Глава 9
Ускользнуть из медицинского центра Кате удалось без особых проблем. Полицейских она не встретила, хотя очень этого опасалась. Привяжутся еще снова со своими вопросами. Что им тогда отвечать? Но по пути вниз никто из полицейских девушке не попался.
Зато, как только Катя вышла за ограду реабилитационного центра, она тут же подверглась нападению. Беда пришла к ней в лице какой-то полоумной старухи. Одетая в драное пальто, с замотанной в такой же драный платок головой, старуха была грязной уличной попрошайкой, которые обычно заняты тем, что скромно клянчат подаяние, сидя у обочин улиц, пока их оттуда не прогонят блюстители порядка. Тогда они безропотно перебираются куда-нибудь в другое место, где и продолжают заниматься своим делом.
Никакой агрессии обычно от этих попрошаек ждать не приходится. Они либо хнычут, либо рассказывают о свалившихся на их головы бедах, которые обычно довольно однообразны – пожар, умерли близкие, потеряла здоровье. Изредка встречаются и знатоки своего дела, настоящие артисты, которые используют грим, подтверждающий их рассказ. Например, если пожар, то можно демонстрировать покрытые свежими струпьями от ожогов руки. Сложнее с теми, кто симулирует отсутствие конечностей. Но встречаются и такие виртуозы, кто умудряется так ловко спрятать руку или ногу, что ее и захочешь, не найдешь.
Впрочем, обычно никто к нищим и не присматривается. Прохожим не до убогих. Они – здоровые, сильные и уверенные в себе, спешат по своим делам. И если и остановятся, то лишь на долю секунды, чтобы бросить мелочь в подставленную шапку или пакет. Но Кате, как обычно, не повезло. И эта нищенка была не из тех, кто позволяет спокойно пройти мимо них. Она не ждала милостей от жизни, она стремилась взять их сама.
Катя и глазом моргнуть не успела, как подверглась атаке этой старухи. И главное, ведь ничто не предвещало такого внезапного развития событий. Старуха шла себе по своей стороне улицы, Катя по своей. Они могли благополучно разминуться, места для этого было вполне достаточно. Но в тот момент, как они поравнялись друг с другом, старухе что-то вступило в голову и с диким воплем она набросилась на Катю.
Сперва Катя даже не могла понять, что происходит. Просто ей в горло внезапно впились тощие цепкие пальцы, тут же расцарапавшие девушке всю шею в кровь.
– Дай! Дай мне! Дай их мне! – шептала старуха, сунувшись в самое лицо Кати, причем пахло от нее далеко не фиалками и не нарциссами тоже.
Катя едва сдерживала приступ тошноты, стремясь избавиться от цепких объятий хулиганки.
– Пошла вон! – старалась отпихнуть она от себя старуху. – Проваливай! Нету у меня денег!
Но старуха и не думала отставать. Напротив, она становилась все настойчивей. Теперь она уже не шипела, а кричала в голос:
– Дай их мне! Дай мои ногти! Дай мне мои зубы!
Ну точно, чокнутая! Больная на всю голову! Зубы ей подавай! И как быть? Вроде бы больных бить не полагается. Но что делать, если они напали первыми? Тут старуха так рванула одежду на груди у Кати, что у той от боли потемнело в глазах. Она сделала резкий выпад вперед, и зажатый у нее в руках сверток попал бабке по лбу. Раздался металлический звук, словно бы у бабки был медный лоб. Но Кате некогда было прислушиваться, сумасшедшая хоть и затихла от удара, но все равно продолжала цепко удерживать Катю. И девушка сделала выпад уже ногой, ударив старуху по коленной чашечке, отчего та согнулась и, жалобно застонав, все же отпустила Катю.
Избавившись от ее хватки, Катя смогла немного передохнуть. Она чувствовала, что вышла победительницей из схватки. И ее охватило жгучее раскаяние. Избила пожилую женщину, больную к тому же. Вокруг них уже стали собираться любопытные. И надо сказать, что сперва симпатии публики были не на стороне Кати.
