16. Инспектор Мидоуз
Теперь, когда впереди смутно замаячили финальные страницы, я понял, что мне не хватает второго плана. Пора перекинуться словечком с инспектором Чарльзом Мидоузом.
Это оказалось довольно просто: я позвонил в городскую полицию, назвал его фамилию, и нас тут же соединили. Сперва, когда я представился и объяснил цель звонка, Мидоуз принялся изобретать всяческие увертки и повесил бы трубку, если бы я его банально не подкупил: предложил выпивку и пятьдесят фунтов за час времени. В конце концов Мидоуз согласился, хотя у меня создалось впечатление, что он и так бы пришел: грех упускать возможность посплетничать о Готорне.
Мы встретились тем же вечером в «Граучо». Мидоузу удобнее было в центре Лондона, и я решил произвести на него впечатление частным клубом со знаменитой клиентурой, тем более что там я точно смогу раздобыть столик.
Мидоуз опоздал на десять минут. К тому времени я уже оккупировал тихий уголок наверху. К моему удивлению, инспектор заказал мартини с водкой. В его лапище хрупкий коктейльный бокал смотрелся нелепо. Три глотка – и ему уже понадобилась добавка.
У меня была заготовлена куча вопросов, однако Мидоуз начал первым. Как я познакомился с Готорном? Зачем пишу о нем книгу? Сколько он мне заплатил? Я рассказал, как было дело, и дал понять, что мы с Готорном отнюдь не друзья и у меня имеются насчет него некоторые сомнения.
Мидоуз расплылся в улыбке.
– У такого человека, как Готорн, друзей много не бывает. Доводилось мне прятать за решетку воров и насильников, куда более популярных в обществе.
Я рассказал ему о том, как мы с Готорном вместе работали над сериалом «Несправедливость» и о дальнейших контактах, умолчав о встрече на литературном фестивале, склонившей чашу весов.
– Идея показалась мне интересной. Я много пишу об убийствах, но таких, как Готорн, еще не встречал.
Мидоуз снова улыбнулся.
– Таких, как он, раз-два и обчелся, слава богу.
– А почему, собственно, вы его недолюбливаете?
– Кто вам такое сказал? Честно говоря, мне на него наплевать. Просто не дело привлекать посторонних к работе полиции.
– Кстати, а почему его уволили?
– Вы сказали ему, что идете на встречу со мной?
– Нет, но я ведь о нем пишу – сам же попросил. А я предупредил, что постараюсь узнать как можно больше.
– Играете в детектива, значит…
– Типа того.
Интересно, что думают посетители, глядя на нас со стороны? Массивный, как регбист, со сломанным носом и прилизанными волосами, в дешевом костюме, Мидоуз никак не походил на завсегдатая «Граучо». Была в нем какая-то смутная угроза, как и в Готорне.
Официант принес миску с соломкой. Мидоуз засунул в нее руку, а когда вытащил, миска наполовину опустела.
– Что он вам рассказал про убойный отдел?
Хруп-хруп-хруп… Остаток разговора будет отмечен этим чертовым хрупом.
– Ничего не рассказывал. Я вообще ничего о нем не знаю, даже где живет.
– Ривер-Корт, Блэкфрайарс. Шикарное местечко с видом на Темзу. Уж не знаю, какая там договоренность, но владелец не он.
Совсем рядом с моей квартирой в Клеркенуэлле.
– А номер не знаете?
Мидоуз покачал головой.
– А мне сказал, что живет в Гэнтс-Хилл.
– Он потерял квартиру после развода.
– Так я и думал. Вы ее видели?
– Один раз. Приходила к нему на работу. Ростом примерно пять футов одиннадцать дюймов, белая. – Мидоуз описывал женщину, словно подозреваемую. – Довольно хорошенькая, волосы светлые, на пару лет моложе его. Слегка нервничала. Спросила Готорна, и я ее проводил.
– О чем они говорили?
– Понятия не имею – я испарился. Никто никогда не ошивается возле Готорна.
– И каково было с ним работать?
– С ним невозможно работать – в этом вся проблема. – Хруп-хруп-хруп. Мидоуз даже не наслаждался вкусом, просто механически двигал челюстями. – Можно мне еще?
