Глава 8
Прежде чем отправиться в очередную путь-дорогу, Катя решила еще немного покрутиться возле дома Сипягина. Все-таки один и тот же район, далеко ехать не приходится. Нет, на сей раз ее интересовала не квартира Сипягина. Хватит с Кати и того страху, что она там натерпелась. Ее интересовало место, с которого могли стрелять в Сипягина. Оно должно было располагаться где-то напротив окон его квартиры. А напротив было всего одно здание – Городской реабилитационный центр.
Когда-то тут находилась обычная больница, где лежали пациенты, получая необходимую им помощь. Потом кто-то умный решил, что больных у нас и так достаточно, а вот выздоравливающих что-то маловато. Либо человек болен, либо здоров, никакого промежуточного этапа нету. Непорядок. Больницу расформировали, больными уплотнили другие больницы, и без того переполненные, зато реабилитационный центр после проведенного в здании дорогостоящего ремонта и покупки необходимого оборудования, надо полагать, тоже недешевого, распахнул свои двери для всех желающих.
То есть это Катя наивно полагала, что попасть в центр может любой желающий. Но уже на проходной ей популярно объяснили, что без направления сюда нечего и соваться.
– И это только чтобы записаться на курс реабилитации. А когда подойдет время вашей записи, вам сообщат о необходимом пакете документов, который вы должны предоставить, чтобы попасть к нам.
– Да я не для себя стараюсь. У вас тут моя бабуля лежит. Она уже не в себе сильно, боюсь, как бы не заблудилась и не потерялась.
– Что же вы ее одну отпустили в таком состоянии?
– А она убежала.
– Резвая у вас бабуля, – проворчал охранник. – Ну, как ее фамилия?
– Петрова, – наобум ляпнула Катя и случайно угодила в точку.
– Маргарита Ивановна?
– Она самая!
– Проходите. На четвертом этаже ваша бабушка. Сеанс фототерапии у нее.
Но Кате было до лампочки, на каком сеансе незнакомая ей старушка. Катя бросилась к лифту и взлетела на нем на шестой этаж. Именно окна шестого этажа находились вровень с окнами квартиры Сипягина. Тут находился еще один центр, на сей раз сурдологический. То есть люди с нарушениями слуха могли пройти тут обследование, получить рекомендации и даже подобрать для себя подходящий слуховой аппарат. Пробежав по коридору вдоль окон, Катя нашла то, с которого открывался практически идеальный вид на квартиру Сипягина.
– Получается, что преступник стрелял прямо из окон этой больницы. Но как он не боялся?
Убийство было совершено еще при свете дня. Но оказалось, что это совсем не так уж трудно. Даже в первой половине дня на этом этаже почти не наблюдалось ни сотрудников, ни посетителей. А те немногие, что появлялись, явно уже спешили уходить. И к кому бы ни обратилась Катя, все отвечали ей одно и то же:
– Рабочий день у нас до двух часов.
– А после двух тут уже никого не будет?
– Приходите завтра с утра. Сегодня вы уже никого не найдете.
Получалось, что для знакомого с таким графиком работы врачей шестого этажа не возникало никаких проблем.
– Преступнику всего-то и надо было, что приехать сюда, достать оружие и открыть окно. Как только Сипягин попал в поле зрения его оптики, он был обречен.
Катя предполагала, что Сипягина убили из снайперской винтовки. Расстояние между окнами квартиры и окнами центра было приличным. Метров сто, никак не меньше. А выстрел был произведен всего один, и он сразу же попал точно в цель. Значит, во-первых, стрелял профессионал высокого класса. А во-вторых, он обладал великолепным знанием местных порядков.
– Неужели снайпер – это кто-то из здешних врачей? Но чем им помешал Сипягин?
В этот момент Катя услышала, как открываются двери лифта у нее за спиной и чей-то мужской голос говорит:
– Уверен, что снайпер – это сотрудник центра. Иначе как объяснить, что вчера ровно в пять часов вечера все камеры видеонаблюдения внезапно погасли.
– Согласен, – произнес другой мужской голос. – Весь блок, в который входил и нужный нам шестой этаж, стал мертвым.
