8. Инвалид

Один из моих любимых сценаристов – Найджел Нил, создатель эксцентричного профессора Куотермасса. Он написал жутковатую пьесу под названием «Каменная лента». Суть идеи в том, что самая «ткань» дома – стены, камни, кирпичи – может поглощать и «отыгрывать» обратно различные эмоции, свидетелями которых она становилась, включая самые страшные. Я вспомнил об этом сюжете, едва переступив порог дома на Роксборо-авеню. Весьма дорогостоящий особняк – любое здание такого размера в Харроу-он-Хилл потянет на пару миллионов, – однако в холле было темно и промозгло. Судя по интерьеру, последний раз ремонт делали в прошлом веке; на протертых коврах виднелись многочисленные пятна. В воздухе пахло не то плесенью, не то сухой гнилью, а скорее всего, просто бедой, многократно прокручиваемой до тех пор, пока банк памяти не переполнился.

Дверь открыла Джудит Гудвин, женщина среднего возраста, моложе Дайаны Каупер лет на десять-пятнадцать (на момент смерти последней). Она смотрела на нас с подозрением, как на бродячих торговцев; язык тела выражал недоверие. Ее легко представить волонтером благотворительной организации: была в ней какая-то хрупкость, надлом, словно она сама нуждалась в помощи, но знала, что никогда ее не получит. Трагедия, изменившая ее жизнь, так и осталась с ней навечно.

– Вы – Готорн? – уточнила она.

– Рад познакомиться. – Готорн протянул ей руку, и я отметил, что он снова преобразился. Жесткий с Андреа Клюванек, холодно-равнодушный с Реймондом Клунсом, здесь он словно по мановению волшебной палочки стал вежливым и любезным. – Спасибо, что согласились с нами встретиться.

– Проходите на кухню, я сварю кофе.

Готорн не стал объяснять, кто я такой, и, похоже, ей было неинтересно. Мы последовали за хозяйкой. В кухне оказалось теплее, но столь же уныло и запущенно. Вы замечали, как много говорят о владельцах белые предметы обстановки? Когда-то дорогой холодильник, усеянный оспинами магнитов и старых листков с рецептами и телефонными номерами, приобрел со временем желтоватый налет. Плита была заляпана жиром, а посудомойка обшарпалась от постоянного использования. Работала стиральная машинка, за стеклом плескалась мутная вода. Само помещение чистое и аккуратное, подновить бы его немного. В углу на подстилке дремала грязная веймарская легавая; при нашем появлении она завиляла хвостом.

Мы с Готорном присели за огромный сосновый стол, а Джудит Гудвин выудила из раковины кофейник, промыла под краном и занялась кофе, не переставая говорить. Судя по всему, она из тех людей, кто привык делать несколько дел одновременно.

– Что вы хотели спросить про Дайану Каупер?

– Я так понимаю, вы уже беседовали с полицией.

– Коротко. – Хозяйка достала из холодильника пакет молока, понюхала содержимое и плюхнула на стол. – Они позвонили и спросили, давно ли я ее видела.

– И как, давно?

Джудит обернулась и вызывающе уставилась на него.

– За последние десять лет – ни разу! – Она принялась выкладывать печенье на тарелку. – Да и с чего бы?

– Вряд ли вы сильно опечалились, узнав о ее смерти, – предположил Готорн.

Джудит Гудвин замерла на месте.

– Мистер Готорн, кто вы, собственно, такой?

– Я помогаю полиции в расследовании. Дело очень сложное, запутанное, вот они меня и пригласили.

– Вы – частный детектив?

– Консультант.

– А ваш друг?

– Я с ним работаю, – встрял я. Просто, правдиво и не требует дальнейших пояснений.

– Вы намекаете на то, что это я ее убила?

– Ни в коем случае.

– Вы спрашиваете, не видела ли я ее. Вы предполагаете, что я рада ее смерти…

Закипел чайник, и Джудит поспешила его выключить.

– Что ж, по второму пункту – да, так и есть. Дайана Каупер разрушила мою жизнь, жизнь моей семьи. Секунда за рулем – и она убила моего ребенка и забрала у меня все. Я – верующая христианка, я хожу в церковь. Я пыталась ее простить, однако не стану лгать – да, я была рада, когда узнала о ее смерти. Знаю, это грех, нехорошо с моей стороны, но она заслужила смерть.

Умолкнув, Джудит яростно набросилась на кофейник и чашки, словно вымещала на них свою злость. Поставив поднос на стол, она села напротив.

– Что еще вы хотите знать?

– Все, что вы сможете вспомнить. Начните с несчастного случая.