Он поднял бокал. Я помахал официанту.
– Готорн пришел к нам в 2005-м. До этого он работал в Саттоне и Хендоне, и мы вскоре поняли, почему его выставили оттуда. Говорят, в нашем деле очень много соревновательного момента. В этом есть доля правды: иногда команды готовы перегрызть друг другу глотки, но в то же время мы как-то уживаемся. Ходим выпивать после работы, выручаем, когда надо… Готорн – одиночка, таких никто не любит. Не то чтобы его не уважали – работал он на совесть и результатов добивался. У нас в ходу такая штука, называется «Руководство по расследованию убийств». Слышали когда-нибудь?
– Вроде нет…
– Тут, собственно, никаких секретов – его можно скачать в интернете. Оно появилось лет двадцать назад, и теперь все им пользуются. По сути, это детальная инструкция, где прописан каждый шаг: от выезда на место преступления до вскрытия трупа и так далее. Некоторые следователи носят его с собой, как новообращенные христиане – Библию. Такова специфика нашей работы, процедура – царь и бог. Проблема в том, что иногда можно перестараться. Помню, один парень расследовал убийство, совершенное в пятидесятых: вытащил скелет из усыпальницы в церкви и первым делом – по инструкции! – отправился добывать запись с видеокамеры, несмотря на то что ее изобрели на двадцать пять лет позже! Так вот, с Готорном дела обстояли ровно наоборот: он все делал по-своему. Просто исчезал, не спросив разрешения: видите ли, у него возникла догадка, или случайно везло, черт его знает. Практически всегда он оказывался прав, и коллег это бесило. У него был запредельный процент раскрываемости.
– Что же им не нравилось?
– Да все! Готорн был невыносим. Грубил боссу, ни с кем не общался. Даже не пил. Не то чтобы это плохо, просто не способствовало сближению. Семь часов вечера – и фюить! – его как ветром сдувало. Может, торопился домой, к жене, хотя поговаривали, что он ходит налево. Впрочем, неважно. Если бы он догадался завести друзей, глядишь, кто-нибудь и заступился бы за него.
– Вы советовали быть поосторожнее с ним на лестницах…
Принесли третий коктейль. Мидоуз заглотил содержимое бокала одним махом.
– Был такой Дерек Эббот, шестидесятидвухлетний учитель на пенсии. Его арестовали в ходе международной операции «Пика», в которой участвовало около пятидесяти стран: отслеживали распространение детской порнографии в интернете. Все началось в Канаде. В общей сложности арестовали более трехсот человек. Эббот подозревался как главный распространитель в Великобритании, поэтому его вызвали на допрос. Даже не знаю, как он оказался в Патни; так уж вышло. Короче, Эббота привели на третий этаж. Зарегистрировали, обыскали карманы, все как положено по протоколу. И вот его должны проводить в кабинет допросов, находящийся в подвале. Обычно такими вещами занимаются гражданские, но в тот момент рядом никого не было, и Готорн вызвался сам – уж не знаю, как это получилось. Он довел его по коридору до лестницы – да, забыл упомянуть, он настоял, чтобы на арестованного надели наручники. Особой нужды в этом не было: пожилой человек, прежних судимостей нет. В общем, вы уже догадались, что случилось дальше. Доказательств у нас никаких: в этой части здания камеры не работали. Эббот пролетел вниз головой четырнадцать ступенек, да еще в наручниках – сами понимаете. Он клялся, что Готорн его толкнул; тот, естественно, все отрицал.
– Неужели умер потом?
Мидоуз покачал головой.
– Повредил шею, сломал пару костей. Если б умер, Готорна посадили бы. По сути, Эббот был не в том положении, чтобы раздувать скандал, и дело замяли. С другой стороны, нельзя совсем уж спускать такие вещи на тормозах – слишком много народу узнало об этом, и, как я уже говорил, слишком многие имели на Готорна зуб. В результате его выгнали.
Надо сказать, я не удивился. В Готорне всегда чувствовалась подавленная ярость, тлеющая глубоко внутри, даже тяга к насилию и – какая ирония – к неправедному суду. Разумеется, ему захотелось спустить педофила с лестницы. Мне тут же вспомнилась его реакция на Реймонда Клунса.