Катя поняла, что это прибыли представители официального следствия, и заметалась. Встречаться с полицией ей совсем не хотелось. Она дергала ручки дверей, но все они были заперты. Наконец одна из дверей поддалась. И Катя влетела внутрь. Это было просторное помещение, заставленное какими-то приборами. Из него отходили еще три двери, одна из которых была открыта и за ней сидела женщина в белом халате и что-то писала. Она мельком взглянула на Катю, мол, вы ко мне, но Катя сделала вид, что направляется в другую комнату. И женщина потеряла к ней интерес.
Внезапно Катя услышала шаги и голоса за своей спиной и поняла, что полицейские явились за ней следом. Они что, ее преследуют? Надо спрятаться. Но где это лучше сделать? Взгляд девушки заметался по помещению в поисках подходящего укрытия. Потом Катя, даже не особо отдавая себе отчет, зачем она это делает, накинула на себя белый халат, который висел не спинке стула, и уселась за стол.
Она едва успела взять в руки чей-то рентгеновский снимок, как в комнату вошли двое. Оба были среднего роста, с хорошими симпатичными лицами. На вид им было лет по тридцать пять – тридцать семь, несмотря на это, в темных волосах одного из мужчин уже виднелась седая прядь – свидетельница серьезных потрясений. Второй был блондин, может, и в его волосах имелась седина, но ее было не видно. Вот он очевидный бонус всех светловолосых, у них седина не так заметна.
– Что-то сотрудников у вас совсем не видно, – произнес светловолосый, обращаясь к Кате с укором. – Уходили, тут еще полно народу было. Отсутствовали не больше часа, а как вымерло. У вас всегда так?
– После двух часов, да. Все расходятся.
– Куда?
Если бы Катя это знала!
– Расходятся, и… и все.
– А кто уходит последним, закрывает дверь на этаж?
Катя молчала.
– И расписывается внизу на вахте в журнале.
Это был уже не вопрос, а утверждение, и Катя потому пробормотала:
– Вы это и сами знаете.
– Ну, и кто вчера уходил последним?
– Я тут новенькая. Еще многого не знаю.
– Веня, хватит терзать девушку, – произнес темноволосый, с сочувствием глядя на бледную Катю. – Мы с тобой еще утром выяснили, вчера последним уходил Кожемякин. Он сдал ключ и ушел по своим делам в районе половины третьего. А вот что тут происходило потом, остается неясным.
– А я хочу сделать это ясным. Нам это необходимо.
И светловолосый снова повернулся к Кате:
– Вы уже знаете, что вчера в доме напротив произошло убийство?
Знает ли она! Этот типус даже не представляет, насколько хорошо она в этом деле осведомлена.
Вслух же Катя лишь пробормотала, опустив взгляд:
– Разве?
– И стреляли как раз из окон вашего этажа.
– Ужасно!
– Вот из этого самого окна и был произведен выстрел.
И светловолосый ткнул пальцем в окно, которое находилось в том самом кабинете, который самовольно заняла Катя.
Теперь Катя удивилась:
– Вы уверены, что отсюда? Может, из коридора?
– По-вашему, у нас дураки работают?
– Нет, но…
– Эксперты просчитали траекторию движения пули. Несмотря на то что сам труп двигали, остался характерный след на стекле. С его помощью можно точно сказать, откуда именно стреляли.
Катя встала и подошла к окну. Ну да, правильно. С этого ракурса точно так же хорошо, как и из коридора, видны окна квартиры Сипягина. Вон его алые шторы. Катя присмотрелась, и ей показалось, что в одном из окон она даже различает пулевое отверстие. Конечно, такого не могло быть, расстояние было слишком велико для того, чтобы увидеть на стекле маленькую дырочку. Но, вспомнив расположение комнат в квартире Сипягина, девушка вычислила, какое из окон должно оказаться тем самым.
Она была озадачена. Отсюда, из кабинета, получалось, что окно злополучной комнаты не прямо по центру, оно располагалось чуть правее. А вот окно коридора смотрело строго прямо в окно той комнаты, где принял свою смерть Сипягин. Поняв это, Катя еще больше растерялась. Что же это такое получается? Снайпер сознательно усложнял себе условия работы? Он не стал стрелять из коридора, хотя там была просто идеальная площадка для выстрела. Вместо этого он завернул сюда, пусть и немного, но усложнив самому себе задачу.