– «Несчастный случай»? Вы говорите о моих детях, вообще-то. – Джудит горько усмехнулась. – Какое легкое слово – «случай», «случайность». Будто молоко пролил. Мне позвонили и сказали: «Боюсь, произошел несчастный случай». Даже тогда я подумала – какая-то неприятность дома или на работе. Я не представляла, что мой Тимми лежит в морге, а другой ребенок больше никогда не сможет жить нормальной жизнью.

– А почему вы не поехали с ними?

– Я была на двухдневной конференции в Вестминстере, а муж – в командировке в Манчестере. – Она помолчала. – Мы расстались. Это можно списать на «несчастный случай». Были каникулы, и мы решили отправить детей на отдых с няней. Она повезла их в Дил, к морю, – отель предлагал скидки, потому мы его и выбрали. Мальчики пришли в восторг: замки, пляжи, пещеры в Рамсгейте. У Тимми была богатая фантазия, каждый день – приключение.

Джудит налила три чашки кофе и предоставила нам самим добавлять молоко и сахар.

– Мэри, няня, работала у нас уже год, мы ей полностью доверяли. И хотя мы снова и снова прокручивали ситуацию в голове, ее вины тут не было. Полиция и свидетели подтвердили. Она до сих пор с нами.

– Ухаживает за Ларри?

– Да…

Слово повисло в воздухе.

– Мэри чувствует ответственность за произошедшее, – продолжала Джудит. – Когда Ларри выписали из больницы, она поняла, что не может его бросить, вот и осталась.

Очередная пауза. Джудит с явным усилием возвращалась в прошлое.

– В тот день ребята пошли на пляж. Хотя погода стояла хорошая, было слишком прохладно для купания, так что они просто катались на лодке. Дорога проходила рядом с пляжем, возле нее – низкий мол и променад. Дети увидели кафе-мороженое и помчались туда. Миссис Каупер должна была затормозить, времени бы хватило. Ей не следовало садиться за руль без очков! Как выяснилось позже, она даже не видела толком проезжую часть. В результате Тимми погиб на месте, Ларри от удара буквально взлетел в воздух. У него были тяжелые травмы головы, но он выжил.

– Мэри не пострадала?

– Ей повезло. Она рванула вперед, чтобы перехватить мальчиков, машина просвистела буквально в сантиметрах. Все это выяснилось на следствии. Миссис Каупер даже не остановилась. Потом объясняла в полиции – мол, запаниковала… Ну скажите на милость, кем надо быть, чтобы оставить на дороге сбитых детей?

– Она поехала домой, к сыну.

– Да, верно. Дэмиэн Каупер – известный актер, гостил у нее тогда. Адвокаты заявили, что Дайана пыталась защитить не только себя, но и сына: он еще учился, и мать не хотела, чтобы его имя полоскали в прессе. Если это правда, то они друг друга стоят. В общем, она объявилась в тот же день, но лишь потому, что у нее не было выбора: на месте аварии толпилась куча свидетелей, кто-то наверняка запомнил номера. Казалось бы, судья должен был принять во внимание тот факт, что водитель скрылся с места преступления, однако ничего подобного – ее преспокойно выпустили на свободу.

Джудит пододвинула мне тарелку с печеньем.

– Нет, спасибо, – поблагодарил я, удивившись про себя: как она может спокойно уделять внимание будничным вещам во время такого тяжелого разговора? Видимо, последние десять лет Джудит Гудвин жила в тени трагедии, и для нее это стало нормой, как если бы человека годами держали в психушке и он позабыл о своем сумасшествии.

– Я понимаю, что для вас это больная тема, миссис Гудвин, – продолжал между тем Готорн. – Скажите, пожалуйста, когда именно вы разошлись с мужем?

– Нисколько не больная, даже наоборот. С того дня, как я взяла трубку, я больше ничего не чувствую. Наверное, так и бывает… Ты работаешь, посещаешь друзей, отдыхаешь, жизнь кажется прекрасной, и вдруг что-то происходит – а ты не веришь. На самом деле я ведь так и не поверила, даже на похоронах Тимми все ждала, что сейчас кто-то похлопает по плечу и я проснусь. Понимаете, у меня было два прекрасных близнеца, само совершенство во всех отношениях. Я была счастливо замужем, бизнес Алана процветал, мы только что купили этот дом – за год до того. Вот так живешь и не думаешь, насколько все хрупко, пока оно не разобьется… В тот день так и случилось.