– И не стыдно вам, девушка, так с пожилым человеком обращаться!
– Хулиганка!
Но за Катю тут же заступились другие зрители, более многочисленные и громкие в своем праведном негодовании.
Они закричали:
– Бабка сама первой в драку полезла!
– Я видела, как она на девушку накинулась ни с того ни с сего!
– И я тоже!
– И я!
– Чтобы вы знали, она девушку задушить пыталась.
– Зовите полицию!
Услышав про полицию, нищенка низко согнулась и вся затряслась. В полицию она не хотела. И тут ее интересы совпадали с Катиными. Той тоже тащиться в полицию было не с руки.
– Не надо полиции, – взмолилась Катя. – Пусть идет.
Но старуха мешкала.
– Верни хоть волосы! – простонала она жалобно. – Верни зубы!
Вот привязалась! Катя даже рассердилась. К людям с добром, а они наглеют!
– Нету у меня твоих волос, а свои я тебе не отдам! – заявила она нищенке. – И зубы ты лучше у себя дома поищи!
Старуха с проклятиями заковыляла прочь. А Катя пошла дальше, понимая, что после такой встряски ей необходимо перевести дыхание в прямом и переносном смысле этого слова. Были бы у нее лишние деньги, зашла бы в ближайшее кафе и съела бы там чего-нибудь жирного, сладкого и жутко вкусного, пусть и калорийного. Видит бог, ей это сейчас очень нужно.
Но денег было впритык. Настолько впритык, что Катя даже не решалась думать о походе в кафе, даже в самое скромное и фастфудовское.
– Посижу на лавочке, – решила она. – На лавочке да на свежем воздухе тоже совсем неплохо.
Так и случилось, что полученный от «коллеги» из реабилитационного центра сверток Катя распотрошила на скамейке в дворовом скверике. Увы, ничего интересного она в нем сначала не обнаружила. Это были какие-то электронные платы и железки сложных конфигураций. Вот почему когда Катя заехала этим свертком сумасшедшей бабке по лбу, раздался лязг металла.
Катя ей даже посочувствовала:
– Бедная старушка. Здорово ей досталось. Но, может быть, оно и к лучшему. Вдруг от этого удара у нее в голове все шарики с роликами снова на свои места встанут? Вот было бы здорово!
Но надеяться на это было глупо. Последние слова сумасшедшей, когда она упорно требовала от Кати вернуть ее зубы и ногти, говорили о том, что процесс лечения не задался.
– Может быть, после ей полегчает.
И со вздохом, бывают же на свете бедолаги, которым приходится еще хуже, чем ей, девушка принялась раскладывать на скамейки свои трофеи. На взгляд Кати, какие-то совсем непонятные и скучные штуки. Некоторые были гладкими и с закругленными концами. Из других торчали проволочки. Третьи были какими-то шероховатыми, но сгибались и разгибались очень плавно. На взгляд Кати, это все был металлолом, который смело можно выкинуть. Но, конечно, она этого бы никогда не сделала. Катя понимала, если Шевцов придавал этим железкам особое значение, значит, следовало их хранить бережно, как зеницу ока.
Кроме данного свертка в сумке была еще свернутая в несколько раз бумажка с рядом цифр и букв. Сидя на скамейке, Катя ее развернула и попыталась вникнуть в суть содержимого.
Что же она там увидела?
350 – П. 13.05.17 280 – Коб. 24.07.17 945 – Мех. 12.12.17.
И что это могло быть такое? Некоторые цифры в записке, конечно, могли быть датами. И последняя цифра 17 означала год 2017. А первая и вторая соответственно обозначали день и месяц. Но что такое первые три цифры? И сопутствующие им буквы? При этом цифры меньше сотни, а были в бумажке и такие, указывались вообще без каких-либо буквенных указаний или пояснений. Как нечто если и стоящее упоминания, то лишь самого мимолетного.
Что же это за цифры? 20. 17.08.17? Или 35. 28.10.17?