– Из коридора тоже можно было выстрелить, – заметила Катя, вопросительно глядя на темноволосого, который казался ей симпатичнее своего напарника. – Разве так не удобней было это сделать?
Во взгляде темноволосого сыщика появилось что-то похожее на восхищение. Он собирался что-то сказать, но его опередил коллега.
– Вы, девушка, не учитываете психологии снайпера, – высокомерно произнес он. – В коридоре ему никто не мог гарантировать, что непрошеный свидетель не появится там в самый неподходящий момент. А снайперы, за редким исключением, обычно не рвутся умножать свои жертвы, особенно те, за которые им никто не заплатит.
– А тут чем лучше?
– Тут закрылся, и все, никто не сунется.
Но Катю его слова не очень-то убедили. Коридор был точно так же безопасен, ведь дверь на шестой этаж была всего одна. И попасть прямо из лифта в сурдологический центр было нельзя. Лифт останавливался на площадке, с которой надо было еще подняться на несколько ступенек и лишь затем войти через дверь.
Так закрой эту дверь и стреляй себе спокойно! Никто снаружи тебе не помешает. Разве что… Разве что снайпер опасался, что кто-то из сотрудников центра может оказаться на своем рабочем месте. Но нет, и это не могло являться ему помехой. Ведь полицейские четко сказали, что проверяли и никто из сотрудников центра тут вчера уже не находился. Ключ от центра был сдан на вахту в половине третьего, и официально вахты ключ не покидал. А если уж ты так боишься помехи, припри дверь изнутри и пали себе с удобной позиции.
Одновременно в голове у Кати сформировался еще один вопрос.
– Как же преступник проник сюда? – спросила она. – У него был запасной ключ от этажа?
– Лучше вы скажите нам, что за личность этот Шевцов?
Вопрос был таким неожиданным, что Катя вздрогнула. При чем тут Шевцов? Откуда они вообще про него знают? Ее невольное смущение не укрылось от глаз сыщиков.
– Та-а-к! – многозначительно произнес светловолосый. – Так и кто же он такой, этот Шевцов? Вы, как я вижу, это знаете.
– Не можете не знать, – настаивал другой полицейский. – Вы же работаете с ним вместе.
Катя вздрогнула еще сильней и подняла глаза:
– Кто?
– Да вы! Это же рабочий стол Шевцова. Или ваш? Нам сказали, что это его рабочее место.
У Кати голова пошла кругом. И одновременно она испытала облегчение. Значит, полицейские имеют в виду какого-то другого Шевцова. Совсем не того, которого разыскивает сама Катя. Ну да, правильно, этот Шевцов просто однофамилец ее Шевцова. Такое случается, и очень даже часто. И зря она дергается.
– Все прочие сотрудники находятся в отпуске, – продолжал светловолосый. – В этом кабинете хозяйничает один Евгений Шевцов.
Катя побледнела. Еще и Евгений! Неужели такие совпадения возможны? Шансов на это, признаться, было очень мало.
– Так что, девушка, колитесь, что там за типчик ваш коллега.
Катя молчала. Признаваться, что никакой Шевцов ей не коллега и что она вообще тут не работает, ей почему-то не хотелось. Она элементарно боялась сказать полицейским правду о том, кто она такая и почему тут находится, потому что тогда пришлось бы им рассказывать слишком много. И у сыщиков неизбежно возникли бы вопросы к Кате.
Нечистая совесть подсказывала девушке, что полицейские обязательно поинтересуются у нее хотя бы тем, почему Катя вчера не вызвала врачей, обнаружив Сипягина с пулей в черепе. А вдруг он был еще жив? Вдруг его можно было спасти? Она должна была вызвать бригаду врачей и ждать, пока они приедут. Кате сильно запала в душу история, которую она услышала от одной своей знакомой.
История заключалась в том, как одна женщина сгоряча ударила своего пьяного любовника сковородкой по голове, когда тот полез к ней в драку, размахивая перед ее лицом кухонным ножом. Но женщина оказалась не робкого десятка, она вырубила буяна и ушла спать, надеясь, что к утру мужчина проспится и с ним можно будет нормально поговорить.