Конечно, мы с Аланом винили себя в том, что нас не было рядом, что мы вообще отпустили их туда. Он тогда был в командировке в Манчестере. Ах да, я говорила… У нас и раньше возникали разногласия – в любом браке без них не обходится, особенно если растишь близнецов. А когда мы потеряли Тимми, то все пошло под откос. Мы даже ходили к семейному психологу, но в итоге пришлось смириться с неизбежным. Алан съехал несколько месяцев назад. Мы не то чтобы расстались, просто не могли больше находиться вместе.

– А где я могу его найти? Хотелось бы и с ним переговорить.

Джудит нацарапала что-то на листке бумаги и передала Готорну.

– Вот номер его мобильного. Можете позвонить, если хотите. Он снимает квартиру в районе Виктория, до тех пор, пока мы не продадим дом… – Она резко умолкла, словно сказала больше, чем хотела. – У него в последнее время проблемы с бизнесом, мы уже не в состоянии содержать этот дом, так что выставляем на продажу. Мы оставались только из-за Ларри, думали – ему здесь будет привычнее.

Готорн кивнул. Я всегда чувствовал момент, когда он собирается атаковать: словно кто-то взмахнул ножом у его лица и в глазах на секунду отразился хищный блеск стали.

– Вы утверждаете, что не видели Дайану Каупер. А ваш муж с ней не общался?

– Мне он ничего не говорил. Да и зачем ему?

– И вы не приближались к ее дому в прошлый вторник, в день ее смерти?

– Я вам уже сказала – нет.

Готорн задумчиво покачал головой.

– Однако вы были в Южном Кенсингтоне.

– Прошу прощения?

– В половине пятого вы вышли из станции метро «Южный Кенсингтон».

– Откуда вы знаете?

– Вас зафиксировали камеры. Вы будете это отрицать?

– Разумеется, нет! А что, там и вправду живет Дайана Каупер?

Готорн промолчал.

– Я и понятия не имела, думала, она все еще в Кенте. Да, я ходила за покупками на Кингс-роуд. Риелтор просил купить кое-что для дома, слегка оживить обстановку. Я заходила в мебельные магазины.

Мне это показалось неубедительным. Дом порядком обветшал, а денег у Джудит Гудвин явно не было – потому и продавала. Неужели она думает, что несколько дорогих предметов мебели исправят положение?

– А ваш муж не упоминал, что он писал миссис Каупер?

– Писал ей? Нет, я не знала. Спросите у него сами.

– А Ларри?

Хозяйка дома заметно напряглась, и Готорн торопливо продолжил:

– Вы сказали, что он живет с вами?

– Да.

– А он не мог с ней видеться?

Джудит задумалась, и на мгновение мне показалось, что нас попросят уйти, однако она ответила спокойно:

– Мистер Готорн, как вам должно быть известно, мой сын получил тяжелые травмы мозга в височной и затылочной долях, отвечающих за память, речь, эмоции и зрение. Сейчас ему девятнадцать, но он больше никогда не сможет жить нормальной жизнью. У него проблемы с краткосрочной памятью, афазия и неспособность сконцентрироваться; ему необходим постоянный уход.

Пауза.

– Он выходит из дома только в сопровождении взрослых. Любые предположения о том, что он мог заговорить с миссис Каупер или причинить ей вред, смешны и даже оскорбительны.

– И тем не менее перед смертью миссис Каупер отправила весьма странное сообщение. Если я правильно ее понял, она утверждает, что видела вашего сына.

– Значит, вы ее неправильно поняли.

– Она выражалась довольно ясно. Вам известно, где был ваш сын в прошлый вторник?

– Разумеется! Он был наверху. Он и сейчас там. Ларри нечасто выходит из комнаты, и его всегда сопровождают.

Дверь за нашими спинами открылась, и в кухню вошла молодая черноволосая женщина с пухлым лицом, одетая в джинсы и свободный свитер. Я сразу понял, что это Мэри О’Брайан, судя по строгому виду и повадкам няни. Ей было около тридцати пяти; значит, на момент аварии – не больше двадцати пяти.

– Извини, Джудит, – произнесла она с явным ирландским акцентом. – Я не знала, что у тебя гости.

– Ничего, Мэри. Это мистер Готорн и…

– Энтони, – представился я.

– Они задают вопросы о Дайане Каупер.

– А… – Мэри помрачнела и покосилась на дверь, явно жалея, что пришла.

– Они, наверное, и с тобой захотят поговорить.

Та кивнула.

– Я все расскажу, хотя, Бог свидетель, я повторяла это миллион раз.

Мэри присела за стол. Судя по всему, она жила в доме так давно, что чувствовала себя на равных с Джудит. Последняя, однако, почему-то встала и отошла в другой конец кухни. Нет ли между ними скрытой неприязни?

