий… вода – это счастье. Это жизнь.
А там и глаза удалось открыть.
Комнату эту я не помнила. Роскошный балдахин над кроватью – тоже. И саму кровать, и стены, обитые синим шелком, и громадное окно с видом на море…
А вот женщину, которая сидела рядом, я знала.
– Линетт?
Герцогиня Моринар, собственной персоной, смотрела на меня, как на выходца из могилы.
– Вета… живая!
– Да… – Говорить было еще трудновато. – Что со мной?
– Все в порядке. Теперь все будет хорошо.
Я кивнула и прикрыла глаза. Хорошо? Надеюсь, что так и будет. Я жива, а это неплохо.
С этой мыслью я и провалилась в глубокий сон.
* * *
Приближенный Фолкс дрожал как осиновый лист. Или как заячий хвост – тоже возможно. Вызов к королю ничего хорошего не сулил. Хоть и невиновен он, а все ж… Подставил его Мартин, паскуда, чтоб ему на том свете угольков во все места напихали!
В королевский кабинет приближенный входил на подгибающихся ногах, но его величество был вполне благодушен.
– Проходите, приближенный, садитесь.
Фолкс повиновался.
– Вы не возражаете, если я перейду сразу к делу? – светски осведомился его величество.
Возражать королю в Алетаре сейчас дураков не было, поэтому Фолкс кивнул:
– Да, ваше величество.
– Вы знаете, что Храм пытался меня устранить?
– Да, ваше величество.
– А вы, Фолкс, хотите стать доверенным?
Его величество, прищурившись, наблюдал за приближенным, и – да! Блеснуло нечто в маленьких глазках. Блеснуло, выплыло на свет. Клюет. А кому и подсекать людские души, как не демону?
– Мне, ваше величество, доверенным не стать никогда. Сами понимаете… Алетар – это ссылка. Хоть и почетная, но все знают, что Храм в Алетаре ниже грязи.
Эрик кивнул:
– Я думаю, настало время исправить эту несправедливость. Фолкс, вы не хотите стать во главе церкви Раденора?
Фолкс открыл рот. Закрыл. Подумал. Пришел в ужас и решился высказаться.
– Ваше величество… раскол?
– Именно, – улыбнулся довольный король.
– Ваше величество! – чуть ли не в голос возопил бедолага. – Да вы ж…
– Храм уже начал против меня военные действия. И спускать я этого не стану.
– Они ж… они вас…
– Фолкс, рассмотрите другой вариант. Совершенно случайно скончается от болезни нынешний доверенный. А заодно и десяток приближенных. Что начнется в Храме?
Тут Фолксу и раздумывать не надо было.
– Сцепятся они. В такое кубло…
– Во-от… А в это время вы, в Раденоре, объявляете, что это Светлый покарал слуг своих за прегрешения.
– Какие, ваше величество?
– Ознакомьтесь…
Король бросил на стол несколько листков бумаги. Фолкс послушно взял, принялся читать – и обомлел малым не с первого листка. Да за такое…
Палачи не зря ели свой хлеб – Мартин сдавал всех и вся, доверенные люди короля третий день трясли храмы, дома аристократов, даже иногда портовые ночлежки. И все найденное шло на стол канцлеру, а от него – королю.
И было интересного – много.
Списки заговорщиков, вся их финансовая документация, из которой недвусмысленно следовало, что свержение короля проплатил Храм, переписка, из которой следовало примерно то же самое…
Одним словом, единственное, в чем Храм был не виноват, – это в скотоложестве. А остальное в списках было, вплоть до детоубийства. Не своими руками, понятно, но убил ты малыша сам или он умер от вызванной твоей волей эпидемии – велика ли разница? Не на заразе грех, на человеке.
Все было скрупулезно учтено, записано, и Фолкс даже не сомневался, что доказательства – есть. Такими вещами не шутят и не раскидываются.
– Ва… ваше… ве… ве… ли… чество…
– Выпей-ка лучше. – Эрик покачал головой, переходя чуть ли не на дружеский тон. – И подумай, доверенный Раденора, как это люди воспримут?
По всему выходило, что без радости. Фолкс аж поежился.
– Ваше величество, да ежели это… убивать ведь будут! Всех! От холопов до…
– Именно. – Его величество кивнул. – А потому есть у тебя лишь одна дорога – со мной под руку. Будешь обличать своих бывших дружков, говорить, что подло это, что отродясь ты ничего такого не замышлял, что ушли они от заветов Светлого Святого, и лишь в Раденоре… Ты понял?
Фолкс понял.
– Убьют меня.