Если учесть, что последняя цифра в дате всюду указывалась одна и та же, то получалось, что речь могла идти о каких-то отчислениях или, напротив, поступлениях за 2017 год. На это же указывала и общая сумма итога, которая стояла внизу под жирной чертой. 1 585 000. Катя не поленилась и сложила в столбик все первые цифры. И точно. Вышла та же самая сумма.
– Один миллион пятьсот восемьдесят пять тысяч.
И тогда получалось, что в руках у Кати оказалась бухгалтерия господина Шевцова, надо полагать, тайная, раз уж он кодировал все крупные суммы, выплаченные или полученные им.
– Очень удачно, что та милая женщина решила отдать эту сумку именно мне, – решила Катя, убирая бумажку к себе в карман. – Теперь нам будет о чем потолковать с господином Шевцовым.
Но для этого нужно было его еще найти. И это оказалось делом совсем не таким простым, как представлялось Кате вначале. Неспроста покойный Сипягин несколько раз сверялся с навигатором, а потом еще созванивался с Шевцовым и уточнял, как к нему доехать. Катя решила воспользоваться услугами такси, на что у нее ушли последние карманные деньги. И то хватило еле-еле. Таксист довез ее до каких-то ангаров, которые тянулись вдоль заросшей камышом канавы, изредка перемежаясь гаражными кооперативами.
– Куда это вы меня привезли?
– Куда подряжались, туда и привез.
– Но где тут здание, которое мне нужно?
– А это уже не моя забота! Сами разбирайтесь. Мой навигатор показывает, что вам туда.
И мужик ткнул крючковатым пальцем в железные ворота.
– Идите на проходную, там разговаривайте. И пошевеливайтесь, а то меня другие клиенты ждут.
– Но…
– Платите деньги и идите!
Катя молча расплатилась с грубияном, высыпав ему кучу мелочи и вызвав новый шквал возмущений.
– Куда я эту медь дену?
– А это уже не моя забота! – ответила мстительно Катя. – Сами разбирайтесь!
В общем, расстались они плохо. И Катя даже поклялась в душе, что больше никогда не воспользуется услугами этой фирмы. Очень ей нужно, чтобы ей за ее же собственные деньги еще и хамили. Мелочь ему не нравится, скажите на милость! Такси уехало, а Катя осталась в полнейшем одиночестве посредине чистого поля, над которым с громким карканьем летали вороны, выясняя между собой отношения. Небо затянули тучи. Подул холодный ветер.
– Господи, ну и местечко, – поежилась девушка. – Будут убивать, никто и на помощь не придет. И чего я сюда приехала одна? Сипягин вот тоже сюда ездил, и где теперь Сипягин?
Ассоциации напрашивались неутешительные. И Катя на всякий случай позвонила Петюнину. Тот ей обрадовался.
– На ловца и зверь бежит. Только что установил номер телефона Шевцова.
– Что-то долго ты провозился.
– Думаешь, ты у меня единственная клиентка? – обиделся детектив. – Как улучил минутку свободную от дел, так сразу и выяснил.
– Ты ему звонил?
– Нет. Хотел предоставить эту честь тебе.
– Спасибо, но не надо. Шевцовым этим всерьез заинтересовалась полиция. А он этому их вниманию совсем не рад и ушел в глухое подполье.
– Я еще и домашний адрес его раздобыл.
– Там его тоже нет. Полиция и там успела побывать.
– Служебный адрес. Реабилитационный центр…
– А там я уже и сама побывала.
Петюнин замолчал. А когда заговорил, в его голосе слышалось уважение:
– Шустрая ты. А как посмотреть, так и не скажешь.
– У тебя есть новости о Борисе?
– Нет. Пока никаких.
– Тогда запиши адрес, где будете искать мое тело, если я не перезвоню тебе через час.
Катя продиктовала адрес промзоны, где находился бокс Шевцова, и зашагала к железным воротам. При ближайшем рассмотрении они оказались покрытыми слоем ржавчины, которая оставила на пальцах у Кати рыжие отпечатки. Но ржавые или нет, а эти ворота были закрыты. И никакого переговорного устройства на них заметно не было. Катя попыталась открыть их, потрясла, подергала, даже попинала ногой, но успеха не достигла.