– Итак, чем могу помочь?

– Расскажите, что произошло в тот день, – попросил Готорн. – Я понимаю, вам уже не раз приходилось повторять одно и то же, но нам могут быть полезны мельчайшие детали.

– Хорошо.

Мэри сосредоточилась. Джудит внимательно наблюдала за ней.

– Мы возвращались с пляжа. Я пообещала купить мальчикам мороженое. Мы остановились в «Ройяле», совсем недалеко от пляжа. Мальчикам было велено переходить дорогу только за руку со мной, и они всегда слушались, но в этот раз слишком устали и плохо соображали. Увидели кафе-мороженое и рванули, не подумав.

Я побежала за ними, пытаясь догнать, схватить, но тут из-за угла показалась машина – серебристая «Тойота». Я была уверена, что водитель затормозит… Я не успела их остановить. От удара Тимми упал, а Ларри подбросило вверх – я думала, он пострадал больше…

Она покосилась на хозяйку.

– Прости, Джудит, что повторяю все это…

– Ничего, Мэри, им нужно знать.

– Машина затормозила поодаль, метрах в двадцати. Я ждала, что водитель выйдет к нам, а она вдруг завелась и поспешно скрылась.

– Вы точно разглядели миссис Каупер за рулем?

– Нет. Я видела только затылок, да и то нечетко. Я была в шоке…

– Продолжайте.

– А больше нечего особо рассказывать. Как из ниоткуда вдруг набежала целая толпа народу. Рядом с кафе была аптека; владелец прибежал первым. Травертон его фамилия, очень старался нам помочь.

– А продавцы мороженого? – спросил Готорн.

– Кафе было закрыто, – пояснила Джудит, и в ее голосе прозвучала горькая ирония.

– Да, от этого еще хуже, – согласилась Мэри. – Там была маленькая табличка, и мальчики ее не заметили.

– Что произошло потом?

– Прибыла полиция, за ней «Скорая». Нас отвезли в больницу… Я все время спрашивала о мальчиках, но поскольку я не мать, мне ничего не говорили. Я заставила их позвонить Джудит… и Алану. Лишь когда они приехали, все и открылось.

– А как быстро полиция нашла Дайану Каупер?

– Сын привез ее в участок пару часов спустя. Она все равно бы никуда не делась – один из свидетелей запомнил номера, так что в полиции знали, кому принадлежит машина.

– А после этого вам приходилось сталкиваться с миссис Каупер?

Мэри кивнула.

– Да, на суде. Я с ней не разговаривала.

– И больше вы не виделись?

– Нет. С чего бы? Глаза б мои на нее не глядели…

– Ее убили недавно.

– И вы намекаете, что это сделала я? Какая чушь! Я даже не знаю, где она живет.

И снова я не поверил: в наши дни узнать чей-то адрес проще простого. Приглядевшись, я вдруг осознал, что Мэри О’Брайан вполне привлекательная женщина: была в ней какая-то свежесть, незамутненность… В то же время она явно что-то скрывает… Нет, я ей решительно не доверял.

– Мистер Готорн полагает, что Ларри приходил к этой женщине в одиночку, – сказала Джудит.

– Глупости! Он никуда не ездит один!

Готорн и бровью не повел.

– Может быть. Однако буквально перед смертью миссис Каупер отправила весьма странное сообщение, где утверждала, что видела его. Значит, в пятницу, шестого числа, вы оба находились дома?

– Да.

– И вы не сопровождали миссис Гудвин в Южном Кенсингтоне?

– Ларри ненавидит магазины; покупка одежды для него – сущий кошмар.

– Почему бы вам не поговорить с ним? – предложила Джудит.

Мэри удивленно посмотрела на нее.

– Так проще всего, и не надо ничего объяснять. – Джудит повернулась к Готорну. – Можете задать ему несколько вопросов, если хотите, только, пожалуйста, поаккуратнее – его легко расстроить.

Я удивился не меньше няни; видимо, это был самый простой способ поскорее избавиться от непрошеных визитеров. Готорн кивнул, и Джудит повела нас наверх; ступеньки скрипели под ее ногами. Чем выше мы поднимались, тем более запущенным казался дом.

На втором этаже мы подошли к главной спальне с видом на Роксборо-авеню; судя по всему, родители отдали ее сыну после аварии. Джудит постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

– Ларри, тут с тобой хотят поговорить.

– Кто?

– Мои друзья.