– А ты не волнуйся. Не до тебя им станет. Сначала грызться примутся, а потом уж, как прогрызутся, может, и про тебя вспомнят. Да поздно будет. Мы тут уж укрепимся…
– А… каноны? Установления?
– Что у тебя – богословов под рукой мало? – удивился король. – Ладно, я тебе людей дам. У меня четыре человека на благо Раденора работают – хоть демона вызывай на главной площади, все оправдают и обоснуют. Тебе тоже сойдут. И речи напишут, и книги подправить помогут… Нравится тебе название – Храм Светлого Дня? Или Храм Светлого Завтра? Поглядим еще, что лучше, подумаем.
Фолкс поежился:
– Ваше величество, а если не справлюсь?
– Другой найдется. Который справится, – подбодрил король. Ласково-ласково.
И Фолксу это не понравилось. Что случится в таком случае с ним, приближенный и подумать боялся.
– Не все ведь согласятся. Многие откажутся, не захотят пойти за мной…
– Кто не захочет пойти за тобой, отправится лично к доверенному, – успокоил его величество.
И если бы Фолкс не знал, какую судьбу Эрик Раденор уготовил тому… Это даже не мороз по коже, тут хоть весь мехом обрасти – не поможет. Жуть глубинная и изначальная. И понимание, что выхода нет. Не будет.
– Ваше величество…
– Да или нет?
– Да, ваше величество. Вы и мертвого уговорите.
– Так мне и положено, – расплылся в нежной улыбке некромант. – Работа такая…
* * *
Интересно, Линетт здесь так и сидела?
Это было первое, о чем я подумала, увидев ее рядом с собой. Словно и не уходила никуда, пока я спала.
– Линетт?
В этот раз мне было легче разговаривать.
Линетт Моринар повернула голову и улыбнулась мне:
– Вета, ты как?
– Жить буду. Попить можно?
– Конечно.
Меня вновь напоили, теперь чем-то густым, травяным и сладким, я половину компонентов не признала. Мята, яблоко, что-то еще…
– Что случилось? Почему я здесь?
– Ты не помнишь?
Я прикрыла глаза. Помнила. Бабушку в голубом платье – помнила. А раньше? Родители… Да, они приехали в Алетар. Мы разговаривали, потом…
Память вернулась одним рывком. Словно кто-то взял за плечи и жестко встряхнул меня.
Тронный зал.
Храмовники.
Сила жизни против самой себя.
Пустота…
Я прислушалась к себе, к той искорке, которая всегда горела внутри меня, и…
Пустота…
Понимая, что это бесполезно, вытянула вперед руку, коснулась Линетт, замерла на миг, ожидая отклика…
Пустота…
Линетт схватила меня за руку:
– Вета… ты?..
– Я выгорела. – Слова были колючими и острыми на ощупь. Они слетали с губ, как маленькие льдинки, катились по одеялу, придавливали меня, словно горы. – Я больше не маг.
– Вета…
– Я – никто. Меня просто нет.
Откинулась на подушки. В глазах стремительно разрасталась чернота, затмевая дневной свет. Нет дара, нет силы. Нет меня. К чему я – такая? Кому? Зачем? Лучше было остаться там, с бабушкой. Хочу туда…
Серое ничто потянуло меня к себе, и я не сопротивлялась, покорно падая в его объятия.
* * *
Когда я очнулась второй раз, Линетт рядом не было. Зато у кровати в большом кресле сидел Ренар Дирот, что-то листал. Мне даже не пришлось его окликать – сразу заметил.
– Проснулась, наша героиня?
Я даже головы не повернула. Героиня. А герои должны что? Правильно, умирать. Потому что неясно, что с ними делать, с героями-то, после того как они совершат свой подвиг. Только вот мне этого не удалось…
А жаль.
На моей руке сомкнулись сильные пальцы мага. Раньше я бы ощутила это как волну тепла, а сейчас… Сейчас я была пуста. Внутри меня больше не было магии. Совсем. И чужую магию я тоже не чувствовала. И от этого хотелось умереть.
– Я выгорела?
Голос показался чужим и тусклым.
Ренар вздохнул, помялся…
– Не хотелось бы говорить так определенно…
– Да или нет?
– Да, – сдался маг. – Выгорела. Магического дара в тебе не осталось.
Опустила ресницы. А чего я ожидала? Маг жизни, убивший человека, теряет свой дар. Это правило, и это правильно. Жизнь даруется не для того, чтобы причинять смерть, а я… Дура.
– Вета, не стоит так отчаиваться…
Интересно, что бы вы сказали, господин маг, окажись вы на моем месте?