Ворота были непоколебимы. И перебраться через них или обогнуть их не было никакой возможности. В обе стороны от них вдаль уходила сеточная ограда. Сама по себе эта сетка вряд ли могла считаться серьезной преградой, даже девушка вроде Кати могла бы ее преодолеть без особых затруднений. Но вдоль ограды так густо разрослись ивняк и сорняки, что даже сейчас, пока растительность стояла сухой, пробраться через нее было невозможно. А уж летом, когда вся эта растительность покрывалась буйным приростом, проход через ограду еще больше затруднялся.
– Нет, все равно никогда не поверю, чтобы русский человек да и не проделал бы себе где-нибудь лаз для удобства жизни.
Может, законопослушный немец и будет ходить лишний километр до проходной, ему даже и в голову не придет срезать дорогу. Но нашему человеку такая постановка вопроса точно придется не по вкусу. Километр? Куда там! Нашему человеку бывает, что и лишние сто метров пройти в тягость. Ну, не укладывается у нашего человека в голове, зачем делать петлю, если можно срезать и пойти напрямки.
– Тут в заборе должна быть дырка. По-любому обязана быть!
И Катя побрела вдоль забора. Вера Кати в наших людей оправдалась довольно скоро. Требуемая ей дыра в заборе нашлась уже где-то метров через двести. Если бы даже Катя специально не присматривалась, она бы все равно поняла, что тут есть в заборе лаз. Через канаву тут было перекинуто несколько молоденьких деревьев, которые все вместе образовывали мостик. В никуда мосты даже у нас в стране не ведут, так что Катя без колебаний проследовала по жердочкам, потом прошла по узкой протоптанной тропинке и оказалась перед внушительных размеров дырой, через которую и пролезла на территорию промзоны.
Дальше было совсем просто. Территория промзоны когда-то была заасфальтирована. За многие годы асфальт потрескался и раскрошился, но все еще представлял собой помеху для растительности. Конечно, кое-где через асфальт пробился кустарник. Где-то росли островки травки. Где-то даже, пригревшись в теплом асфальте, расцвела мать-и-мачеха. Но в целом пройти тут можно было в любом направлении и без всякого труда.
– И куда мне дальше? – растерялась Катя.
Вокруг свистел ветер и не было ни души, чтобы узнать, где находится бокс «А2», в котором и арендовал помещение Шевцов. Покрутив головой, Катя решила, что дымящие фабричные трубы ей вряд ли нужны. Они выглядели слишком солидно, чтобы принадлежать арендатору бокса. И Катя пошла в направлении ангара, выкрашенного в веселенький цвет новорожденного цыпленка. Этот ангар так заманчиво желтел среди окружающей его все еще серой и скучной природы, что у Кати даже на душе стало заметно теплей. Возможно, согрелась она от движений, но ей хотелось думать, что потому, что она выбрала правильное направление.
Дойдя до ангара, Катя обошла его и с величайшей радостью обнаружила стрелку, на которой значилось: «А2» «А7» «А12». В каком направлении искать боксы под номером один, три, четыре, пять, шесть и так далее, тут не указывалось. Но Катю они и не интересовали, и мгновение спустя она уже летела в нужном ей направлении. Потом стрелка раздвоилась. И Катя побежала в бокс номер два и номер семь. Потом и номер семь остался где-то слева. И Катя неслась уже по стрелке, на которой не было указано никаких других боксов, кроме нужного ей.
– Вот оно!
Да, перед Катей была очередная дверь, на которой голубой краской было жирно намалевано «А2». Катя толкнула дверь, она была заперта. Но, прислушавшись, девушка уловила внутри человеческие голоса. Она постучала. Голоса затихли. Это Кате не понравилось. Люди, которым нечего скрывать, стука в дверь так не пугаются.
Но все-таки она крикнула:
– Добрый день! Мне нужен Шевцов Женя! Подскажите, он здесь?