Ларри Гудвин сидел за компьютером спиной к нам и играл в какую-то игру, кажется, «Мортал комбат». По его разговору сразу было понятно, что у мальчика нарушены речевые функции: слова выходили невнятные, полуоформленные, как будто из-за некой пелены. Бросались в глаза длинные нечесаные волосы и лишний вес, подчеркиваемый мешковатыми джинсами и свитером свободного покроя. Стены спальни были оклеены постерами футбольного клуба «Эвертон», кровать двуспальная, небольшая. Чисто прибрано, ухоженно – и все равно подзапущено.

Ларри прошел уровень в игре до конца, нажал кнопку «Пауза» и обернулся. Круглое лицо, толстые губы, легкий пушок на щеках. Повреждения мозга отчетливо читались в расфокусированном взгляде, не выражающем ни малейшего любопытства. Я знал, что ему девятнадцать, но выглядел он старше.

– Вы кто? – спросил мальчик.

– Меня зовут Готорн, я друг твоей мамы.

– У мамы особо нет друзей.

– Не может быть.

Готорн огляделся.

– Хорошая у тебя комната.

– Больше не моя. Мы продаем.

– Мы найдем не хуже, – пообещала Мэри, садясь на кровать.

– Я не хочу уезжать.

– Вы собирались его о чем-то спросить? – напомнила Джудит возле двери, стремясь поскорее от нас избавиться.

– Ларри, ты часто выходишь гулять? – поинтересовался Готорн.

Ну и смысл? Видно же, что мальчик никак не смог бы добраться до центра города; тем более в нем не чувствовалось ни капли агрессии – авария забрала все эмоции вместе с остальной жизнью…

– Выхожу иногда, – ответил тот.

– Но не один, – добавила Мэри.

– Иногда, – возразил мальчик. – Я ездил к папе.

– Мы посадили тебя на такси, а он встретил.

– Ты когда-нибудь был в Южном Кенсингтоне? – спросил Готорн.

– Сто раз.

– Да он понятия не имеет, где это, – вполголоса заметила мать.

Я не выдержал и тихо вышел, впервые взяв инициативу на себя. Готорн последовал за мной. Джудит Гудвин проводила нас до выхода.

– Какая молодец няня, что осталась с вами, – заметил Готорн. Тон у него был уважительный, но я-то знал: он попросту копает информацию.

– Мэри очень привязалась к мальчикам и после аварии не смогла уйти. Я рада, что она осталась: для Ларри очень важна непрерывность общения.

И снова в ее голосе слышались холод и недосказанность.

– Она переедет с вами?

– Мы это еще не обсуждали.

Джудит открыла входную дверь.

– Было бы хорошо, если бы вы больше не появлялись, – сказала она. – Ларри ненавидит, когда его отвлекают, и плохо переносит незнакомых людей. Я лишь хотела показать, в каком он состоянии. Как видите, мы не имеем отношения к случившемуся с Дайаной Каупер. Мне больше нечего добавить.

– Благодарю вас, – отозвался Готорн. – Вы нам очень помогли.

Как только мы оказались снаружи, он достал пачку сигарет и закурил. Я понимал, что он чувствует, – я сам был рад выбраться на свежий воздух.

– Почему вы не показали ей письмо? – спросил я.

– Чего? – Готорн помахал спичкой, гася пламя.

– Письмо, которое получила Дайана Каупер – ну то, что вы забрали у Андреа Клюванек! Может, Джудит его сама написала? Или ее муж. Она могла бы опознать почерк.

Готорн рассеянно пожал плечами, думая о чем-то своем.

– Бедный парень, – пробормотал он.

– Да, ужасно… – согласился я совершенно искренне.

Оба моих сына упрямо предпочитают ездить в Лондон на великах, частенько забывая надеть шлемы. Конечно, я на них ору, а что толку? Им уже под тридцать. Ларри Гудвин был воплощением кошмара, о котором я старался не думать.

– У меня есть сын, – заявил вдруг Готорн, отвечая на вопрос, заданный двадцать четыре часа назад.

– Сколько ему?

– Одиннадцать.

Готорн был явно расстроен, его мысли витали где-то далеко. Только я собрался задать следующий вопрос, как он повернулся и выдал:

– И он не читает твои гребаные книжки!

Зажав сигарету между пальцами, Готорн поднес ее к губам и двинулся вперед. Я последовал за ним.

Затем произошло нечто странное. То ли сработал инстинкт, то ли я краем глаза засек какое-то движение, но я вдруг почувствовал, что за нами наблюдают. Я оглянулся на дом: кто-то стоял у окна комнаты Ларри Гудвина, однако, заметив меня, поспешно отступил. Я так и не смог разглядеть, был ли это сам Ларри или его няня, Мэри О’Брайан.

И только сейчас я вдруг понял, что они практически неотличимы.