Вслух я этого не произнесла, но молчание, видимо, оказалось очень выразительным. Ренар помялся у кровати и продолжил увещевания:
– Ты еще молода, ты сможешь найти дело по душе…
– Выйти замуж, родить детей, найти себя, – согласилась я. – Благодарю вас, господин маг. Безусловно, я справлюсь и с этой бедой.
Ренар покачал головой:
– Вета, не стоит так уж…
– Я в порядке, – воспитание не подвело. – Надеюсь, вы понимаете, что я не покончу жизнь самоубийством, не стану биться в истерике? И не хочу выслушивать все нужные и правильные слова, которые для меня заготовлены. Мне бы хотелось побыть одной, если вы не против.
Ренар отпустил мою руку:
– Ты обещаешь, что ничего с собой не сделаешь?
– Я не стану кончать жизнь самоубийством, – еще раз повторила я. – И никого не попрошу помочь мне в этом. Я могу остаться одна?
– Да, – сдался Ренар.
Дверь мягко стукнулась о косяк.
Я посмотрела в окно. Пара шагов, одно движение – и все. Все будет кончено. Я окажусь там, откуда вернулась. В сером мареве, рядом с бабушкой, единственным человеком в этой жизни, кому я была небезразлична. Который меня любил просто так, без оглядки на дар и способности. Там мне будет хорошо и уютно.
Будет ли?
Представила разочарование в глазах бабушки. Отчего-то я хорошо помнила тот разговор. Был он или подсознание подсунуло мне его в бреду? Не знаю. Но платья этого я у нее никогда не видела. Может, и не бред? Вот я приду к ней, а она посмотрит… разочарованно. Не даст понять, что обиделась, что ждала от меня большего, но я-то знать буду, что оказалась недостойна. И как тогда быть? Там я уже ничего исправить не смогу. Никогда…
А здесь что делать?
Мои размышления оборвал приход короля. Его величество уселся на кровать и без особых церемоний взял меня за руку. Сосредоточился, в глазах блеснули алые искры… Волну его силы я тоже не ощутила. Знала, что она есть, но…
– Как ты себя чувствуешь?
Я не удержалась от кривой усмешки.
– Героиней дня, ваше величество.
– Есть силы на иронию? Отлично. Самоубийств не будет?
Чуть слышно фыркнула:
– Нет, ваше величество. Не будет.
– Еще лучше. Я должен сказать тебе кое-что.
– Что тот мальчик, маг жизни, был моим родственником?
Наверное, я единственный на земле человек, который видел демона с открытым ртом. Ладно. Полудемона.
– Ты знаешь? Откуда?
– Еще тогда поняла. Это правда?
– Да. У твоей прабабушки был дар, такой же, как у тебя, только слабее. Намного. Но твоя бабушка знала, чего можно ждать. Прабабка сбежала от Храма…
– Как ее звали?
– Лизетта Дайнир.
Я покачала головой. Нет, это мне ни о чем не говорило. Да и бабушка называла всегда другое имя.
– Не слышала. Никогда.
– Жаль. У твоей прабабушки был брат. Вот этот мальчик – его потомок.
– Всего один?
– Не совсем. У тебя есть сноха… жена брата. И у нее будет ребенок.
– Они сейчас в Храме?
– Пока – да, – честно ответил его величество. – Но я придумаю, как их вытащить. Уже придумал. Если не возражаешь, я попрошу немного твоей крови.
– Неужели не успели нацедить, пока я болела?
– Успели. Но спросить-то надо?
– Надо. Наверное. Я разрешаю.
Его величество кивнул:
– Больше живых потомков не нашлось. Жаль, конечно…
– Бабушка говорила, что это обратная сторона дара. Маги жизни неплодовиты. Может, за всю жизнь у них и будет-то один-два ребенка.
– И те, кто без дара?
– То же самое. Бабушка была без дара, а ребенок у нее был лишь один. У отца, правда, нас трое…
– Двое, – вздохнул его величество. – Двое.
Я искренне удивилась:
– Почему?
– Твоя сестра не от графа. Уж извини…
Даже глазами не повела. Ну, не от графа. Это сейчас казалось таким ничтожным по сравнению с тем, что произошло…
– Как они?
– Их убили храмовники.
Нет, я не заплакала. Вообще ничего не почувствовала. Я утратила дар. Считайте меня черствой, бесчеловечной, подлой, но здесь и сейчас для меня это было важнее, чем утрата людей, которые торговали мной, как… как колбасой на базаре!
Его величество наблюдал за моей реакцией.
– Мне жаль, Вета. Прости меня. Пожалуйста, если сможешь, прости.
Я удивилась настолько, что повернула голову и поглядела на короля. Эрик Раденор сидел рядом, и на лице его читалось самое искреннее раскаяние.