Молчание. Между тем внутри явно кто-то был. Потому что Катя отчетливо услышала, как упал какой-то кусок металла, загрохотав по каменному полу. Сам по себе кусок железа упасть не мог, его должен был кто-то свалить неловким движением.
– Э-эй! – закричала Катя еще громче. – Откройте! Я пришла к Жене Шевцову. Он тут?
Пауза как для совещания.
И затем незнакомый мужской голос грубо ответил:
– Таких тут нет! Уходите!
– Мне сказали, что он работает по этому адресу. У меня для него посылка.
Снова пауза, на сей раз короче предыдущей.
– Нет. Нет таких!
Но Катя уже поняла, что она попала в нужное ей место. Просто Шевцов прячется. Он тут, но не хочет в этом признаваться Кате или кому-либо другому. Ничего, она терпеливая, подождет. И Катя стала ждать. Сначала она чувствовала себя неплохо, разогнавшаяся за время марш-броска кровь бодро бежала по жилам, согревая Катю. Потом стало холодно носу, затем начали замерзать кончики пальцев на руках и ногах, а после холод начал постепенно подниматься все выше и выше, захватывая все большие участки тела.
– Что за скотина этот Шевцов! – приплясывая, шептала себе под нос Катя. – Ну, погоди, доберусь я до тебя, тогда тебе не поздоровится.
Когда дверь ангара открылась, у Кати уже зуб на зуб не попадал. Еще чуть-чуть, и она бы совсем замерзла, а этого Катя допустить никак не могла. Поэтому, как только дверь стала открываться, она рванула в атаку и буквально смела с ног щупленького парнишку, который открыл рот и завопил:
– Караул! Помогите!
Ему на помощь поспешили несколько мужчин. Но, разглядев, что имеют дело всего лишь с одной-единственной девушкой, да к тому же привлекательной, они подняли на смех упавшего парня.
– Сбила тебя, Васька, девка с ног.
– Женись теперь.
– Ветерок дунул, ты и лапки вверх.
– Попроси, чтобы мамаша тебе помочи купила.
С помощью товарищей Вася поднялся на ноги и набросился на свою обидчицу:
– Тебе чего тут надо? Ты кто такая?
Катя хотела сказать правду, но потом решила, что это она всегда успеет сделать.
– Мне бы погреться чуток, – пролепетала она. – Я шла-шла и заблудилась.
– Тебе куда?
– В седьмой.
– Это ты промахнулась. У нас второй.
– А можно я у вас отогреюсь?
– Грейся, пожалуйста. Нам не жалко.
Мужики еще отпустили несколько шуточек о том, что каждый из них не прочь был бы погреть такую пышнотелую красавицу, да и сам об нее погреться тоже, но Катя пропустила эти мужские авансы мимо ушей. Ни один из здешних кавалеров ей не приглянулся. И хотя она внимательно рассмотрела их всех, пока что ни один из работников бокса не был похож на нужного ей Шевцова. В пропуске в бассейн имелась маленькая фотография, восстановив которую в памяти, Катя убедилась, что Шевцова тут точно нет.
Или он прячется? Вон там за той дверкой! Или вон за той! Мест, где мог спрятаться от чужих глаз господин Шевцов, в этом маленьком сборочно-разборочном цеху было предостаточно. Катя решила проверить свою догадку и, потирая руки, которые у нее и впрямь замерзли, подошла к усатому дядечке лет пятидесяти, ковырявшемуся в каком-то сложном механизме.
– А что вы делаете?
Дядечка промолчал. А вот его товарищ, помоложе и понаглее, ухмыльнулся:
– Картошку копает. Или сама не видишь?
– Вижу, что вы плохо воспитаны. Это я вижу. Неприлично соваться в чужой разговор.
– Да разве с тобой кто разговаривает? Иваныч у нас известный молчун. К нему хоть весь день докапывайся, он тебе ни словечка не ответит.
Упомянутый Иваныч зыркнул недобрым глазом в сторону говоруна, видимо, тот его и раньше уже допек своими остротами.