– А он, случайно, не гомофоб?
– Откуда мне знать?
– Ну мало ли, обмолвился ненароком… Даже если он не был общительным, все равно мог случайно высказаться – прочел что-нибудь в газете или увидел по телевизору…
– Нет.
Мидоуз заглянул в миску – соломка кончилась.
– В полиции не принято высказывать свое мнение. Только начнешь трепать языком про геев или черных – живо выставят. Опять же, надо следить за гендерным равенством. Десять лет назад было так: ляпнешь чего-нибудь не то – дадут по ушам, и всего делов. Теперь другие времена.
– А что было дальше с Эбботом?
– Понятия не имею. Отвезли в больницу, и с тех пор мы его не видели.
– Я слышал, Готорну помогает какой-то старший инспектор?
– Это Ратерфорд…
Тут Мидоуз спохватился.
– О нем я ничего не могу сказать. – Он демонстративно глянул на часы. – Еще вопросы?
– Не знаю… Не хотите что-нибудь добавить?
– Нет, зато вы можете мне кое-что рассказать. Вы же ходите за Готорном по пятам. Он разговаривал с человеком по имени Алан Гудвин?
Я почувствовал холодную пустоту в желудке. Мне не приходило в голову, что Мидоуз попытается использовать меня с целью опередить Готорна в расследовании – потому он и согласился встретиться!
Я сразу понял, что ничего ему не скажу. Если Мидоуз обнародует личность преступника, это будет полный провал!
В то же время я внезапно почувствовал некоторую лояльность к Готорну, чего раньше не замечал. Мы – команда. Мы – а не Мидоуз или еще кто-то – должны раскрыть преступление.
– Я не на всех встречах присутствую, – неубедительно соврал я.
– Что-то не верится.
– Послушайте… Мне очень жаль, но я не могу вам ничего сообщить – это конфиденциальная информация. Мы с Готорном заключили соглашение…
Мидоуз смотрел на меня как на мерзавца, избившего старика или убившего ребенка. До этого я видел его раза три и считал медлительным, недалеким, простоватым. Наверное, в глубине души я отвел ему роль Джеппа, Лестрейда, Бердена – человека, которому не под силу раскрыть преступление. Теперь же я понял, что недооценивал Мидоуза.
– Энтони, вы многого не знаете, – зловеще начал он, – однако о препятствовании правосудию наверняка слышали.
– Да.
– Создание препятствий полицейскому при исполнении: тысяча фунтов штрафа или тюремный срок.
– Это нелепо! – воскликнул я. Собственно, так оно и было. Тут ему не Скотленд-Ярд, и вообще я его сюда пригласил!
– Я задал вам простой вопрос.
– Спросите у него сами, – ответил я, выдерживая тяжелый взгляд и гадая, что будет дальше.
Неожиданно Мидоуз расслабился. Туча прошла, словно ничего такого и не случилось.
– Да, совсем забыл! Мой сын очень обрадовался, когда я сказал, что иду на встречу с вами.
– Правда? – Я отпил немного джина с тоником.
– Ага. Он у меня большой фанат Алекса Райдера.
– Рад слышать.
– Кстати говоря…
Неожиданно Мидоуз заробел и полез в кожаный портфель. Я понял, что будет дальше. За долгие годы я хорошо изучил язык тела.
Мидоуз вытащил «Ключ от всех дверей», третий роман цикла. Книга была новенькая – наверное, по пути зашел в магазин.
– Не подпишете?
– С удовольствием. – Я достал ручку. – Как его зовут?
– Брайан.
Я открыл книгу и написал на титульном листе: «Брайан, твой папа меня чуть не арестовал. С наилучшими пожеланиями».
– Рад был встретиться, спасибо за помощь.
– Кажется, вы собирались мне заплатить…
– Ах да… – Я полез в кошелек. – Вот, пожалуйста, пятьдесят фунтов.
Мидоуз глянул на часы.
– Вообще-то прошел час и десять минут.
– Уже так много?
– А я еще полчаса добирался.
Он ушел, забрав с собой сотню фунтов. Кроме того, я заплатил за три коктейля и подписал ему книгу. И что я получил взамен? Боюсь, не слишком удачная вышла сделка…