– За что, ва…
– Эрик. Ты имеешь право называть меня по имени. И как кровная родственница, и как защитница.
– За что, Эрик? – послушно повторила я, не вдаваясь в детали.
– Я должен был понять, что не все так просто. Должен был предусмотреть. Я оказался непростительно беспечен и глуп. И потому ты утратила дар и едва не поплатилась жизнью. Это моя вина, Ветана.
Вина была его, да. Но что это меняло? Впрочем…
– Тогда я прощаю вас, Эрик.
Король покачал головой:
– Вета… не надо так, ладно?
– А как – надо? Надо кричать, биться тут в истерике, пытаться выброситься в окно? Чего вы от меня хотите, Эрик?
– Не знаю, – честно признался король. – Но понимаю, что ты сейчас играешь… немного.
– Вы же полудемон. Должны чувствовать, когда я лгу, а когда говорю правду. Я вас не виню. Я вас простила. И не собираюсь убивать себя. Этого достаточно?
– Ты не лжешь, это правда. Но… Вета, а чего ты хочешь?
Подумала. Недолго.
– Дайте мне слово, Эрик.
– Даю.
– И не спросите – какое?
– Мою голову ты не потребуешь? А остальное я тебе и так дам. Обязан.
– Голову – нет. Просто пообещайте вытащить мою сноху из Храма. И если у нее родится маг жизни, вырастите его… не как его отца. Ладно?
Его величество посмотрел на меня. Странно как-то.
– А для себя ты ничего попросить не хочешь?
– А у меня все есть, – махнула рукой. – Дом есть, руки-ноги целы, в травах разбираюсь, ими и заработаю. Да и в лечебницу меня возьмут, не даром единым ведь людей лечат…
Его величество закатил глаза:
– Вета, ты… ты ужасна!
Я искренне удивилась. Ужасна? Да я все сделала, чтобы им было хорошо, а меня… вот так! Где справедливость? Или меня даже в покое не смогут оставить?
Как оказалось – не смогут.
– Ты понимаешь, что вернуться в свой домик не получится?
– Почему?
– Потому что. Пойдут-то к тебе как к лекарю, а ты не поможешь, как раньше. Как это будет для тебя?
Подумала пару минут и честно созналась:
– Тяжело.
– Поэтому у меня есть предложение.
– Какое?
Его величество загадочно улыбнулся:
– Думаю, тебе понравится.
Мне действительно понравилось.
Его величество не планировал как-то ограничивать мою свободу. Наоборот, он собирался ускорить строительство лечебницы. В результате бунта в городе освободился особняк Ришардов, замечательное место, даже с парком… Вот его мне и отдадут, только переоборудуют под лечебницу. И для меня там место найдется, чтобы жить. Чтобы не возвращаться в Желтый город.
Так что я могу уже с завтрашнего дня ходить по городу и подбирать персонал в лечебницу. Лекарей, служителей… Зарплатой никого не обидят. И меня тоже не обидят.
Я поблагодарила. Мне действительно это понравилось, так я не чувствовала бы себя настолько… ненужной. Но когда его величество ушел, я медленно встала, напилась воды, опять легла в кровать, задернула занавеси балдахина – и разрыдалась, глуша себя подушкой.
Мне было адски больно. Да, я буду держаться, не сдамся ради того маленького существа, которое осталось у меня, ради брата, который еще жив и находится у храмовников… Мне есть ради кого жить. Если я сейчас умру – что с ними станет? Это я оказала услугу Короне, и ради меня, может, кто-то что-то сделает. А для них – нет.
Брат окажется простым производителем, а неизвестная мне девочка и ее ребенок… Я-то знаю, что можно сделать с магом жизни. Отлично знаю. И не допущу ничего плохого!
Пусть сама я не маг, я найду, что отдать малышу или малышке. Так же как бабушка отдавала мне всю себя, душу вкладывала. Сейчас я понимала, почему она отослала меня обратно.
Рано, еще рано уходить. А что больно, тошно, что хочется умереть, что мир потерял половину своих красок и стал серым и тусклым… Я справлюсь. Всегда справлялась, и в этот раз справлюсь. Я же сильная… я должна.
Но увещевания помогали плохо. Отвратительно они помогали. И рыдания рвались и рвались из груди, и подушку приходилось все крепче сжимать зубами. Кончилось тем, что тонкий шелк просто лопнул – и я оказалась по уши в пуху.
Да, вот так, совершенно не трагично и не романтично. Вы знаете, как хорошо пух липнет к мокрому лицу? А как путается в волосы?
Что ж мне так не везет-то? Даже истерику устроить как следует не получается!