После чего неожиданно добродушно ответил Кате:
– А чего хозяин прикажет, то и делаю. Сейчас вот этот механизм разбираю, протру, почищу, кое-какие детали заменю, и снова в дело пойдет.
– А что это такое?
– Аппарат для коротковолнового излучения.
– А это? Тоже?
– Нет, этот ультракрасные вспышки дает.
Катя заскучала. Объяснения эти ровным счетом ничего ей не дали. Школьный курс физики прошел как-то мимо нее, почти ничего в голове не оставив. Нет, она помнила, что лучи при падении в воду как-то там преломляются. Что плотность у воды и у воздуха совсем разная, что мешает им смешиваться друг с другом. Точно так же как той же воде и растительному маслу. И что есть такая штука, как гравитация, которую впервые открыл Ньютон. И что когда тележка катится-катится, а потом останавливается, то это потому, что ей мешает двигаться сила трения, которая буквально вцепляется ей в колеса тысячью крохотных пальчиков и тормозит движение.
Эти вещи еще как-то уложились в голове у Кати, видимо, заняв там все имеющееся в наличие приготовленное для физики место. Потому что больше в Катину голову из физики ровным счетом ничего не поместилось.
– Да, да, волновые частоты, – пробормотала Катя, глядя на дверь, которая, как ей показалось, в этот момент приоткрылась.
И кто там может находиться? Может быть, Шевцов? Но как бы Кате туда попасть и посмотреть, что там происходит?
И, наклонившись к усатому дядечке, она спросила:
– А где у вас тут… туалет?
– Да как выйдешь, вот тебе и туалет. Народу ни души, садись под любой куст и делай свои дела.
Простота здешних нравов Катю не смутила. Она уже придумала новую отговорку, чтобы попасть в задние помещения цеха.
– А чаем вы меня не угостите? – жалобно произнесла она. – Замерзла сильно, никак не согреюсь.
– Ты, девонька, уж определись, чего тебе охота. Чаю попить или пописать. Влить в себя жидкость или от нее избавиться?
– Сначала влить, потом избавиться.
– Туда иди, – мотнул головой дядечка не совсем точно в сторону интересующей Катю двери. – Чайник найдешь. Вода в канистре. Заварка и сахар на столе. Сушки не бери, они Федькины. Он у нас скупердяй, все сушки у него по счету. Увидит, что ты его сушку берешь, проблем не оберешься. А вот овсяное печенье ты спокойно бери, оно мое. Угощайся.
Катя поблагодарила доброго дядьку и пошла в указанном направлении. Оно немного не совпадало с тем, которое интересовало ее, но Катя схитрила. Сделав вид, что она не до конца поняла, куда ей нужно, она толкнула ту дверь, которая, как ей показалось, шевельнулась несколькими минутами раньше. Каково же было разочарование Кати, когда за той дверью обнаружился лишь продуваемый ветром ангар, в котором ровным счетом ничего не было кроме какой-то кучи брезента.
На Катю никто не обращал внимания, и она прошла дальше. В ангаре гуляли сквозняки, которые и шевельнули дверь. Но что это за брезент? Что там под ним? Катя подобралась еще поближе, потом протянула руку и приподняла брезент. Сердце у нее радостно дрогнуло. Тут стояла белая машина. И Катя сначала почувствовала, а потом убедилась, что это тот самый «Ситроен», принадлежащий некогда покойному Сипягину, затем переданный им Ленчонку в знак покровительства и уже потом неосмотрительно отданный господину Шевцову.
Номерных знаков на машине не имелось, что окончательно убедило Катю в том, что машина та самая. Все ясно, когда машина попала в руки к проходимцу Шевцову, то номера с нее были сняты и помещены на черный минивэн, исполнявший роль такси, которое увезло Бориса. Зачем это было проделано, Катя пока что не понимала. Но зато она понимала главное, она идет по правильному следу. И очень скоро, если ей повезет, настигнет преступника.
– Тра-ля-ля!