А наутро выяснилось, что мужик помер. Не выдержал полученного вразумления. Так эту несчастную женщину, вынужденную терпеть выходки пьяного бузотера, еще и осудили за то, что она не оказала необходимую помощь мужику. Полицейские выдвинули против нее обвинение на том основании, что она не привела хулигана в чувство. И как она могла сметь не хотеть, чтобы он снова полез на нее с ножом?!
И Катя не захотела говорить правду. Если эти сыщики такие профессионалы, как ей говорят, пусть они сами вычислят Шевцова. Но молчание Кати становилось все более подозрительным. И тут ей на выручку пришла та женщина, которую Катя заметила, входя в помещение.
Сейчас она подошла ближе и произнесла:
– Женя Шевцов работает у нас в центре уже пятый год. Он оформлен на должность среднего медицинского персонала, но на самом деле он не имеет отношения к больным. По образованию он технарь. И он занимается нашими приборами, многие из которых настолько чувствительны, что нуждаются в постоянной наладке. Вот Женя и следит за тем, чтобы все приборы были исправны. Видите, сколько их тут!
И женщина обвела рукой вокруг себя.
– Он же занимается покупкой нового оборудования, когда его приобретают для обслуживания пациентов. Именно Женя вводит его в эксплуатацию, он же обучает нас работе с новым прибором.
– Так и где же этот замечательный Женя сейчас?
– Сегодня он еще почему-то не появлялся.
– Вот как!
– Я могу дать вам его номер.
– Он у нас есть. Проблема в том, что он на наш вызов не отвечает.
Женщина подумала и предложила:
– Может, хотите позвонить с моего телефона. Бывает так, что люди не отвечают, если им звонит кто-то с незнакомого номера.
– Особенно так поступают те, кому есть что скрывать и чего бояться.
Женщина не захотела вдаваться в дискуссию и просто повторила:
– Так позвоните?
– Давайте попробуем.
Пока светловолосый набирал номер, его коллега не сводил с Кати глаз. Она это чувствовала, краснела и не понимала причины такого интереса. Почему он так на нее смотрит? Она ему понравилась? Как симпатичная девушка или что? Увы, было у Кати такое чувство, что заинтересованность этого товарища кроется в чем-то другом.
– Как вам ваша работа? Нравится?
Катя напряглась. Ну вот! Вопросики всякие провокационные пошли. Чтобы не вдаваться в подробности, Катя буркнула:
– Нравится.
Но полицейский не унимался:
– Меня Ильей зовут.
– А меня Катей.
– А чем вы, Катя, занимаетесь?
– Работаю.
– Но в чем конкретно заключаются ваши служебные обязанности?
Катя видела, что женщина смотрит на нее с интересом. Видимо, она тоже была не прочь послушать, чем же таким занята эта незнакомка. И этот взгляд чрезвычайно стеснял полет Катиной фантазии.
– Ну так… – пробормотала она без особенного энтузиазма, – ничего особенного, всякие там исследования.
– Надо же! – оживился темноволосый полицейский. – Исследования! Вот бы узнать их суть. А?
Катя окончательно смутилась. Врать при «коллеге» она страшно стеснялась и потому чувствовала, что стоит только начать, как ее вранье тут же разоблачат. И она молчала, чем нервировала полицейского.
– Что же вы молчите? Расскажите, пожалуйста. Мне это и правда интересно.
И тут ей на помощь неожиданно пришла та самая «коллега», разоблачений которой больше всего боялась Катя.
– Девушка у нас новенькая, – сказала она, – вы совсем ее засмущали. А обязанности у нее не особенно сложные, она помогает нашим врачам проводить исследование внутреннего уха, которые позволяют установить, нормально ли функционирует нерв, идущий от внутреннего уха к мозгу. Для этого используется несколько приборов, которые представлены у нас. Если хотите, чтобы мы их вам продемонстрировали, то можете выступить в качестве подопытного кролика.
Быть кроликом полицейскому не захотелось. Да еще светловолосый закончил звонить. Он окончательно убедился, что Шевцов ушел в глухое подполье. И теперь требовал от сотрудницы домашний адрес Шевцова, который та отказывалась дать по причине незнания.
– Никогда в гостях у него не бывала. Спросите в отделе кадров. Там должны знать.