Настроение у Кати снова повысилось. Вот только, оглядев ангар, Катя убедилась, что спрятаться тут негде. А значит, Шевцова ей предстоит искать где-то в другом месте. Она сделала несколько снимков машины, чтобы предъявить их Петюнину и Ольге Семеновне в доказательство того, что она не сидит без дела, а потом потихоньку двинулась к выходу. В дверях она столкнулась с тем самым дядечкой, который обещал угостить ее овсяным печеньем.
– Ты чего это тут делаешь?
– Чайник искала.
– Так ты не туда завернула, – с досадой произнес дядька. – Неужели не видишь, что тут чая тебе не нальют? Вот глупость ваша бабья. Все бабы дуры! Сами не понимают, чего хотят, а потом с нас мужиков вину спрашивают.
И, отведя душу, он пробормотал уже гораздо мягче:
– Пойдем. Налил я тебе уж чаю.
Чай оказался очень вкусным. В меру крепким, в меру сладким. А вот Шевцова не было и тут.
– Я была в соседнем помещении и видела там машину, укутанную брезентом. Это чья же?
– Начальника нашего.
– А чего он ее тут держит?
– А я знаю? Пригнал, поставил, ну, она и стоит. Моего мнения никто не спрашивал.
– И давно стоит?
– Тебе не все ли равно? Ты чего им интересуешься?
– Нет, я просто так спросила.
Но Катя видела, что уже зародила в простой душе Иваныча подозрения на свой счет. Он пил чай, дул в усы и поглядывал на Катю весьма значительно.
А потом спросил:
– Любишь его?
– Кого?
– Передо мной можешь не притворяться. Я твой голос сразу узнал. Это ведь ты час назад снаружи колотилась и Шевцова требовала подать. Ты была?
– Ну да, я.
– Вот! Я сразу-то и не догадался. А как ты к его машине полезла, так до меня и доперло. Невеста ты его, которую он бросить решил. Правильно?
Катя решила, что правильно будет во всем поддакивать Иванычу. И поддакнула. Тот даже расплылся от удовольствия.
– А я тебе так скажу, девка, нечего тебе по Евгеше убиваться. Не тот он человек, который тебе нужен.
– Почему?
– Скользкий он. Хоть и начальник над нами, а неприятный он тип. И как мужик – ненадежный. Девок у него очень уж много. Думаешь, ты у него одна? Как бы не так.
– Я вам не верю.
– Вона! – удивился Иваныч. – Не верю! Я тебе правду говорю! И не тебя первую, не тебя и последнюю он бросит.
– Да как же такое возможно! Ведь мы с ним уже к свадьбе готовились.
– Это ты небось готовилась, а не он. А он тобой просто пользовался. Он же о своих похождениях любит похвастаться. Ты у него одна из десятка, а то и больше. И чего вы, девки, так на него липнете? Слово, что ли, какое заветное он знает?
– Знает, Иваныч, – простонала Катя. – Ох, знает. Как начнет говорить, так и веришь ему. И в любовь его веришь, и в свадьбу. Неужели обманул он меня? Как же мне быть? Дома его нет. На работе нет. Где же мне его искать?
– А ты у соперниц своих пошукай. Небось и найдешь.
– Да как же мне их найти? Я же и не знаю ничего.
– И незачем тебе его искать! Радуйся, что свинтил. Дешево отделалась.
– Как же дешево? Он у меня денег занял. Целую кучу. Да не мои деньги. Я сама их в долг взяла. Как теперь отдавать?
– Если деньги он у тебя взял, дело другое, – нахмурился Иваныч. – Любовь любовью, а кошелек не трожь. Зачем же ты, краса ненаглядная, деньги ему дала?
– Я же не знала, какой он подлец! Он говорил, что свадьба… Что расходы!
– Вот аферюга! – посочувствовал Иваныч. – А так по тебе и не скажешь, что богато живешь.
– Последнее отдала!
– Дуреха ты, – ласково пожурил ее Иваныч. – Ну, да не тушуйся, я тебе помогу.
– А как?
– Коли он от тебя прячется, помогу тебе его сыскать.