Вроде бы полицейским нечего было делать в лаборатории, но они мешкали и не уходили. Темноволосый Илья все крутился возле рабочего стола Шевцова, выдвигал и задвигал ящики, одновременно рассказывая, как сложно стало работать, как много с них требуют и как плохо, когда рядом нету близкого человека, способного встретить после тяжелого рабочего дня, приободрить и обласкать своим теплом.
Наконец они закончили и собрались уходить.
– Если господин Шевцов проявится, дайте нам знать.
И полицейские вручили дамам свои визитки. Причем Кате досталась визитка Ильи.
Как только удалось спровадить полицейских вон из лаборатории, коллега Шевцова повернулась к Кате. Та думала, что ее сейчас будут разоблачать, ругать и уличать в обмане, но вместо этого она неожиданно услышала:
– Девушка, вас же послал Женя? Я правильно догадалась? Почему вы сразу мне не признались!
– В чем?
– Вы же тут только потому, что Жене кое-что нужно забрать на его рабочем месте?
– Ну… в общем, да.
– Я знаю, что вам нужно! – воскликнула женщина. – И можете в столе у Жени это даже не искать. Ее там нет!
– Нет?
– Я ее забрала!
– Забрали?
– Когда сегодня пошел слух, что Женю подозревают в какой-то дичи, что будто бы он стрелял из окна по окнам дома напротив, я сразу же забрала его сумку из ящика стола.
– Но зачем вы это сделали?
– Предчувствовала, что скоро полиция явится сюда с обыском. И оказалась права. Я успела забрать ее буквально в последние минуты. А я же знаю, как важно для Жени то, что сложено в этом пакете.
И женщина вернулась в свою комнату, поманив за собой Катю. Там она полезла в шкаф, где за книгами лежала мужская сумочка, в которой, в свою очередь, находился какой-то небольшой сверток.
– Вот! Держите. Женя всегда носил эту сумку с собой. Никогда не оставлял. А вот вчера перед уходом почему-то не смог ее взять.
– Почему?
– Позвонили ему. Не могу сказать, кто звонил, но какая-то женщина. И Женя ее несколько раз спросил, почему он должен все оставить, говорил, что это нехорошо, что лучше бы сумку и то, что в ней, тут не оставлять. Но ему не удалось переубедить собеседницу. И я видела, что он сильно этим огорчен. У него был такой озабоченный вид, когда он убирал сумку обратно в стол. И он так тяжело вздыхал! И когда прошел слух о том, что случилось и что Женю подозревают в ужасном преступлении, меня как стукнуло. Надо изъять эту сумку, подумала я, чтобы ее содержимое не смогло еще больше навредить Жене.
Катя взглянула на женщину. И чего это она так печется об этом Шевцове? Не иначе, тут какое-то сильное личное чувство. Как минимум симпатия, а как максимум… Возможно, и что-то большее. Но Катя решила не забивать себе голову такими вещами. Если кому-то Шевцов и нравится как мужчина, то ей он нужен исключительно как подозреваемый.
Сам сверток был тяжеленьким. И внутри него было явно что-то металлическое. Какие-то железки разной формы и разных размеров. Но сам сверток был так старательно перемотан скотчем, что заглянуть в него не было никакой возможности.
– Берите и уходите. И передайте, пожалуйста, Жене, что у нас никто не верит в его вину.
– Никто?
– Что-нибудь другое сказали, еще, возможно, что и поверили. Но стрельба! Да Женя самый мирный человек из всех, кого мне доводилось встречать. Он и мухи не обидит.
Катя промолчала. Может, мухи Шевцов и не обидит, с этим никто не спорит. Но вот пропуск в бассейн на имя Евгения Шевцова на балконе ее номера, с которого в нее стреляли, все же имелся. С этим как быть? И «Ситроен» с номерами такси, на котором похитили Бориса, из дела тоже никуда не выкинешь. Да и окна рабочего кабинета Шевцова как-то очень уж кстати смотрят почти точно на окна квартиры Сипягина.
Да еще оказывается, что и сам Шевцов был лично знаком с Сипягиным. И не просто знаком, а занимался с ним каким-то бизнесом. И вот какого рода был этот бизнес, сейчас Кате и предстояло узнать.