Катя настолько заинтересовалась словами Иваныча, что даже не заметила, что он подсел к ней поближе.
– И адресок заветный я тебе дам. Там, где подлюга этот от тебя хоронится.
– Да откуда же вы это знаете?
– А вот как-то пришлось мне курьером на него поработать. Заказ срочный подвернулся, мы с мужиками все сделали, сидим, ждем, когда Евгец за ним прикатит. А его все нет и нет. Потом звонит. По голосу слышно, что пьяный. И требует, чтобы кто-нибудь из нас привез бы ему заказ. Ну, мы с мужиками жребий кинули, ехать выпало мне, я и поехал.
Катя так заслушалась, что не обратила внимания на то, что Иваныч оказался совсем рядом с ней. И даже руку ей на коленку положил. Вроде как по-дружески, а все-таки Катя занервничала. Пустая комнатка, она наедине с мужчиной, его рука у нее на коленке, все это как-то навевало разные мысли. Катя бы и отодвинулась подальше от Иваныча, но позади нее была стена. Так что, двигаясь от Иваныча, она уперлась вплотную в стену. Попыталась встать, но мешал стол. Нет, такое положение вещей Кате совсем не нравилось.
– Иваныч, так что это было? Квартира?
– Нет, не квартира, а дом. Хороший такой загородный дом. Я прямо прибалдел, когда увидел, где наш Евгец окопался. Нам-то он не жирно платит, а сам огромный домище себе выстроил. И главное где? Прямо в Курортном районе! А там земля еще и при Советах золотой была. Могу себе представить, что сейчас там делается. Ну, и соседи у нашего начальничка соответственно тоже все при параде, не то что мы с тобой, Катюха.
Последняя фраза прозвучала совсем развязно. Иваныч явно преисполнился к Кате самых теплых чувств. И придвигался к ней все ближе, совсем не обращая внимание на попытки девушки отклониться от его физиономии.
– Не нравлюсь я тебе?
Катя замотала головой.
– Жаль, – опечалился Иваныч. – А то я мужик хороший и тебе помочь хочу.
– Помогай.
– Так не мешало бы тебе поласковей со своим помощником быть. Если не я, кто тебе еще тут подскажет, где женишка твоего искать?
И Иваныч снова полез к Кате с нежностями. На сей раз он не стал церемониться. Сграбастал ее в охапку и принялся целовать. Ну, как целовать, по большей части он просто елозил у нее по лицу своими усами, а Катя шипела и пыталась вырваться. Наконец ей это удалось, хотя пришлось пустить в ход грязный приемчик, которому ее научила одна приятельница. Девушка она была бедовая, вечно влипала в разные неприятности с мужиками. Вот она и научила Катю, как постоять за свою честь.
Припомнив уроки, Катя прицелилась и изо всех сил укусила Иваныча за его длинный нос. Да, противно, но куда противней то, что он намеревался с ней проделать. И пока Иваныч совсем по-бабьи верещал, хватаясь за свой нос и причитая гнусавым голосом, Катя резкими и точными движениями ударила Иваныча по почкам и в пах. Теперь он был обезврежен и повержен, Катя могла уходить, что она и сделала со всей доступной ей от природы скоростью.
Пулей пролетев через мастерскую, она ловко обогнула парочку препятствий и вылетела за дверь ровно в тот момент, как из подсобки выбрался Иваныч с красным опухшим носом и заорал:
– Ребята, держите эту хулиганку!
Но Катя не стала ждать продолжения. Она выскочила на улицу и понеслась обратно по территории промзоны так резво, что погоня быстро от нее отстала. Вслед девушке неслись крики и улюлюканье. Кажется, никто всерьез не воспринял исходящую от нее угрозу. А над Иванычем все его друзья просто потешались. Во всяком случае, когда Катя оглянулась, чтобы проверить, как близко погоня, никакой погони сзади нее не оказалось. А все мастера столпились возле Иваныча и дружно ржали, показывая пальцами на его нос, который все больше и больше распухал и увеличивался в размерах.
